– Почему ты так уверен в этом? – спросила Кори, хотя в глубине души согласилась со Спенсом.
– Я превосходно разбираюсь в женщинах, – ответил ее собеседник снисходительно, – и к тому же не жалуюсь на свою проницательность.
– Проницательность! – насмешливо повторила Кори, вспомнив, как уверенно Лайза Мерфи держит Спенса в своих коготках. – Что это за проницательность, если ты считаешь Лайзу лакомым кусочком?
– Мы говорим не про Лайзу, а про Диану, – любезно, но твердо напомнил Спенс.
Поскольку он явно не собирался верить в романтическое увлечение Дианы Коулом, Кори принялась спешно подыскивать другое объяснение, благодаря которому Диана могла бы остаться у Хэйуордов, а Спенс отвез бы саму Кори домой. Девушка выпалила единственный правдоподобный довод, который пришел ей в голову:
– Ну ладно, придется открыть тебе тайну: пару лет назад Диана упала с лошади и с тех пор боится ездить верхом.
– Знаю.
Всеми силами стараясь придерживаться истины, Кори продолжала:
– А Коул считает, что ей надо преодолеть страх. Но ты ведь знаешь Диану: ей не нравится, когда кто-нибудь видит, как она нервничает или боится…
Наконец прозрев, Спенс ухмыльнулся.
– Диана берет частные уроки верховой езды! – пришел он к приемлемому, пусть даже и неправильному выводу. – Вот здорово! – Он кивнул на свой белый джип «Чероки», едва они приблизились к стоящей у ограды парочке. – Собери свои вещи – я подброшу тебя домой.
Кори кивнула и поспешила вперед – в надежде, что Диана не станет возражать и портить ее замысел.
– Спенс предложил подвезти меня домой, – объявила она, бросая на Диану умоляющий взгляд – такой красноречивый, что Коул прикусил губу, скрывая улыбку. – И теперь ты можешь пробыть здесь сколько захочешь.
Диана недовольно уставилась на нее. Лишившись компании Кори, она не могла и не хотела задерживаться с Коулом, но вместе с тем желала отправить Кори домой со Спенсом.
– Хорошо, – ответила она, решив уехать немедленно после сестры.
Пока Коул подхватывал поводья гнедого и вел в денник этого самого молодого обитателя конюшни, Диана наблюдала, как ее сестра и Спенс садятся в машину. Она смотрела на джип, пока его задние фары не исчезли за поворотом, а затем вошла в конюшню, чтобы забрать свою сумочку и ключи от машины. В дальнем конце длинного коридора Коул опустошал привезенный ею пакет, перекладывая угощение в маленький холодильник. Диана подошла поближе, чтобы попрощаться.
– До свидания, – произнесла она.
– Подождите немного, – сказал он, и у Дианы заколотилось сердце. – Если вы уедете так рано, вам придется тащиться следом за ними до самого дома, – добавил он с понимающей улыбкой, – что окончательно сконфузит Эддисона и чертовски рассердит Кори. Почему бы вам не задержаться и не разделить со мной эти припасы?
Диана приняла его приглашение с радостной улыбкой:
– Я уже поужинала, но с удовольствием составлю вам компанию.
– Только есть нам придется на коленях, – предупредил Коул.
– Предлагаю устроиться по-другому, – возразила Диана, выходя из конюшни.
Пока разогревались цыпленок и овощи, Коул разобрал пакеты, а затем наполнил свою тарелку аппетитными остатками чужого ужина и вышел из тесной кухни в коридор.
– Все готово, – произнесла Диана, потянувшись к выключателю. – Но если немного притушить свет, все будет выглядеть гораздо лучше – можете мне поверить. – Она выключила яркий свет в коридоре, и Коул остолбенел, пораженный ее достижением.
За каких-нибудь десять минут девушка превратила три охапки сена и лист фанеры в стол, накрытый пляжным полотенцем в красную, желтую и оранжевую полоску, взятым из багажника автомобиля. Посреди стола, между двумя керосиновыми лампами, высилась старая металлическая миска, наполненная сочными листьями гибискуса и ярко-оранжевыми бутонами.
– Очень мило, – пробормотал Коул.
Диана с улыбкой пожала плечами:
– Мама с бабушкой убеждены, что атмосфера за столом и сервировка делают вкусной даже самую скромную трапезу.
