Полярные льды растаяли.
В летописях миргородской школы магов это событие незатейливо окрестили Третьим Потопом. И вполне справедливо – под воду ушла почти треть земной суши. Переоценить такую катастрофу нелегко.
Материк Евразия перестал существовать, разделившись на материк Азия и огромный Европейский архипелаг. На картах появились такие моря, как Западно-Сибирское и Амазонское, острова Урал, Камчатка, Крым, Скандинавия, Корея… Значительная часть лучших земель человечества оказалась утрачена. Воды поглотили великое множество городов, в том числе Париж и Лондон, Берлин и Стокгольм, Киев и Санкт-Петербург, Нью-Йорк и Чикаго, Буэнос-Айрес и Пекин… Другие оказались более удачливы – Рим, Мадрид, Мехико, Анкара, Дели по-прежнему незыблемо стоят на своих местах. А вот Москва, как и Вашингтон, Лос-Анджелес, Рио-де-Жанейро, Токио, Бомбей и многие другие мегаполисы, серьезно пострадала, но все же уцелела.
Соленые воды сожрали три четверти златоглавой столицы. Правда, за семьдесят лет, прошедших с тех пор, она полностью отстроилась, и сегодняшняя Москва раскинулась даже шире, чем ее двойник в моем мире. К тому же она нежданно-негаданно стала портом и находится теперь на острове – одном из множества островов Советского архипелага.
Само собой, история изменилась не просто ощутимо, а прямо-таки глобально. К счастью, таяние льдов и повышение уровня моря прошло не в один день, так что народу погибло меньше, чем могло бы при других условиях. Нет, на это потребовалось пять с половиной лет – к 1951 году на планете не осталось ни одного клочка суши, покрытого снегом. Здешние дети не видели снега даже по телевизору – вот уже шестьдесят пять лет, как в этом мире не осталось мест, куда зима заглядывала бы хоть изредка.
Почти полвека планету колбасило со страшной силой. Границы государств кардинально перекраивались, огромные пласты народов переселялись на другие земли, в бешеном темпе строили новые города и расширяли те немногие, что сумели пережить катастрофу благополучно. Мир завис над пропастью.
Но все-таки не упал.
Одним странам повезло больше, другим меньше. Британцам, к примеру, очень посчастливилось, что эта катастрофа не грянула лет на двадцать позже – от их островов осталось всего лишь несколько огрызочков. Но в те времена они еще сохраняли значительную часть колоний, так что в конечном итоге им даже удалось извлечь из всего этого выгоду. Столицу перенесли в Канаду, туда же переехала большая часть населения. После великого потепления жизнь там стала куда приятнее, чем была когда-то. Эскимосам пришлось срочно расставаться с шубами, а у белых медведей всего за пару поколений сильно поредела шерсть – прежние меха стали бесполезным грузом.
Но судьба улыбнулась далеко не всем. Дания и Нидерланды утонули целиком – ныне потомки голландцев живут на чужбине и время от времени ставят вопрос в ООН на выделение им территории в Антарктиде. Но там это мало кого интересует. А датчане впервые за многие десятилетия возблагодарили Одина, что у них есть Гренландия – теперь, когда этот огромный остров утратил ледяной покров, он превратился в очень ценную территорию.
Антарктиду, кстати, пришлось срочно делить – ее стоимость совершенно неожиданно возросла в сотни раз. К моему глубокому удовлетворению оказалось, что больше половины застолбил за собой Советский Союз – товарищ Сталин одним из первых сообразил, что происходит, и поспешил принять все необходимые меры. Немало помогло то, что Антарктиду открыли русские (в Британской Энциклопедии, правда, написано по-другому, но Сталин убедил лондонских ученых мужей, что в старой книге ошибка). Вторую половину Антарктиды поделили США, Британия, Аргентина, Чили и ЮАР.
Впрочем, меня в первую очередь интересовало, что стало с моей родиной. А у нее дела обстояли серединка на половинку. Европейская часть России превратилась в большой архипелаг. Азиатская пострадала меньше, но тоже очень сильно. Правда, климат, как и на всей планете, изрядно улучшился…
Советский Союз, строго говоря, перестал быть Союзом. От старой системы республик отказались, ибо их количество резко уменьшилось. Поэтому отношения с ними пришлось полностью пересмотреть.
