Когда Гарсия и его люди наконец добрались до Лобара, первой из крепостей на землях тагры, он потребовал и получил коней и оружие, хотя их дали оскорбительно неохотно. Потеющий командир гарнизона нашел какой-то нелепый предлог: дескать, он сам остается без достаточного количества оружия и лошадей для выполнения своих обязанностей и для собственной безопасности, но Гарсия не стал его слушать. Министр Вальедо, беззаботно пообещал он, пришлет мечи и лучших коней, чем те жалкие животные, которых им дали. У него не было настроения спорить с солдатом из пограничной крепости.
– На это может уйти много времени, – упрямо пробормотал командир. – До Эстерена так далеко.
– Действительно может, – холодно ответил Гарсия. – И что с того?
Командир прикусил губу и больше не возражал. Что он мог сказать? Он имел дело с де Радой, братом министра королевства.
Гарнизонный лекарь, уродливый мужлан с хриплым голосом и отвратительным нарывом на шее, осмотрел рану де Рады и тихо присвистнул.
– Хлыст? – спросил он. – Вам повезло, господин мой, или кто-то очень искусный хотел лишь оставить вам отметину. Рана чистая и далеко от глаза. Кто это сделал? – Гарсия лишь злобно посмотрел на него и ничего не ответил. Нет смысла разговаривать с некоторыми людьми.
Этот человек дал ему мазь с гадким запахом, которая жалила, будто оса, но через несколько дней опухоль на лице Гарсии действительно спала. Именно тогда, когда Гарсия в первый раз посмотрел на себя в зеркало, он решил, что достойная месть требует смерти детей Бельмонте. После того как их заставят полюбоваться на его забавы с их матерью.
Сладкое предвкушение возмездия погнало его из крепости в тагре дальше, после одного лишь дня отдыха. Он послал четырех человек на север, в Эстерен, чтобы доложить обо всем брату и подать официальную жалобу королю. Это было важно. Если он хотел получить официальную санкцию на то, что задумал сделать, ему следовало подать жалобу на Родриго. Гарсия собирался обставить все как надо.
Через два дня после того как четыре гонца отделились от основной группы, он вспомнил, что забыл распорядиться, чтобы они послали оружие и коней гарнизону в Лобаре. Он даже подумал, не отправить ли еще двоих людей на север, но вспомнил дерзость командира крепости и решил не суетиться. Он успеет отдать такое распоряжение, когда сам вернется в Эстерен. Этим избалованным солдатам будет полезно на время столкнуться с нехваткой оружия и коней. Возможно, у кого-нибудь из них тоже порвется сапог.
Прошло десять дней. В лесу на землях ранчо Бельмонте шел дождь. Чулок Гарсии промок насквозь из-за трещины в сапоге, так же как его волосы и колючая щетина на подбородке. Он начал отращивать бороду после Орвильи. Он уже успел понять, что вынужден будет носить ее всю оставшуюся жизнь, если не хочет выглядеть заклейменным вором. Бельмонте намеренно сделал это, Гарсия был в этом уверен.
Насколько он помнил, Миранда Бельмонте была очень красива; все женщины д’Альведа красивы. Родриго, этот пошлый наемник, женился гораздо удачнее, чем заслуживал. Гарсия собирался поступить с ним именно так, как он заслужил.
Предвкушение заставило сердце Гарсии забиться быстрее. Теперь уже скоро. Это ранчо охраняют мальчишки и конюхи. Родриго Бельмонте – всего лишь выскочка-солдат, которого поставили на должное место после восшествия на престол короля Рамиро. Он уже потерял пост министра, уступив его брату Гарсии. Это только начало. Теперь он узнает цену вражды с де Рада. Он узнает, что бывает, когда оставляешь клеймо на лице Гарсии де Рады, словно это обычный разбойник. Гарсия потрогал щеку. Он продолжал наносить мазь, как ему было велено. Пахла она ужасно, но опухоль спала, и рана была чистой.
Во всем лесу деревья росли очень близко друг к другу, но до странности ровная тропа легко петляла между ними и местами была настолько широкой, что три всадника могли ехать в ряд. Они миновали озерцо справа. День был серым, дождь мягко сыпал сквозь листья, капли создавали рябь на спокойной поверхности воды. Неизвестно почему говорили, что это священное место. Некоторые из его людей, проезжая мимо, сделали священный знак солнечного диска.
