Я все еще не понимал, к чему она клонит.
– Ну и что? – спросил я.
– А то, что когда первый из этих дебилов соберет терминал, он так заорет «первыйнах», что все оглохнут. А через несколько дней процесс выйдет из-под контроля, это письмо будет читать весь интернет, это будет такая же мода, как голосовать на сайте конкурса «Мисс Россия» за самую толстую участницу.
– Все подумают, что это розыгрыш.
– Только поначалу. Чем больше будет шума, тем больше людей захочет проверить, что же произойдет, если собрать-таки эту штуковину. А потом этот спам прочитает какой-нибудь журналист и тогда начнется такое…
– А что такого начнется? Ну, станет всем известно о Сети. Ну, не достанется Абрамовичу лишний миллиард, ну и что с того?
Даша вздохнула.
– Ты не понимаешь, – сказала она. – Дело не в том, что все узнают о Сети, дело в том, что все полезут в Сеть. Сейчас на всей Земле абонентов Сети меньше тысячи, каждый на виду, каждого можно достать в любой момент. Ни один инопланетный шпион к нам не проберется, его в первую же минуту засекут и отследят. А когда абонентов станет миллион? Чтобы отслеживать этот поток в реальном времени, придется ставить детектор в каждом городе, а в Москве – в каждом квартале. Наш узел не справится с такой нагрузкой. И тогда диверсанты ломанутся к нам целой толпой. Хотя нет, вряд ли ломанутся, к нам уже не нужно будет посылать никаких диверсантов. Надо будет всего лишь подарить терминал Усаме бен Ладену.
– Бен Ладен в Матросской Тишине, – уточнил я.
– Тогда Басаеву.
– Басаев тоже скорее всего сидит.
– Ну, я не знаю… Мало ли на Земле террористов? Да даже не террористов, для этой цели лимоновцы тоже замечательно подойдут. Вселится какой-нибудь балбес в тело Путина, да и выступит по телевизору.
– В Путина никто не вселится, его нормально охраняют.
– Тогда вселится в кого-нибудь, кого охраняют ненормально. Ох, что сейчас начнется…
– Не начнется, – решительно заявил я. – Если вовремя принять меры, ничего не начнется.
Я мысленно обратился к Сети и потребовал сообщить количество абонентов Сети, впервые подключившихся к ней с Земли.
«636 человек», ответила Сеть.
«Когда подключился последний?»
«Двенадцать минут назад».
«Где он сейчас?»
«Планета Шотфепка, таможенный терминал №15».
«Он прошел таможенный контроль?»
«Не понимаю вопроса».
«Неважно. Где он находился непосредственно перед перемещением на Шотфепку?»
«Земля, Великобритания, город Эдинбург».
«Перемести меня в тело… гм… удовлетворяющее следующим условиям. Взрослый мужчина, умеренно здоровый, не старый. Находится как можно ближе к тому месту, где тело того человека ушло в стасис. Условие понятно?»
«Понятно».
«Выполняй».
«Подтверди».
«Подтверждаю».
3
Первая мысль, пришедшая в мою голову после того, как перемещение состоялось, была про Бивиса и Батхеда. И еще вспомнилась частушка «Сидит Коля у ворот, он не пляшет, не поет…» и далее по тексту.
Я находился в теле юного оболтуса семнадцати лет отроду. Тело было заметно пьяным и, кажется, под кайфом. Немного покопавшись в памяти тела, я обнаружил, что да, действительно, около четверти часа назад оно выкурило травку. Точнее, поучаствовало в выкуривании большого косяка на троих.
Юношу, в чьем теле я сейчас пребывал, звали Арни. Ему было семнадцать лет, он учился в колледже и подрабатывал в местном «Макдональдсе», потому что денег, которые давал ему отец (миллионер, кстати) на выпивку, травку и девочек не хватало. В отличие от Арнольда Шварцнеггера мой Арнольд был хоть и высок, но худощав и не отличался развитой мускулатурой. Его тело не имело никаких интересных особенностей, а его подсознание удивило меня тем, что мыслило исключительно матом. В памяти сразу всплыл образ поручика Ржевского.
