Ближе к полудню Жомов попросил Дакшу остановиться. Отобрав у недоумевающего Попова ремень, омоновец слез со слоновьей спины и ремнем притянул нижнюю челюсть Дакши к хоботу. Слон не сопротивлялся, глядя на Ваню грустными глазами, и спокойно продолжил путь, едва омоновец забрался к нему на спину. Однако болтать он не перестал! Правда, вместо связных слов из пасти Дакши теперь вырывалось лишь невнятное, но зато непрерывное мычание. Пару минут послушав этот гул, Ваня не выдержал и, решив, что уж лучше пусть слон болтает, чем мычит, развязал ремень и вернул амуницию Попову.
– Спасибо. Так действительно намного лучше разговаривать, – поблагодарил Ваню Дакша. – Хотя я и не понимаю, зачем вам нужно было связывать мне рот, но если вам мои слова так будут понятнее, то можете повесить ремень назад.
– Нет уж, мы тебя и так поймем, – заверил слона Рабинович.
Когда солнце оказалось в зените, путешественники вдруг поняли, что золото и драгоценные камни в пути бесполезны, поскольку ни съесть, ни выпить их нельзя. Изнуренный Попов попросил Дакшу доставить их к ближайшему трактиру, но выяснилось, что слон даже слова такого не знает. А после того, как криминалист ему объяснил, что подразумевается под словом «трактир», Дакша заявил, что таких заведений здесь, в мире, где живет Шива, не существует. Тут все пьют и едят дома. В крайнем случае в качестве влаги используют воду из ручья, а в пищу употребляют дичь или фрукты с деревьев.
– Ну так привези нас к какому-нибудь ручью и фруктовому дереву, – потребовал криминалист.
Дакша просьбу исполнил и, поведя хоботом из стороны в сторону, решительно свернул с тропинки в гущу джунглей. Поначалу слон забыл, что те ветки, которые хлещут его по спине, не причиняя боли, могут запросто убить людей. Ему об этом факте дружно напомнили, и Дакша, дабы не лишиться собеседников, принялся ломать хоботом ветки и молодые деревца, расчищая себе путь. Примерно через полчаса протаптывания новой дороги слон вышел на берег небольшой речки. Он хоботом указал путешественникам на воду и на несколько апельсиновых деревьев, росших неподалеку, и заявил, что, пока люди едят, он искупается. За что тут же получил по ушам.
– Сначала мы напьемся, а потом ты будешь в речке воду мутить. Все ясно? – поинтересовался Сеня.
– Как скажете, хотя я и не пойму, чем мутная вода хуже чистой, – махнул ушами слон и стал ждать, пока люди напьются.
Люди не только напились хрустально чистой, ломящей зубы воды, но и умылись, пытаясь хоть как-то отогнать от себя жару. Горыныч, которому высокая температура была чрезвычайно приятна, посмеивался над ментами, а затем начал ловить и лопать насекомых, которых в прибрежной траве было очень много. Попов, на минуту пожалев, что не является всеядным подобно Горынычу, побрел к апельсиновым деревьям, но дойти до них не успел. Навстречу ему из подлеска на небольшую поляну вышел волк. За ним еще один, и еще… Дальше продолжайте до нужного вам количества. Попов застыл. Волки тоже.
– Маугли? – глядя на криминалиста, спросил первый волк.
– Очки надень! – рявкнул на него второй. – Сколько раз тебе говорить, что если врач чего присоветовал, это надо выполнять.
Первый волк достал откуда-то из-под брюха очки и неуклюже нацепил их на нос. Попов ошарашенно наблюдал за всеми этими манипуляциями.
– Нет, ни фига это не Маугли, – констатировал первый волк. – Но ведь не Балу же это?
– Акела, ты совсем из ума выжил, – заявил второй. – Это человеческий детеныш. Правда, что-то он крупноват. Может быть, стоит его съесть?
– Это ты совсем из ума выжил, Серый, – осадил его Акела. – Мы не едим человеческих детенышей. Мы – свободное племя.
Все путешественники, за исключением слона, с упоением плещущегося в реке, с удивлением наблюдали за этим диалогом. Попов не шевелился, судорожно сжимая в руках резиновую дубинку, а Жомов с Рабиновичем достали пистолеты, приготовившись стрелять, в случае необходимости, на поражение. Мурзик, скаля зубы, подошел к криминалисту, а Горыныч прекратил пожирать насекомых и, распаляя себя, стал выпускать небольшие язычки пламени. Однако после заявления Акелы все немного успокоились, и тут из кустов вышел огромный тигр в сопровождении шакала.
