При взгляде на них великий визирь испытал потрясение, подобного которому не переживал уже давно. Перед ним были великолепные молочно-белой масти лошади, каковых еще никогда не видели в Барике. Вскоре он понял и то, почему их было так трудно сдерживать. Шейх привел в подарок дею жеребца и кобылицу. О птицы рая! Они могут стать родоначальниками невиданной здесь доселе породы скакунов!
Он все еще восхищенно покачивал головой и тогда, когда вернулся в кабинет, сразу приказав улыбающемуся писарю пригласить шейха. Но неужели этот человек не знает истинной цены своего подарка, достойного самого султана? В любом случае такие лошади не могли быть выращены в пустыне. Тогда откуда же он привел их?
И вдруг Омар подумал о другом. Если на него эта пара произвела такое сильное впечатление, то каково же будет такому ценителю лошадей, как Джамиль, которому придется смотреть на них, понимая, что совершить верховую прогулку он не может? Великий визирь даже застонал при этой мысли. Получалось, что подарок явится еще одним напоминанием дею о том, что он многое не может позволить себе сейчас и неизвестно, когда сможет в будущем.
Поэтому, когда перед ним предстал высокий вождь пустынного племени, Омар был уже далеко не в прекрасном расположении духа. Имя пришедшего человека – Ахмад Халифе – великий визирь сразу припомнить не смог, не наткнулся он на него и при беглом просмотре лежащих на столе бумаг. Возможно, он смог бы узнать его в лицо, но посетитель был закутан в бурнус – объемистый балахон, покрывающий кочевников пустынь с головы до пят, – и низко опустил голову, отчего капюшон бурнуса сползал вниз.
В своем раздражении Омар не стал даже обмениваться с пришедшим обычными в таких случаях витиеватыми приветствиями и сразу перешел к делу.
– Я не помню вашего имени. Из какого вы племени?
– Это ты, Омар? – услышал он неожиданно вместо ответа на свой вопрос.
Великий визирь напрягся. Голос был ему более чем знаком.
– Джамиль? Что за игры?
В ответ раздался хохот. Это насторожило Омара. Он еще больше помрачнел, когда в припадке смеха посетитель вскинул голову и из-под капюшона мелькнули гладко выбритые щеки.
– Кто вы? – Голос великого визиря звучал уже угрожающе.
– Давай, давай, старина. Попробуй угадать. Ты не мог забыть меня. Прошло только девятнадцать лет.
От изумления Омар замер с открытым ртом. Никто до сих пор не разговаривал с ним столь неуважительно! Он поднялся из-за стола, чтобы приказать стражникам выкинуть вон этого высокомерного пса. Но как раз в этот момент посетитель скинул наконец свой капюшон, и гневный взгляд великого визиря встретился с зелеными глазами «шейха», смотревшими на него весело и беззаботно. Он вновь сел, точнее, упал на лежащие у стола подушки, так и не закрывая рта.
– Касим? Неужели это и в самом деле ты?
– Никто иной, – последовал дерзкий ответ.
Омар опять поднялся и пошел к посетителю вокруг всего своего длинного низкого стола, заваленного официальными документами и петициями.
– Ты приехал! Аллах услышал наши молитвы, ты и правда приехал!
– А вы думали, что не приеду? – успел еще спросить Дерек, прежде чем оказаться в объятиях Омара. Он и не ожидал, что этот маленький человек, которому почти в два раза больше лет, чем ему, сможет сжать его с такой невероятной силой.
– Мы не знали, – произнес Омар, вглядываясь в столь знакомое и столь изменившееся за девятнадцать лет лицо. – Мы не могли знать. Так много писем было отправлено, и так много курьеров было найдено мертвыми.
– А я узнал о ваших делах от Али бен-Халила.
– Значит, он единственный, кто смог добраться до тебя? Продавец шербета?
Дерек, улыбаясь, закивал головой.
– Он еще настаивал, чтобы я после нашего разговора подержал его взаперти.
– Ловкий парень. А ты правильно сделал, что приехал тайно. Я боялся, что ты не догадаешься, но не было иного способа предупредить тебя, кроме как использовать этот простой шифр.
