– Спасибо! Я вам очень благодарна! – обрадовалась Алевтина Павловна.
– Подождите, сначала дайте мне сделать свое дело. К тому же, если вы хотите, чтобы я на вас работала, нам необходимо обсудить некоторые формальности. Я имею в виду оплату моих услуг.
– Я готова заплатить столько, сколько будет нужно!
– Плюс организация вашей охраны по моему плану. Здесь требуется согласие моих коллег из «Рекса».
– Я думаю, что с этим тоже не будет проблем. Я с ними поговорю.
– Прекрасно! Тогда считайте, что я у вас работаю. Оплата – из расчета сто долларов в день. Вы платите за неделю вперед. Если мои услуги будут требоваться и далее – еще за неделю. Согласны?
– Конечно! – поспешила согласиться Алевтина Павловна.
– И еще: вы думали, как вы меня будете представлять окружающим?
– То есть? – удивилась Скоробогатова.
– Я имела в виду, какая у меня будет легенда?
– Легенда? – снова не поняла меня актриса.
– Обычно я работаю под прикрытием. То есть никто, кроме вас, вашего мужа и, разумеется, вашей внешней охраны, не знает, что я на самом деле телохранитель.
– А зачем?
– Иногда это серьезно облегчает мою задачу.
– Ну… – на миг задумалась хозяйка квартиры. – Я могу представить вас как нашего нового администратора.
– А что делает администратор в театре? – спросила я.
– Честно говоря, практически ничего! – улыбнулась Алевтина Павловна.
– Ну это, я думаю, у меня получится! А сейчас я хотела бы осмотреть вашу квартиру.
– Пожалуйста! – Хозяйка встала и сделала гостеприимный жест рукой.
Я поднялась с дивана, и мы направились в недра жилища супругов Скоробогатовых.
Глава 2
В квартире Скоробогатовых было четыре комнаты. И, следует заметить, это были очень большие комнаты.
– У вас есть дети? – спросила я Алевтину Павловну, когда мы прошли через гостиную, кабинет и две спальни (судя по всему, супруги предпочитали проводить ночь каждый на своей половине).
В ответ она только грустно усмехнулась. Я так и не поняла, что означала эта усмешка. Но детей у Скоробогатовых, судя по всему, не было. И вообще квартира совершенно не производила впечатления богемной. Все здесь было вылизано, вычищено, очень аккуратно разложено «по полочкам». Никаким творческим беспорядком и не пахло!
– Ну и как вам? – спросила меня госпожа Скоробогатова, когда мы снова вернулись в гостиную.
В ответ я только неопределенно пожала плечами. Я же не покупать пришла эту квартиру, а осматривала ее только на предмет организации охраны.
– Квартира как квартира! Проникновение через окна практически исключено – высоковато, дверь вы укрепили. Думаю, что здесь вам уже ничего не угрожает. Так что охрана вам потребуется только в театре и на улице. Вот, собственно, и все, что я хотела увидеть. Кстати, после вчерашнего случая угроз больше не было?
– Нет, не было! Но ведь прошло еще очень мало времени…
– Хорошо, и что мы делаем дальше? – спросила я.
– То есть? – вопросительно посмотрела на меня хозяйка.
– То есть вы куда-нибудь собираетесь в ближайшие часы?
– В два репетиция в театре. И мне, естественно, необходимо там быть.
– И во сколько мы выезжаем?
– Вы поедете со мной? – искренне обрадовалась Алевтина Павловна.
– А как, вы думали, я собираюсь вас охранять?
– Ну, не знаю… – Она растерялась, поняв, что совершенно не представляет, как я должна работать.
– А я знаю! Без моего присутствия вы больше не сделаете ни одного шага. Я постоянно должна быть рядом. По крайней мере тогда, когда вы находитесь вне этих стен. Хорошо?
– Хорошо… – согласилась Алевтина Павловна.
– Так во сколько мы выезжаем? – повторила я.
Скоробогатова посмотрела на дорогие антикварные настенные часы с маятником. Они показывали час пополудни. Если мы собирались ехать в театр, то нам уже пора было выезжать.
