– Да, – согласился тот. – Мои шестьдесят шесть тогда выглядели юношеством. Именно в этом возрасте обычно совершают самые безумные и немыслимые поступки… А то, что сделали мы, можно считать верхом безумия.
– Но не будь этого безумства, кто знает, чем бы все обернулось. Возможно, столетний юбилей ты бы справлял на семейном кладбище…
Женевер побарабанил пальцами по столу.
– А кое-кто на Арнии считает нас мертвецами. И не только враги. Но и друзья.
– Бывшие друзья, – не преминул уточнить Эгенворт.
– Да. Как они нас отговаривали, убеждали. Риск слишком велик, шансы на успех минимальны… И ждет нас здесь скорая смерть вдали от цивилизации.
– Помнишь старую пословицу? Риск – последняя надежда обреченных. Видимо, тогда мы разделились не на правых и неправых, не на смелых и трусливых. А на тех, кто считал себя обреченными, и тех, кто еще мог купить свободу и жизнь. Ценой предательства.
– Нас многие хоронили. И друзья, и враги… А мы выжили. И город отстроили! Помнишь, Мартин предложил назвать планету и город Годианом? В переводе с древнего – удача.
– Помню-помню, – закивал Новистра.
– Что-то мы слишком ударились в воспоминания, – вставил Эгенворт. – Не хочу вам портить настроение, но впереди еще масса дел. Которые ты, Рунген, сам просишь ускорить…
Женевер развел руками, как бы извиняясь за легкомысленный разговор. В этот момент раздалась трель инкома.[1]
– Слушаю.
– Это Оскольт. Диспетчер станции ПСД передает, что датчики зафиксировали присутствие объекта в запредельной области.
– Что?
– Я направил туда своих парней. А диспетчер получил приказ в случае попытки прорыва включать «сброс».
– Я понял. Сейчас подъеду. Подъедем, – поправился женевер, заметив жестикуляцию Эгенворта.
– Имеет ли смысл объявлять общую тревогу?
– Пока не надо, – вклинился в разговор Эгенворт. – Я прибуду и решу на месте.
– Хорошо, шеф.
Эгенворт встал, машинально пригладил волосы.
– Я поехал. Как будут новости, сообщу.
Кивнув, он быстрым шагом вышел из кабинета.
– Черт возьми! Что за фокусы? – удивился Новистра. – Кто мог проникнуть сквозь защиту? Это же невозможно!
– Не знаю. – Женевер вышел из-за стола. – В любом случае надо все выяснить.
– Конечно. И наверное, стоит объявить режим сбора.
– Пока не надо. Не будем тревожить людей раньше времени. Может, это сбой техники. Иногда она выдает ошибку.
– Ладно, – пожал плечами Новистра. – Тебе виднее. Ты же у нас светило в этом деле.
Через минуту они покинули кабинет и поднялись на крышу здания, где их ждал готовый к полету книпер.
Дюк Эгенворт прибыл на диспетчерский пост станции ПСД через десять минут после получения сигнала тревоги. Выслушал доклад дежурного и с минуту рассматривал зеленую точку на экране – знак фиксации постороннего объекта в запредельной области ПСД.
За тридцать три года, что он руководил комитетом обороны кантона, впервые кто-то смог пробиться сквозь блокировку Годиана. Не исключено, что их убежище все же отыскали. И теперь, возможно, предстоит тяжелое сражение с заведомо сильнейшим противником.
Впрочем, Эгенворт на сей счет не заблуждался. Противостоять Анкивару они не смогут. Максимум – дорого продадут свои жизни. Открытое сражение с целой империей может выдержать только другая империя. А не двенадцать тысяч человек. Пусть и имеющих лучшую технику.
Поборов в себе вполне понятное волнение, он спросил диспетчера:
– Они не пытались проникнуть к нам?
– Пока нет. Никаких движений.
– Сколько их может быть?
– Судя по массогабаритным показателям, не больше двух человек.
– То есть это не штурмовой отряд?
Вопрос был скорее риторическим, но диспетчер ответил:
– Не похоже. Сидят в запредельной области, как вежливые гости, и ждут приглашения.