– Человеческий детеныш мой, – прорычал тигр. – Отдайте его мне!
– Свободу Юрию Деточкину!.. То есть отдайте детеныша Шерхану, – взвизгнул шакал.
– А, в натуре, зачем нам человеческий детеныш? – вякнули несколько волков. – Отдадим его, да и дело с концом.
– Вы что, одурели? – поинтересовался Акела, снимая очки. – Мы свободное племя и не будем слушать какую-то паленую кошку. И потом, – волк кивнул головой в сторону Сени и омоновца, – будут стрелять по мне, а зацепят вас.
– Белый… То есть, Акела, мы с первого класса вместе. И за все, что мы делаем, отвечать будем тоже вместе, – заявил ему второй волк, щелкая зубами, и неизвестно, чем бы все закончилось, не вылези Дакша из воды.
– Вы что тут, с ума сошли все? – меланхолично поинтересовался он, подходя к стае. – Мало того, что сказку про Маугли по второму кругу решили прокрутить, так еще и из российского сериала монологов понадергали. А ну, брысь все отсюда, пока я не разозлился. Хотя я и не знаю, почему я до сих пор такой терпеливый.
– Ой, блин, и покуражиться нельзя, – обиделся Шер-хан, первым ныряя в кусты.
– Акела промахнулся, Акела промахнулся! – завопил шакал.
– Придурок, он никуда и не прыгал, – осадил его Серый.
– Да? Ну и ладно, – согласился Табаки и вслед за тигром помчался в кусты. – Акела никуда и не прыгал, Акела никуда и не прыгал!..
– Да-а, весело у вас тут живется, – констатировал Попов, глядя вслед исчезающим волкам.
– Не обращайте внимания. Это еще ерунда, – помахал ушами слон. – Вот когда они в лицах сказку про Красную Шапочку пытаются разыграть, тут хоть святых выноси, хотя я и не знаю, чем вынос святых этим остолопам поможет.
Почему-то после знакомства с сумасшедшими волками есть Попову абсолютно расхотелось. Более того, с тех самых пор вид апельсинов начал вызывать у криминалиста стойкое раздражение, тошноту и позывы обратиться в психбольницу. Дабы не расстраивать последним свою маму, Андрюша зарекся впредь находиться в тех местах, где апельсины могут оказаться, и все фруктовые лотки на базарах обходил стороной. Но это позже. А пока он просто вернулся на берег реки к поджидавшим его друзьям.
– Покушал? – ехидно поинтересовался Рабинович.
– Сам дурак, – ответил Попов, прислушиваясь к урчанию живота. – Чем зубы скалить, лучше бы поохотились на кого-нибудь.
– Патроны надо беречь, – отрезал Жомов и, любовно протерев пистолет, убрал его в кобуру.
На тропу путешественники вернулись той же дорогой, какой и спускались к реке. Дальше путешествие продолжилось без происшествий, и его можно было бы назвать приятным, если бы к болтовне Дакши не добавились жалобы Попова и урчание его живота. Все это вместе взятое оказывало на Рабиновича с омоновцем крайне негативное впечатление, и их терпение уже подходило к концу, но тут выяснилось, что путешественники прибыли к месту назначения. Дакша едва не уткнулся головой в каменную стену, уходящую во все стороны от тропинки. За ограду вела маленькая калитка, в которую Дакша при всем своем желании протиснуться бы не мог. И этот факт чрезвычайно обрадовал путешественников.
– Вот мы и прибыли, хотя не могу сказать, что я рад окончанию путешествия, – прогундосил слон. – Шива живет здесь. И если он вас не примет или разгневается на вас, скажите, что я вас прислал, и он смягчится. Обычно он добрей, чем кажется, хотя я бы держался подальше от его доброты.
– Спасибо за совет, – поблагодарил его Рабинович. – И счастливо оставаться. Приятно было познакомиться.
– Мне тоже, хотя я не думаю, что мы прощаемся навсегда, – ответил Дакша. – Пути кармы неисповедимы.
– Может быть, может быть, – пробормотал Сеня и попытался открыть калитку, но та не поддалась.
