– Не все так просто… – буркнул застигнутый врасплох Ираклий. – Она по Замыслу – берегиня Егора…
– То было давно и неправда. Меняй судьбу, меняй отношение к Марии, меняйся сам, и все будет хоккей. Удачи тебе.
Ираклий посмотрел на трубку в руке, как на вестника нежданного открытия, положил на аппарат. Корнеев обнаруживал опыт и мудрость, которые Ираклий раньше не замечал, но от этого предложения бывшего майора не становились менее интересными. Думать он умел и дружбой дорожил, что вселяло уверенность и вдохновляло. Сергей готов был прийти на помощь в любой момент, а такое проявление дружеских чувств надо было ценить.
Шел первый час ночи, когда Ираклий, проанализировав разговор с Корнеевым, собрался спать, и в этот момент в прихожей раздался звонок. Душа встрепенулась, отзываясь на чей-то знакомый эмоционально-мысленный зов, и это был второй подарок судьбы за вечер, изменивший состояние Федотова. Открыв дверь, он увидел Марию.
Женщина была в полупрозрачном плаще, мокром от дождя, откинула капюшон, слабо улыбнулась.
– Может быть, ты меня впустишь?
Ираклий опомнился, пропустил гостью в прихожую, помог снять плащ, с дрожью прикасаясь к ее плечам, повернул ее к себе и поцеловал. К его удивлению, она ответила. Ираклия бросило в жар, он начал целовать ей шею, щеки, губы, расстегнул пуговицы на корфточке и остановился, обострившимся чутьем уловив на миг напрягшееся тело.
– Не торопись, полковник, – тихо проговорила Мария. – Я еще… не готова.
– Я убью его! – глухо сказал Ираклий, отступая.
– Кого? – усмехнулась Мария.
– Крутова…
– Прежде придется убить меня. Но лучше бы ты убил в себе свое «эго» и научился ждать. Наверное, я зря пришла. – Она сделала шаг к двери.
Волна крови прихлынула к щекам Федотова. Он взял женщину за руку, опустился перед ней на колено, склонил голову.
– Прости!..
Пауза длилась вечность.
Потом Мария взъерошила ему волосы на затылке, проговорила:
– Боже мой, как же вы похожи!.. Вставай, полковник, вино у тебя есть? Выпить хочется.
Ираклий вскочил, поцеловал ей руку, бросился в гостиную.
– Шампанское, «Поль Массон», правда, не мой – хозяина, бар у него что надо, и куча напитков покрепче.
– Тащи «Поль Массон», – улыбнулась она. – Я умоюсь с дороги, и посидим на кухне, ладно? Я не надолго.
Ираклий открыл бутылку французского вина, похожую больше на маленький графинчик без ручки, налил в рюмки, нарезал сыр ломтиками, лимон, достал конфеты. Подумал и переоделся, чувствуя себя в халате скованно.
Мария вышла из ванной свежая и бодрая, будто смыла с себя не только дорожную пыль, но и усталость. Они устроились на кухне, выпили по глотку вина, женщина пососала ломтик лимона и улыбнулась в ответ на красноречивый взгляд хозяина.
– Я могу есть лимоны килограммами. Кстати, в лимоне больше сахара, чем в клубнике.
– Я знаю, – кивнул Ираклий, – но в клубнике нет лимонной кислоты. Ну, рассказывай, где была, что видела, с кем встречалась.
– Была я в двух местах: в Сергиевом Посаде и в Брянской губернии, встречалась с Крутовым. – В глазах Марии мелькнула тень какого-то воспоминания, они на мгновение стали грустными. – Дала ему оберег-талисман для лечения Лизы. Если не поможет, придется просить волхвов, чтобы они провели обряд кресения.
– Обряд чего?
– «Крес» – по-древнерусски «огонь», обряд очищения огнем.
Ираклий едва сдержал вздох облегчения, обрадованный тем смыслом, который стоял за словами Марии. Гостья заметила это, но не подала виду.
– Егор с тоски влез в местные бандитские разборки, тебе с Панкратом придется к нему наведаться, помочь.
Ираклий смутился, вспомнив, что сам два часа назад затеял выяснение отношений с бандитами из «охранной» фирмы.
– Я готов в любой момент.