Перспектива неравного сражения отступила, и Эгенворт перевел дух. Впрочем, рано успокаиваться. Надо выяснить, кто там и что им надо.
– Программа сброса введена?
– Да. – Диспетчер указал на две клавиши, расположенные в разных концах клавиатуры. – Секундная готовность.
– Хорошо, – кивнул Эгенворт.
При первой же попытке незваных гостей проникнуть через переход аппаратура активизирует мощные излучатели, и там, в запредельной зоне, начнется сущий ад. Смещение измерений, скручивание и изменение пространства. Ничто живое уцелеть в подобной мясорубке не сможет.
– Что будем делать? – задал вопрос диспетчер.
Глава комитета задумчиво рассматривал экран и не спешил с ответом. На вторжение противника это не похоже. Уж кто-кто, а Дюк знал, как происходит вторжение штурмовых сил Анкивара. Сам когда-то командовал пехотным батальоном и не раз высаживался в первых рядах на территорию врага.
Взрывоопасный «сюрприз»? Тоже не вариант. Зачем посылать сюрпризы и тем самым предупреждать противника?
Никаких других вариантов не было. И как ни крути, надо включать «сброс». Но Эгенворт медлил. После срабатывания «сброса» обнаружить что-либо крупнее молекулы очень трудно. А эту загадку надо разгадать, чтобы знать, как реагировать на подобные фокусы следующий раз.
– Где группа прикрытия?
– На месте. Как получили сигнал тревоги, сидят в полном снаряжении. Готовы вступить в бой в любой момент.
Группа прикрытия была создана как раз для таких случаев. Двенадцать человек должны были задержать атаку врага, чтобы дать время развернуть полноценную оборону и обеспечить уход населения в «запасной пункт».
Эгенворт еще немного помедлил, оценивая все «за» и «против», а потом решился:
– Вызывай их.
Через сорок секунд перед главой комитета стояли двенадцать фигур, габаритами напоминавших кибернетических роботов, какими их видели фантасты прошлого.
Изолирующие костюмы для защиты от проникающей радиации. Тяжелые бронежилеты, способные выдержать попадание пуль крупнокалиберного пулемета. Шлемы с забралами. На руках и ногах бронещитки. Ни о какой маневренности бойца в такой сбруе говорить не приходится. Но маневры не входят в их задачу.
В руках у каждого стрелковый комплекс, представляющий собой малогабаритную пушку калибром двадцать пять миллиметров. Кумулятивные снаряды пушки способны пробить борт бронетранспортера или самолета.
Кроме того, за спиной у бойцов стояла передвижная спарка – автоматическая пушка и гранатомет на одном станке. А рядом три модульных щита – переносное укрытие, рассчитанное на попадание снарядов мелкокалиберных пушек.
Несмотря на внушительный вид и снаряжение, отряд должен был задержать врага всего на десять минут. Эгенворт реально смотрел на вещи и понимал – против атаки Анкивара они больше и не протянут. Скорее – меньше. По большому счету это смертники.
– В переходной области находится объект неизвестной принадлежности. Поведение – не агрессивное. Конкретных данных о нем нет. Ваша задача обнаружить объект, определить тип и доложить. Если это замаскированная группа противника – отступить. Как можно скорее. В остальном действовать по обстоятельствам. Доклад каждые десять секунд. Вопросы?
Одна из фигур чуть шевельнулась.
– Нет вопросов.
– Хорошо. Вход через…
– Двадцать секунд, – подсказал диспетчер.
– Двадцать секунд. Построение стандартное.
Шеренга распалась. Бойцы быстро образовали трехуровневый строй. Впереди трое с щитами, за ними еще четверо. Затем два оператора спарки и в конце – тройка прикрытия.
В таком построении они подошли к шлюзу, отделявшему установку перехода от приемной камеры. Когда старший отряда подал знак, диспетчер включил «контур» установки. Через пять секунд он заработал. Выждав немного, отряд неторопливо пересек «контур» и исчез в переходе.
