Волосы ее были распущены, в глазах застыл ужас.
– Я ничего не слышу, – всхлипнула она.
– Потому что Хью и миледи либо спят, либо заняты друг другом, дорогая моя, – объяснил Рольф. Наклонившись, он поднял ее с пола.
Алетта взглянула ему в лицо. Печаль в ее нежно-голубых глазах разрывала его сердце.
– Я так боюсь, – тихо проговорила она.
Рольф подхватил женщину на руки, потому что в этот момент леди Алетта потеряла сознание. Несколько секунд он держал ее, не соображая, что делать. Как вернуть ее в спальню, не потревожив двух служанок, которые спали вместе с ней? Они поднимут крик и панику. И тогда страхи Алетты станут известны всем. Рольф чувствовал сердцем, что никто не сможет исцелить ее от этих страхов, кроме нежного любовника. Он быстро направился к своей спальне, открыл дверь, не выпуская из рук Алетту, и положил ее на кровать. Потом, закрыв за собой дверь, разделся до рубашки и улегся в постель рядом с Алеттой.
Алетта слегка пошевелилась.
– Где я? – прошептала она.
– Вы со мной в моей спальне, – тихо ответил Рольф.
Алетта задрожала.
– Отпустите меня, милорд, – умоляющим тоном произнесла она.
– Дверь не заперта, Алетта, – сказал Рольф, – но если вы останетесь, моя дорогая, я докажу вам, что не стоит бояться мужского желания.
– Вы хотите принудить меня к этому? – Голос ее дрожал, как и все тело.
– Ни в коем случае! – страстно возразил Рольф. – Я ничего не потребую от вас, Алетта, кроме того, что вы сами захотите дать мне. Я ведь уже сказал: я не дикарь. Роберт де Манвиль был скотиной, и вы решили, что все мужчины таковы, но это неправда. Вы боитесь за свою дочь, но ведь так ясно, что леди Изабелла наслаждается страстью, которую разделяет со своим супругом. Если вы решите покинуть меня сейчас, я, конечно, буду сожалеть об этом, но я все пойму и буду терпеливо ждать. Вы можете не верить мне, но я полюбил вас в тот миг, как только впервые увидел. Вы знаете, я хотел бы стать вашим мужем. Кроме вас, мне не нужна никакая другая женщина, дорогая моя.
Алетта лежала тихо, не говоря ни слова. Столько лет прошло с тех пор, когда она в последний раз спала в одной постели с мужчиной. А еще больше времени прошло с тех пор, как она отдавалась мужчине. Алетта вздрогнула. Ей было холодно. Она знала, что ей следовало бы встать и уйти, но все же что-то в самой глубине ее существа, какой-то крошечный огонек любопытства не позволял ей этого сделать. Да, она запугана, но тупой упрямицей ее назвать нельзя. Рольф де Брияр совершенно не похож на Роберта де Манвиля. Очевидная привязанность Изабеллы к Хью Фоконье удивляла Алетту. Так же как и страстные признания Рольфа де Брияра.
– Я не какая-нибудь ветреная девчонка из деревни, – неуверенно проговорила она.
– Я хочу, чтобы вы стали моей женой, – твердо ответил Рольф.
– Я никогда больше не выйду замуж! – заявила Алетта.
– Вы предпочли бы стать моей любовницей, а не женой? – поддразнил ее Рольф.
– Я вовсе не это имела в виду! – воскликнула смущенная Алетта.
– Я хочу заняться с вами любовью, – сказал Рольф де Брияр, проведя кончиком пальца по ее носу.
– Ох, я не знаю! Я так боюсь, Рольф, но…
Рольф обнял ее и нежно поцеловал. Его губы мягко прижались к ее губам, осторожно начиная ласкать. Опытными пальцами Рольф развязал шнурки ее рубашки, стянул тонкую ткань с плеч и принялся поглаживать полные груди Алетты.
– Ах! – испуганно воскликнула Алетта. Она помнила, как Роберт мял и сдавливал ее нежные груди своими грубыми жадными пальцами; как он кусал ее соски, заставляя ее визжать от боли. Но Рольф не делал ничего подобного. Пальцы его были нежными, дразнящими. Наклонившись, он стал целовать ее грудь, и когда коснулся губами соска, она застыла от ужаса, но Рольф лишь сосал его, отчего по ее спине пробегала дрожь.