Дерек пожал плечами.
– По-моему, это было как раз то, что нужно, чтобы избежать возможной путаницы.
– Джамиль был уверен, что ты все поймешь.
– Как он?
– Пока никак не пострадал, слава Аллаху. Но в прошлом месяце на него вновь было совершено покушение.
– Вы знаете, кто стоит за этим?
Омар раздраженно всплеснул руками.
– Мы ничего не смогли узнать. Ничего! Тот, кто прячется за спинами наемных убийц, неизвестен даже им самим.
– Это Селим?
– Мы можем полагать, что больше некому, но и никто другой не может быть вне подозрения.
– Где он сейчас?
Омар вздохнул.
– Последний раз его видели в Истамбуле, при дворе султана. Мы направили целую армию шпионов, чтобы выяснить, где он сейчас, но он слишком хорошо прячется.
– А вы не рассматривали такой вариант, что он сам может быть уже устранен? – рискнул предположить Дерек. – А сколько лет сейчас младшему сыну Мустафы?
– Мюраду только одиннадцать. Но конечно, учитываем в своих расчетах и его, и всех возможных врагов Джамиля.
– А его жен?
Омар ухмыльнулся.
– Ты все еще мыслишь, как мусульманин, Касим.
– Помнится, моя мать рассказывала мне о свирепой вражде между женами Мустафы и о том, что Махмуда два раза чуть не отравили.
– А Джамиль тебе не писал о том, что это было делом рук четвертой жены Мустафы, которая оказалась настолько глупой, что попыталась отравить и его самого, за что и обрела свою могилу на дне моря?
Дерек воспринял сказанное как нечто обыденное. Нет, он не знал об этом раньше. Но топить в море живьем завязанных в тяжелые мешки женщин было излюбленным способом султанов избавляться от неугодных им обитательниц гарема. Считалось, что раз при жизни женщина должна надежно скрывать от других мужчин свое лицо за куском материи, то лучше, чтобы так же было и после ее смерти. Очень редко гаремных женщин казнят другим способом. Почему Мустафа должен был сделать исключение для своей четвертой жены?
– Жены самого Джамиля? – продолжал Омар. – Конечно, мы думаем и о них, меры безопасности в гареме усилены. Но Джамиль не будет и слушать о каких-либо подозрениях в их адрес, и, честно говоря, я тоже рассматриваю их причастность как наименее вероятное. Не секрет, что все они просто обожают Джамиля. Но что еще более важно, ни один из его сыновей не может претендовать на трон Барики, пока живы Селим, Мюрад и, конечно, сам нынешний дей. Хотя Селим пропал, Мюрад сейчас в Барике, и попыток устранить его не было.
– А что будет, если умрут все сыновья Мустафы?
– Тогда диван рассмотрит вопрос о возможности возведения на трон первенца Джамиля.
– Это может привести к тому, что кадин получит возможность править Барикой от имени своего сына, – напомнил Дерек.
– Но ему только шесть лет, Касим. Будь он старше… Гораздо вероятнее, что диван изберет нового дея, и наследники Мустафы вообще потеряют свои права на трон.
– А твое мнение может повлиять на решение?
Омар засмеялся.
– Клянусь Аллахом, твои рассуждения дают этой проблеме такой поворот, который даже мне не приходил в голову. Ты прав, я могу повлиять на диван. Уверен, что после того, как я тридцать пять лет был первым министром Барики, важнее моего слова здесь может быть только слово самого дея. Но у меня нет сомнений в том, что никто не знает, за какое решение я проголосую в диване, а уж жены Джамиля тем более. Я ведь и сам об этом пока даже не думал. Но хватит, Касим, давай-ка присаживайся. Садись, садись… У нас еще будет достаточно времени поговорить о том, кто повинен в наших бедах. Лучше расскажи, как ты добрался до нас. Новые корабли в Барику не заходили в эти дни, а те, что прибыли раньше, мы внимательно проверили.