Потекли секунды ожидания. Диспетчер, закусив губу, следил за экраном, где большое синее пятно приближалось к зеленому. Эгенворт ждал доклада, одновременно прикидывая, успеют ли резервные группы занять заранее отведенные позиции и стоит ли объявлять общую тревогу, если поисковая группа не даст о себе знать в отведенное время.
Прошла минута. Судя по карте, незнакомый объект находился рядом с «контуром». Однако Эгенворт знал, что понятия «длина», «высота» и «ширина» в запредельной области весьма условны. И что «рядом» может быть за сто метров.
– Центральный, это четвертый, – раздался в динамике голос командира группы.
– Слушаю, четвертый, – торопливо ответил диспетчер.
– Мы в помещении… вроде бункера. Похоже, здесь был взрыв. Нашли одного человека. Судя по всему, он мертв.
– Как? – не понял диспетчер.
– Мертв. Признаков жизни не обнаружено.
Это что-то новенькое. Мертвый человек в запредельной области, да еще в помещении. Нет там никаких помещений! И быть не может. И как этот мертвец попал туда?
– Четвертый, – вклинился в переговоры Эгенворт. – Оружие у него есть?
– Нет. Одежда полувоенного образца. Он в крови.
– Есть ли что-нибудь еще?
– Пусто.
– Забирайте труп и возвращайтесь.
– Есть.
Эгенворт отошел от стола и поймал удивленный взгляд диспетчера.
– Зачем он нам?
– Пусть медики посмотрят, что это за тип. Может, поймут, как он к нам попал.
– Думаете, его подбросили?
Эгенворт хмыкнул:
– Фантазия у тебя богатая! Работай дальше. Как группа выйдет, включай «сброс».
– Зачем? Опасности нет.
– На всякий случай. Это помещение надо превратить в пыль.
– Понял. Сделаю.
– И дай отбой тревоге.
Эгенворт вышел из диспетчерской и включил инком. Следовало сообщить о находке женеверу. Пусть разбирается. Это в его компетенции.
Главный врач кантона Зеру Новистра спешно переодевался в своем кабинете, одновременно слушая дежурного врача Эрвена Хэалдо. Молодой специалист докладывал споро и толково. Только нервничал немного. Что, впрочем, было вполне простительно. Не каждый день в клинику попадает человек из другого измерения. Да еще мертвый.
– Значит, затылок и спина? Несовместимые с жизнью?
– Да, – поспешно кивнул Хэалдо. – Реакция зрачка нулевая. Активность мозга также на нуле.
– Тогда что же вас смущает, коллега?
Новистра бросил на молодого врача внимательный взгляд. Тот пожал плечами и не очень уверенно ответил:
– По словам техников, он мог пролежать в запредельной области около трех часов. И у нас полчаса. Болевая чувствительность и реакция зрачка на свет отсутствуют. Но тело держит температуру тридцать четыре и девять десятых градуса. Даже челюсть не отвисает. И нам неизвестно, в каком состоянии он попал туда…
Новистра недовольно дернул плечом. Что-то слишком много загадок вокруг этого трупа. И Эгенворт, когда звонил, ничего толком не сказал, и женевер торопил приехать, тоже не введя в курс дела. А теперь еще и Хэалдо темнит…
– Что ж, посмотрим на этот образец нелогичности. Возможно, аппаратура, которую мы на той неделе получили, поможет нам прояснить ситуацию.
Хэалдо пожал плечами. Начальству виднее. На то оно и светило медицины, чтобы все знать. Сам же Хэалдо при всем желании не мог сказать, что за тип к ним попал. И в каком состоянии.
Новистра закончил переодевание, взглянул на коллегу и спросил:
– Бригада готова?
– Да. Они прибыли на двадцать минут раньше вас.
– Где тело?
– В операционной. Одежду сняли, она вся в крови. Взяли для исследования.
– Что ж. Я готов. Пора взглянуть на вашу загадку.
Операционное отделение состояло из трех помещений. Собственно операционная, лаборатория и демонстрационный зал.
В демонстрационном зале обычно сидели практиканты-медики. Они наблюдали за ходом операции по нескольким экранам, причем сразу с нескольких ракурсов. Микрокамеры были прикреплены к запястьям рук хирургов и их помощников. Вдобавок аппаратура по желанию на выбор показывала отдельный орган больного или все тело сразу.