– Ах, моя милая, – произнес он напряженным от страсти голосом, – у тебя самая красивая, самая чудесная грудь на свете! – И он обрушил целый град поцелуев на ее трепещущую грудь.
От его ласк у нее стала кружиться голова. Это было так приятно. Почему же ее муж никогда не прикасался к ней так? Так вот что испытывала Изабелла в объятиях Хью Фоконье! Неудивительно, что она счастлива.
– Тебе приятно, Алетта? – прошептал ей на ухо Рольф, продолжая осыпать поцелуями.
– Да! – ответила она.
Наслаждение. Она чувствовала наслаждение. Прежде она никогда не испытывала наслаждения от прикосновений мужчины.
Рольф осмелел. Медленно, осторожно он стянул с нее рубашку, обнажив изящное хрупкое тело. Алетта не сопротивлялась, не просила его прекратить, но Рольф чувствовал, как она вся напряглась, словно в ожидании удара. Терпеливо поглаживая ее, Рольф наконец ощутил, что Алетта расслабилась в его нежных объятиях. Наклонившись над ней, он стал покрывать ее тело поцелуями. Алетта вся задрожала.
– Ах, боже мой! – выдохнула она.
Рольф улыбнулся в полумраке спальни, освещенной единственной свечой и лучами молодого месяца за окном. Прижавшись к ней, Рольф скользнул горячим, влажным языком вдоль ложбинки между ее грудями. Потом опустился языком вниз, к ее животу, и поцеловал ее пупок.
– О-о-о-о-о! А-а-а-а-а! М-м-м-м-м! – стонала Алетта, извиваясь от охвативших ее чувств. Она вся пылала от желания, которое раньше никогда не испытывала и даже не подозревала, что такое возможно.
Рольф обнял ее за талию и прижал к себе. Голова ее запрокинулась, светлые волосы упали ему на плечи. Поцелуи Рольфа снова обожгли ее нежную кожу, снова его голова утонула между ее грудей, которые теперь стали твердыми от страсти. Ее сердце бешено стучало. Губы Рольфа сомкнулись вокруг ее соска. Он посасывал и ласкал его языком. Потом перешел к другому. Опустив Алетту на подушки, он приступил к более интимным частям ее тела, сначала поглаживая внутреннюю сторону бедер, потом коснувшись бугорка Венеры. Его пальцы отыскали маленькую жемчужину, отчего по всему ее телу разлился неведомый прежде огонь.
«Почему я позволяю ему это делать?» – словно сквозь туман подумала Алетта. Она понимала, что должна остановить его, пока не станет слишком поздно, пока он наконец не сорвет с себя маску ягненка и не станет яростным львом. Надо остановить его. Ее ноги сами собой раскрылись, когда волна страсти охватила ее. Надо остановить его! Он уже был сверху. Алетта подняла руки, чтобы оттолкнуть его, но вместо этого обвила его шею и еще крепче прижала к себе. «Да что же это со мной?» Господи, она уже почувствовала его орудие! Оно уже проникло в нее! Оно заполнило ее лоно. Рольф двигался с нежной страстью, и она жаждала его. Она хотела его! Она всхлипывала от желания, ногти ее впились в его широкие мускулистые плечи. Рольф двигался все быстрее и быстрее. Тело Алетты неистово отвечало ему, двигаясь навстречу его толчкам. И это было восхитительно!
Губы его прижались к ее рту, заглушая крики наслаждения. «Никогда, – подумал Рольф, – никогда прежде я не испытывал ничего подобного». Пальцы Алетты сжимали его плечи, ногти вонзались в спину. Напряжение в нем росло, и вот он уже был не в силах сдержаться. Его страсть изверглась в ее прелестное тело, его любовные соки переполнили ее лоно. Они лежали, тяжело дыша после этого огненного всплеска. А потом, сжав друг друга в объятиях, оба зарыдали.
– Выходи за меня замуж! – взмолился Рольф. – Неужели ты не веришь, что я люблю тебя, буду заботиться о тебе и никогда не обижу? Выходи за меня!
– Нет, – тихо ответила Алетта.
Рольф разочарованно выругался.
– Но почему?
– Я уже говорила тебе, – прошептала Алетта, – что никогда не позволю мужчине владеть мной. Но я буду твоей любовницей: ведь ты показал мне, как может быть сладка страсть между мужчиной и женщиной.
– В конце концов я тебя просто убью! – простонал Рольф.