Когда первый конь упал и остался лежать на земле со сломанной ногой, страшно крича, это выглядело несчастным случаем. После еще двух подобных инцидентов, во время одного из которых всадник вывихнул плечо, они уже не были так в этом уверены.
Тропа поворачивала к северу, сквозь промокшие, капающие деревья, а потом, еще дальше, снова сворачивала на восток. Гарсии показалось, что в бледно-серой дали виднеется опушка леса.
Он почувствовал, что падает, не покидая седла.
Он успел метнуть изумленный взгляд вверх и увидеть животы двух лошадей, секунду назад шагавших по обе стороны от него. Потом его конь рухнул на дно ямы, скрытой в центре тропы, и Гарсия де Рада заметался, пытаясь увернуться от бьющих копыт изувеченного, перепуганного животного. Один из солдат, быстрее других соображавший, упал на землю, перегнулся через край ямы и протянул руку. Гарсия схватился за нее и вылез на тропу.
Они несколько мгновений смотрели вниз на бьющего копытами коня, потом лучник выпустил две стрелы, и копыта замерли.
– Это не естественная тропа, – сказал лучник через секунду.
– Какой ты умный, – ответил Гарсия. Он прошел мимо солдата, увязая сапогами в грязи.
Еще две лошади стали жертвами проволоки-ловушки, а один сброшенный ими всадник раскроил себе череп. Третий жеребец провалился в яму, прежде чем солдаты достигли восточного конца леса. Тем не менее они его достигли, а во время рейдов такого сорта следует ожидать некоторого количества жертв.
Перед ними лежал открытый луг. Посередине они видели деревянную стену, которая окружала постройки ранчо. Она была высокой, но недостаточно высокой, как заметил Гарсия. Хороший наездник, стоя на спине коня, мог перепрыгнуть через нее. То же мог сделать и пеший солдат, если его подсадит второй. Только подходящий гарнизон мог бы оборонять ранчо от атаки умелых людей. Когда они остановились на опушке, дождь прекратился. Гарсия улыбнулся, наслаждаясь этим мгновением.
– Как насчет того, чтобы принять это за знамение божье? – спросил он, ни к кому не обращаясь.
Он в упор посмотрел на всадника, стоявшего рядом с ним. Через несколько секунд тот понял его взгляд и спешился. Гарсия вскочил на коня.
– Скачем прямо к ранчо, – приказал он. – Кто первым преодолеет стену, получит право выбирать женщин, а уж потом заберем их лошадей. Они должны нам нечто большее, чем конина.
А затем, подобно своим грозным героическим предкам, Гарсия де Рада выхватил взятый взаймы меч, высоко поднял его над головой, пришпорил коня из Лобара и пустил его в галоп. За его спиной раздался боевой клич, и его люди вырвались из леса в серый послеполуденный сумрак.
Шестеро умерли от первого залпа стрел, а четверо от второго. До самого Гарсии стрелы не долетели, но к тому времени, когда он проскакал полпути до стены ранчо, с ним осталось лишь пять всадников, и пятеро пеших отчаянно бежали по мокрому открытому лугу.
Такое отрезвляющее развитие событий заставило его задуматься, стоит ли так безрассудно мчаться галопом по направлению к стенам ранчо, далеко обогнав остальных. Гарсия придержал коня, а затем, увидев, как в грудь одного из бегущих людей вонзилась стрела, натянул поводья и остановился, слишком ошеломленный, чтобы вслух выразить ярость, бушующую в его душе.
Теперь справа от него появились шесть всадников. Они скакали быстро. Он снова оглянулся и увидел, как еще несколько человек поднялись, словно призраки, из двух углублений, которых он не заметил на плоской равнине. Эти люди, вооруженные луками и мечами, не спеша зашагали к нему. На стене ранчо он увидел еще около дюжины людей, также вооруженных.
Самое время было вложить меч в ножны. Четверо оставшихся в живых всадников поспешно проделали то же самое. Уцелевшие пешие подбежали, спотыкаясь; один держался за раненое плечо.
