Узнав, что девушки собираются на пикник, леди Эббот, с одобрения свояка, пригласила герцога на чай. Когда тот вышел в сад, она в который раз поразилась его мужественной красоте. Дождавшись, пока герцог поцелует ей руку, она пригласила его сесть и без предисловий перешла к делу:
– Последний месяц вы почти не отходите от моей племянницы, ваше сиятельство. Лорд Морган уполномочил меня справиться о ваших намерениях относительно Аллегры.
– Значит, вы считаете меня охотником за приданым, мадам? – холодно осведомился он.
– Нет-нет, упаси Боже! – поспешно уверила леди Эббот. – Мы прекрасно осведомлены о ваших обстоятельствах. Человека вашего происхождения и воспитания вряд ли можно назвать охотником за приданым, но мне довелось слышать из надежных источников, что вы ищете жену. Это так?
Хантер кивнул. В уголках его губ играла легкая улыбка.
– Вы подумывали о союзе с моей племянницей? – без обиняков спросила леди Эббот.
– Да, – так же честно ответил герцог. Его тщеславие тешил тот неоспоримый факт, что ему не пришлось на коленях молить о согласии. Они сами пришли к нему, как и полагалось. Аллегра Морган выйдет замуж за отпрыска самой благородной фамилии во всей стране и станет матерью следующего поколения Седжуиков.
– Вы ее любите? – неожиданно выпалила леди Эббот.
– Нет. Не верю, что любовь может быть основанием для счастливого брака. Мои предки женились по любви, и вы видите, к чему привела их глупость.
– Ваши предки были также заядлыми картежниками, – напомнила Олимпия, гадая, правильно ли поступает.
– Я не играю. Мало того, питаю отвращение к подобному занятию. Если этот брак состоится, обещаю относиться к мисс Морган со всяческим уважением. Кто знает, может, с годами мы и станем питать друг к другу нежные чувства. Кроме того, она получит титул герцогини, не забывайте об этом.
В саду появился лорд Морган, сопровождаемый Маркером с большим серебряным подносом в руках.
– Поставьте поднос на стол, – велел лорд Морган. – Леди Эббот будет сама разливать чай.
– Разумеется, милорд, – отозвался дворецкий и, выполнив приказ, почтительно удалился.
Лорд Морган взглянул на свояченицу.
– Если я правильно поняла, его сиятельство собирается сделать Аллегре предложение, – тактично заметила она.
– Но у меня есть условия, сэр, – объявил лорд Морган. – Условия, которые вы можете не принять.
– Какие именно?
– Аллегра – моя наследница. После моей смерти она получит все: этот дом, Морган-Корт с двумя тысячами акров, чайные плантации, долю в торговых предприятиях, корабли компании – словом, все. Однако я еще далеко не стар и не собираюсь умирать, поэтому и назначаю ей содержание в размере двухсот пятидесяти тысяч в год. Деньги принадлежат ей, и вы не имеете права их касаться. Мы составим договор, который вы подпишете, хотя никто не должен о нем знать. Вы получите такую же сумму и поклянетесь достойно обращаться с моей дочерью. Она не похожа на тех девушек, которых вы знаете. Аллегра унаследовала мой ум и красоту матери. Насколько я знаю свою дочь, она немедленно вложит почти все деньги в прибыльное дело и получит неплохой доход. Я хорошо ее вышколил. Кроме того, Олимпия обучила ее всему тому, что должны знать женщины. Правда, она не слишком хорошо усвоила дамские премудрости, но в таком случае на что тогда слуги?
– У вашей жены было всего двое детей, – высказал герцог то единственное, что его беспокоило.
– Пандора не хотела иметь больше. Подарив мне сына, она решила, что выполнила свой долг. После ее побега мне стало известно, что она избавилась от трех беременностей, прежде чем родилась Аллегра. Я так и не узнаю, почему она не уничтожила и этого ребенка. Но будьте уверены, моя дочь способна дать вам наследников.
Герцог кивнул. Очевидно, будущий тесть с ним честен. Нужно немало мужества, чтобы заговорить о прошлом. Наверное, лорд Морган очень любит дочь, если решается говорить о подобных вещах с незнакомым человеком.
– У нас с Аллегрой не самые лучшие отношения. Боюсь, она все еще на меня сердится, – признался герцог.
Строгое лицо лорда Моргана смягчилось.