– Один из моих друзей взял меня пассажиром на английский военный корабль. Мы вообще-то должны были приплыть еще вчера. Но у нас были небольшие проблемы с алжирскими корсарами, из-за которых судно разошлось со своим эскортом. Думаю, мои спутники появятся на рейде Барики сегодня вечером, в крайнем случае завтра. А меня ночью высадили на берег, и я добрался до вас верхом. Сам понимаешь, нужен был какой-то предлог, чтобы добиться встречи с великим визирем. А кому это удастся быстрее, чем Ахмаду Халифе, прибывшему из пустыни с данью для дея?
– О, лошади! – расплылся в улыбке Омар. – Где тебе удалось найти эти великолепные создания?
– Найти? – Лицо Дерека стало гордым. – Я сам вырастил их. А теперь и у Джамиля, надеюсь, будет время, чтобы развести новую породу скакунов в Барике.
– Иншалла, – ответил серьезно Омар.
– Да, – согласился Дерек, тоже уже без тени улыбки, – если на то будет воля Господа.
Глава 13
Дерека Синклера, графа Малбери и будущего маркиза Ханстэбля, не покидало приподнятое состояние духа с самого утра, когда он въехал в Барику. Все, что он видел, окружавшие его запахи и звуки напоминали ему о том, как много дорогого для него осталось в этой части мира и что ему еще совсем нетрудно вновь ощутить себя турком-мусульманином.
Базар, который он пересек, направляясь к дворцу, жил своей жизнью, ни малейшим образом не напоминавшей о существовании Англии. Лавки восточных пряностей источали аромат сандала и камеди; верблюды, позвякивая колокольчиками, неторопливо брели вдоль торговых рядов, не обращая, казалось, внимания на крики своих погонщиков; легкий ветерок врывался в ларьки торговцев шелком, заставляя их товар колыхаться, переливаясь всеми цветами радуги. Вокруг шевелилось целое море мужских тюрбанов, а черные глаза женщин были единственным, что можно было разглядеть из-под укутывающей их с головы до ног одежды. Гомонили торгующиеся купцы, сладко пели в бамбуковых клетках соловьи, и на каждом углу шелестели струи фонтанов. В общем, это была Барика. Барика, которую Дерек еще совсем недавно не чаял увидеть вновь!
Раскинувшийся более чем на дюжину акров на самом высоком холме города дворец деев вызывал еще больше, уже казалось, забытых воспоминаний у Дерека, идущего за Омаром по его бесчисленным лабиринтам. Когда граф приехал, его, конечно, не пустили дальше переднего двора, который был окружен высокой стеной, защищающей оружейный арсенал, дворцовую пекарню, монетный двор, казармы охраны и другие служебные постройки. Сейчас же они миновали несколько смежных с кабинетом великого визиря комнат, ведущих в глубь дворца, и проходили мимо внутреннего двора, куда допускались только чиновники дея и иностранные дипломаты.
В отличие от переднего, обычно заполненного публикой, внутренний двор представлял собой уединенный сад с живописными лужайками, через которые были проложены тропинки, ведущие к небольшим беседкам. Здесь под высокими кипарисами свободно резвились газели и важно выступали павлины. Павильоны, в которых были разложены всевозможные яства, были готовы к неожиданному государственному приему. Многочисленные рабы, усердно трудившиеся под жарким солнцем, низко кланялись великому визирю и его спутнику.
В этот двор выходили двери помещения, в которых работали дворцовые чиновники, и палаты, где несколько раз в неделю заседали члены дивана. Здесь принимали иностранных послов, совершали обряд обрезания сыновей дея, справляли свадьбы его дочерей и проводили другие важные церемонии. Отсюда, через узорчатую решетку железной калитки, можно было попасть в гарем.
Другая калитка, расположенная в самом конце сада, вела в следующий дворик, тот самый, который был наиболее знаком Дереку. Это тоже был сад, но совсем укрытый от посторонних глаз. В нем росли каштаны, инжир и увитые плющом старые кипарисы. В этом уголке дворца располагались казначейство, тронный зал и школа для детей дея. Одна из выходящих в этот дворик дверей вела в отделанные великолепными изразцами коридоры, за которыми были апартаменты дея, соседствующие с гаремом.