– Я, пожалуй, пойду переоденусь, и поедем. Вы подождете здесь? – спросила она.
– Хорошо! – Я снова присела на чудовищный диван, а Скоробогатова исчезла в своей спальне.
Итак, я снова при деле. Только вот дело какое-то сумасшедшее! Мне доводилось охранять банкиров, бизнесменов и прочую деловую братию. Но работать с актрисой, которую преследует неизвестный маньяк? Такого в моей практике еще не было!
Мне приходилось освобождать заложников, убирать полевых командиров, устраивать дерзкие диверсии в лагерях террористов – и все это в пределах географии нашей старой доброй империи, некогда занимавшей одну шестую часть земной суши. Но то, с чем мне пришлось столкнуться сейчас! Ни в период моей службы в спецотряде «Сигма», ни после моего увольнения из рядов наших доблестных специальных сил, когда я стала работать кем-то вроде частного охранника, такого идиотского дела у меня еще не было!
К тому же в деле этом была некая неувязка. И я не могла понять, какая. Вначале – записки в уборной. Предположим, что у актрисы могут быть сумасшедшие поклонники. Это вполне можно допустить. Потом – кровь в уборной. Это тоже можно понять, если, конечно, предварительно почитать кого-нибудь из психоаналитиков – пресловутого Фрейда, например. Но вот тесак в постели – это, на мой взгляд, уже слишком!
Можно проникнуть в уборную и оставить там записку сексуально-угрожающего содержания. Можно притащить туда банку с собачьей кровью и перепачкать театральные наряды актрисы. Но станет ли маньяк проникать в чужую квартиру, причем охраняемую? До какой же степени должно быть не удовлетворено его либидо. Нет, последние пакости неизвестного поклонника Алевтины Павловны явно выпадали из общей модели его поведения!
– Не скучали? – Алевтина Павловна прервала мои размышления. Она вышла из своей опочивальни, разодетая и раскрашенная. Со слоем косметики ее лицо стало выглядеть значительно моложе и еще привлекательнее, а дорогой брючный костюм несколько сгладил недостатки полной фигуры.
– Конечно, нет, все в порядке! Вы готовы? – Я встала и приготовилась идти.
– Да! Сейчас едем! Леша! Мы едем в театр! – Последние слова она произнесла громко, так, чтобы было слышно в коридоре.
В комнату вошел тот самый охранник, что встретил меня в коридоре. Его взгляд, скользнув по хозяйке, вновь остановился на мне.
– Кстати, познакомьтесь: Евгения Максимовна – твоя коллега. Она тоже будет меня охранять.
Леша только кивнул в ответ, еле заметно усмехнувшись. Мне его усмешка не понравилась, хотя я уже успела привыкнуть к, мягко говоря, скептическому отношению профессиональных охранников-мужчин к моей персоне. Обычно подобное отношение сохранялось до первой возможности проявить свой истинный профессионализм, и уж тут-то я давала сто очков форы любому мужику!
– Вас отвозит в театр машина? – спросила я Скоробогатову.
– Да, сейчас она уже должна быть у подъезда. Леша, посмотри, Николай приехал?
Должна сказать, что командовать мужиками этой даме явно было не впервой.
Леша молча достал откуда-то из недр своего пиджака портативную радиостанцию и нажал кнопку вызова.
– Первый – это Второй! Как слышишь? – произнес он в микрофон.
Из радиостанции сквозь треск помех мы услышали в ответ мужской голос:
– Второй! Я на месте. Можете спускаться!
– Все в порядке, Алевтина Павловна! – отрапортовал Леша хозяйке.
– Вот и отлично! – ответила та. – Значит, едем!
Когда мы спускались в лифте, Алексей стоял около дверей. Вполне правильное поведение: в случае внезапного нападения со стороны входа охранник прикрывает своего клиента. Должна сказать, что пока «Рекс» действовал вполне на уровне. По крайней мере до сих пор я ни к чему не могла придраться. Это радовало – значит, не придется учить этих ребят уму-разуму!
У самого подъезда нас ожидала белая «Волга» с заведенным двигателем. За рулем сидел парень примерно такой же комплекции, как и первый охранник. Прическа и форма лица тоже почти совпадали.