– Вы сыграли с ней злую шутку на балу у Беллингемов, – хмыкнул он. – С тех пор она считает своим долгом вам отплатить. Однако она девочка разумная и увидит преимущества столь выгодного брака. Я постараюсь ей все объяснить, как только она вернется.
– Когда вы предполагаете объявить дату свадьбы? – спросил герцог.
– Насколько я понял, ваше поместье Хантерз-Лейр сейчас не в лучшем состоянии для приема новобрачной. Сначала нужно обновить и отремонтировать дом. Однако я посоветовал бы официально объявить о помолвке в конце месяца, на балу в честь Аллегры. А тем временем вы попытаетесь объявить перемирие, – с улыбкой пояснил лорд Морган.
– Чай остынет, если не разлить его сейчас, – вмешалась леди Эббот. – О, взгляните! Кухарка приготовила восхитительные маленькие сандвичи с огурцом и лососиной, которые так тебе нравятся, Септимиус!
– Бал в честь вашей племянницы, лорд Морган, был поистине великолепным, – дружески заметил герцог, – а украшения – такими же изящными, как сама леди Сирена. Очаровательная девушка! Мой друг, виконт Пикфорд, собирается предложить ей руку и сердце. Не подумайте, что я вмешиваюсь не в свое дело, но вы сами скоро все узнаете. Оки уж говорил с отцом, и граф в восторге от будущей невестки.
– О, как я рада! – выдохнула леди Эббот. – Сирена всегда хотела обвенчаться в июне. Они поженятся в церкви Святого Георга на Ганновер-сквер в самом конце сезона и скорее всего сразу же покинут Лондон. Ну а я спокойно вернусь в свой осиротевший дом. Пусть он и невелик, но по крайней мере мне не придется терпеть красноречивые взгляды Шарлотты, когда я беру второй тост.
Они еще долго пили чай, прежде чем герцог распрощался.
– Мне лучше уйти до возвращения Аллегры, чтобы вы успели с ней поговорить перед нашей новой встречей.
– Сегодня мы едем в «Олмэкс», – сообщила леди Эббот.
– Я там буду, – пообещал герцог, склонившись над ее рукой. – Надеюсь, и Аллегра тоже.
С этими словами он откланялся и удалился. Леди Эббот прижала руку к сердцу и негромко охнула.
– Мы своего добились, Септимиус! Аллегра – герцогиня! Такой мастерский ход никому еще не удавался с той поры, как сорок четыре года назад из Ирландии приехали сестры Ганнинг вместе со своим папашей! И Сирена тоже! Мое дитя станет графиней, когда умрет старый Пикфорд!
– Пока еще ни одна из них не пошла к алтарю, и с Сиреной будет куда легче, чем с Аллегрой, – охладил ее восторги зять. – Она хоть влюблена, а я чувствую себя немного виноватым в том, что толкаю Аллегру на брак по расчету. Все же не могу не согласиться с герцогом насчет любви. Стоит лишь вспомнить, куда меня завело это чувство. – Лорд Морган грустно вздохнул. – Но он, похоже, человек неплохой. Я никогда не слышал о нем ничего дурного и думаю, он не будет обижать мою дочь.
– Лучше позаботься о том, чтобы Аллегра его не обидела, – пошутила Олимпия. – Не завидую тебе, Септимиус. Представляю, каким нелегким будет разговор!
– Знаю, – кивнул он. – Как только она вернется, мы потолкуем по душам. С кем она поехала?
– С Сиреной, Пикфордом и, разумеется, с молодым Таннером.
– Не знал, что Таннер в Лондоне, – нахмурился лорд Морган. – У него хватило наглости просить руки Аллегры еще до того, как мы уехали из Морган-Корта. Не нравится мне, что он снова станет за ней увиваться. Его отец не может выбросить из головы мысль женить своего младшего сына на моей дочери!
Небо вдруг затянулось тучами, и стал накрапывать дождик – весенняя погода часто бывает прихотливой и капризной. Лорд Морган и леди Эббот поспешили в дом.
– Когда вернется мисс Аллегра, – велел лорд Морган дворецкому, – попросите ее немедленно прийти в библиотеку.
– Слушаюсь, милорд, – поклонился Маркер.
– И передайте моей дочери, что я у себя, – добавила леди Эббот.
– Да, миледи.
