Однако любопытство было не таким острым, чтобы выгнать меня из укрытия. Наоборот, я распластался вдоль древесного ствола и прикинулся шлангом, как говорили у нас в отряде.
Вскоре сквозь шум дождя послышалось шлепанье шагов по воде.
– Быстрее, быстрее! – командовал зычный голос. – Ну почему мне вечно такие сопляки достаются?!
Я плотнее вжался в грязь, но неизвестные, как назло, двигались прямо на меня. Шаги приближались, шлепали, а уходить мне было некуда, да и поздно. Наконец надо мной нависла фигура в камуфляже, причем не в боевом, а в купленном на ВДНХ в магазине формы и снаряжения типа «все для профессионалов». Это меня так поразило, что на испуг уже сил не хватило, несмотря на то что в лицо мне был направлен самый настоящий автомат. Не муляж.
– Ты кто? – спросил я, чтобы не выглядеть более испуганным, чем я есть на самом деле.
– Ни хрена себе вопрос…
Надо мной склонился верзила, без преувеличения двухметрового роста, рыжий, как белка, да к тому же еще конопатый, со светло-серыми, будто выцветшими, глазами.
– А что я должен спросить?
– Не знаю. Но вот я у тебя точно спрошу, кто ты такой. Точнее, как тебя занесло сюда в таком виде? Где твой ствол? Из чьего ты отряда? Ну?
Я не знал, правду лучше отвечать или что-нибудь соврать. Что именно врать, я не имел ни малейшего представления, а это могло привести к печальным последствиям. Правда обычно тоже приводит к печальным последствиям, но тогда хоть совесть будет чиста. Но вообще-то совесть меня в тот момент беспокоила мало, просто я не знал, какую ложь он скушает, а какую нет.
– Я с Базы, – решил я ответить как есть. – Непосредственный командир – Хеберсон.
Что мне еще оставалось отвечать? Однако слова мои возымели на верзилу столь странное действие, что я опешил.
– Кто командир? – он выпучил глаза и неожиданно разразился диким хохотом, подняв к небу лицо. – Хеберсон? С Базы? Ну ты дал… Вставай-ка! Ребята, я тут подчиненного Хеберсона нашел. Хотите взглянуть?
Он поднял меня за ворот свитера, но после разнообразия влитых в меня коктейлей стоять было ох как нелегко. Сфокусировав разбегающийся взгляд, за спиной верзилы я обнаружил еще троих. Их экипировка поразила меня не меньше, чем экипировка рыжего, – все они были одеты в дрянной коммерческий камуфляж с бирочками и пластиковыми пряжечками. Да и возраст удивил не меньше – самому старшему лет восемнадцать, а младший, скорее всего, еще в школу ходил. Однако оружие у всех было настоящее. Не новое, но настоящее.
– Да это бомжара какой-то… – улыбнулся младший. – Как он сюда попал?
– Да как все. Вони нажрался и попал, – ответил ему парень чуть постарше.
– Ну да, – одернул их верзила. – Вонь уже стали на улицах продавать? Бомжам?
– Может, он из наших? – предположил самый старший из пацанов.
– А? – верзила строго глянул на меня. – Чего придуриваешься? И на кой хрен жрать вонь, когда нет автомата? Новый способ самоубийства придумал? Кто твой командир?
– Достали вы!.. – разозлился я, но коктейли рвались из меня наружу, поэтому под конец фразы я не удержался и икнул.
– Да он бухой! – пригляделся верзила. – Ну ни фига себе! А ну, вяжите его!
Он ловко сбил меня с ног и завернул руку за спину, а реакция у меня после веселья была такая, что я и ойкнуть не успел, не то что увернуться. И мордой в грязь. Неприятно, конечно. В спину тут же уперлось колено, а на руки начали натягивать снятый с кого-то брючный ремень. Плохонький, жесткий ремень, какие продают для частных охранных агентств.
