На это предположение Вилья только фыркнула и начала разоружаться. Я же с растущим интересом смотрела на кучку лязгающего и позвякивающего арсенала юной воительницы и все больше удивляясь, как же она умудрилась во всем этом железе почти бесшумно влезть ко мне в окно. Впрочем, когда поверх двух метательных ножей, узкого меча и длинного кинжала легла серебристая кольчуга и тяжелый воинский пояс, я уже ничему не удивлялась.
Младшая княжна уже не раз оставалась у меня ночевать, так что у меня в сундуке в горнице всегда лежало запасное одеяло и подушка. Вообще у избы, затерянной в глухом лесу недалеко от Стольна Града, где мы жили, была весьма непривычная постройка – всего две комнаты и небольшая горница. И привычного второго этажа как такового не было – скорее чердак под самыми стропилами. Но самое интересное, что барахла у нас было столько, что можно было обустроить двухэтажный терем, да еще и подвал забить сверху донизу. Как у нас это все помещалось – ума не приложу. Впрочем, я давно привыкла к жизни у волхва, где первым правилом было «не удивляться ничему». Совсем ничему. Поэтому на двадцатом году жизни даже ритуальная пляска русалки и саламандры не вызвала бы у меня ничего, кроме неумеренного любопытства…
Я протянула Вилье теплое лоскутное одеяло и подушку и широким жестом предложила ей укладываться на печку. Полуэльфийка с сомнением оглядела нежащуюся в углях саламандру, пышущее жаром пламя и благоразумно удалилась на пол. Я пожала плечами и с наслаждением закуталась в одеяло.
– Ева-а?
– Чего, Виль?
– Пойдем завтра со мной на прием. Ну, пожалуйста…
– Виль, ну чего ты заладила? Пойду я, конечно. Куда я денусь?
– Спасибо. Спокойной ночи.
Я пробурчала что-то невнятное и зарылась носом в подушку. Иногда мне кажется, что Вилькина семейка меня достала больше, чем саму Вилью. И вообще – с этими эльфами рехнуться можно. В прошлом году я сопровождала наставника на его очередную познавательную лекцию в Серебряный Лес, где мне в течение недели пришлось довольно тесно общаться с местным населением. И поскольку я сопровождала Лексея Вестникова практически во всех его странствиях последние шесть лет, то о многих инородцах я знала далеко не понаслышке. Вот и приходилось терпеливо рассказывать юным эльфам о каменных троллях, равнинных орках и, конечно, о пещерных гномах. Конечно я – не наставник, но я рассказывала не так сухо и с научной точки зрения, так что для молодых эльфов было самое оно. Кстати, у эльфов возраст совершеннолетия достигается примерно в восемьдесят – девяносто лет, то есть тогда, когда молодой эльф уже готов к невероятно долгой, по человеческим меркам, жизни и может существовать самостоятельно. И вокруг меня обычно собирались те эльфы, которые еще не переступили рубеж совершеннолетия, поэтому не могли покидать пределы Серебряного Леса без сопровождения. Я помню детские глаза на юных лицах, и мне как-то не верилось, что эльфам, которые внешне казались моими ровесниками, на самом деле в три-четыре раза больше лет, чем мне.
И все было бы хорошо, но на меня положил глаз один из эльфов более старшего возраста. Внешне он выглядел лет на двадцать, но я к тому времени уже знала, что на деле ему может быть раз в пять больше. Поэтому на его ненавязчивые знаки внимания вроде постреливания в мою сторону красивыми серебристыми глазами и как бы случайные прикосновения во время беседы, я особо не реагировала, зная, что это всего лишь мимолетная игра. Со временем я стала «неожиданно» натыкаться на него везде и всюду, куда бы я ни шла – к наставнику ли, к ручью или просто бродила по лесу. В конечном итоге я уже пряталась, едва завидев длинные бледно-золотые волосы, свободно спадающие на плечи, но меня это не спасало – треклятый эльф находил меня везде. При этом он действовал с видом бывалого ловеласа, которому моего имени не хватает в списке покоренных дам.