Алетта рассмеялась.
– Нет, – возразила она, поднимаясь с постели. – Ты можешь убить меня только наслаждением, милый мой Рольф де Брияр.
– Куда ты идешь? – спросил он, увидев, что Алетта надела рубашку и направилась к двери.
– В свою спальню, – ответила она. – Если служанки проснутся и увидят, что меня нет, они поднимут страшный крик. Едва ли стоит допускать, чтобы они обнаружили меня в твоей постели, верно? Никто от меня не ожидает чего-либо в этом духе.
– А тебе это нравится! – обвиняюще воскликнул Рольф, и Алетта снова рассмеялась.
– Спокойной ночи, милорд, – сказала она, и в ее душе звучала песнь о счастье. Она никогда не испытывала такого светлого чувства, за исключением разве что того дня, когда родилась Белли.
– Останься, – взмолился Рольф. – Твоя Ида не проснется, любимая! Она храпит так, что в зале стены трясутся. Она крепко уснула.
– Но не Агнесса, – возразила Алетта. Открыв дверь, она тихонько проскользнула в нее и исчезла.
– Черт бы побрал эту Агнессу, – пробормотал Рольф. Какого дьявола служанка Изабеллы делает в спальне Алетты? Если Изабелла не хочет, чтобы Агнесса спала в господской спальне, то почему бы ей не жить на чердаке с другими слугами? И тут у Рольфа в голове мелькнула шальная мысль. Агнесса была красивой, ладной девицей, и Рольф заметил, что она положила глаз на его оруженосца Жиля. Жиль спал на чердаке. Если Жиль пойдет навстречу девушке, она с удовольствием присоединится к прочим слугам и отправится спать на чердак в надежде соблазнить Жиля или уступить его натиску. И тогда Рольф сможет наслаждаться Алеттой в свое удовольствие: ведь ее служанка, Ида, едва коснувшись головой подушки, засыпала так крепко, что ее не разбудили бы и трубы Страшного Суда.
Рольф понимал, что ему нужно чаще бывать со своей возлюбленной наедине, чтобы она наконец выбросила из головы свои дурацкие предубеждения насчет замужества. Он беспокойно ворочался с боку на бок, стараясь устроиться поудобнее. «Проклятый Роберт де Манвиль и все ублюдки вроде него!» – угрюмо подумал он. Если бы этот грубиян был хотя бы справедлив со своей женой, Алетта не стала бы возражать против второго брака. Каким же надо было быть подлецом, чтобы обидеть женщину, которая доставляет тебе удовольствие? Нет, храбрый рыцарь так не поступает! И с этой мыслью Рольф наконец уснул.
– Ты заметил, как изменилась моя мать? – несколько дней спустя спросила Изабелла своего мужа, когда они объезжали окрестности, чтобы оценить ущерб, нанесенный недавней бурей. Белли приободрилась, увидев, что никаких повреждений нет. Снег защитил землю. Шестнадцать месяцев тому назад, в Мартынов день[1] случилось такое наводнение, какого не мог припомнить ни один старожил. Морские волны затопили сушу на добрых две мили от побережья, Блит вышел из берегов и залил часть лэнгстонских полей соленой водой. К счастью, соленость здесь, в нескольких милях от моря, была гораздо меньше, чем вниз по реке, где понадобилось бы много лет, прежде чем почва вновь стала плодородной. А в Лэнгстоне с затопленных полей собрали урожай уже в прошлом году. А если следующая зима выдастся снежной и дождливой, то все придет в порядок окончательно.
– А что с ней произошло? – поинтересовался Хью.
– Она стала часто улыбаться, чего раньше не было, и все время напевает, сидя за прялкой. Это так действует на нервы! – брюзгливо пояснила Белли.
Хью некоторое время взвешивал, стоит ли говорить ей правду, и в конце концов решился.
– Твоя мать взяла себе в любовники Рольфа де Брияра, Белли, – сказал он. – Рольф любит ее, и она счастлива. Все очень просто.
– Как ты смеешь клеветать на мою мать? – гневно воскликнула Изабелла и, пришпорив лошадь, поскакала вперед.