В лаборатории обрабатывались показатели аппаратуры и анализов. Здесь же готовили препараты, необходимые для работы.
Сама операционная больше напоминала центр управления космическими полетами. Множество аппаратуры и техники, восемь экранов под потолком и на стенах, хирургические инструменты с электронной «начинкой» и целых два стенда с необходимым материалом. Колбы с искусственной кровью, инкубаторы для ускоренного роста клеток, формирующие ванны.
В случае необходимости прямо здесь, не отходя от стола, можно получить новую конечность или орган взамен поврежденного. Причем сделан этот орган будет из материала пострадавшего.
Все что угодно – рука, нога, печень, селезенка, легкие, сосуды… Только вот голову здесь не выращивали. Потому как с отрезанной головой человек почему-то не живет дольше мгновения. Не успевают довезти до клиники…
К приходу Новистры в операционной уже собралось двенадцать человек. Оперирующая команда – второй хирург, три сестры, оператор компьютера и два помощника по заменяемым органам. Еще четверо – практиканты с медицинского факультета единственного пока в кантоне высшего учебного заведения.
Подойдя к столу, Новистра окинул лежащего человека внимательным взглядом.
По его знаку операционная бригада тоже подошла к столу. Практиканты против обыкновения не ушли в зал, а встали у стены. Интереснее смотреть так, вживую, чем по монитору.
* * *
Незнакомец был молод. Двадцать или чуть больше лет. Высок, плотного телосложения. Видимо, спортсмен или воин. Мускулатура тела мощная, но не особо рельефная. Судя по всему, при жизни этот человек обладал огромной силой. На ладонях мозоли – много работал с железом. Мышцы рук развиты одинаково. Такое чаще встречается у левшей. Либо у тех, кто специально развивает обе конечности.
Стрижка очень короткая, почти под ноль. Волосы темные. Крупные черты лица. Очень широкие скулы. Если ему когда-нибудь делали боксерскую капу, то подбирали максимальный размер формы.
На одном из экранов хорошо видны травмы, полученные в последние часы и минуты перед гибелью. Самая большая на лопатке. Обширная гематома, поверхностные повреждения кожи, большой овал синяка.
Через несколько часов после гибели человек выглядел очень хорошо. И больше походил на спящего, чем на умершего.
– Сканформ, – скомандовал Новистра.
Помощники быстро приложили к вискам и макушке незнакомца овальные датчики, соединенные гибким кабелем. Оператор отбил на клавиатуре короткий марш, и на экранах возник мозг, снятый с разных сторон. Еще на одном экране – мозг в шестимерном пространстве. Точнее – виртуальное изображение мозга.
Новистра внимательно просмотрел снимки и задержал взгляд на последнем.
– Пульс аппаратурой фиксируется?
– На пределе чувствительности аппаратуры.
– Странно. Какой пульс у трупа?! Температура?
– Тридцать четыре и восемьдесят пять десятых. Дыхания нет, – по собственной инициативе добавил оператор.
Новистра положил руку на грудь незнакомца. Разница почти в два градуса ощущалась вполне явственно. Но почему он остывает так медленно?..
– Готовить инструменты для вскрытия? – спросил второй хирург.
– Подождите. Получим полную картину внутренностей, тогда…
Оператор услышал команду и запустил программу обследования всего тела. Через несколько минут на экранах прошла череда снимков. Сердце, легкие, печень, селезенка, почки, кишечник…
Никаких внешних и внутренних повреждений, абсолютно здоровые органы. Хотя… В затылочной области головы небольшое утолщение. Словно некогда здесь были сломаны кости, а потом наросла костная мозоль. И у десятого позвонка такое же утолщение. Это что, перелом позвоночника?
Новистра просмотрел и эти снимки, кинул взгляд на тело. Мозг не разрушен, органы целые, датчики показывают достаточное количество крови. От чего он погиб?
– Странно, очень странно, – негромко проговорил Новистра, рассматривая шестимерное изображение мозга. – Мы, конечно, еще далеко не все знаем о строении и содержании серого вещества… Но такое впечатление, что в голове у этого парня…