Удобно устроившись в библиотеке, лорд Морган налил себе виски, подвинул кресло ближе к огню и прикрыл глаза. Как ему лучше подступиться к Аллегре? Предстоит нелегкая задача. Правда, у светской женщины должен быть знатный муж. Кроме того, ему известно очень мало браков по любви. Аллегре с детства внушали это. Невеста и жених понимают, что должны как-то уживаться друг с другом, и обычно они стараются как могут, чтобы сделать свою жизнь относительно счастливой. Сам он имел глупость влюбиться в Пандору. От этого ее предательство ранило еще сильнее.
Он сказал герцогу, будто не знает, почему Пандора не избавилась от ребенка, впоследствии оказавшегося Аллегрой. Но это ложь. Когда-то Септимиус подслушал беседу Олимпии и Пандоры – беседу, не предназначенную для его ушей. Олимпия Эббот угрожала младшей сестре разоблачением, если та не родит ребенка, которого носит в чреве.
– Ты уже расправилась с тремя детьми Септимиуса! – рассерженно кричала она. – Не позволю уничтожить тебе и этого малыша!
– Я дала ему сына! – воскликнула Пандора. – Чего еще вы все от меня ожидаете?
– А если что-то случится с Джеймсом Люсианом? Ты должна родить Септимиусу еще одного ребенка, и он уже зреет в тебе. Не понимаю, как ты могла позволить этой ужасной женщине вырвать троих крошек из твоего тела!
– О, Олимпия, ни к чему драматизировать! Она давала мне какое-то гнусное снадобье, и через несколько часов я избавлялась от этих жалких существ, причинявших мне столько неудобств! Я никогда не разрешила бы старухе Диггумс, этому омерзительному созданию, дотронуться до меня!
– Ты доносишь это дитя, – упрямо повторила сестра, – иначе я расскажу Септимиусу о твоих проделках. Он имеет полное право развестись с тобой, и, клянусь, я поддержу его в этом намерении! Только не думай, будто сможешь провести меня, изобразив выкидыш!
– Но я пропущу охотничий сезон! – раздраженно воскликнула Пандора.
– Мы обе его пропустим, – возразила Олимпия. – Я тоже беременна. Наши дети вырастут вместе, Пандора! Станут друзьями, и ты когда-нибудь порадуешься, что не разделалась с этим малышом.
– Ну, так и быть, – неохотно согласилась Пандора. – До чего же, сестричка, ты беспокоишься о моем муже! Не знай я, как сильно ты любишь своего собственного, наверняка заподозрила бы неладное.
Она ехидно рассмеялась, но Олимпия не сочла нужным отвечать на злобный выпад.
– Какая трагедия, что ты не любишь Септимиуса, – вздохнула она.
– Зато он любит меня, – торжествующе отпарировала Пандора, – и всегда будет любить, что бы я ни сделала. Я согласилась родить последнего ребенка ради него и тебя. Но больше никаких сопляков! После рождения Джеймса Люсиана моя талия увеличилась на дюйм! Не желаю выглядеть, как те жирные грузные хрюшки, которые часами просиживают на балах, не вставая с места! Я никогда не буду старой!
Откровения жены стали тяжелым ударом для Септимиуса. Он не знал, что Пандора к нему равнодушна. Теперь стало ясно, что она не любит никого, кроме себя. Но Олимпия настояла на своем: Аллегра благополучно появилась на свет. А когда дочери не было и двух лет, ее мать сбежала с любовником, итальянским графом Джанкарло ди Росси. Септимиус развелся с изменницей, но процедура развода была долгой и нелегкой. К его удивлению, Пандора написала ему, благодаря за полученную возможность вновь выйти замуж. Больше он о ней ничего не слышал, хотя подозревал, что Олимпия переписывается с сестрой. Что ж, у свояченицы всегда было доброе сердце.
По стеклам окон весело забарабанил дождь, и почти одновременно из вестибюля донеслись оживленные голоса. Дверь распахнулась, и вошли Аллегра с Рупертом Таннером.
– О, папа! Ты даже не представляешь, что было! Оки просил Сирену выйти за него замуж! Они помчались наверх, чтобы обо всем рассказать тете. Кстати, ты еще не видел Руперта? Он вчера приехал в Лондон. Зачем ты меня звал?
– Хотел поговорить с тобой с глазу на глаз, – сухо ответил лорд Морган. – Руперт, где вы остановились?
– Аллегра пригласила меня погостить, милорд, – объяснил молодой человек.
– Сожалею, но это вряд ли будет удобно. Уверен, молодой Пикфорд найдет, где вас приютить. Дом его отца последние месяцы больше напоминает мужской клуб. Думаю, что там вам будет куда уютнее.