– Вероятно, они правы, – кивнул Коул, ставя тарелки с цыпленком и печеньем на импровизированный стол и садясь на приготовленную для него охапку сена. Само понятие «сервировка» оставалось для него тайной за семью печатями. Ему предстояло узнать сотни мелочей и правил, неотъемлемых принадлежностей богатства и успеха, но пока он был скорее заинтересован в приобретении богатства, нежели внешнего лоска, которым мог заняться позднее. – Я восхищен, – добавил он, вытянув длинные ноги вдоль стола. Диана уселась слева от него.
– Почему? – спросила она, отламывая кусочек печенья.
– Потому, что вы необыкновенная, – вырвалась у Коула.
Помимо всего прочего, его восхищали ум и сдержанность Дианы. Несмотря на мягкие манеры, она обладала поразительным остроумием, но шутила всегда так тонко, что проявления ее чувства юмора либо заставали Коула врасплох, либо оставались незамеченными. Но больше всего в Диане Фостер ему нравилось демократичное отношение к нему, презренному конюху.
Она беседовала с дружеским интересом – неподдельным, но лишенным каких-либо заигрываний. За годы, пока Коул работал у Хэйуордов, почти все подруги Барбары пытались завязать с ним романтические отношения, которых он мудро и опасливо избегал.
Но Диана Фостер была приятным исключением. Она не переставала удивлять Коула с самой первой встречи, а теперь это удивление непомерно возросло – потому что девушка смутилась и оробела, услышав искренний комплимент. Пытаясь уклониться от продолжения разговора, она подозвала одного из котят, которым помогала появиться на свет, и тот принялся ластиться к ней.
– Подумать только, как ты выросла, Саманта! – воскликнула Диана, подхватывая серую кошку на руки и угощая ее кусочком печенья. Коротконогий песик с черно-белыми пятнами, длинной шерстью и без малейших признаков какой-либо породы слонялся за Дианой по пятам весь вечер и теперь тоже получил лакомство. – Сидеть, Льюк! – приказала Диана и, когда песик с радостью повиновался, вручила ему заслуженную награду.
– Сколько же у вас дома кошек и собак? – спросил Коул, глядя, как Диана любовно перебирает спутанную шерсть песика.
– Мы не держим ни кошки, ни собаки.
Коул остолбенел. Когда в конюшне появились котята, Диана ухаживала за ними, играла и даже умудрилась найти для них хозяев – для всех, кроме Саманты: взять этого котенка Диана убедила Коула. Прошлой зимой она появилась здесь с тощей бродячей собачонкой в руках и уговорила Коула поселить на конюшне и ее.
– Я помогу вам выбрать для нее кличку, – пообещала она, пока Коул отговаривался, не желая обременять себя еще и псом. – Может, назовем его Льюком?
– Он больше похож на Ровера, – возразил Коул. – Или Кабыздоха.
– Если его хорошенько вымыть, он будет похож на Льюка.
Коул не устоял перед взглядом ее огромных зеленых глаз. Подхватив собачонку, он отправился на поиски металлической лохани и мыла от блох. Коул предположил, что дома у девушки уже и без того хватает животных.
Он ухватился за эту тему, чтобы помочь Диане избавиться от внезапного приступа робости.
– Котенок, разве вам никогда не говорили, что милосердие начинается дома? – строго осведомился он, вспомнив прозвище, которое придумал Диане.
Диана опустила Саманту на пол, усадила к себе на колени Льюка, а затем вопросительно взглянула на Коула:
– О чем вы?
– Почему это роль приемного родителя для беспризорного пса должен разыгрывать я, а не вы? Прежде я, разумеется, предполагал, что вы уже несете свое бремя, предоставив «приют для бездомных», и лишь потом обратились ко мне.
Поджав под себя загорелую ногу, Диана уселась боком, чтобы гладить одновременно и Льюка, и Саманту.
– У моего отца аллергия на шерсть. Иначе, – объяснила она восхищенно уставившемуся на нее песику, – я принесла бы тебя прямо к себе домой! И ты спал бы в моей постели…
«Счастливый пес!» – неожиданно подумал Коул, наблюдая, как пятно света пляшет на стене за спиной Дианы, рассеивая мрак. Девушка обладала такой же способностью излучать свет и придавать прелесть всему, что ее окружало. «Когда-нибудь она превратится в удивительную женщину… и при этом изумительную красавицу», – решил Коул.