Хью погнался за ней через поля и по берегу реки, распугав мирно пасшихся у воды гусей. Они добрались до рощицы, промчались между деревьями и галопом пересекли поляну. Белли была восхитительной наездницей. Хью гадал, когда же она устанет от этой погони. Почему она так расстроилась, что ее мать счастлива? Быть может, она не понимает, что Рольф хочет жениться на Алетте? Значит, когда он объяснит ей все, она успокоится. Тут лошадь Изабеллы споткнулась, и всадница, перелетев через ее голову, упала в сугроб. Но, к удивлению и великому облегчению Хью, она немедленно поднялась на ноги, смачно выругалась и принялась отряхивать снег с плаща.
Хью соскочил с лошади.
– Ты в порядке, Белли? – обеспокоенно спросил он, подбежав к ней.
Изабелла взглянула на него и со всей силы толкнула кулаком в грудь.
– Лжец! – крикнула она и принялась колотить его кулаками. Она была крепкой и сильной, так что Хью пришлось несладко.
Хью пытался схватить ее за руки, но Белли ловко уворачивалась, продолжая осыпать его ударами.
– Прекрати немедленно, чертовка! – заорал Хью. – Прекрати! Я не солгал тебе. Спроси у своей матери, если не веришь!
– Как ты смеешь думать, что я задам своей матери такой вопрос? – завопила Изабелла. – Я ни за что не обижу ее чувств! Я не оскорблю память своего отца, которого она чтит так же, как и я!
– Твой отец был груб с леди Алеттой! – закричал Хью в ответ. – А Рольф де Брияр нежен и добр с ней. Она никогда не испытывала ничего подобного с мужчиной. Ты знаешь, ведь она думала, будто я издеваюсь над тобой из-за того, что мы слишком много времени проводили наедине! Она по ночам подкрадывалась к дверям нашей спальни, чтобы подслушать, не бью ли я тебя. Ее там находили дважды, один раз – Ида, второй раз – Рольф. А теперь она знает, что мужчина может быть мягким и ласковым. Она больше не боится за тебя. Спроси у нее сама, ты, проклятая чертовка! Лгать – не в моих правилах.
Изабелла уронила руки и вздохнула.
– Я спрошу, – пробормотала она, потом снова села в седло и повернула лошадь к замку.
Хью Фоконье глубоко вздохнул. Какого дьявола он решил, будто укротил ее так легко? И он рассмеялся над собственной наивностью. Изабелла великолепна в постели. Она страстная любовница и быстро всему училась. По крайней мере в этом у них было хоть что-то общее, кисло подумал Хью. Но в его жене было много других неожиданных качеств, кроме любовных способностей. Она оказалась умной, понятливой и преданной. А еще у нее был поистине устрашающий нрав, нисколько не пострадавший из-за того, что ей нравилось заниматься любовью с мужем. О да, Хью оказался дураком. Дураком, влюбившимся в собственную жену! Взобравшись в седло, он направил лошадь следом за Изабеллой, гадая, что же он обнаружит дома.
Добравшись до замка, он нигде не увидел Изабеллы, но мальчик-конюх уже вел ее кобылу в стойло. Подозвав парня, чтобы тот принял и его жеребца, Хью спешился и поспешил вверх по ступеням в зал. Алетта за прялкой трудилась над своим гобеленом. Рольф сидел рядом с ней на стуле, бренча на лютне. Белли стояла в тени и смотрела на них. Когда Рольф взял руку Алетты и поцеловал, взгляды их встретились, и в глазах обоих светилась нежность.
Тогда Изабелла прошла на середину зала, не замечая, что муж стоит у нее за спиной.
– Итак, мадам, – надменно обратилась она к матери, – вот как вы чтите память покойного отца! Мне сказали, что вы стали любовницей этого мужчины. Какой позор!
Алетта побледнела, но, вскочив на ноги, смело взглянула в лицо своей дочери.
– Как ты смеешь осуждать меня, Изабелла! – гневно воскликнула она. – Отец, которого ты так любишь, был мне дурным мужем, хотя я никогда не жаловалась на это. Он был и тебе дурным отцом, хоть ты этого и не знаешь. Если бы он любил тебя по-настоящему, то позволил бы мне наказывать тебя за непослушание. Но он потакал твоим капризам… к несчастью для нас обеих!
– Вы были слишком скромны, чтобы посметь жаловаться на Роберта де Манвиля за то, что он якобы плохо с вами обращался, – фыркнула Изабелла.
– Никто, кроме мужа и жены, – быстро ответила Алетта, – не знает, что происходит за закрытыми дверями их спальни.
– Как вы стали смелы, мадам, – презрительно заметила Белли.