Проходя мимо Мэй, Ида на миг задержалась, намереваясь предупредить девушку, что Дрого абсолютно нагой, но тут же подумала, что та, должно быть, вовсе не будет шокирована, увидев обнаженного мужчину. Однако, к удивлению Иды, Мэй вернулась на кухню красная как рак и донельзя смущенная. Решив, что, воспользовавшись робостью и беззащитностью Мэй, Дрого попытался пристать к девушке, Ида возмутилась.
– Он что, трогал тебя? – спросила она, когда Мэй ставила на огонь котел с водой.
– Нет, госпожа. Ничего такого он себе не позволил. Он меня поразил! Просто… просто я… – запинаясь, пробормотала Мэй и восхищенно добавила: – Мне еще никогда не доводилось видеть такого мужчину. Мой хозяин и его друзья выглядели совсем иначе. Нет, нет, он меня ничем не обидел. Единственное, что он сделал, – это показал на бочку и что-то проворчал. Я поняла, что ему нужна горячая вода.
Ида нагрела еще один кувшин воды и направилась в пристройку. Увидев торчащую из бочки голову Дрого, девушка внезапно почувствовала нестерпимое желание опрокинуть кувшин прямо на нее. Но вместо этого Ида поставила кувшин на пол, взяла кусок мыла и знаками показала Дрого, что могла бы потереть ему спину. Норманн согласно кивнул. Ида принялась за эту работу с такой энергией и так немилосердно драла его кожу, что Дрого даже начал слегка постанывать. А Ида продолжала и продолжала тереть ставшую уже багровой спину норманна; в движения своих рук она вкладывала всю ярость, накопившуюся в ее сердце, ярость к захватчику, который посмел поселиться в ее родном доме. Но как следует отвести душу девушке не удалось – дверь распахнулась, и ввалились соратники Дрого.
– До чего же здесь здорово! Просто красота! – громко произнес Танкред, оглядывая пристройку.
– Заходите, заходите, – с довольным видом сказал Дрого. – Думаю, вы тоже сможете наконец смыть с себя грязь.
«Как великодушно, – подумала Ида. – Ему-то не придется греть воду».
– Я об этом мечтал все утро, – заявил Серл, стягивая с себя кольчугу, – Сдается, спутники по кораблю оделили меня частью своей домашней живности.
То, как энергично Серл принялся скрести свою спину, ясно говорило, что за домашняя живность беспокоила норманна. Ида поспешила на кухню за снадобьем своей матери.
– Радуйся, Серл! – весело крикнул Дрого, как только Ида появилась в комнате с чашкой, которую предлагала раньше ему. – Эта мерзость убивает блох одним своим запахом.
– Только блох? А на саксов это не действует? Боже, какая жуткая вонь, – пробурчал Серл, когда Ида начала втирать средство в его волосы.
Ида помогла ему стянуть рубаху и намазала спину и живот. Однако, дойдя до пояса, девушка остановилась и, услышав добродушный смех норманна, молча вручила ему чашку. Затем вылила остатки горячей воды в бочку и быстро вышла.
А потом обе девушки без передышки таскали и таскали из колодца воду, которую затем подогревали на печке в двух котлах. Они относили в пристройку кувшин за кувшином, и казалось, этому конца не будет… Девушки занялись чисткой одежды норманнов, но тут вернулся Иво и, увидев, что Дрого и его друзья уже вымылись, забрался в бочку, и потребовалось снова нагреть воду. К вечеру Ида окончательно выбилась из сил. Чувствуя себя совершенно разбитой, она тяжело опустилась на деревянную скамейку в углу.
– Теперь ваша очередь, госпожа, – сказала Мэй, выдергивая затычку; грязная вода потоками устремилась по желобу в специальное отверстие в полу.
– Ты, должно быть, смертельно устала, – пробормотала Ида. Ей очень хотелось смыть с себя пот, но у нее не хватало совести попросить Мэй принести хотя бы одно ведро.
– Не настолько, чтобы не натаскать воды и для вас. А если мне будет разрешено использовать ее после вас, то я тоже могла бы вымыться.
Ида слабо кивнула в ответ, и Мэй, улыбнувшись, показала на чашку со снадобьем, которым Ида мазала тело Серла.
– Это и в самом деле помогает?
– Конечно. Сейчас я принесу тебе чистое платье, а потом помогу тебе втереть это средство в голову.
После купания Ида почувствовала себя немного лучше. Когда ополоснулась и Мэй, обе отправились сушить волосы на кухню, где Иво уже начал готовить ужин.
После долгих уговоров Мэй согласилась надеть одно из платьев Аверил и буквально расцвела от счастья, увидев, как оно ей идет. Глядя на девушку, Ида почувствовала покой и умиротворенность. Ей сейчас не хотелось никуда уходить из кухни. Хорошо бы просто посидеть здесь и обдумать все бурные события прошедшего дня, лениво подумала она…
Когда Иво со стуком поставил на стол деревянную миску с жареной бараниной, Дрого недоуменно поднял голову:
– Неужели женщины до сих пор не могут покончить с мытьем?
– Они сушат волосы, – коротко ответил слуга.
– Отлично. Скажи им… В общем, пусть идут сюда, чтобы поужинать с нами вместе.
– Послушай, Дрого, – обратился к нему Танкред, когда Иво вышел, – кто они такие, чтобы сидеть с нами за одним столом?
– Мне кажется, одна из них – хозяйка этого дома.
– Почему ты так решил?
– Она здесь все знает. Даже из чего приготовить снадобье и где взять одежду. Нисколько не удивлюсь, если некоторые оставшиеся здесь платья окажутся ей впору.