Ее волосы напоминали тяжелый шелк, а кожа всегда была нежной и свежей. С каждой их встречей Диана хорошела, ее кожа становилась все бархатистее, а глаза – ярче. Сейчас ее рост не превышал пяти футов и двух дюймов – девушка едва доходила Коулу до плеча. В желтых трикотажных шортах и такой же рубашке с V-образным вырезом она казалась богиней, с длинными стройными ногами, высокой грудью и тонкой талией. Она словно гипнотизировала Коула глазами. Он перевел взгляд с ее густых темных ресниц на мягкие полушария грудей, помедлив, чтобы полюбоваться гладкими щеками и нежными губами…
Осознав, что оценивает женские прелести невинного ребенка, Коул разозлился на себя за то, что думал о ней… и испытывал желание.
– Просто нелепо, что вы по-прежнему отказываетесь ездить верхом! – резко выпалил он. При звуках его голоса пес, кошка и девушка вздрогнули, но Коул был слишком раздосадован, чтобы сдерживаться. – Неужели у вас нет ни капли смелости?
Диана не верила своим ушам: Коул еще никогда не разговаривал с ней в таком тоне. Ей захотелось расплакаться, вскочить на ноги, подбочениться и потребовать объяснений. Но вместо этого она лишь пристально взглянула на юношу и спокойно отозвалась:
– Я не трусиха, если вы спрашиваете об этом.
– Нет, нет, я имел в виду совсем другое, – пробормотал Коул, чувствуя себя негодяем. Несомненно, Диана Фостер была одной из самых отважных, добрых и самостоятельных девушек, каких он только знал. – Признаюсь честно, впервые упав с лошади, я выплакал себе все глаза, – солгал он, пытаясь утешить ее.
– Я не плакала, – покачала головой Диана.
– В самом деле? – насмешливо переспросил Коул.
– Да, это правда. Я не плакала даже тогда, когда вывихнула руку и доктор Полтрона вправлял ее.
– Умница, – похвалил Коул.
– Не совсем. – Диана вздохнула. – Я потеряла сознание.
Коул запрокинул голову и разразился хохотом, но вдруг посерьезнел и посмотрел на нее так нежно, что сердце Дианы гулко застучало.
– Не меняйтесь, – хрипло попросил он. – Оставайтесь такой, как сейчас.
Диане не верилось, что все это происходит наяву. Она не знала, чем закончится сегодняшний вечер, но не хотела, чтобы он заканчивался – по крайней мере пока.
– Я хотела бы немного подрасти, – неловко пошутила она.
Девушка выпрямилась и подняла голову, словно невольно побуждая Коула прикоснуться к ее улыбающимся губам.
– Хорошо бы, но в остальном не меняйтесь, – посоветовал он, пытаясь не обращать внимания на ее соблазнительную позу. – Однажды появится какой-нибудь счастливчик и поймет, какое вы сокровище.
Услышав жизнерадостное предсказание Коула, Диана сникла. Опустив голову, она сняла с коленей собаку. Однако девушка не почувствовала за вежливым замечанием Коула злого умысла, и искренне заинтересовалась его мнением.
– А если он будет мне безразличен?
– Исключено.
– Пока со мной не случалось ничего подобного. Кроме себя, я не знаю ни одной девушки, которая не была бы влюблена без памяти и убеждена, что хочет выйти замуж только за своего избранника. – Приподняв руку, она принялась считать, загибая пальцы. – Кори влюблена в Спенсера… Хейли – в Питера Митчелла… Дениза – в Дуга Хэйуорда… Мисси влюблена в Майкла Мерчисона… – Раздраженно махнув рукой, она закончила: – Перечислять можно до бесконечности.
Она выглядела такой подавленной, что Коул счел своим долгом исправить положение, прежде чем перевести разговор.
– Наверняка найдется хотя бы еще одна ваша ровесница, у которой хватает ума приберечь свои чувства для будущего. – Несмотря на то что Коул втайне считал Барбару Хэйуорд легкомысленной девчонкой, Диана не упомянула ее имени, и он решил подкрепить свой довод именно этим примером: – А как насчет Барб? За кого она рассчитывает выйти замуж?
Диана с отвращением подняла глаза к потолку:
– За Харрисона Форда.