В общем, день, когда мы с наставником покидали Серебряный Лес, я чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Радости также добавлял тот факт, что вчера у меня произошло бурное объяснение с тем самым эльфийским ловеласом. Алин проникновенно и красиво объяснился мне в любви, после чего приступил к доказательствам, не сочтя нужным дождаться моего ответа. Похоже, что раньше прием с объяснением в любви безотказно срабатывал со всеми девушками, впервые повстречавших в своей жизни прекрасного белокурого эльфа и мечтавших о вечной любви до гроба. Итогом стала пощечина и небольшая шаровая молния, слегка опалившая пышную шевелюру Алина, после чего я ретировалась, на свой страх и риск телепортировавшись поближе к корчме, где мы с наставником остановились на ночлег.
Я с тяжелым вздохом повернулась на другой бок, но сон окончательно смылся от меня восвояси, не выдержав битвы с воспоминаниями. На самом-то деле я не такая уж бессердечная и жесткая ведьма, как обо мне, вероятно, думают обыватели. Просто наставник со свойственной ему прямотой, еще когда мне стукнуло пятнадцать, доходчиво и без стеснения объяснил мне, что значит соитие и к чему это может привести. К чести волхва Лексея, он меня не напугал, и я не перестала смотреть в сторону юношей, но стала вести себя более осмотрительно. А перед первой поездкой в Серебряный Лес он честно предупредил, чтобы я не слишком сильно пялилась на эльфийскую красоту. На вопрос «почему» он коротко и емко ответил, что буду пялиться – через год полуэльфика рожу. Я сплюнула через левое плечо и так уставилась на наставника, что тот только расхохотался и дал совет: называться Ванькой. Потому что эльфы призадумаются – мальчик я или девочка, а проверять желания не возникнет. Лексей, как всегда, оказался прав – после того, как я коротко остриглась и последовала совету, желания что-либо проверять у эльфов действительно не возникало.
Самое печальное в этой истории то, что Алин мне действительно понравился, я даже почти влюбилась, но потом я как-то раз решила аккуратно с помощью магии узнать, что он обо мне думает, подсмотрев через зачарованное зеркальце. К своему глубокому разочарованию я выяснила, что Алину просто было интересно, есть ли на любовном ложе разница между ведуньей и обычной человеческой девицей. Как говориться, ничего личного, обычное мужское любопытство, сопровождаемое вежливым интересом. А на следующий день состоялось то самое объяснение, благодаря которому Алину пришлось значительно укоротить прическу.
– Ева, тебя что, клопы замучили? Вертишься, как угорь на сковородке! – Сонный голос Ревилиэль в тишине горницы прозвучал, как гром небесный. Я послушно затихла и прошептала:
– Не клопы, а мысли.
– Тогда домысливай побыстрее и спи. Честное слово, я к тебе ушла потому, что отоспаться надеялась, у нас в тереме все на ушах из-за приезда моего братца стоят, а ты тут ворочаешься и вздыхаешь так, как будто помирать собралась!
– Типун тебе на язык, княжна Ревилиэль!
– И тебе спокойной ночи, ведунья Еваника! – В тон отозвалась подруга. Я обреченно вздохнула и, к своему удивлению, почти сразу же заснула.
* * *
Утро началось с вопля Вильи, вслед за которым грянул витиеватый богатырский мат. Я с трудом оторвала голову от подушки и честно попыталась спросонья разобраться, что же случилось и надо ли кого-то срочно спасать от разошедшейся не на шутку воительницы. Моему взору предстала необычная, но вполне реальная картина – полуэльфийка огненно-рыжим смерчем носилась по горнице с обнаженным мечом, гоняя по полу что-то маленькое и верткое, и непрестанно кроя это нечто явно нецензурными словами аж на трех языках.
– А ну, стой, ящерица недоделанная! Стоять, я сказала!
Выскочившая из печи саламандра нервно покосилась на разъяренную Вилью, но и не подумала останавливаться, петляя по горнице не хуже зайца. Вилья издала еще один вопль, который сделал бы честь любой гарпии, и прицельно метнула в огненную ящерку тяжелой табуреткой, произведя страшный грохот, от которого я подскочила на кровати, а саламандра испуганно шарахнулась обратно в печку.