Вторым участником группового потребления наркотиков был Ричи, который сейчас сидел на потертом диванчике напротив меня и нервно вертел в ладонях бокал с джин-тоником. На лице Ричи отображалась наивысшая степень озабоченности, какая только возможна под кайфом. Ричи был смугл, черноволос и весьма похож на Фредди Меркьюри, особенно усиливали сходство маленькие черные усики. Если бы я не знал, что его полное имя – Ричард Даглас Макферсон, я бы подумал, что он индус. Память услужливо подсказала, что он бисексуален и что они с Арни однажды, закосев больше обычного… фу…
Неожиданно Ричи выдал потрясающе глубокую и неожиданную мысль.
– Надо что-то делать, Арни, – сказал он. – Олли уже полчаса не может вернуться…
– Не полчаса, а тринадцать минут, – уточнил я.
И удивился тому, как легко мои мысли складываются в правильную английскую речь. Говорил я, правда, с сильным акцентом, скорее всего, шотландским, но это все равно круто. Интересно, когда я вернусь в родное тело, я смогу так же хорошо говорить по-английски? Вряд ли.
– Арни, ты спишь? – спросил Ричи.
– Не бойся, – сказал я. – Олли скоро вернется. На Шотфепку не так-то легко попасть, там очень строгий таможенный контроль. Если ты не можешь внятно объяснить, зачем туда приперся, тебя вначале просто попросят отвалить, а если ты начнешь упрямиться – будут подвергать пыткам, пока не уберешься с планеты.
– Каким пыткам? – испуганно переспросил Ричи. – Откуда ты все это знаешь?
Я состроил на лице демоническую улыбку.
– Еще бы мне не знать, – сказал я. – Вы, ребята, думали, что во всей вселенной вы одни такие умные, но вы не правы. В том письме не было сказано самое главное – как только ты входишь в Сеть, ты сразу становишься уязвим для демонов.
– К-каких демонов?
– Вроде меня, – я снова демонически улыбнулся. – Или ты думаешь, что я – Арни?
В астральном пространстве что-то зашевелилось и мгновением спустя посреди комнаты материализовался Олли. Он был невысок, худощав, черноволос и внешне представлял собой нечто среднее между хоббитом Фродо в исполнении Элайджи Вуда и молодым Лениным. Выглядел он возбужденным и растерянным, но, вместе с тем, довольным.
– Эта штука работает! – провозгласил он.
– Работает, – согласился я и ласково спросил: – Скажи-ка мне, Олли, пожалуйста, кто звал тебя на Шотфепку?
– Чего? – переспросил Олли. – Ну, мы же вместе решили…
– Это не Арни, – сообщил Ричи. – Это…
Ричи растерянно умолк, он не мог описать понятными словами то, что произошло в комнате за время отсутствия Олли. Я пришел ему на помощь.
– Ричи прав, – сказал я. – Это не Арни. Смотри.
Я выскочил из кресла, одним прыжком преодолел расстояние, отделяющее меня от Олли, и смачно влепил ему кулаком под глаз. Олли отшатнулся, влетел в низкий столик, на котором стояла выпивка, и чудом ничего не опрокинул. Я схватил Олли за волосы и резко дернул на себя.
Он попытался вырваться и одновременно дать мне в морду, но ни то, ни другое ему не удалось. Все, чего он добился – хорошего фингала под другим глазом. Третий удар пришелся в нос, после чего я решил, что с него достаточно.
В момент нанесения первого удара, Ричи вскочил с дивана, обозначив намерение разнять дерущихся, но дальше этого не пошел.
– Струсил? – спросил я его. – Правильно струсил.
Мой взгляд наткнулся на свежесобранный терминал, лежащий на краю столика. Я протянул руку (Олли испуганно отшатнулся), схватил терминал и попытался разбить его об голову Олли. Безуспешно. Не потому, что Олли сильно сопротивлялся, а потому, что самодельная конструкция оказалась прочнее, чем я рассчитывал.
Ричи попытался выбежать из комнаты. Не знаю, что он собирался делать – позвать полицию или просто убежать, я не стал это выяснять, я поставил ему подножку и он растянулся на полу. Я несильно пнул его в плечо и вдруг почувствовал, что мне это противно. Чтобы получать удовольствие, избивая этих придурков, надо быть садистом. Эти дятлы ни в чем не виноваты, они просто оказались не в том месте не в то время. Тем не менее, профилактическое мероприятие надо довести до конца.