– Ах, да! Я и забыл, что она всегда заперта, – вздохнул слон. – Отойдите в сторону, пожалуйста.
Подождав, пока менты расступятся, Дакша повернулся к калитке своей необъятной кормой и что есть силы пнул металлическую дверь. Вместе с куском стены та влетела внутрь двора, открывая людям проход. Слон еще раз попрощался и, сказав, что на всякий случай подождет их здесь, принялся обрывать хоботом листву. На Сенино «спасибо, не надо» Дакша никак не отреагировал, а путешественники, испытав облегчение от того, что слон наконец перестал болтать, вошли внутрь владений Шивы.
К удивлению российских милиционеров, прямо за стеной оказался настоящий плац. Слева и справа от него располагались невысокие казармы, а позади мощеной площади высился массивный дворец, опоясанный колоннадой. На плацу топталась, размахивая кривыми саблями, сотня солдат, но все они застыли, удивленно глядя на влетевшую внутрь калитку и странных существ, появившихся вслед за возникновением пролома в стене.
– Ра-ав-няйсь. Смирно! – едва увидев солдат, завопил омоновец. – Равнение на-а средину!
Солдаты, то ли с перепугу, то ли просто машинально, мгновенно выполнили команду Жомова. Несколько секунд офицер, до этого момента муштровавший солдат, ошалело смотрел на такую смену власти, а затем пришел в себя. Истошно завопив, он приказал солдатам атаковать пришельцев. Обрадованный таким поворотом дела, Ваня размял руки, приготовившись к потехе, но до драки дело не дошло: вмешался Шива.
– Что тут, асуры вас раздери, происходит? – зычно завопил он, появляясь на балконе, а затем увидел ментов. – Так, а это кто к нам пожаловал? Почему имущество портим и с черного, а не с парадного входа вламываемся? Вы диверсанты? Вас Брахма послал? Отвечать, быстро!
– Чего разорался-то? – полюбопытствовал Иван. – Мы к тебе по делу пришли, а не нравится, можем и по шее накостылять.
– Ванечка, помолчи пару минут, – зашипел на него Сеня и хотел что-то добавить, но вперед вылетел Лориэль.
– Привет, Шива. Не узнаешь? – полюбопытствовал он. Бог-разрушитель прищурил глаза.
– А-а! Маленький негодник? Я слышал, ты опять набедокурить успел, – завопил с балкона Шива.
– Вот по этому делу мы к тебе и пришли, – проговорил эльф. – В дом впустишь или так и будем через плац орать?
– Заходи. И друзья твои пусть заходят, хотя им не мешало бы вежливости поучиться, – разрешил бог и скрылся внутри дворца.
– Теперь я знаю, у кого таких оборотов речи Дакша нахватался, – буркнул Сеня и вслед за Лориэлем направился в сторону резиденции Шивы.
Внутри дворец бога-разрушителя, в отличие от обители Шакьямуни, производил довольно угнетающее впечатление. Большинство фресок изображали самого невероятного вида монстров, настенные рисунки и узоры ковров представляли кровавые сцены битв, пожарищ и прочих погромов, да и вся внутренняя обстановка была выдержана в черно-красных и пепельных цветах. Попову было трудно представить, как тут можно находиться долго и не сойти с ума. В такой обстановке действительно нетрудно «случайно» убить кого-нибудь, а потом раскаиваться с чистой совестью.
У входа во дворец путешественников встретили слуги и с поклонами повели куда-то внутрь, на второй этаж. Как выяснилось, в личные апартаменты Шивы, в которых он проводил большую часть времени, когда находился дома. Сам бог-разрушитель встретил гостей сидя, величественно приветствуя их кивком головы и приглашая сесть на топчаны возле себя. Выглядел он вполне по-человечески, в отличие от Брахмы и Кали. Дотошный криминалист этому факту удивился и тут же задал хозяину вопрос.
– А-а, ты об этом? – усмехнулся Шива. – Мне нравится выглядеть человеком. И если прочие боги, боги-созидатели, имеют закостенелую форму и меняют ее с трудом, то я легко могу изменять свое обличье и становиться таким, каким пожелаю. Но не будем об этом. Лучше расскажите, с чем пожаловали?
Сеня Рабинович, самый главный переговорщик в команде, в этот раз промолчал, предоставив инициативу Лориэлю. Маленький эльф не стал долго ходить вокруг да около, а сразу перешел к сути. Кратко поведав о том, что произошло во дворце Шакьямуни, Лориэль рассказал о коварстве Кали и о том, что она потребовала от друзей в обмен на их свободу.