– Папа!
– Садись, Аллегра, – велел отец.
– Спасибо за совет, сэр, – вежливо откликнулся Руперт. – Надеюсь, мы сегодня увидимся в «Олмэксе»? У вас есть билеты?
– Да, – коротко бросил лорд Морган, явно не желая продолжать беседу.
– В таком случае до вечера, – пробормотал молодой человек и удалился, плотно закрыв за собой дверь.
– Как ты можешь отказывать Руперту в гостеприимстве? – рассердилась Аллегра. – Он наш сосед, и я знаю его всю жизнь!
– Сейчас не время для визитов посторонних, – спокойно ответил отец.
– Почему?! – взорвалась Аллегра, гневно сверкая глазами.
– Потому что сегодня днем я договорился о твоем браке с герцогом Седжуиком.
Аллегра от неожиданности растерялась, но тут же сумела взять себя в руки.
– Нет!
– Он без колебаний согласился на мои условия. Это весьма примечательно для столь гордого джентльмена.
– И столь бедного, – огрызнулась Аллегра. – Он охотник за приданым, папа, неужели ты этого не видишь?
– Всякий мужчина, который ищет твоей руки, – охотник за приданым, дорогая моя дочь! Что поделать, я самый богатый человек в Англии. Но у Куинтона Хантера по крайней мере есть что предложить в обмен на состояние. Благороднее его крови не найдешь во всей стране, и он хочет сделать тебя герцогиней. Герцогиней, Аллегра! Твои дети с самого рождения будут принадлежать к сливкам общества!
– Но все члены этой семьи славятся несчастным пристрастием к азартным играм, папа!
– Он никогда не садится за карточный стол и питает крайнюю неприязнь к подобного рода времяпрепровождению, ибо именно этот порок предков довел его до полного разорения.
– Поэтому обстоятельства вынуждают герцога жениться на мне, – съязвила Аллегра. – На молодой нетитулованной особе сомнительного происхождения. Нет, папа, ни за что! Лучше уж выйду за Руперта Таннера. Он по крайней мере ко мне неравнодушен!
– Не будь глупышкой, Аллегра. Я уже отказал молодому лорду Экерли. Не отдам свою дочь младшему сыну! И Сирена права: ты его не любишь.
– Мы сбежим и обвенчаемся тайно, – пригрозила Аллегра.
– В таком случае я лишу тебя наследства и постараюсь, чтобы Руперт и его отец об этом узнали. Уверяю, без денег ты в их глазах потеряешь всю привлекательность. Такова грубая реальность. Разве не я учил тебя, что браки заключаются для того, чтобы обе семьи получили определенные выгоды? Ты поднимешься выше по социальной лестнице, герцог же взамен получит неплохое приданое. Не такая уж трудная задача – выйти замуж за этого человека. От тебя просто требуется вести себя как леди, каковой ты и являешься, и произвести на свет наследников. Он дал мне слово, что будет добр с тобой.
Аллегра разразилась слезами.
– Я его ненавижу! – жалобно всхлипывала она. – А он ненавидит меня!
– Согласен, отношения у вас не из лучших, но виновата ты, дорогая, – разумно заметил отец. – На балу у леди Беллингем он пригласил тебя на танец, но, получив отказ, заметил незаполненную карточку и решил тебя наказать. Распустил слух, что ты уже ангажирована на все танцы, чтобы иметь возможность получить хотя бы последний. Ты злишься, потому что не сумела отплатить ему тем же, но я знаю, как взять верх и отомстить!
Аллегра с интересом уставилась на отца.
– Как же именно, папа?
– Стать его женой, дорогая. Хотя я считаю, что Куинтон Хантер сдержит данное мне слово безупречно себя вести по отношению к тебе, самолюбие его наверняка уязвлено. Еще бы: приходится жениться по расчету, чтобы спасти свое имение. И хуже всего то, что он считает невесту ниже себя. Вот тут и кроется твоя не слишком тонкая месть. Что бы он там ни думал, твои деньги уравновешивают древность его рода, и ты это сознаешь. Пусть он никогда не смирится с таким положением вещей, но именно это и дает тебе преимущество над мужем. Подозреваю, правда, что однажды, когда вы получше узнаете друг друга, ты сумеешь залечить раненую гордость, так чтобы он поверил, будто наконец выиграл затянувшуюся между вами битву.