Такая именно реакция и планировалась, чему значительно способствовали регулярно публикуемые сюжеты, вроде бы никак напрямую не связанные с текущим моментом. Например, посвященные блестящему экономическому положению Московского княжества (что было правдой), постоянно растущему народному благосостоянию (для чего предпринимались специальные усилия), а также выдающимся военным и административным способностям Олега Константиновича, благо приближалось десятилетие его пребывания на посту Местоблюстителя.
Постепенно до наиболее проницательных деятелей оппозиции начало доходить, что происходит, но – слишком поздно. И развернуть собственную пропагандистскую кампанию на сто восемьдесят градусов уже не было ни времени, ни реальных возможностей.
Что, начать вдруг писать и говорить, будто они тоже поддерживают целостность Державы и нерушимость послеверсальских границ? Что отнюдь не против деятельности на своем посту кабинета Каверзнева, поскольку «коней на переправе не меняют», и готовы отдать карт-бланш в наведении порядка именно ему, чтобы не допустить перехвата власти «узурпатором»? При этом каким-то образом пытаться демонизировать самого Великого князя, приписывая ему все мыслимые на свете пороки?
С такой стратегией куда больше потеряешь, чем обретешь. А действительно ненавидимому либеральными кругами потомку «тех самых Романовых» дашь в руки неубиваемые козыри.
«Поздно, господа, поздно!» – Вполне довольный результатами трудов на то поставленных специалистов, Олег Константинович продолжал перебирать и просматривать папки с газетными вырезками, сообщениями информационных агентств, аналитическими записками, радиоперехватами, адресованными лично ему письмами зарубежных благожелателей.
«Для нас мятеж Польши есть дело семейственное, старинная, наследственная распря. Мы не можем судить ее по впечатлениям европейским, каков бы ни был в прочем образ наших мыслей». (А. Пушкин, 1831 г.)
«Теперь ставится под сомнение не только будущее, но и прошлое России. Ведь поражение от поляков обессмысливает саму русскую историю, превращает изгнание шляхты из Кремля в глупую импровизацию, русскую кровь, обильно пролитую в Варшаве и во всех прочих градах и весях в течение последних трех веков – в высохшее и испарившееся ничто, многовековое сопротивление агрессивному латинству – в дремучее упрямство и т д. Такое Отечество – без прошлого и без будущего – сразу делается фикцией, дымом». («Современник», 1864 г.)
«Должно признать, что и у поляков есть своя „правда“, равновеликая русской. Но две непримиримые правды не могут сосуществовать вместе, на одной территории бесконечно долго: рано или поздно им, обреченным на извечное несогласие, становится тесно, и одна из соперниц навязывает другой свою волю. История человечества знает немало подобных трагических коллизий. „Наследственная распря“ двух народов – русского и польского – как раз и имеет все признаки того рокового противоречия, разрешением которого может быть только гибель проигравшего». («Русский архив», 1865 г.)
«Если один из двух народов и двух престолов должен погибнуть, могу ли я колебаться хоть мгновение? Мое положение тяжкое, моя ответственность ужасна, но моя совесть ни в чем не упрекает меня в отношении поляков, и я не могу утверждать, что она ни в чем не будет упрекать меня, я исполню в отношении их все свои обязанности до последней возможности; я не напрасно принес присягу, я не отрешился от нее; пусть же вина за ужасные последствия этого события, если их нельзя будет избегнуть, всецело падет на тех, которые повинны в нем!». (Николай I. Из личного дневника, 1848 г.)
«Большинство политобозревателей сходится во мнении, что переживаемый сейчас политический кризис может быть сравним только с событиями весны – лета 1918 года. Как и тогда центральная власть демонстрирует удивительную беспомощность перед лицом надвигающихся сразу с нескольких направлений исторических вызовов, а наша „передовая общественность“ проявляет не менее удивительную потерю чувства самосохранения. Вместо того, чтобы сплотиться вокруг Правительства и Государственной думы, единственно способных сейчас защитить российскую демократию от правых и левых экстремистов, а также от воинствующего сепаратизма, дружно толкающих страну и народ в пучину новой Смуты и Гражданской войны, политические партии стремятся заработать капитал на безудержной критике правительства, словно не понимая, что единственно регулярная общенациональная армия и законные силы правопорядка ограждают нас от катастрофы и бунта, не могущего быть иным, как бессмысленным и беспощадным». («Новое русское слово. Орган партии конституционных демократов. Петроград, 2005 г.».)
«Безусловно, это правительство должно уйти. Но уйти не трусливо, путем закулисных торгов и откровенной капитуляции перед наиболее агрессивными представителями маргинальных партий, ориентирующихся на Москву. Уйти с достоинством, максимально законным образом передав власть той единственной партии, которая способна, не ущемляя принципов народовластия, сформировать правительство народного доверия, с привлечением в него всех здоровых сил общества, которым дороги идеалы свободы, равенства и братства. В борьбе обретем мы право свое!». («Руль», Орган партии социалистов-революционеров (левых интернационалистов. 2005 г.)