– Значит, прищучила она тебя все-таки? – расхохотался Шива. – Я хоть и не люблю эту стерву, но вынужден признать, что меня она переплюнула. Я ведь тоже в свое время пытался тебя поймать. Помнишь, после того, как ты нас с Брахмой поссорил? – Лориэль кивнул. – Я ведь тоже тогда на тебя злой был за то, что ты меня как младенца провел. А потом поостыл. Все-таки здорово я тогда накостылял этому уроду Брахме. И не вмешайся в наши разборки остальные боги, еще неизвестно, чем бы все закончилось.
– Чем бы все закончилось? Разрушил бы ты все к асуровой матери, – хмыкнул маленький болтун.
– Ведь знаю, что льстишь, а все равно приятно, – улыбнулся бог-разрушитель. – Так чего тебе от меня надо?
– А то ты и сам не догадываешься! – фыркнул Лориэль. – Дворец Шакьямуни я еще восстановить смогу. Это не проблема. Вот только вернуть дэвов, не имея возможности путешествовать по мирам, у меня не получится. Это просто замкнутый круг, и Кали специально так сделала, чтобы мне не удалось уйти от наказания. Я хочу, чтобы ты мне помог изменить ее решение.
– А почему я? – вскинул брови смуглый бог.
– А кто, кроме тебя, это сможет сделать? – ответил вопросом на вопрос эльф. – Ты единственный во всем мире, кто может по мощи превзойти спесивую богиню. К тому же давно пора всем доказать, чего ты стоишь на самом деле, и заставить всех уважать тебя и преклоняться пред тобою…
– Ну, болтун, ну, болтун! – расхохотался Шива. – Не будь того случая с Брахмой, я бы купился на твою удочку, но сейчас номер не пройдет. Но даже и в другом случае, будь я олухом, помочь тебе все равно бы не смог.
– Это почему? – удивился Лориэль.
– Будь на месте Кали Брахма или хотя бы Вишну, я бы с удовольствием тебя поддержал. Хотя бы для того, чтобы развлечься, – ответил бог-разрушитель, устраиваясь на подушках поудобнее. – Но связываться с бабой, тем более с такой, я не буду.
– Трусишь, значит? – встрял в разговор омоновец.
– Я смотрю, ты дерзок на язык, – резко повернулся к нему Шива.
– И что? Предъявить что-то хочешь? – Омоновец хрустнул костяшками пальцев. – Давай выйдем. Поговорим.
– Смельчак. Люблю смельчаков, – расхохотался в ответ бог. – Когда умрешь, заберу тебя к себе. Станешь у меня лучшим бойцом, – а затем посмотрел на Лориэля. – Ты же знаешь, я ничего не боюсь, но с бабой связываться не буду. Ты женат, ты меня поймешь.
– И что же нам делать? – сразу сник эльф, осознав, что переубедить Шиву не удастся.
– Кали дружна с Брахмой, – ответил бог. – Поговори с ним. Если он за тебя заступится, Кали его послушает.
– Ага, заступится. А потом догонит и еще раз заступится, – фыркнул Лориэль. – Это ведь Брахма наряд дэвов вызвал, а потом и Кали прислал, чтобы она с нами разобралась.
– Тогда тебе остается одно: просить Сарасвати заступиться за тебя, – улыбнулся Шива. – Брахма от нее без ума. Да к тому же Сарасвати Кали недолюбливает. Сумеешь найти к ней подход, можешь считать, что Кали у тебя в кармане. Ну а пока забудем о делах и отметим встречу. Все-таки я тебя лет тридцать не видел.
Отказа от предложения отметить встречу не последовало. Хоть Сеня и покосился на Жомова, пригрозив кулаком, чтобы не смел напиваться, вслух запреты высказывать не стал. Шива поднялся со своего места и повел гостей в соседнюю комнату, где уже были накрыты невысокие столы и завалены подушками низкие диванчики. Изголодавшийся за время конного, а точнее, слонного путешествия Попов сразу накинулся на еду, а вот Ваня, забыв о запрете кинолога, схватил большой кувшин вина и, не наливая в кубок, приложился к горлышку. Рабинович тут же выдал ему такой залп глазами, что омоновец поперхнулся.