И вот, когда мы уже ступили на крыльцо, произошли совершенно неожиданные события: откуда-то справа раздались выстрелы. Точнее, звуки, очень напоминающие автоматную очередь.
Алексей, идущий впереди нас, тут же обернулся и громко закричал:
– Ложитесь!
Он достал откуда-то пистолет и плюхнулся на асфальт, целясь в сторону, откуда раздались эти громкие звуки. Скоробогатова тут же решила последовать его совету. Я – нет. Уж я-то знаю, как звучат настоящие выстрелы. То, что мы услышали, могло быть чем угодно, но только не автоматной очередью.
В подтверждение моей мысли из-за угла показались двое мальчишек лет по десять-одиннадцать. Один из них нес в руке яркую связку китайских петард, которые сейчас в большом количестве продаются везде, где только это возможно.
– Сейчас еще вон там рванем! – Один из них показал другому куда-то в сторону клумбы в центре двора. И замолчал, в удивлении остановившись. И было чему удивляться – прямо перед ним на асфальте лежал на животе дядя огромных размеров, одетый в хороший костюм. Дядя держал в руках огромный пистолет. На крыльце позади дяди лежала тетя, тоже на животе и тоже в костюме. Согласитесь, что такую картину на наших улицах можно увидеть нечасто.
У пацана от удивления открылся рот. Второй испуганно взял первого за руку, также не отрывая взгляда от странных людей на асфальте. Немая сцена продолжалась где-то с полминуты, затем оба сорванца одновременно молча повернулись и кинулись наутек.
– Мать твою! – выругался Алексей, вставая и отряхиваясь. Его костюм от соприкосновения с асфальтом несколько утерял свой товарный вид.
– Что все это значит? – Алевтина Павловна также тяжело поднялась, оперевшись на подставленную мной руку.
– Это значит, что сотрудники охранного агентства «Рекс» не могут отличить взрывы петард от настоящих выстрелов! Не слышали, наверное, никогда, как стреляют по-настоящему? – заявила я, мстительно глядя на бугая Лешу.
– Да ладно вам… – сокрушенно вздохнул он. – Нервы на пределе, достал уже этот козел!
– Так мы едем или нет? – Второй охранник вышел из машины и встал рядом. При этом он с удивлением уставился на меня.
– Николай, это Евгения Максимовна Охотникова. Она тоже будет меня охранять. И самое главное – теперь она будет координировать вашу работу! – поспешила представить меня Алевтина. В сопровождении Алексея она обошла машину и приземлилась на заднее сиденье.
– Ну это уж как босс скажет! – недовольно ответил Алексей, также занимая свое место в машине рядом с водителем.
Всю дорогу, пока мы ехали в театр, в салоне царило тяжелое молчание. Видимо, рексовцы тяжело переживали свой промах перед конкурирующей организацией, которую к тому же имела честь представлять женщина.
* * *
Наш местный театр драмы находился неподалеку от центра города. Это было современное здание из стекла и бетона с выступающим вперед сплошным стеклянным фасадом. Здание располагалось посреди небольшого сквера с двумя рядами бетонно-деревянных лавочек. Деревянные части лавочек уже давно перекочевали на дачный участок какого-то чересчур практичного аборигена. На оставшихся бетонных тумбах сидеть было просто опасно для здоровья, поэтому сквер этот использовался местными старушками исключительно для выгула своих мопсов и пекинесов. Впрочем, мы подъехали не к главному входу, а к служебному, который находился с противоположной стороны здания, на Железнодорожной улице.
На крыльце служебного входа нас ждал, нервно переминаясь с ноги на ногу, невысокий толстенький человечек. Его несколько обрюзгшее (видимо, от постоянного принятия алкоголя) лицо украшала широкая окладистая борода, которая с лихвой компенсировала недостаток волос на его лысеющей голове.
– Ах, Аленька! Наконец-то! А то я уже начал волноваться! – Как только Алевтина Павловна вышла из машины, бородатый толстячок поспешил спуститься к ней, смешно перебирая ногами по лестнице. Судя по всему, это был Георгий Скоробогатов собственной персоной.
