– А по времени?
– Что – по времени?
– Где началось раньше, есть данные? Хотя бы по вызовам скорой помощи посмотреть можно.
Настала очередь полковника помолчать в раздумьях. Только смотрел он не в бумаги, а на собеседника.
– Профессионал, – подвел итог особист через минуту. – Есть такая статистика. Началось все в западной части города, распространялось с большой скоростью, но проследить удается. Естественно, с поправками на плотность населения и наличие телефонов – из многоэтажки вызовы быстрее поступят, чем из развалюх, где один телефон на три улицы. В общем, наибольшая скорость распространения – на север и северо-восток. Чуть меньше – в южном направлении. А вот центр накрывало медленнее, хотя он гораздо ближе. И поражения не такие тяжелые.
– Ветер? – быстро спросил Андрей.
– Не соответствует. Ни основной, ни местные завихрения. Дальше, лейтенант, дальше.
– Характер поражений в центре и на окраинах одинаковый?
– Практически одно и то же, – кивнул полковник. – По всему городу. Однако за городскую черту выходов практически нет. Несколько пригородных поселков дают ту же картину, что и город. За реку вообще не перешло. Те случаи, что там зафиксированы – результат поездок в город в самом начале эпидемии.
– После начала число пораженных сильно выросло?
Полковник не ответил. Опять замолчал, но на этот раз внимательно разглядывал не лейтенанта, а стоящую на столе пепельницу.
– Незначительно, – наконец отозвался особист. – В основном поступали те, к кому раньше не могли подъехать. Через сутки после начала новые случаи можно считать единицами.
– С учетом того, что пострадало около трехсот человек… – Андрей не договорил, вопросительно посмотрел на полковника. Тот кивнул:
– Государственная тайна. Точную цифру назвать не имею права, но больше.
– Но хотя бы приблизительно? Насколько больше? В несколько раз?
– На порядок, – жестко ответил особист. – Можешь считать, что на порядок.
Андрей на несколько секунд онемел. Да он был тогда в городе, видел, что творилось на улицах, слышал еще больше, чем видел – смотреть пришлось в основном на пробирки и в микроскоп… Но больше трех тысяч за сутки? И на следующий день – единицы?
– Это не эпидемия, – он покачал головой. – Это однократное применение чего-то. Почти точечный удар. Или выброс.
– Конечно, не эпидемия, – подтвердил полковник. – Иначе здесь
сидел бы ваш врач. Или еще кто-нибудь. Какие еще будут
предположения, лейтенант?
– Нечистая сила вмешалась, товарищ полковник.
Шутка не удалась. Особист смотрел настороженно, как-то хищно. Потом все-таки пришел для себя к какому-то решению, чуть расслабился. Спросил:
– Что, и такие слухи ходили?
– Так точно. Парнишка у нас в группе был, экстрасенсом считался. Его не накрыло, но он уверял, что в ту ночь ему от какой-то нечисти пришлось отбиваться. Да и не он один такое нес. Вы же знаете, товарищ полковник, сейчас магов много развелось. На любой вкус и цвет.
– А вы, значит, в это не верите?
– В магию? Честно говоря, не очень. Биоэнергетика, резервные возможности человека – это куда ни шло. А колдовство, заклинание погоды и все прочее… Может быть, в этом и есть что-то, но в нечисть верится слабо.
– Мне тоже. Но иногда приходится верить. И вам придется, если согласитесь на одно мое предложение. В принципе, можно было бы и приказ отдать, но есть причины, по которым добровольцы полезнее. Итак, Андрей Владимирович, если бы создавалась специальная группа для работы по Желтогорской проблеме, вы бы согласились в нее войти?
– Согласился.
– Я вас не тороплю. Можете подумать сутки – естественно, с соблюдением секретности.
– Понятно. Нет, суток не нужно. Я согласен.
– И все-таки – минута на размышление, – полковник улыбнулся. – Читали?
– Читал, конечно, – Андрей почти сразу же догадался, о чем именно спрашивают. Еще бы! В отряде – почти что настольная книга, вечный источник здорового юмора.
– Время пошло. Думайте.
Ровно через минуту полковник повторил:
– Итак, вы согласны, товарищ лейтенант?
– Так точно, согласен.
– Хорошо. Тогда подпишите вот это, – из папки появились еще два листа. Две одинаковые распечатки, сделанные на стареньком принтере, причем не самым лучшим качеством печати. Что у них, современного оборудования нет? Андрей вчитался в текст, где его данные были проставлены заранее. Действительно, оставалось только подписать. Подписка о неразглашении и еще кое-что.