Правда, связать меня как следует не успели. Сначала я услышал позади себя глухой удар и болезненный выдох, затем грохот выстрела, а еще через миг на меня свалилось подростковое, совсем легкое тело. И тут же с грохотом и ревом ответили автоматы рыжего и оставшихся ребят. И мне за шиворот все же попала раскаленная гильза. Свитер – это ведь не форма, у него ворот широкий, для боевых действий не приспособленный. Ну, взвыл я, конечно. Руки за спиной, гильза за шиворотом шипит, автоматы грохочут. Того и гляди, еще одну гильзу поймаешь. В общем, от греха подальше я кувыркнулся через плечо в ближайшую лужу, а когда гильза остыла, высвободился из незатянутых пут и вытряхнул ее из-под свитера. С облегчением вытряхнул, понятное дело, но, поскольку ребята отнеслись ко мне не очень дружелюбно, я решил воспользоваться суматохой и смыться подобру– поздорову. Благо ребята были заняты дальше некуда – невидимый противник плотным пулеметным огнем загнал их за тот же ствол, где недавно прятался я, а они не очень прицельно, но ожесточенно отстреливались. Я услышал знакомое «тук-тук-тук, тук-тук-тук» – это сериями по три пули отбивался рыжий верзила.
Вытянув руку из ременной петли, я ползком добрался до ближайшего дерева и спрятался за ним, слушая, как плотно свистят по воздуху пули. Одна угодила в ствол за моей спиной, с глухим толчком застряв в древесине и сбив тонкие чешуйки коры.
– Эй, незнакомец! – услышал я голос рыжего. – Капец тебе!
«Это вам капец, если высунетесь», – злорадно подумал я.
Пули между тем продолжали свистеть, а вот ответный огонь со стороны верзилы и его малолеток умолк. Я забеспокоился, уж не перебили их там всех? И так это меня обеспокоило спьяну, что я возьми и высунись из-за дерева. Смотрю, а ни малолеток, ни рыжего нет. Вообще нет, словно и не было никогда. Только под дождем стреляные гильзы блестят.
Наступавшие, видимо, заподозрили, что враг улизнул, поскольку через пару минут стрельба окончательно стихла, а на поляну, держа американские автоматические винтовки на изготовку, широкой цепью вышли пехотинцы в форме, какую носят в Восточной Европе. Судя по профессиональной экипировке и выправке, это были люди Кирилла, но так вот просто выскочить и радостно замахать руками я побаивался. К тому же меня напрягло, что они не американцы. Хотя что я знал о людях Кирилла, да и вообще об этом странном мире моих сновидений?
И тут у меня забавная мысль мелькнула в голове – если это люди Кирилла, то кто такие рыжий с пацанами? И одно слово в голове застряло: «браконьеры».
Прятаться было не менее опасно, чем выскакивать, поэтому я помахал сначала рукой, чтобы заметили, а потом осторожно высунулся из-за дерева. Пехотинцы подбежали ко мне, осмотрели, пытались расспросить, кажется, по-польски. Я ни черта не понимал, что они говорят. Они и по-английски пробовали, но не прошло.
– Я русский! Русский! – попытался я им объяснить. Потом додумался выговорить: – Ай эм рашн! Во гневе страшен.
Они запшикали между собой, потом по рации, а минуты через три к нам со стороны дороги подбежал пухленький офицер в забавной польской фуражке.
– Русский? – спросил он почти без акцента.
– Совершенно верно, – сдерживая икоту, отрапортовал я. – Капитан Фролов. В прошлом сне был доставлен лейтенантом Хеберсоном на Базу, после чего зачислен в отряд снайпером.
– Имя?
– Александр Фролов.
Офицер взял рацию у одного из пехотинцев и справился у невидимого собеседника по-польски. Свое имя я хорошо различил.
– Да, все верно, – офицер оглядел меня с удивлением. – И как ты сюда попал? Почему в лес, а не на Базу?
– Почем мне знать? Выпил, заснул, оказался здесь.
– Что выпил?
– Ну… Много всего.
– Спирт?
– Конечно, не чистый. Коктейли в баре.
И тут я проснулся.
Кто-то бесцеремонно тряс меня за плечо, и мне пришлось разлепить веки.
– Э, мужик, ты как тут оказался? – хмуро склонился надо мной красномордый боров в форме охранника.
– Ногами зашел, – не очень любезно ответил я, для верности показав ему золотую карточку.
И он заткнулся. Улыбнулся даже.
– Вид у вас не очень, – виновато заметил он. – Думал, мало ли кто из персонала провел знакомого через служебку. Бывает. Нас дрючат за это.