«Из материалов независимой службы информационной безопасности нашей партии с непреложностью следует, что в ближайшие дни можно ожидать в Петрограде, Киеве, Романове-на-Мурмане, Костроме, Ярославле, Ростове-на-Дону и ряде других ключевых городов Европейской России массовые выступления и демонстрации в поддержку правительства и лично премьера Каверзнева, сопровождаемые требованиями ни в коем случае не уступать давлению из Москвы и попыткам кремлевского узурпатора вновь навязать Отечеству ненавистное и отринутое историей самодержавие». («Дело», орган партии анархистов-максималистов.)
«Анализ, проведенный экспертами Европейской ассоциации реальной политики, показал, что в настоящее время российская армия и службы государственной безопасности не в состоянии желательным для себя образом, оставаясь в рамках законности и действующих международных соглашений, решить польскую проблему. Имеющихся в распоряжении центрального правительства сил недостаточно, чтобы быстро и без неприемлемых потерь разоружить несколько независимых, но тесно взаимодействующих друг с другом военно-политических структур повстанцев и восстановить контроль над мятежной территорией. Тем более что польскому сопротивлению оказывает техническую и финансовую помощь ряд государств, не входящих в ТАОС, и неправительственные организации европейских стран. Следует ожидать, что в ближайшее время начнутся консультации между российским правительством и наиболее респектабельным крылом борцов за независимость, результатом которых может стать интернационализация конфликта и создание какой-то формы конфедеративных отношений России и ее западных провинций. Таким образом будет подведена черта под тлеющим более двух веков конфликтом. („Свободная мысль“, Москва.)
«В случае политического поражения России, потери ею своих стратегических позиций на Западе и Юге она может выбрать кажущийся ей адекватным ответ на вызов „европейского сообщества“, как она его воспринимает. Таким ответом скорее всего окажется выход из ТАОС или существенное ограничение участия в общих программах. Желая таким образом „наказать Европу“, Россия на самом деле развяжет руки самым разрушительным тенденциям современности. Разрыв или серьезное ослабление „Периметра безопасности“ автоматически резко усилит криминальные организации и террористические группы как нашего, так и остального мира. Они получат возможность действовать где им захочется – от Гамбурга до Тавриза и Кейптауна.
В противоположность этому мандат международного сообщества резко сократится. Он будет ограничен несколькими стратегическими точками, которые мы еще сможем контролировать – вроде Касабланки, Рабата или Стамбула. И что же остается? Обвальный крах мирового порядка. Повсеместная анархия. Как последняя надежда – отступление в укрепленные города. Все это – опыт «темных столетий», который миру, оставшемуся без стабилизатора, скоро придется испытать вновь. Проблема, однако, состоит в том, что новые темные столетия окажутся намного более опасными, чем те, что уже были пережиты человечеством в IХ – ХI веках. Мир населен почти в 20 раз плотнее, и потому конфликты между различными «племенами» неизбежно окажутся более частыми. Технологии преобразовали производство, и теперь человеческие сообщества зависят не только от наличия пресной воды и хорошего урожая, но и от снабжения углеводородным топливом, запасы которого, как известно, конечны.
Худшие последствия новых темных столетий проявятся на окраинах слабеющих великих держав. Богатейшие порты глобальной экономики – от Нью-Йорка до Роттердама и Сиднея – станут объектами нападений грабителей и пиратов. Одновременно локальные войны могут опустошить целые регионы, доселе входящие в орбиту притяжения свободного мира.
Нас ждет вселенская катастрофа и хаос – исключительно потому, что некоторые политики, громко декларирующие свою приверженность «демократическим ценностям», готовы принести их, вместе с собственными головами, в жертву амбициям горстки никому по большому счету не интересных и не нужных сепаратистов с задворков Европы. Всего сто лет назад лидеры по-настоящему великих держав знали, как следует поступать с теми, кто несет угрозу…». (Нейл Фергюссон, профессор, сопредседатель Гуверовского института войны, революции и мира. Из докладной записки Главе Совета безопасности ТАОС 5 октября 2005 года.)
Прочитав этот документ целиком, князь пришел в хорошее настроение. Встречаются и там умные люди, с которыми можно работать, пусть пока их и не столь много, как хотелось бы.
Следует инициировать публикацию в зарубежной прессе серии материалов, развивающих поднятую господином Фергюссоном тему. Особенно насчет грядущих «темных веков», последним гарантом от наступления которых является великая и неделимая Россия.