– Все в порядке, милый! – проворковала Алевтина, целуя супруга в щеку. – Я приехала в сопровождении Евгении Максимовны.
– Евгении Максимовны? – удивленно поднял густые брови Скоробогатов.
– Ну да! Охотниковой! Или ты забыл о рекомендации капитана Лисовского?
– Ах да! Действительно, забыл! Так ты уже и этот вопрос успела решить?
– Конечно, мой козлик! Я же у тебя золотце! Мы с Евгенией Максимовной успели обговорить все формальности, и она любезно согласилась нам помогать!
– Очень приятно, Евгения Максимовна! – Скоробогатов подошел ко мне и поцеловал мне руку. – Можно я буду называть вас просто Женей?
– Конечно, можно! А я вас просто Жорой… – согласилась я. Он не заметил или же сделал вид, что не заметил моего легкого сарказма.
– Пойдем, а то Яромир уже заждался нас! – прервала наш разговор Алевтина Павловна. Пока Скоробогатов со мной любезничал, ее глаза просто метали молнии.
Мы прошли в здание театра и поднялись на третий этаж. Именно там располагалась малая сцена, на которой и ставился «Туз в рукаве». Небольшой зрительный зал, куда мы вошли, насчитывал всего сто – сто двадцать кресел. На первом ряду уныло скучал, откинувшись на спинку кресла и закинув обе ноги на приставленный спереди стул, длинноволосый человек лет тридцати пяти. Он что-то мило насвистывал, глядя в потолок, и при этом планомерно подкидывал в воздух и тут же ловил желтый теннисный мячик. Должна сказать, что с координацией у него было все в порядке – мячик ни разу не упал на пол.
Услышав, что в зал входит группа людей, он, оставив свое глубокомысленное занятие, вскочил с кресла и быстро направился к нам, не выпуская мячика из рук. Правильнее было бы сказать, что он почти побежал. Казалась, его несет какая-то бушующая в нем стихия. При этом, когда он перемещался, его длинные волосы развевались так, словно он бежал против сильного ветра.
У человека было узкое лицо с большим подбородком, выступающими скулами и орлиным носом. Некоторая раскосость серых глаз, пронзительно смотревших из-под густых бровей, свидетельствовала о наличии у их владельца восточной крови. Но была в этих глазах еще и какая-то наивность, столь характерная для представителей цивилизованного зарубежного мира. Не знаю почему, но по такому взгляду сразу можно сказать о человеке: «не наш». Именно так я и подумала о подбежавшем к нам длинноволосом типе.
– Яромир, извини, мы заставили тебя ждать! – сказал ему Скоробогатов.
– О! Ничего страшного! – ответил сероглазый.
Годецкий хорошо говорил по-русски, но с некоторым акцентом, очень похожим на прибалтийский. Я уже не сомневалась, что перед нами тот самый польский драматург, который оставил благополучную Европу ради того, чтобы наши провинциальные зрители увидели его пьесу. Впрочем, может быть, просто у него не было другого выбора и, кроме наших зрителей, никто больше не хотел наслаждаться его бессмертным творением.
– Познакомься с нашим новым администратором – Евгенией Максимовной Охотниковой, – представил меня Скоробогатов.
– О! Очень приятно! – Годецкий элегантно поклонился. – Ну почему в России так много красивых женщин!
– Думаю, что в Польше их не меньше! – улыбнулась я.
– А вы были в Польше? – спросил Годецкий.
– Честно говоря, нет!
– Вам обязательно надо у нас побывать! Вы просто затмите своей красотой всех наших барышень, пани Охотникова!
– Называйте меня Женя, пан Годецкий.
– Вы тоже можете называть меня просто Яромир. Или Ярик – так меня зовут друзья!
– Мы будем сегодня работать или нет?! – Алевтина Павловна была явно недовольна тем, что очередной мужчина смотрит на меня с нескрываемым восхищением. Ну, с ее мужем все понятно, но при чем тут несчастный поляк? Или эта дама положила глаз на всех мужчин, которые ее окружают, и всех их считает своей собственностью? Боюсь, что в этом случае мне не удастся долго с ней проработать!