– Расслабься, – я поднялся с дивана и похлопал его по плечу. – До сортира доведешь?
– Легко! – боров обрадовался, что у меня миролюбивое настроение.
Скорее всего, обычно с клиентами бывало иначе. Я представил, как бы отреагировал на подобную побудку тот же Влад, и усмехнулся. Правда, если быть до конца точным, Влад бы в подобную ситуацию не попал. Во-первых, вряд ли бы ему пришло в голову завалиться спать в подсобке, а во-вторых, внешний вид у него такой, что не подкопаешься. У меня же, как я начинал понимать, вид был именно в стиле «Прицепись ко мне, охранник». Почему, я понять не мог, но все реагировали именно так.
В туалете я как следует умылся холодной водой, все еще ощущая другую прохладу – прохладу ливня из сна. Он отрезвил меня больше, чем умывание. В ушах еще позванивало от автоматной стрельбы. Я попробовал собрать в голове все странности этого сна. Место ведь было то же, что и обычно, но что касается остального… И люди другие, и обстановка, в общем, все другое и непривычное, а главное – я без оружия. Это насторожило и встревожило, потому что если так будет каждый раз, то получалось, что три тысячи долларов за работу снайпером во сне – это не куча денег, как казалось вначале, а в самый, что называется, раз. Даже как бы не мало, если придется голой задницей «ежей» давить.
Влада с девочками я нашел в почти пустом зале. Я понятия не имел, сколько по времени получилось проспать, но никто не удивился моему долгому отсутствию, из чего можно было сделать вывод, что прошло не так уж много времени. Влад курил кальян, стоящий на низком столике, сидя в углу зала на диване, как какой-то шейх, а девочки кошками прижимались к его ногам. Посреди Москвы это обычное для таджиков занятие показалось мне диссонирующим с окружающей обстановкой, с хромированными трубами, шлюзами и прочей бутафорией. Уголек шипел в чашечке, распространяя вокруг отчетливый запах гашиша.
– Хочешь? – спросил Влад, отрываясь от мундштука.
– Нет. – Я помотал головой и плюхнулся на диван.
– А можно мне огоньку? – Ника игриво улыбнулась и протянула в мою сторону тоненькую розовую сигаретку.
– Легко! – Мне было неловко за происшедшее в туалете, но я постарался скрыть эти чувства избытком веселости и услужливости.
Вытащив зажигалку, я от усердия и остатков опьянения соскользнул с дивана и грохнулся на колени. Все прыснули, а Влад от неожиданности толкнул столик с кальяном, и раскаленный уголек выскочил из чашечки, едва не попав мне за шиворот. Я еле увернулся. Тут же подбежала официантка, загасила уголек специальной лопаточкой и убрала пепел.
– Весь кайф обломали! – махнул рукой Влад. – Поехали-ка по домам.
«Что у меня, магнит на спине? – с тревогой подумал я. – Во сне гильза за шиворот, а тут чуть уголек не поймал. И фига себе совпаденьице!»
Влад до дома меня не довез, остановил, не доезжая до дорожной развязки.
– Там пост ДПС, а я бухой дальше некуда, – развел он руками. – Не хочу дармоедов кормить. Доберешься сам?
– Доберусь. Ну мы и погуляли…
– Ладно. Только на работу не проспи. Кирилл этого не любит.
Я вышел под утихающий дождик и поднял воротник плаща. Вокруг горящих фонарей вибрировало оранжевое гало, делая их похожими на близкие лохматые звезды. Идти до дому оставалось с километр, не меньше, но, как говорили китайцы, дорога в тысячу миль начинается с одного шага.
На посту ДПС ко мне прицепились менты, но я от них благополучно отвязался, несмотря на попытки слупить с меня денег за перемещение по городу в пьяном виде.
– Водителей пьяных лучше ловите, – посоветовал я им, забирая назад документы.
– Поговори еще! – начал заводиться тот, что был помоложе, но я уже уходил прочь.