Так ведь, по гамбургскому счету, и есть. Если удастся довести эту истину до размякших от либерального пацифизма и политкорректности мозгов еврочиновников и левых интеллектуалов, глядишь, и испугаются они за свое сытое и безмятежное (на чужой крови) существование. Мы-то и без их помощи обойдемся, не привыкать, лишь бы не мешали, под ногами не путались.
И вот еще интересное сообщение оппозиционной к берлинскому кабинету мюнхенской «Байрише фолькишер беобахтер»[25]. Явно здесь чекменевские ребята постарались.
«По информации из кругов, близких к БНД, отмечены неофициальные контакты между спецслужбами московского наместничества и личной референтурой рейхсканцлера Германии доктора Вирта. Как утверждается, рейхсканцлер в частном порядке был предупрежден о том, что, если вследствие ныне обозначенной германским правительством позиции „невмешательства“, которая на деле означает поощрение и поддержку сепаратистов, России не удастся сохранить „статус-кво“, возможно следующее развитие событий:
– Россия, согласившись на предоставление Польше какой-либо формы независимости, в категорической форме потребует от нового польского правительства заключения сепаратного договора о взаимопомощи (фактически – о протекторате) и защите интересов непольского населения освобождаемых территорий. Одновременно Россия пообещает содействие и поддержку в объединении «русской» Польши и Малопольской республики, признает законными (по прецеденту) претензии Польши к Чехословакии и Германии по поводу «западных и юго-западных земель». Из тех же источников сообщается, что в России уже ведется работа по формированию «теневого правительства» новосозданного государства из максимально пророссийских политиков, с одновременной нейтрализацией, вплоть до физического уничтожения, «непримиримых националистов». Косвенным подтверждением этого является загадочный взрыв в Бельведерском дворце, жертвами которого стало пока неустановленное, но значительное количество членов так называемого Комитета национального спасения. Такое развитие событий, если приведенные факты действительно имеют место, чревато для Германии потрясениями, гораздо более болезненными, чем те, что ныне переживает Россия».
Гениально придумано. С одной стороны, намек на нынешнюю слабость российских властей и царящие там пораженческие настроения, с другой – неприкрытая угроза немцам. Для них-то «спорные территории» – чуть не четверть всех нынешних коренных германских земель, и, если что начнется, никому мало не покажется.
И еще один крючочек на ту же тему и из тех же «источников» – неподтвержденная, но весьма правдоподобно выглядящая информация о том, что отмечены контакты между некими близкими к Великому князю частными лицами и находящимися на полуподпольном положении национал-социалистами и отставными офицерами из «мифической» организации «Стальной шлем».[26]
Речь на этих переговорах якобы шла о совместных антиправительственных выступлениях в случае неудовлетворительного, с их точки зрения, решения польского вопроса. Предполагается, что, опираясь на сочувствующие воинские части рейхсвера и великокняжеской гвардии, крайние националисты обеих стран готовят одновременный военный переворот, после чего может быть создана своего рода российско-германская уния по типу бывшей Австро-Венгрии.
О чем-то подобном князь и сам в свое время подумывал всерьез. Совсем, кстати, неглупая мысль, которая очень многим может показаться привлекательной, а главное – реализуемой. И, естественно, – кошмар для Франции (прежде всего Франции), да и прочих участников европейского концерта.[27]
Олег Константинович был согласен с Чекменевым – в ближайшее время следует ждать зондирующих звонков, писем, а то и предложений о личных встречах ну, может быть, и не от первых лиц мирового сообщества, но и не от последних тоже.
Потому он и тянул время, несколько заморозив реализацию детально согласованного с Каверзневым плана. Хотя все было готово, и собрать Правительство и Государственную думу можно хоть завтра.
Но предпочтительнее, само собой, сначала дождаться реальных результатов, всходов уже посеянных семян смуты в станах и врагов, и союзников, дезорганизовать и деморализовать их настолько, чтобы потом любой бескровный выход из ситуации показался им благом и крупным выигрышем.
А что же происходит на Западном фронте на самом деле?
Ничего особенно страшного. Россия и не такое видела и переживала. Конечно, очень неприятно читать в сводках, что ровно половина Привислянского края, западнее линии Данциг – Люблин, фактически не контролируется законной властью, губернские и уездные правительственные учреждения разгромлены. Держатся лишь батальонные и полковые военные городки за пределами крупных городов и, разумеется, пограничные заставы на германской и чешской границах. Уж те-то так просто не возьмешь!
Число вооруженных инсургентов колеблется от двухсот до трехсот тысяч, и отмечается процесс их консолидации, формирования почти регулярных полков и даже бригад. Причем разведка сообщает, что мятежники не испытывают недостатка в командном составе. Кроме волонтеров из Малопольши и населенных поляками германских земель, на сторону мятежников перешло несколько сот российских офицеров польского происхождения и еще большее число начальствующего состава иных военизированных структур.