– Пришибу! – Взвыла Вилька, но я уже проснулась и сочла своим долгом вмешаться. Странно, обычно моя подруга не отличается кровожадностью и буйностью нрава, так что непонятно, с чего бы она решила порубать огненную ящерку в фарш.
– Виль, а Виль? Какого лешего, а? – Вяло поинтересовалась я. В ответ полуэльфийка сунула мне под нос оплавленную железяку, в которой с трудом удалось опознать метательный кинжал.
– Ты видела, что эта паршивка сделала с моим оружием?!
Я пальцем отодвинула от себя оплавленный кусок железа, которым подруга потрясала перед моим носом, и страдальчески вздохнула. Пристально посмотрела на Вильку. Та, не задумываясь, ответила мне не менее многозначительным взглядом, но все же опустила зверски замученный кинжал и уселась рядом со мной.
– Ева, ты не хочешь себе завести живность поспокойней, а? Скажем, кота?
– Ага. – Улыбнулась я. – Коты – это банально. Вот снежного тигра – можно. Или выверну. – Вилья страдальчески закатила глаза, а я продолжила:
– Я тебе не рассказывала, что у нас одно время оборотень жил?
– Кто? – Миндалевидные Вилькины глаза значительно округлились.
– Оборотень. Только с весьма необычной ипостасью.
– Да? И какой же?
– Драконьей. – Просто ответила я, пожав плечами.
– Врешь.
– Нет, честно, только тогда я сама не знала. Наставник где-то подобрал паренька лет десяти со сломанной рукой и привел его домой, когда мне было двенадцать. Мы лечили его примерно месяца два, а потом в один прекрасный день парнишка исчез. И только несколько месяцев спустя наставник мне признался, что на самом деле парнишка был трехсотлетним драконом, принявшим человеческий облик. То есть оборотнем. Но мы привыкли, что у оборотня исходная форма – человеческая, а уж звериная является ипостасью. У драконов, как оказалось, все наоборот. Для них неосновным обликом является человеческий. И кстати, существ с ипостасью человека можно по пальцам пересчитать – настолько их мало.
– Никогда бы не подумала, – задумчиво произнесла Вилья. – Драконы-оборотни…
– Ага, а еще снежные химеры, левиафаны и морские сирены. Наставник мне о них рассказывал в прошлом году. У него даже книга есть, где как раз рассказывается о таких оборотнях. Она где-то на чердаке валяется…
– Дашь почитать? – В глазах подруги мелькнул заинтересованный огонек. Я пожала плечами и ответила:
– Запросто. Только в обмен на услугу.
– Какую же?
– Слезь с моих ног, пожалуйста!
Вилька, нимало не смутившись, встала с кровати и ненавязчиво напомнила мне о том, что сегодня в Стольном Граде состоится торжественная встреча родственничка с отцовской стороны, и если я потороплюсь, то к полудню мы как раз успеем.
– Ой, Вилья… С тобой не отдохнешь. – Я неохотно вылезла из-под одеяла и с хрустом потянулась.
Подруга немного понаблюдала за тем, как я пытаюсь привести себя в более-менее бодрствующее состояние, и «ласково» улыбнулась. Я же босиком, в одной ночнушке, выползла из горницы в сени, где стояла кадка с родниковой водой и, глубоко вздохнув, принялась умываться ледяной водой. Умывание меня взбодрило, причем настолько, что я даже осознала, что Вилья подняла меня не на рассвете, как обычно, а значительно позже. Сзади послышалось тихий шорох и княжна, уже полностью одетая, подошла ко мне, на ходу цепляя меч к поясу и отправляя уцелевший кинжал за голенище сапога. Недовольно оглядела меня с ног до головы и вздохнула:
– Подруга, иди-ка за одеждой. До Стольна Града еще добраться надо.