– Чем подписывать?
– Можно кровью, но это вы всегда успеете, – полковник был совершенно серьезен. – А пока – вот вам ручка. Здесь вот черкните, на обоих экземплярах. Отлично, – листы вернулись в папку. – Раз вы все так быстро решили, то сутки я вам даю на сборы. Завтра к вам в отряд прибудет сменщик, сдадите дела ему.
– И что потом?
– Потом за вами приедут.
* * *
– Подбрось еще хвороста, гаснет.
Татьяна послушно дотянулась до лежащих неподалеку веток, сунула несколько в костер. Красно-желтые язычки неуверенно попробовали угощение. Облизали сильнее, вытянулись. Темнота обиженно убралась к краю поляны.
– А теперь попробуй убавить огонь. Нет, не трогай! Не руками. Головой. Только в огонь не суй, я не об этом.
– Понятно, – обиженно ответила девушка. Все-таки первое впечатление не обманывает. Мужик и есть. Медведь лесной. Туда же – руки целовать… Старик тоже хорош. «Познакомились? Ну вот и ладно, дальше сами разберетесь, а я к леснику зайду». Бр-р-р, холодрыга! И костер не спасает. Конечно, она ехала с расчетом переночевать неизвестно где, но не в лесу же, под открытым небом! И Саша этот – чего ему надо? То одно сделай, то другое… Специалист! Разговаривает, словно ее из дурдома привезли. Ну хорошо, попробуем убрать пламя.
Огонь не гас. Даже не трепетал. Пламя свечки всегда колыхалось и съеживалось перед тем, как погаснуть под взглядом. Но то свечка, а не костер!
– Не могу, – выдохнула Татьяна через несколько минут. – Все, сил не хватает.
– При чем здесь сила? Сила нужна, когда стену ломом долбишь, – спокойно ответил небритый ведун. Провел рукой над костром. Пламя вжалось в угли и выпрыгнуло, когда ладонь отодвинулась. – Если умеешь гасить свечу, сможешь и пожар потушить… Кроме лесного, – добавил он через несколько секунд. Снова замолчал, на этот раз надолго. Наконец словно очнулся, мотнул головой. – Тебе Олег о Древнем Народе что рассказывал?
– Почти ничего, – пожала плечами девушка. – Вроде бы нелюди какие-то, с врожденными способностями ко всему этому, – она попробовала провести рукой над костром, обожглась, затрясла ладонью. – Н-ничего, в общем.
– А насчет тебя самой?
– Сказал, что я тоже каким-то боком к вам отношение имею.
Способности мои из-за этого не те, какие должны быть.
– Так и сказал – не такие? – глаза собеседника странно
блеснули.
– Н-ну, может, и не так. Что-то насчет того, что именно из-за вашей крови у меня ничего не получилось.
– Из-за нашей… Это где же ты ее подобрала? – Саша криво, вымученно улыбнулся. – Нет, девочка, это и твоя кровь. Только твоя. Если хочешь, могу сказать и не так романтично. Гены. Генотип. Он у тебя от папы с мамой. А также от прадедушек и прабабушек по всем линиям, от самых питекантропов. Вот на этих линиях где-то у тебя и были… наши. Причем и у папы, и у мамы.
– Откуда вы знаете? – недоверчиво покосилась Татьяна. Дожили. Расцвет науки и просвещения: в деревнях уже о генетике рассуждают. – Вы что, мои анализы проверили?
– Надо было бы – проверил, – Саша поморщился. – Не шуми и не ершись. Думаешь, зря я тут над тобой несколько часов издеваюсь? Заставляю вокруг поляны бегать, траву руками греть, костры взглядом гасить? Или шутки ради? Ей-ей, Татьяна, я бы сейчас с удовольствием дрых на собственной кровати. Или чаи гонял на веранде, под разговоры о жизни и магии. Что у тебя есть гены Древнего Народа, это и без анализов видно.
– И по чему видно?
– Как тебе сказать? – ведун почесал лохматый затылок. – По тебе. Тут все дело в опыте. Вообще-то даже по внешности чаще всего можно догадаться, но чтобы вот так сразу сказать, по чем именно… Чуть другие скулы, уши, глаза. Даже шея. Хотя внешность
– это, конечно, не аргумент. В России такой коктейль из всех племен и народов, что ничему уже не удивишься. Так что основное – это чутье. Если с нами останешься – через полгода-год и у тебя появится. А уж во время такой работы, – он снова пригасил костер движением руки, – тем более можно понять, что к чему. Точнее, кто есть кто.