Омар вел Дерека прямо в сердце дворца, минуя бесчисленные коридоры, комнаты и палаты с прилегающими к ним кухнями, ванными, гаремными помещениями и двориками. Наконец они попали в тот коридор, которым пользовались приглашенные к дею наложницы, и остановились перед массивной дверью из ливанского кедра, возле которой застыли в неподвижных позах два огромных стражника-нубийца. Не было сомнений, что Дерека не остановили до сих пор лишь потому, что его сопровождал сам великий визирь. Многочисленные стражники, дежурившие по всему дворцу, в противном случае уже давно бы прервали их продвижение вперед, тем более что граф так и остался в своем капюшоне и старался опускать голову ниже, чтобы не привлекать внимания к своей необычной внешности. И все-таки Дерека что-то смущало.
– Надеюсь, у вас есть пароль или что-то вроде этого, чтобы ты мог предупредить этих молодцов в случае, если бы от меня исходила какая-то угроза, – заметил он задумчиво.
– Но тебя же обыскали при входе во дворец, разве нет?
– Да, но что, если кто-то сумеет захватить кого-то из твоих жен или детей и заставит тебя с помощью этого провести его во дворец?
Омар ухмыльнулся.
– Конечно, есть сигнал, и, подай я его, тебя бы или любого другого обезглавили еще снаружи, но я рад, что ты уже проявляешь интерес к нашей системе охраны. Ты должен говорить мне обо всем, что вызывает твою озабоченность.
Бровь Дерека вопрошающе приподнялась.
– Твоя семья надежно защищена? Убить того, кто скажет, что твои близкие находятся в его руках, не значит спасти их.
Омар кивнул.
– Мои сыновья, внуки и правнуки в полной безопасности, насколько ее, конечно, можно обеспечить для них. Мои жены? – Он обреченно вздохнул, сверкнув глазами. – Будет не самая большая потеря, если с ними что-нибудь случится.
Дерек, сдержав улыбку, кивнул в сторону двери.
– Надеюсь, ты объявишь о моем прибытии?
– Да, разумнее будет сделать так, если ты, конечно, не собираешься посмотреть, как телохранители дея набросятся на тебя, когда ты войдешь.
– Думаю, что лучше обойтись без такого наблюдения, – сухо ответил Дерек.
– Хорошо. Полной неожиданностью для дея твое появление не будет, но, безусловно, он удивится. После того как убили стольких посыльных, Джамиль уже начал терять надежду, что кто-то сумеет добраться до тебя, Касим. – При звуке этого имени Дерек многозначительно взглянул на стражников. Омар покачал головой. – Стражники у двери дея – глухонемые, и его личные телохранители тоже.
Омар постучал в дверь, выждал ровно десять секунд и вошел. Дерек следовал за ним по пятам. Помещение, в котором они оказались, было типично восточным: большое, изолированное от внешнего шума, с поддерживающими расписанный изображениями цветов и растений потолок вычурными колоннами из оникса. Стены зала украшали оштукатуренные панели, на которых были изображены узоры из цветов и геометрических фигур, чередующиеся с каллиграфически выписанными изречениями из Корана. Окна прикрывали резные решетки, дававшие тень, но пропускавшие тем не менее достаточно солнца, блики которого отражались, рассыпаясь искрами, от отполированного мрамора пола. В центре зала пол был украшен великолепной мозаичной сценой охоты. Мебели совсем немного: несколько низеньких столиков и инкрустированный перламутром секретер у одной из стен. Кресел и диванов вообще не было видно. Вместо них для отдыха дея и его гостей имелись небольшие возвышения, заваленные мягкими подушками. В данный момент зал не пустовал. Помимо дея, в нем находились специальный повар, готовящий кофе, раскуриватель трубки и еще с полдюжины рабов Джамиля. Рядом с деем, наклонив голову, сидела одна из наложниц. Это ей, чтобы прикрыться, предназначались те десять секунд, которые выжидал у дверей великий визирь.
– Разве у нас была назначена встреча, Омар? Я что-то не припомню, – прервал воцарившееся в зале молчание Джамиль.
– Нет, нет, мой господин. Но мы просим о возможности сказать вам несколько слов наедине, если вы позволите. Даже вашим охранникам, по-моему, тоже следует удалиться.