Я размахнулся и метнул терминал в окно. Стекло звякнуло и разбилось, терминал, однако, не выпал наружу, а упал обратно в комнату, ударился о край столика и закатился под батарею.
Я схватил столик за ножку и сильно дернул, бутылки и стаканы посыпались на пол. Олли корчился на полу, пытаясь остановить кровотечение из разбитого носа. Ричи стоял на карачках и смотрел на меня через плечо, его лицо выражало ужас.
Столик отправился в окно, а следом за ним – бутылка и два стакана. Третий стакан куда-то подевался и тем самым избежал общей участи. Я оглядел комнату, увидел телевизор, вспомнил фильм «Стена» и отправил телевизор в окно следом за столиком и бутылками. Это удалось не сразу – пришлось повозиться, выдергивая провода.
Незадачливые космические туристы наблюдали за моими действиями, разинув рты, и больше не пытались ни во что вмешиваться. Они были полностью деморализованы. Я решил, что с них достаточно.
– А теперь слушайте меня внимательно! – провозгласил я. – Если вы еще раз сунетесь в Сеть, возможно, вам повезет и ни один демон не обратит на вас внимания. Но скорее всего вам не повезет. Если хотите, можете еще раз испытать свою удачу, я буду рад снова прийти к вам в гости. А пока подумайте, что будете говорить полицейским. Да, кстати, чуть не забыл.
Я наклонился к сумке, стоявшей рядом с креслом, в котором я только что сидел, покопался внутри, извлек маленький целлофановый пакетик с марихуаной, разорвал его и разбросал содержимое по комнате.
– Не забудьте рассказать полицейским, где купили травку, – посоветовал я. – Чистосердечное признание является смягчающим обстоятельством. Все, счастливо оставаться. С нетерпением буду ждать следующей встречи с вами.
Произнеся эти слова, я выдал команду на возвращение.
4
– Где был? – спросила Даша.
– Подожди, – отмахнулся я. – Сейчас одну вещь посмотрю…
– Шестьсот сорок два, – сообщила Даша. – Число абонентов растет, медленно, но неуклонно. Твоя деятельность бессмысленна.
– Ну почему же бессмысленна! – воскликнул я. – Если взять десяток ФСБшников, то они в реальном времени смогут…
– Ничего они не смогут, – перебила меня Даша. – Это ведь только начало, дальше число абонентов Сети будет расти в геометрической прогрессии и мы ничего не сможем с этим поделать. Ты где был – в Эдинбурге?
– Откуда ты знаешь?
– Звонил один человек от Габова, спрашивал, где ты. Я сказала, что ты ушел в Сеть. Он попросил, чтобы ты ему позвонил, когда вернешься из Эдинбурга. Его зовут Андрей Кожухов.
Я подошел к телефону, снял трубку и спросил:
– Номер у него какой?
Даша хихикнула и сказала:
– Не тормози. По Сети позвони.
Я положил трубку, мысленно обратился к Сети и потребовал соединить меня с Андреем Кожуховым.
«Привет, тезка!» прозвучал в моей голове незнакомый голос. «Решил нам помочь?»
«Да. А что?»
«Тогда лови следующее целеуказание. Точка отправления – Китай, город Циндао. Точка назначения – Муравейник. Таможенный контроль там чисто символический, так что перемещайся сразу в портал».
«На этом Муравейнике есть планетарный узел?»
«Есть».
«У них есть какие-нибудь законы, о которых надо заранее знать?»
«Вроде нет».
«Сколько у меня времени?»
«Нисколько. Перемещайся, профилактируй клиента и возвращайся назад. Мы едва-едва справляемся».
«Но все-таки справляетесь?»
«Пока да. Давай, действуй, удачи тебе».
«И тебе тоже удачи», сказал я и отключился.
– Пойду, поучаствую во всеобщем веселье, – сказал я. – Возможно, есть еще шанс остановить это безобразие.
– Нет у тебя шанса, – покачала головой Даша.
Наверное, она права, но я не стал ее слушать. Даже если шанса нет, я все равно должен попытаться. Лучше уж так, чем сидеть и смотреть, как наши земные придурки по воле чужих превращают Землю в истинно варварскую планету.