Среднеазиатские ССР после катастрофы пострадали сравнительно слабо, даже наоборот – кое-что выиграли. Теперь к их степям и пустыням подошел океан, а их земли превратились в Среднеазиатский полуостров. Киргизы и таджики так вовсе благословляли перемены. Хотя узбеки и туркмены с ними не согласились – их территории резко сократились. Туркмения фактически превратилась в небольшой архипелаг.
Кавказцы не пострадали совершенно – их горы море практически не тронуло. На карте появился новый полуостров – Кавказ. И этот полуостров как-то удивительно быстро забыл прежние межплеменные распри и объединился в единое государство. Тоже Кавказ. А поскольку у основной метрополии хватало и других забот, отделиться им удалось без особых затруднений. К тому же теперь граница меж Кавказом и Россией пролегает по морю, и военные действия резко осложнились. Так что сегодня грузины с армянами сидят в своих горах, любуются на отделяющее их от русских море и наслаждаются независимостью.
Почти то же самое случилось с Украиной. Западная Украина отныне стала полноправной европейской державой, ибо разместилась на новорожденном острове Европа. Западенцы даже перестали клясть ненавистных москалей – к ним в дом пришла большая радость, не до того стало. Ну а Восточная Украина превратилась в небольшой остров, и претендовать на звание республики уже просто не могла.
А вот белорусам и прибалтийцам пришлось несладко – на месте этих республик не осталось ничего вообще. Латвия превратилась в маленький островок. Остальные республики – в соленое море. Сталин, недолго думая, приказал переселить белорусов, литовцев и эстонцев на Среднесибирское плоскогорье. Впрочем, туда многие переселились – советские граждане, лишившись прежних домов, дружно ломанулись на восток.
Нетрудно догадаться, что именно все это в конечном итоге и привело к нынешней картине – советская власть, сохранившаяся до 2016 года. Жесткая диктатура, царившая в стране, стала спасительной – страны с более мягкими режимами пережили Третий Потоп намного тяжелее, на десятки лет погрузившись в хаос и анархию. А вот большевики сумели удержать порядок – зыбкий, шаткий, но все же порядок.
Сталин в этом мире прожил аж на шесть лет дольше и скончался только в 1959. А сменил его отнюдь не Хрущев (его расстреляли еще в 1955), а Лаврентий Павлович Берия. При нем продолжалась прежняя политика, никакого разоблачения культа личности не произошло. И советская власть год от году крепчала, а не разваливалась.
В 1976 году Берия умер. И его наследник, некий Александр Важник, бывший первый секретарь Белоруссии, по-прежнему двигал страну все тем же путем. И коммунизм, как ни странно, подступал все ближе и ближе… пока и в самом деле не наступил.
В 2001 власть в очередной раз сменилась, во главе страны встал некто Семен Саулов. Он и посейчас управляет страной, которая и в самом деле сумела построить коммунистическое общество. Уровень жизни советских граждан взлетел к невообразимым ранее высотам, и возвращаться к презренному капитализму никто не собирается. Западу не завидуют и за рубеж не рвутся – наоборот, на планете все чаще возникают коммунистические государства. В этом мире мечта коммунистов и в самом деле исполнилась. Не до конца, конечно, но в какой-то степени…
Конечно, имеются у здешнего советского строя и свои недостатки. К примеру, тот, что я уже заметил – полная монополия государства во всех отраслях промышленности. Автомобили (а также телевизоры, холодильники и большинство других видов техники) строят по единому стандарту. Само собой, никакого частного предпринимательства.
С другой стороны, Важник ввел несколько серьезных реформ – благодаря ему заводы и фабрики наконец-то стали работать так, что советская промышленность гордо заняла первое место на планете. Те, немногочисленные модели, что все-таки производятся, довели до абсолютного совершенства… и по-прежнему продолжают совершенствовать. Власти решили, что лучше иметь один автомобиль, но безупречный, чем сотню, но все с какими-то недостатками.