Лучники из окопов окружили их, и тут подъехали шестеро всадников. Гарсия с отвращением понял, что почти все они просто мальчишки. Это вызвало у него проблеск надежды.
– Слезай с коня, – приказал хорошо сложенный темноволосый мальчик.
– Только после того как ты мне ответишь, почему вы только что убили гостей без всякого повода, – постарался выиграть время Гарсия. В его голосе звучал суровый укор. – Что это за манеры?
Мальчик, к которому он обращался, замигал, словно от удивления. Потом коротко кивнул. Три лучника убили коня под Гарсией. Выдернув ноги из стремян, де Рада спрыгнул как раз вовремя, чтобы не быть придавленным падающим животным. Он упал на одно колено в мокрую траву.
– Мне не нравится, когда приходится убивать лошадей, – хладнокровно произнес мальчик. – Но я не припомню, когда в последний раз гости приезжали к нам без предупреждения, скача во весь опор с обнаженными мечами. – Он помолчал, потом скупо улыбнулся. Улыбка была странно знакомой. – Что это за манеры?
Гарсия де Рада ничего не мог придумать в ответ. Он оглянулся. Над ними одержали верх дети и конюхи, причем без всякого боя.
Мальчик, который явно был вожаком, взглянул на всадников Гарсии. С неподобающей поспешностью они побросали свое оружие и спрыгнули с коней.
– Пошли, – сказал второй мальчик.
Гарсия взглянул на него, потом быстро перевел взгляд на первого. Такое же лицо, в точности. И теперь он понял, где видел эту улыбку раньше.
– Вы сыновья Бельмонте? – спросил он, пытаясь справиться с голосом.
– Я бы на твоем месте не задавал вопросов, – сказал второй мальчик. – Я бы потратил время на подготовку ответов. Моя мать захочет поговорить с тобой.
Конечно, это и был ответ на его вопрос, но Гарсия решил, что неразумно указывать им на это. Кто-то мечом показал путь вперед, и Гарсия зашагал к ранчо. Подойдя ближе, он понял, что люди на стене, держащие луки и копья, были женщинами. Одна из них, одетая в мужской камзол и штаны, с грязными пятнами на щеках и на лбу, прошла по стене и остановилась над ними, глядя вниз. Под ее кожаной шляпой скрывались длинные каштановые волосы. Она держала натянутый лук со стрелой.
– Фернан, скажи мне, пожалуйста, кто этот жалкий тип. – Ее голос резко прозвучал в серой тишине.
– Да, мама. Я полагаю, что это сэр Гарсия де Рада. Брат министра. – Это произнес первый мальчик, вожак.
– Неужели? – холодно переспросила женщина. – Если он действительно человек знатный, я соглашусь с ним поговорить. – И она посмотрела прямо на Гарсию.
Это была та женщина, которую он представлял себе обнаженной, распростертой на земле под ним, с тех самых пор как его отряд покинул Орвилью. Он стоял в мокрой траве, смотрел на нее снизу вверх, и вода просачивалась в его порванный сапог. Он сглотнул. Женщина действительно была очень красива, даже в мужской одежде, испачканной грязью. Но сейчас это волновало его меньше всего.
– Сэр Гарсия, объясните свое поведение, – приказала она ему. – В нескольких словах и как можно точнее.
Ее самомнение раздражало, язвило, как свежая рана. Гарсия де Рада, однако, всегда быстро соображал, и еще он не был трусом. Ситуация сложилась плохая, но не хуже, чем в Орвилье, и теперь он находится в Вальедо, среди цивилизованных людей.
– Я обижен на вашего мужа, – ровным голосом ответил он. – В Аль-Рассане он отнял коней, принадлежащих моим людям и мне. Мы приехали, чтобы поквитаться.
– Что вы делали в Аль-Рассане? – спросила она. Этого он не ожидал.
Он прочистил горло.
– Совершал набег. На неверных.
– Если вы встретили Родриго, значит, вы были возле Фезаны.
Откуда женщине знать подобные вещи?
– Где-то неподалеку, – согласился Гарсия. Он несколько забеспокоился.
– В таком случае Родриго действовал в качестве королевского офицера, отвечающего за безопасность этой территории в обмен на уплату дани. На каком основании вы собирались украсть наших лошадей?