– Извини, а где ты раньше была со своей спешкой, а? – в тон поинтересовалась я. Если Вилья так торопится, то какого лешего она не разбудила меня пораньше? И как мы за два часа, оставшиеся до приезда родственничка, доберемся до Стольна Града? На лошади, которой у меня, к слову, нет – и то почти час ехать.
Нет, я, конечно, могла бы призвать из леса какую-нибудь животину, которая согласилась бы меня довезти, но ведь это только меня. А с Вильей что делать? Помню, на прошлой неделе я отправлялась в Столен Град, гордо восседая на волке. Без шуток, это действительно был волк, причем из редкой породы разумных. Лексей как-то раз спас от смерти вожака немногочисленной стаи, и с тех пор волки оказывали нам небольшие дружеские услуги: наставнику как непосредственному спасителю, мне – как его воспитаннице и лесной ведунье. Плохо было только то, что волки довозили только до границы леса, а от нее до Стольна Града было еще целую версту пешочком топать. Ну, не страшно. Все равно по лесу я за день я прохожу не меньше пяти-семи верст, так что какая-то верста по ровному тракту будет для меня легкой прогулкой…
– Ева-а-а, – недовольно протянула Вилька. – Ты что, уснула на ходу?
– Нет. – Мрачно ответила я. – Ты вот только мне скажи, как ты планируешь добираться до Стольна Града?
– Неторопливо, с чувством собственного достоинства, конечно. – Беззаботно ответила она. Я удивленно глянула на нее, и тут до меня дошло.
– Слушай, ты что, специально опоздать хочешь?
– Наконец-то! – Патетично воздев руки к небу, воскликнула Вилька. – Долго же ты соображала. По-твоему, я сильно хочу топтаться на церемонии встречи? Дед и без меня превосходно справится, а я собираюсь подобраться к самому концу. Скромно извинюсь, скорчу максимально тупую и скорбящую рожу и свалю на все четыре стороны.
– Момент. В таком случае на кой леший тебе я понадобилась?
– Евочка, ну пойми же ты! – Вилья положила мне руки на плечи и заглянула в глаза. – Если я просто проигнорирую своего «братца», то это может вылиться в большую бучу – как это так, я приехал, а сестра меня избегает? А я-то думал, у нас мирные добрососедские, а то и семейные отношения, как же так, какая жаль и разочарование. В итоге – расстроенные дипломатические отношения, подмоченная репутация великого князя и втык мне лично.
– И ты хочешь, чтобы я, в случае чего, послужила для тебя громоотводом?
– Э-э-э… Ну, в общем-то, да. – Вилька виновато улыбнулась, а я едва не запихнула обе ноги в одну штанину.
– Вилья! – Моему возмущению не было предела. Кончики пальцев слегка засветились, из глаз брызнули зеленоватые искры. Вилька на всякий случай окопалась за печкой, и теперь оттуда выглядывало только виноватое личико в обрамлении огненно-рыжих волос.
– Ева, ну, прости. Не сказала сразу… Евочка, ну, успокойся, избушку ведь снесешь! – А вот за избушку мне действительно от наставника попадет. Потому как слишком много ценного барахла храниться на чердаке. Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Тотчас нехорошее сияние вокруг меня погасло, а Вилька вылезла из-за печки и подошла ко мне.
– Ев, извини. Но мне правда нужна твоя помощь. Честно. Дед меня предаст анафеме, если я появлюсь только в конце церемонии, да еще и в одиночку. А при тебе он не рискнет. Сама знаешь – очень уж он хочет, чтобы ты была ведуньей при его дворе.
Это уж точно. Одно время Владимир спал и видел, как бы ему заполучить себе волхва Лексея на честную службу. Чего он только моему наставнику не сулил – и дом, и деньги, и землю… Но Лексей был непреклонен. Ему намного интереснее было путешествовать, а не воевать с интригами при дворе великого князя. К тому же волхв весьма ценил уединение, и только когда у него появилась я, он перебрался из глуши росской тайги поближе к людям. Выстроил избушку, перетащил большую часть своих книг и артефактов и, намертво зачаровав дом от непрошеных гостей, зажил в свое удовольствие.