ЦК КПСС по-прежнему существует, но теперь этим термином обозначается обычный кабинет министров. Слово «генсек» перестало быть просто уничижительной аббревиатурой и стало нормальным словом, обозначающим руководителя Советского Союза. В Америке – президент. В Англии – король. В Союзе – генсек.
– Ну надо же… – задумчиво склонился с балкона я. – Построили коммунизм…
– А что ты так удивляешься, патрон? Социализм ничем не хуже капитализма – просто в твоем мире пошли не в ту сторону и зашли в тупик. А здесь, видишь, все-таки выбрались на свет. Режимы не бывают плохими – это люди бывают плохими. Если диктатор умный, вроде Сталина или Пиночета, такая диктатура всем только во благо. А если дурак, вроде Хрущева или Гитлера, страна летит в пропасть.
– По-твоему, Сталин был хороший? – не поверил я.
– Патрон, ну что ты как в детском саду… Хороший, плохой… Главное – умный. Сильный. И руководить умел. А остальное – это уже слезливая мелодрама.
Я неопределенно хмыкнул. В чем-то Рабан, конечно, прав – для правителя доброта и мягкость характера скорее недостатки, чем достоинства. Причем самоубийственные недостатки – глава любого государства живет, как на вулкане, и слишком кроткий на троне обычно сидит недолго…
Хотя насчет Сталина я с ним все равно не согласен. Но спорить не буду – мне еще ни разу не удавалось переспорить Рабана. Он все-таки намного старше, и язык у него подвешен лучше… ну, в метафорическом смысле, конечно. У мозговых полипов керанке нет никаких органов, кроме нервно-мозгового узла, дыхательно-пищеварительного отверстия, трубчатых нитей для общения с мозгом хозяина и энтодермы, которая все это обволакивает.
Питательные вещества он получает одновременно со мной, а кислород черпает из моего же мозга. Я-то сам не дышу, но небольшая толика воздуха внутрь меня все-таки попадает. Рабан даже вырастил себе небольшой «акваланг» с колонией хлорофильных бактерий – порой мне случается попадать в безвоздушное пространство, а моему симбионту отнюдь не хочется задыхаться.
– А это, значит, Москва… – окинул взглядом панораму я. – Красиво… Красная площадь, я так понимаю, утонула?
– Правильно понимаешь. Но Кремль отстроили заново. А Мавзолей со всем содержимым перенесли – еще в сорок седьмом. Там рядом еще три Мавзолея стоит…
– Чьи?..
– Как чьи? Сталина, Берии и Важника. Это ж не коммунальная квартира – кучей лежать. Сейчас уже пятый достраивают – для Саулова.
– Прямо фараоны… – хмыкнул я.
– Ну как что, так сразу фараоны! – почему-то возмутился Рабан. – Да все так делали! Тадж-Махал – что, по-твоему, такое? Мавзолей! Да еще не для самого раджи, а только для его жены! Вы, люди, прямо некрофилы какие-то – хлебом не корми, дай покойника на обозрение выставить! На кладбища землю тратите, на крематории дрова… Зачем-то.
– А что же с мертвыми-то делать?
– Как что? На удобрения! И всем выгода! Покойничку приятно после смерти в цветочки превратиться, и живым приятно – на мертвечинке урожаи хорошие…
– Угу. В Лэнге видали.
– В Лэнге не в счет – это Темный мир, там ничего хорошего не вырастет. А вот ты думаешь, почему на кладбищах всегда цветы так здорово растут?
– Все, заткнись! – раздраженно оборвал его я. – Надоел со своими теориями. Несешь какую-то хрень…
Дерганый я становлюсь от такой жизни, раздражительный. А кто бы не стал? Демоническая кровь сказывается… Да и Лаларту, опять же, все время подражать нужно… Альтер-эго. А нервные клетки не восстанавливаются…
– Опять ерунда! – не удержался Рабан. – Нейроны не отмирают, патрон, это все фуфло! Их и не нужно восстанавливать! Нервные клетки отлично регенерируют, разрастаются и даже делятся. В гиппокампе… ну, это отдел мозга, который отвечает за память и еще за всякую ерунду, есть клетки, которые делятся всю жизнь. Так что ты этой поговорке не верь – человеческий мозг может жить вечно. Это тело стареет, кровь портится, и нейроны в мозгу как бы «засыпают». Отсюда склероз, маразм и впадение в детство. А вот если тело омолодить, мозг сам восстановится.