Я обратился к Сети:
«Недавно произошло перемещение человека с Земли на планету Муравейник. Я хочу переместиться в ближайший туристический портал к тому месту, в котором сейчас находится тот человек».
«Подтверди».
«Подтверждаю».
5
На этот раз я очутился в теле большого темно-коричневого насекомого, отдаленно напоминающего муравья. Нижние две пары конечностей служили ногами, верхняя пара – руками. Глаза были фасеточными, от этого зрение существа было не очень четким, но зато я видел не только перед собой, но и по бокам и даже чуть-чуть сзади. Что интересно, острота зрения не зависела от того, куда направлен взгляд – предметы, расположенные по бокам, я видел так же четко, как и предметы перед собой. В системе рефлексов моего временного тела нет понятия «сфокусировать взгляд», ему все равно куда смотреть, главное, чтобы рассматриваемый предмет находился в поле зрения.
Мое новое тело сидело на дне большого шестиугольного пластмассового контейнера. Приподнявшись на задние ноги, я высунул голову наружу и увидел, что это не просто отдельно стоящий контейнер, а одна из многих ячеек, образующих сот, простирающийся метров на пятьдесят во все стороны. В других ячейках сидели такие же муравьи, как я.
Я уцепился руками за край и выбрался на пластмассовую стенку, разделяющую ячейки. Встал на четыре ноги и пошел в ту сторону, где на стене светился знак, который, как подсказала память тела, означает «выход». Идти на четырех ногах было непривычно, на Шотфепке и на Нисле я уже ходил на четырех ногах, но там это было совсем по-другому. Здесь же казалось, что воздух какой-то другой, притяжение планеты какое-то другое и вообще все другое. И еще раздражало, что я не дышал – это тело снабжается кислородом через систему трахей, как у земных насекомых.
Дорога к выходу заняла минут десять. За это время я успел узнать у памяти тела, что в воздухе Муравейника нет кислорода, обмен веществ у местных аборигенов построен по схеме кремний-фтор. А то, что координация движений показалась мне странной, объясняется очень просто. Во-первых, гравитация на Муравейнике в три с лишним раза сильнее, чем на Земле, а во-вторых, мое тело очень маленькое, его длина не превышает тридцати сантиметров. Я был не прав, думая, что помещение, в котором я нахожусь, имеет диаметр около ста метров, на самом деле оно гораздо меньше.
Выйдя из сота, я попал в длинный и узкий темный коридор, который вел куда-то наверх. Время от времени от него ответвлялись боковые коридоры, в которых смутно угадывалось какое-то свечение. Память тела подсказала, что там размещаются другие соты с гостевыми телами.
Минут через пять из стены раздался голос, а точнее, не совсем голос, а последовательность щелкающих и скрипящих звуков, образующих звуковую речь обитателей Муравейника.
– Приветствую тебя в Муравейнике! – перевело подсознание обращенные ко мне трески и пощелкивания. – Какова цель твоего визита?
– Я являюсь сотрудником комитета защиты порядка планеты Земля, – ответил я. – Я преследую человека, нарушившего закон и скрывающегося на вашей планете.
– Какой закон он нарушил? – заинтересовался голос.
Я замялся.
– Довольно трудно объяснить, – сказал я. – Это наш местный закон, у вас, скорее всего, нет ничего аналогичного.
– Нарушители местных законов не преследуются в Муравейнике, – сообщил голос. – Ты не можешь применять насилие к этому существу, в противном случае ты будешь наказан.
– Могу я хотя бы поговорить с ним? – спросил я.
– Конечно. Если найдешь.
– Ты поможешь мне найти его?
– Нет.
Ну и не надо. Я обратился к Сети и попросил выдать информацию о местонахождении последнего существа, прибывшего на эту планету из того мира, из которого пришел я.
«Оно здесь», ответила Сеть.
Никого кроме меня в коридоре не было. На всякий случай я остановился и огляделся по сторонам. Точно, никого нет.
«Ты имеешь ввиду, что оно еще не успело покинуть портал?», спросил я.
«Да».
«В каком соте оно находится? Ты можешь подсказать мне дорогу?»