Угли светились багровым, иногда по ним проходили алые волны. Несмело пробивался одинокий желтый огонек – не больше, чем от спички. Лицо Саши больше не казалось деревенским. То ли из-за мрачных отсветов, то ли из-за того, что не видно было густой щетинистой поросли на лице. Смотреть было жутковато. Перед костром сидел не человек. Кто-то другой, заглянувший на эту поляну из другого мира. Или из других веков. Из древних. Где-то в темноте тихо фыркнула лошадь. Достань сейчас собеседник откуда-нибудь из темноты огромный меч или светящийся посох – Татьяна не удивилась бы.
Огонь разгорался все ярче, и наваждение прошло. Просто мужик. Человек. Не такой уж простой, как показалось вначале, но и не сказочный герой, не пришелец, даже не иностранец. Уставший, задумавшийся человек. Интересно, сколько ему лет? Олег Алексеевич в свои девяносто выглядел на шестьдесят. Если ему действительно столько, сколько он сказал. А сколько может быть мужчине, который выглядит от силы на тридцать? Пятьдесят, семьдесят?
– Саша, а сколько лет Олегу Алексеевичу?
– Что? – ведун очнулся, оторвался от своих мыслей, наморщил лоб. – Олегу? Кто его знает, не считал. Он сам не говорил?
– Сказал, что за девяносто. Но ведь такого не может быть!
– Почему? – удивился Саша. – До девяноста и люди неплохо живут, даже дольше. Может, ему и больше ста, не знаю. Он у нас один из самых старших… Теперь, по крайней мере. А моему последнему учителю было сто двадцать два.
– Мно-о-го…
– Было бы и больше. Убили его, а то и до ста пятидесяти дотянуть бы мог. Крепкий был дед, боевой.
– Как убили? Кто?!
– Неважно, – Саша зло прищурился. На скулах заиграли желваки. – Они его не надолго пережили.
– Это вы их?… – язык не повернулся сказать то, что было на уме.
– Мы. Мы все. Иначе – они бы нас. И так еле справились.
Надо же, какие страсти! Стало совсем неуютно. Приключение с тетрадкой затягивало все дальше, словно дурной сон. Сначала муравьи, потом таинственный старик… А теперь, оказывается, здесь еще и убивают друг друга! И вот этот небритый, потертый мужичок – тоже убийца. Да-а, Татьяна, ты попала конкретно, как сейчас говорят. Уйти бы уз этого леса, вернуться домой – и забыть навсегда сумасшедших долгожителей и лесных колдунов!
– Не бойся. Это все в прошлом и тебя не касается. Успокойся.
Легко сказать – успокойся! Так, наверное, и барана хозяин поглаживает, успокаивает. Чтобы тот стоял смирно и не мешал ножом до горла дотянуться.
– Да не бойся ты! Никто тебе ничего не сделает. Хочешь – иди хоть сейчас на все четыре стороны. Могу даже до станции проводить. Или до деревни.
Он что – мысли читает? С таким провожатым только ночью через лес ходить. Потом и не найдет никто. Наткнутся через пару лет грибники на скелет в сгнивших тряпках – и все!
– А мысли я не читаю. Мог бы узнать, о чем именно ты думаешь, но это и так видно. Тебе бы сейчас на себя верхним зрением посмотреть! – Саша неожиданно улыбнулся. – Прямо салют в честь Дня Победы! Искры во все стороны. И почти все – красные. Знаешь, что это такое?
– Нет, не знаю. Догадываюсь, – Татьяне удалось призвать разбушевавшееся воображение к порядку. Значит, у них это называется верхним зрением? Интересно. – Саша, вопрос можно?
– Хоть сотню! – он улыбнулся еще шире. – Мы тут и сидим для вопросов и ответов. Насчет верхнего зрения спросить хочешь?
– Угадали! Вы не знаете, чем меня Олег Алексеевич напоил по дороге? После этого оно у меня обострилось. Ну, зрение это. И еще слух.
– А нюх – нет? Или реакция на тепло?
– Нет… А что – должны были?
– Не обязательно, но могли. Все зависит от состава, ну, и от обработки, конечно же. Немного знахарства, ничего особенного. С научной точки зрения там несколько стимуляторов, с нашей – они же, но действие усилено и узко направлено.
– Чем же?