Недалеко от моего дома разлеглась на земле огромная дорожная эстакада, навороченная, как несколько свитых между собой колец Мебиуса. Она напоминала мне древнего Змея, каким представляли его славяне, – многолапое чудище с сотней хоботов. Змей этот как следует врос в землю лапами и вел малоподвижный образ жизни, все время спал, сотрясаясь время от времени от проходящих по нему тяжелых машин. Правда, в столь поздний час машины его не тревожили, он молча дремал, освещенный прожекторами и оранжевыми фонарями, блестел гребнями поручней и подхрапывал вибрирующим от ветра железным листом. На миг мое опьяненное воображение допустило, что он может видеть сны, как и все. Но в отличие от всех сны и являются его основной жизнью. Здесь он спит, а там, во сне, живет полнокровной жизнью, ворует девок по деревням, дерется с витязями…
«Прямо как я, – подумалось мне. – В реальности дрянью занимаюсь какой-то, а в снах вернулся к тому, что мне нравилось больше всего. Хотя нет, не нравилось. Просто я привык быть на войне – жить незатейливой жизнью, не требующей личной ответственности, выполнять чужие приказы… Странно звучит, но так проще».
Мне показалось, что я понял причину и суть моих военных снов. Наверняка это всего лишь воплощенные мечты и ничего больше – мне бы хотелось попасть обратно в отряд, хотелось бы зарабатывать тем, что я умею лучше всего. Вот и все. Поэтому такое и снится. Чего уж тут мистику всякую городить? Как оно ни горько.
Я шел в темноте, приближаясь к громадине эстакады, пока наметанный глаз не заметил на фоне неба яркую алую искорку.
«Сигарета», – механически отметил я.
Затем только подумал, что надо же было кому-то взобраться на самую верхнюю полосу эстакады, чтобы покурить у перил. Странно. Подойдя ближе, я заметил, что это девушка. Она одиноко стояла, а ветер дул ей в спину, то и дело закидывая волосы на лицо. Поэтому лица я не разглядел.
«Уж не вниз ли она собралась броситься?» – подумал я без должной, в общем-то, тревоги.
Раньше, пожалуй, я бы рванул наверх, спасать, предотвращать… Но нас разделяло три уровня в высоту, и мне лень было дергаться. Именно лень. Перемахнув через ограждение, я услышал наверху скрип тормозов, щелчок открывшейся дверцы, голоса. Невнятно. Ни единого слова не разобрать. И вдруг дикая боль обожгла мне спину – в том самом месте, куда во сне попала раскаленная гильза. Я матюгнулся и взвыл от боли, затем, не думая, не разбираясь, с места сделал кувырок через плечо по асфальту и снова взвыл – боль от ожога была невыносимой. Уже лежа на спине, сорвал себя плащ, стянул через голову свитер – и только тогда боль отпустила, а на асфальт выпал погасший окурок.
– Чертова девка! – ругнулся я в сердцах, поднимая взгляд.
Но наверху уже никого не было, только габаритные огни отъезжающей машины мелькнули на съезде с эстакады.
– Ну и везет мне сегодня! – морщась, я осмотрел прожженную в свитере дыру, затем подвигал лопатками.
Больно! Это надо же было с такой высоты столь прицельно попасть бычком мне за шиворот! Одеваться было не очень приятно, спину жгло, но не идти же под осенним дождиком с голым торсом! Правда, до дома было уже недалеко.
Продолжая ругаться, я поспешил к спящему жилому массиву.
Глава четвертая
Первый бой
За три недели работы у Кирилла на студии я здорово набил руку в написании текстов для самых разных телевизионных нужд. Приходилось и «вопросы от телезрителей» придумывать, и даже ситуации для проходящих по разным каналам реалити-шоу. Но главной работой была та, на которую меня нанимали, – написание текстов для еженедельных розыгрышей лотерей. Это только кажется, что две недели – два текста. На самом деле извести пришлось не менее двухсот листов бумаги, поскольку большую часть моих наработок Кирилл браковал и складывал у себя в столе. Мне приходилось писать снова, улучшать и опять писать, а попутно хоть в какой-то мере освоить такую непривычную для меня вещь, как компьютер. Это тоже отняло много времени, но Кирилл словно не замечал моей неуклюжести. Он терпеливо снабжал меня затертыми брошюрами по психологии и НЛП, выделил массивный том переводного издания «Реклама – как это делается», а также через каждые час-полтора вызывал на лестничную клетку. Там мы курили, он расспрашивал о продвижении работы и осчастливливал искрами своего бесценного опыта.