– Так я и думал, – сухо заметил Коул.
– И потом, есть еще вы, – продолжала Диана, намекая на Валери и прекрасно понимая, что такая уловка отвлечет внимание Коула от нее самой.
– При чем тут я?
Он казался таким растерянным, что у Дианы проснулась надежда. Во время многочисленных бесед девушка узнала почти все о прекрасной блондинке из Джефферсонвилля.
– Я говорю о Валери.
– А, вот оно что! – Коул усиленно закивал, подстегнув любопытство Дианы.
– Вы давно не получали от нее вестей?
– Мы виделись несколько недель назад, на весенних каникулах.
Перед глазами Дианы мгновенно вспыхнуло яркое видение: Коул и Валери, бурно, страстно занимающиеся любовью на лоне природы под усыпанным звездами небом. В минуту слабости Диана взяла ежегодник лос-анджелесского Калифорнийского университета в главной библиотеке Хьюстона и выяснила, что Валери не только активный участник женского клуба, но и встречается с капитаном футбольной команды колледжа. К тому же Валери и вправду была высокая и красивая, не говоря уже о том, что возрастом и житейским опытом, несомненно, превосходила Диану. Валери обладала внешностью северной принцессы, а ее улыбка просилась на плакаты, рекламирующие зубную пасту. Диана предприняла воистину отчаянное усилие, чтобы не возненавидеть ее. Единственное, что отсутствовало у Валери, это хорошие оценки. По крайней мере у Дианы с Коулом было нечто общее: их средний балл составлял 3,9.
– С какими успехами Валери закончила семестр? – спросила Диана, снисходя до мелочного соперничества и презирая себя за это.
– Она решила пройти научную стажировку.
– Отлично, – пробормотала Диана. – Значит, она будет посещать летнюю школу и вы не увидитесь с ней, когда приедете домой?
– В таком случае я не поеду домой, – ответил Коул.
Именно так и предполагала Диана. Несмотря на то что она плохо знала, как жил Коул, прежде чем появиться в Хьюстоне, девушка сумела выяснить, что родом он из техасского городка Кингдом-Сити, что у него нет родственников, кроме дяди и двоюродного брата пятью годами старше самого Коула. Вскоре Диана поняла: любая попытка вникнуть в подробности его прошлого наверняка приведет к оскорбительному ответу или завершению дружбы, которой она так дорожила.
Коул поднес банку кока-колы к губам, и Диана принялась наблюдать, как играет золотистое пятнышко света на его загорелой шее, очерчивая контуры квадратного подбородка и твердой челюсти.
Диана надеялась, что Валери не станет пытаться превратить Коула в дрессированного лабрадора-ретривера, уничтожив прежнее сходство с пантерой. В девушке с рекламной улыбкой чувствовалось нечто разнящее их с Коулом. Диана не могла заставить себя судить о ней беспристрастно.
Коул отставил жестянку в сторону и осторожно вгляделся в лицо Дианы, на котором застыла жесткая, хозяйская усмешка.
– Не вашу ли кока-колу я ненароком выпил? – осведомился он.
Диана вынырнула из потока мечтаний и быстро замотала головой. Пора было уезжать… давно пора, поскольку сегодня ее здравомыслие и сдержанность куда-то улетучились.
– Я помогу вам убрать здесь, – пообещала она, поднимаясь и собирая тарелки и приборы.
– Мне надо готовиться к выпускным экзаменам, – начал он, потушив лампы и подхватывая посудину с оранжевыми гибискусами, – но мы успеем сыграть с вами партию в пинокль.
Затем он включил лампы в коридоре, и слепящий свет уничтожил последние романтические фантазии. В прошлом году Диана научила Коула играть в пинокль и преферанс – в один из тех чудесных и редких дней, когда Кори приезжала, чтобы поупражняться в верховой езде, а больше в конюшне никого не было. Теперь это счастливое время закончилось. Диана поняла, что отныне ее мечты перестали поддаваться контролю. Если бы сегодня Коул поцеловал ее, она забыла бы обо всех опасностях и позволила ему это сделать. Позволила? Да если бы он хоть немного поощрил ее, она сама поцеловала бы его! В последние несколько недель она была готова пойти на любой риск ради него, но с присущей ей чуткостью понимала: ее победа маловероятна.