– Заговорами. И тем, кто это все делал. Вообще-то такой чай – дело тонкое. Можно и травы знать, и нужные слова, и все по рецепту сделать – а выйдет обычное пойло, не самое приятное. Или вовсе отрава. Вот такой, чай, которым тебя угостили, я пока не берусь готовить. Разве что сильно припечет, а попросить будет некого.
– А Олег Алексеевич сам делал?
– Мог и сам, а мог и просто заранее у знахарей запастись. Такие составы долго хранятся, не прокисают и не выдыхаются. Особенно если профессионал готовил.
– А вы в какой области специалист?
– В области добывания и обработки информации. Любыми путями и способами, – Саша хитро и весело прищурился. – Вплоть до допросов третьей степени. Да не пугайся ты так! Я в свое время в разведке служил, там учили. Среди всего прочего.
– Вы… воевали?
– Воевал, – кивнул ведун. – Олег сказал или сама догадалась?
– Я просто спросила – а вдруг? Вы с Олегом Алексеевичем вместе воевали, да?
– Ого! – Саша громко расхохотался. По лесу прокатилось эхо, истаяло шорохом среди дальних деревьев. – Слушайте, сударыня, вы меня пугаете! Неужели я таким же стариком выгляжу?
– Нет, что вы, – девушка смутилась. – Просто… Вы говорили, что можете и сто пятьдесят прожить… Может, стареете медленнее, я же не знаю!
– Стареем медленно, но не настолько же! Сколько мне можно дать, а?
– Не знаю. Ну, если Олегу Алексеевичу девяносто, то вам не больше пятидесяти. Угадала?
– Не больше, – вздохнул собеседник. – Даже не больше сорока. Да и до тридцати пяти пока что не дотянул.
– Так вы, значит, в Чечне воевали?
– Опять промахнулась. Чуть раньше. Когда Чечня началась, я уже два года как на гражданке был. Ладно, не ломай голову, вы эту войну в школе вряд ли проходили. Может, оно и к лучшему. Давай о чем-нибудь другом поговорим, ладно?
– Как скажете, – похоже, она чем-то лишним заинтересовалась. – А вы раньше лесником были? Олег Алексеевич…
– …Иногда очень много говорит, – продолжил за нее Саша. – И при этом на старости лет не всегда понимает, что можно говорить, а что нельзя. Не обижайся, Татьяна.
– С чего вы взяли, что я обиделась?
– Вижу. Если решишь остаться с нами, сразу же учись не светить своим настроением на всю округу.
– С вами? В лесу?
– С нами – это с Древним Народом. Если бы тебя это совсем не интересовало, мы бы сейчас здесь не сидели. А с нами можно быть где угодно. У себя дома, например. Многие именно так и живут.
– А в чем тогда разница – с кем? И зачем вообще с кем-то быть?
– Ну, например, чтобы муравьи не кусались. Сиди, не подскакивай. Разница в том, что твои способности нужно если не развивать, то хотя бы контролировать. Самостоятельно у тебя это плохо получается, правда?
– И что? Это ведь мое дело – или нет?
– Твое, конечно. Вот только лес после тебя пришлось нашим ребятам успокаивать. Между прочим, не такая уж простая работа, и не всегда безопасная.
– Ну хорошо, а если я ничем таким больше заниматься не стану? Хотите, могу честное слово дать? Или поклясться – чем хотите?
– Не клянись, если не выполнишь.
– Почему же я не выполню? Откуда вы знаете?
– Работа у меня такая – знать… Во-первых, ты этого уже попробовала, обожглась и не испугалась. Интерес у тебя есть, и чуть ли не больше, чем до той полянки. Вот сегодня тебя Олег чаем угостил – понравились ощущения? Можешь не отвечать, и так вижу.
Рано или поздно все равно захочется еще раз попробовать. И не просто захочется, а так потянет, хоть вой. Или случай какой-нибудь подходящий подвернется. Например, помочь кому-нибудь, боль снять.
– И что здесь плохого?
– Может быть, и ничего. Особенно если умеючи. А с клятвой тогда как быть? В таких делах, знаешь ли, на уважительную причину не сошлешься. Раз сказала – все, то никаких исключений. Оступилась раз – на следующий тебе уже ногу подставят.
– Кто?
– Неважно, – то ли костер приугас, то ли собеседник заметно помрачнел. – Попросту твои способности могут выйти из-под контроля. Силы у тебя не такие уж малые, а главное – от природы талант. Пока что особенно заметный по неприятностям. Тогда были муравьи, в следующий раз дом рухнет или автобус взорвется. Что, не веришь? И такое бывает. Особенно в последнее время, как раз с такими, как ты.