– Я скажу, когда будет нужно. Кроме укрощения бандитов в Жуковке, вам надлежит заняться храмом Черного Лотоса. Хотя я, вероятно, превышаю свои полномочия. Об этом вам должен сообщить другой человек.
– Кто?
– Координатор Замысла. В России образована структура, которая призвана бороться с расползанием по стране печати Сатаны, с криминалом, создавая такие условия, в которых темным силам было бы невыгодно, невозможно заниматься своим бизнесом.
– Сопротивление, что ли?
– Сопротивление в том числе, как фактор русского этнического пространства. Структура эта называется Катарсис.
– Очищение…
– Именно так, полковник. Приятно иметь дело с образованным человеком.
Ираклий не обиделся на иронию Марии.
– И как же намерен действовать ваш Катарсис?
– Он уже действует. Тебе все расскажет координатор. Я же могу только дать предварительные пояснения. Так как против нас действует система, хорошо подготовленная и разветвленная сеть обработки сознания людей, Катарсис организует свою систему, которая будет сражаться не с людьми, а с линиями их намерений.
Ираклий скептически поднял бровь.
– Как это возможно реализовать практически?
– Помнишь рейд наших десантников в Косово, оказавшийся совершенно неожиданным для натовцев? Это пример того, как надо бороться с линиями намерений. НАТО не намеревалось пускать наших миротворцев в Югославию, мы позаботились об этом сами. Остальное узнаешь в свое время. Я ухожу, жди гостя.
Мария встала. Ираклий поднялся тоже, растерянный и злой, проводил ее до двери. Она погладила его пальцами по щеке, улыбнулась с изрядной долей грусти, шагнула за порог, потом вдруг вернулась, поцеловала его и убежала.
Постояв с минуту в ступоре, Ираклий невольно потрогал губы пальцем, покачал головой и закрыл дверь, пытаясь упорядочить сумбур в душе. Когда он вернулся на кухню, там его ждал новый гость, молодой человек, почти юноша, в стареньком джинсовом костюме, с выражением озабоченности и смущения на кротком лице. Глаза юноши сияли небесной голубизной, и смотреть в них было невозможно, как на солнце.
– Прошу простить великодушно за внезапное вторжение, – сказал он, делая поклон. – Я волхв Сергий. Может быть, слышали?
Ираклий зачем-то оглянулся, потом сделал усилие и постарался вести себя естественно. С юным волхвом он не встречался, но в разговорах с Крутовым полугодичной давности мелькало это имя.
– О вас говорил Егор Крутов. Вина хотите?
– Спасибо, я не пью ничего, кроме воды.
Ираклий достал из холодильника бутылку «Святого источника», налил гостю, себе отмерил полчашки тоника и пригласил молодого человека в гостиную. Они сели в кресла, Ираклий погасил свет, включил торшер и выжидательно посмотрел на Сергия.
– Слушаю вас, координатор.
Волхв улыбнулся.
– Вы быстро адаптируетесь, Ираклий Кириллович, это меня радует. Мария подготовила вас к восприятию нужной информации, я же введу вас в курс дела и предложу службу, которой вы достойны.
– Смотря кому служить.
– России, – остался невозмутимым Сергий, – ее народу, ее пространству, ее будущему.
– То есть русским?
Сергий слегка притушил свет своих глаз.
– Наша концепция единения, которой более семи тысяч лет, никогда не противопоставляла русских другим народам Руси. Русские – понятие скорее духовное, нежели этническое, все мы на этом пространстве – русские. А как говорил философ, ваш однофамилец [4]: «Русский человек всегда бывает либо с Богом, либо против Бога, но никогда без Бога». У вас это не вызывает возражений?
– Не вызывает, – подумав, ответил Ираклий. – Извините, что я вас перебил. Но у меня есть еще вопрос, на который я хотел бы получить прямой ответ, прежде чем мы пойдем дальше. Как вы себе представляете Сатану? Кто или что он такое? И почему поставил целью покорить Россию?