– Угу. Ты-то откуда все это знаешь?
– Патрон, кто я, по-твоему, такой? – обиделся мой симбионт. – Я керанке! Мозговой полип! Я всю жизнь просидел в человеческом мозге! Я тут все знаю!
– О, смотри-ка, менты приехали… – заинтересовался я творящимся внизу. – Быстро работают – и трех часов не прошло, а они уже отреагировали…
– Патрон, это ты иронизируешь, или правда думаешь, что это быстро? – не понял Рабан. Он не всегда понимает мои шутки.
Я ничего не ответил – не до того стало. Совершенно неожиданно мне в глаза ударил луч мощного прожектора. Такого мощного, что я отшатнулся, непроизвольно распахивая крылья. Верхние руки метнулись к глазам, прикрывая их от световой атаки. Отсутствие век зачастую становится настоящей проблемой…
– ТОВАРИЩ ПРИШЕЛЕЦ! – прозвучал снизу голос, усиленный в десятки раз милицейским мегафоном. Довольно дружелюбный голос. – ТОВАРИЩ ПРИШЕЛЕЦ, СПУСКАЙТЕСЬ, ПОЖАЛУЙСТА! БУДЕМ УСТАНАВЛИВАТЬ С ВАМИ КОНТАКТ!
Глава 5
На миг я замер. В стенки черепа (в переносном смысле – черепа у меня нет) упорно стучались два вопроса – как они меня нашли и почему не стреляют? Обычно всегда первым делом стреляют, а уж потом начинают общаться. Нет, иногда общение начинается и пораньше, но оно, как правило, ограничивается одной-двумя простейшими фразами вроде «Стоять, падла!».
Обидно, конечно, но неудивительно.
– Рабан? – растерянно обратился за советом я.
– А чего я-то все время? – заворчал проклятый керанке, явно уходя от ответственности. – Думай сам.
Прожектор выключили. Я осторожно выглянул наружу – таиться дальше не имело смысла. Там стояли четыре машины почти той же модели, что и все остальные, но чуть покрупнее, с вытянутыми крыльями, придающими авто сходство с катером, и окрашенные в синий цвет. На крыше не только антенны, но и мигалки – точно такие же, что и на моей Земле-2006.
– МЫ РАДЫ ПРИВЕТСТВОВАТЬ ВАС НА НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ! – заорал пузатый мент с погонами подполковника.
Одновременно с воплями в мегафон он напряженно изучал какую-то книжечку. Несмотря на большое расстояние, я без труда смог прочесть мелкий текст – похоже, что-то вроде пособия по установлению контактов с инопланетянами. Но судя по тому, что я узнал от Рабана, таковых в этом мире пока что не случалось…
Да, начинаю уважать здешние власти – в предусмотрительности им не откажешь.
Мне вдруг стало интересно. За пришельца меня уже принимали, и неоднократно, но контакт устанавливают впервые. И мне захотелось узнать – а как же это будет выглядеть? А то слышать про такие контакты я слышал, но вот видеть, а тем более участвовать… Да еще в качестве пришельца.
Приняв такое решение, я с легкостью перемахнул через перила, распахнул крылья и мягко спланировал вниз. Отдаю должное здешней милиции – никто не убежал. Побледнели слегка, к пистолетам кое-кто потянулся, но стояли прочно, как скалистые утесы.
Зеваки отреагировали более бурно. Но в целом советские граждане этого мира оказались морально устойчивыми – паники не поднялось, никто не кричал и не удирал. Просто показывали на меня пальцами, перешептывались и строили предположения, что сейчас будет. Некоторые фотографировали, один дядька снимал на видеокамеру. Странная какая-то камера – громоздкая, примитивная. Похоже, в этой отрасли технологий они от нас отстают.