На мгновение Гарсия потерял дар речи.
– Далее, если вас взяли в плен и отпустили пешими, значит, вы пообещали ему выкуп, который будет определен герольдами при дворе. Не так ли?
Он бы с удовольствием отрицал это, но смог лишь кивнуть.
– Значит, вы нарушили данную вами клятву, явившись сюда? – Голос женщины звучал ровно, взгляд был безжалостен.
Это становилось смешным. Гарсия потерял терпение.
– Твой муж приказал убить моего родственника уже после того, как мы сдались и пообещали выкуп!
– Вот как. Значит, дело не только в конях и оружии. – Женщина на стене мрачно усмехнулась. – Разве это не право короля – решать, превысил ли его офицер свои полномочия, сэр Гарсия? – Ее официальный тон в этих обстоятельствах звучал как насмешка. С ним никогда в жизни так не разговаривала ни одна женщина.
– Человек, который убил одного из де Рада, должен за это ответить, – проговорил он самым ледяным тоном, злобно глядя на нее снизу вверх.
– Понимаю, – невозмутимо произнесла женщина. – Значит, вы явились сюда, чтобы заставить его за это ответить. Каким образом?
Он заколебался.
– Лошади, – наконец ответил он.
– Только лошади? – И внезапно он понял, куда ведет этот допрос. – Тогда почему вы ехали к этим стенам, сэр Гарсия? Лошади пасутся к югу от нас, их легко увидеть.
– Мне надоело отвечать на вопросы, – сказал Гарсия де Рада со всем достоинством, на которое был способен. – Я уже сдался и мои люди тоже. Я согласен, чтобы королевские герольды в Эстерене определили справедливую сумму выкупа.
– Вы уже договорились об этом в Аль-Рассане с Родриго, и все же вы здесь, с обнаженными мечами и дурными намерениями. К сожалению, я не могу поверить вашему слову. И, надоело вам или нет, вы ответите на мой вопрос. Зачем вы направлялись к этим стенам, молодой человек?
Это было намеренное оскорбление. Униженный, кипящий от ярости, Гарсия де Рада посмотрел снизу вверх на женщину на стене и ответил:
– Твой муж должен узнать, что за некоторые поступки надо платить определенную цену.
Среди мальчиков и работников ранчо раздался ропот. Потом воцарилось молчание. Женщина лишь кивнула, словно именно это она и ожидала услышать.
– И получить эту плату должны были вы? – спокойно спросила она.
Гарсия ничего не ответил.
– Могу ли я высказать дальнейшее предположение? Эту цену должны были заплатить я и мои сыновья?
У стены воцарилась тишина. Над их головами облака начали рассеиваться, поднялся ветер.
– Его необходимо было проучить, – мрачно сказал Гарсия де Рада.
И тогда она пустила в него стрелу. Плавно подняла мужской лук, одним движением, очень грациозно натянула и отпустила тетиву. Стрела вонзилась ему в горло.
– Его необходимо было проучить, – задумчиво произнесла Миранда Бельмонте д’Альведа, глядя вниз со стены на убитого ею человека.
– Остальные могут уйти, – прибавила она через несколько мгновений. – Шагайте. Вам не причинят вреда. Можете доложить в Эстерене, что я казнила клятвопреступника и обыкновенного разбойника, который угрожал женщине Вальедо и ее детям. Я отвечу непосредственно перед королем, если он пожелает. Скажите это в Эстерене. Диего, Фернан, соберите их коней и оружие. Некоторые кони на вид вполне сносны.
– Я не думаю, что отец пожелал бы, чтобы ты убила этого человека, – неуверенно рискнул высказаться Фернан.
– Молчи. Когда мне понадобится мнение моих детей, я его спрошу, – ледяным тоном ответила мать. – А твой отец пусть считает, что ему повезло, если я не выпущу такую же стрелу в него, когда он рискнет вернуться. Теперь делайте то, что я вам сказала.
– Да, мама, – в один голос ответили двое ее сыновей. Когда мальчики и работники ранчо поспешили выполнить ее указания, а уцелевшие спутники Гарсии де Рады, спотыкаясь, зашагали на запад, послеполуденное солнце прорвалось сквозь облака, и зеленая трава, мокрая от дождя, засверкала под его лучами.