– Это целых три вопроса, – с необидной насмешкой сказал Сергий мягко. – Отвечу по порядку. Во Вселенной есть Разумные Силы разного порядка, светлые и темные, созидания и разрушения, которые внедряются в людей на Земле, вообще в разумных существ, превращая их в инструмент своего влияния. Сатана – одна из таких Сил, которая и превращает человека в дьявола насилия, жестокости, нетерпимости, лжи и стяжательства. И эта Сила отнюдь не отражается формой рогатого монстра с козлиными ногами. Все мифологические твари – суть страхи людские, рожденные больным воображением людей, их расщепленной психикой. Все они живут, пока в них верят. Чем больше людей верит в дьявола, тем мощнее Сила, вызывающая образ и кодирующая людей даже на подсознательном уровне, организующая эгрегор дьявола! Борьба на Земле идет не человека с Сатаной как существом, а человека с человеком. Чем больше влияние Сатаны на человека, тем с большей яростью он уничтожает себе подобных. И процесс этот зашел очень далеко. Печать Сатаны на Земле приобретает уже силу Закона. Допустить этого нельзя.
Сергий замолчал, глотнул минеральной воды, словно давая Федотову время на осмысление сказанного.
– Я понял, – медленно проговорил Ираклий. – Но как мы можем остановить просачивание Сатаны в наши души? Мы же только… люди…
Волхв одобрительно кивнул.
– Хороший вопрос, полковник. Спасти нас может лишь основополагающая концепция формирования светлого эгрегора, то есть общности людей, принявших русскую национальную идею, которая заключается в приоритете духовного над материальным.
– А если конкретно?
– Вообще, это отдельный разговор, сегодня я хотел только получить от вас принципиальное согласие войти в структуру Катарсиса.
– Считайте, что вы его получили.
– Вкратце могу раскрыть наши цели…
– Постойте! – перебил молодого волхва Ираклий. – Я не уверен, что в этой квартире нет подслушивающих устройств…
– Не беспокойтесь, полковник, – раздвинул губы в легкой усмешке Сергий, – нас никто не в состоянии подслушать, даже конунг, если вдруг у него появится такое намерение.
– Конунг?
– Мы так называем магов темной стороны. Итак, продолжим. Россия сегодня, образно говоря, проходит через точку бифуркации, иными словами – находится на переломе. В этой ситуации стандартные модели эволюционного развития общества не работают, и мы предлагаем нестандартный выход из положения. Во-первых, мы начали возрождение древнейшей системы национальной самоорганизации и самоуправления – Вече, прообраз нынешней Думы, только в истинном значении этого слова, – для формирования Союза славян, обладающего сверхсознанием.
– То есть славянского эгрегора?
– Отлично, полковник! С вами приятно беседовать.
– Союз России и Белоруссии – результат работы Катарсиса?
– В том числе и Катарсиса. Присоединение некоторых балканских стран к этому Союзу не за горами, а там вернутся в эгрегор и другие отколовшиеся страны, бывшие республики СССР. Достижение обозначенной мной цели возможно разными путями, мы же пойдем путем воздействия на управленческие структуры – от районных библиотек до президентского окружения, очищая эти структуры от влияния черного криминального эгрегора. Ну и наконец, мы добьемся того, чтобы любая криминальная антигосударственная деятельность стала невыгодной, для чего попытаемся возглавить каждый клан отечественной мафии, начиная с правительства, и заставить их работать на государство, на весь русский Род.
– Если только Сатана не опередит нас, – пробормотал Ираклий, восхищенный и одновременно ужаснувшийся глубине проблемы, открывшейся перед ним, – и не уничтожит!
– О, задача сил Сатаны состоит не в истреблении рода человеческого, ибо тогда они потеряют питательную среду, им не на ком будет паразитировать. Нет, Сатана нас не истребит, но и жить свободно не даст! Поэтому мы и должны сотворить Кресово кольцо, кольцо сужения канала, по которому в наш мир просачивается негативная информация Сатаны.
– Чтобы перекрыть ему кислород…
– Именно так, Ираклий Кириллович, чтобы перекрыть ему кислород. А это мы сделать в состоянии. Итак, вы согласны работать в Сопротивлении?
– Вы же говорили – в Катарсисе…
– Сопротивление – часть Катарсиса.
– Чем я буду заниматься конкретно?
– Тем же, чем занимались профессионально на государственной службе.
– Военной контрразведкой?!
– Организация, в которой вам предлагается занять место командира отдела, называется Вечевой службой контрразведки и внутренних расследований.
Ираклий задумчиво глотнул тоника, не решаясь задать собеседнику вопрос, какое место в структуре Катарсиса занимает Мария. Поднял глаза на гостя.
– Что я должен делать?
– Вам позвонят и назначат встречу, ждите. И пожалуйста, прошу вас, – Сергий положил сухую прохладную руку на локоть Федотова, – попытайтесь избежать конфликтов типа того, что у вас возник с «Надежными ребятами». Эту проблему можно и должно решать иначе.
Ираклий смутился.
– Вы… видели, как я с ними?..
Сергий улыбнулся, встал из-за стола, подал руку и исчез. Ираклий остался стоять с ощущением бездны, разверзающейся под ногами, над которой горела одна-единственная яркая звезда. Спасение было в ней, но она была далеко…
Переславль-Залесский
ВОРОБЬЕВ
Утром в понедельник Панкрата вызвал к себе Асламов.
– Я в курсе ваших отношений с местной элитой, – сказал директор рыбзавода не то с иронией, не то с насмешкой. – Поэтому меня интересует вопрос, как вы намерены действовать дальше.
«Мы продолжаем то, что мы уже много наделали», – вспомнил Панкрат известный черномырдинский шедевр. Но вслух сказал другое:
– Жду ваших указаний.
Асламов засмеялся.
– Хотите переложить ответственность на мои плечи? Я вам санкции на ссору с органами не давал.
– Я не ссорился, – угрюмо буркнул Панкрат. – Они сами напрашиваются.
Асламов достал из стола большой белый конверт, бросил на стол.
– Почитайте.
Панкрат достал из конверта три листа бумаги, сколотые скрепкой, пробежал глазами текст. В письме высказывалось предположение, что бывший майор Службы внешней разведки П. К. Воробьев «каким-то образом связан с террористами, уничтожившими на озере Селигер важный военный объект». А ниже прослеживалась его история увольнения из рядов спецслужбы и участие в автобанде, грабившей водителей на дорогах Тульской и Брянской губерний.
Подписи на документе не было.
– Что скажете? – поинтересовался Асламов.
– Все правда, – спокойно пожал плечами Панкрат. – Кроме последнего пункта. Я был не членом банды, а командиром отряда, охотившегося на автобандитов. Так что, мне писать заявление об уходе?
Директор вложил письмо в конверт, спрятал в столе.
– Продолжайте работу, Панкрат Кондратович. Посмотрим, какие шаги предпримут ваши недоброжелатели в дальнейшем. В обиду я вас не дам, потому что это и в моих интересах. Но постарайтесь все-таки в конфликты наподобие того, что произошел в зоопарке, не вступать.
Панкрат встретил дружеский, сочувствующий и насмешливый одновременно взгляд директора завода и вышел, размышляя, откуда тому стало известно о схватке в зоопарке. Свидетелей «разговора» Воробьев не заметил.
В своем кабинете он сварил кофе, сделал несколько кругов вокруг стола, вспоминая анонимное письмо. Кому понадобилось его посылать директору, было понятно, и местная рыбная мафия, и представители власти, заинтересованные в его увольнении, в равной степени могли состряпать компромат, однако об участии Воробьева в уничтожении базы Легиона с психотронной лабораторией на Селигере мог знать лишь очень ограниченный круг людей, а именно – уцелевшие ликвидаторы ЛООС. Но им не было нужды угрожать и предупреждать объект, за которым они охотились долгое время. Какой тонкий расчет стоял за письмом, догадаться было невозможно.
После оперативки Панкрат всегда делал обход территории завода. Предупредив секретаршу директора Алю, что «уходит на маршрут», он переоделся в пятнистый комбинезон, натянул сапоги, чтобы не утонуть в грязи, и в это время в кабинет вошел заместитель Воробьева Виктор Телегин, мрачный и озабоченный. Молча положил на стол листок бумаги в клеточку. Панкрат прочитал три строчки – это было заявление об увольнении по собственному желанию – и поднял на заместителя глаза.
Виктор Телегин работал в охране недавно и был ровесником Панкрата: в феврале ему исполнилось тридцать лет. Служил в армии, в составе спецбригады внутренних войск участвовал в войне в Чечне, был ранен и демобилизован, прихрамывал, но боевых кондиций не потерял. Панкрат в спортзале завода тренировал своих охранников и видел, как работает Виктор, прекрасно знавший приемы барса – боевой армейской системы. Напугать его было в принципе невозможно, в учебных поединках он сражался с Воробьевым почти на равных, да и думать умел, за что Панкрат и сделал его заместителем.