– Она слишком молода, чтобы быть хозяйкой такого дома, – заметил Серл. – Но она может быть членом семьи.
– По-видимому, так оно и есть, – согласился Дрого. – Наверное, семья бежала, оставив ее здесь, – Дрого повернул голову в сторону кухни и тихо произнес: – Думаю, ты не ошибаешься и насчет того, что она понимает французский. Вопрос заключается в том, как нам это узнать.
Когда Иво появился на кухне и остановился перед Идой, требовательно глядя на нее, девушка пожалела о том, что он даже не подозревает о ее знании французского. В противном случае ему сейчас не пришлось бы ломать голову, думая своими неповоротливыми мозгами, как передать ей приказ своего хозяина. Но Иво не стал ломать голову: решив, что слова все равно не помогут, он молча схватил Иду своими огромными ручищами в охапку, перекинул ее, как мешок, через плечо и пошагал со своей поклажей в гостиную. Опустив девушку на скамейку рядом с Дрого, он поставил перед ней деревянную тарелку.
– Ешь, – проворчал слуга, наливая в кружку вино.
– Послушай, Иво… – Опомнившись от этой сцены, Дрого рассмеялся. – Я велел тебе попросить ее прийти, а вовсе не приносить ее сюда.
– Я не говорю на языке саксов. – Иво пожал плечами и повернулся к кухне.
Рассвирепевшая от такого обращения Ида готова была вылить на голову каждого из норманнов по кружке вина, но ее остановило скудное количество этих кружек. На всех все равно не хватит, подумала Ида и решила наказать их презрительным равнодушием. Отвернувшись, она молча стала накладывать себе в тарелку мясо, хлеб и тушеную морковь. Но вскоре Иде волей-неволей пришлось обратить на норманнов внимание – на пороге двери, ведущей в спальную комнату, появился воин, которого девушка прежде не видела. Боже, подумала Ида, сколько же чужеземцев наводнило ее дом?
– Гарнье, ты уже пришел в себя? – вместо приветствия спросил Дрого.
Поправляя рубаху, Гарнье подошел к столу и недоуменно уставился на Иду:
– Откуда взялась эта женщина?
Дрого самодовольно похлопал Иду по плечу.
– Я нашел эту куколку на дороге.
Дрого почувствовал, как напряглось тело Иды после его слов, и подумал, что, возможно, нашел неплохой способ определить, понимает ли она французский: девушка уже не раз выказывала неуемную гордость; если ее задеть побольнее, то она наверняка себя выдаст.
– Какая красотка! – удивился Гарнье, устраиваясь на противоположной от Дрого стороне стола. – Я и не предполагал, что саксы могут быть такими породистыми.
– У нее волосы цвета меда, – произнес Дрого, медленно проводя рукой по голове Иды. – Зато характер напоминает кислое вино.
– Как ее зовут?
– Только когда ты спросил, Гарнье, я вспомнил, что до сих пор этого не знаю.
Дрого поглядел Иде прямо в глаза, думая, не пора ли привести свой план в исполнение.
– Дрого! – ткнув себя пальцем в грудь, громко произнес он. Затем, по очереди указывая пальцем на каждого из норманнов, представил их: – Гарнье, Унвин, Танкред, Серл. А как зовут тебя?
– Ида, – тихо ответила девушка, стараясь, что бы в голосе не прозвучал охвативший ее гнев.
– Ида. Хм-м… – Он нахмурился и покачал головой. – Как странно звучит. Саксы не умеют давать своим женщинам красивые имена. – Он вздохнул. – Впрочем, чего ждать от народа, который говорит на таком грубом языке!
– Надеюсь, ты не думаешь, что Вильгельм заставит нас его учить? – обеспокоенно произнес Гарнье.
– Боже, только не это! – воскликнул Дрого. – Их язык похож на кашель умирающего, на пьяную болтовню повара, обварившего рот кипятком.
Норманны принялись наперебой поносить язык саксов, подбирая для его характеристики столь нелепые и оскорбительные сравнения и эпитеты, что Иде пришлось призвать на помощь все свое самообладание, дабы не выдать себя и не высказать им все, что она думает по этому поводу. Что английский язык в сто раз лучше и красивее их гнусавого французского, в котором половина звуков произносится через нос, что этот их паршивый французский – и не язык вовсе, а мяуканье кота, страдающего насморком! Но больше всего девушку возмущало другое: как эти люди могут презирать язык народа, которым собираются повелевать?! Да они просто глупцы, раз не понимают этого, и столкнутся с огромными трудностями, если не изменят своего дурацкого и для них же самих опасного мнения…
Вино у норманнов текло рекой, и их разговор, который становился все более оживленным, снова перешел на Иду. Он приобрел такой интимный характер, что девушке мучительно захотелось схватить свою тарелку и закончить ужин где-нибудь в дальнем углу дома.
– Полагаю, это не единственная в Англии красотка, – выразил надежду Танкред.
– Наверное. Но ищи кого-нибудь посмирнее, чем эта, – посоветовал ему Дрого.
– Меня интересует не характер женщины, а ее темперамент.
Дрого рассмеялся.
– Меня тоже, особенно когда свеча погашена. Хотя, – он прищурил глаз, – с такой я свечу гасить бы не стал.
– Я думаю, тебе давно пора ее допросить. Она наверняка знает многие секреты наших врагов.
– Единственное, что она мне будет говорить, – это «еще, Дрого, еще».
– Ну ты и хвастун! – протянул Танкред. – А тебе не кажется, что она будет кричать «хватит, хватит»?
– Нет, не кажется, – стараясь говорить самым наглым тоном, ответил Дрого и по-хозяйски похлопал Иду по ноге. – После первого же допроса она превратится в ласковую и покорную кошечку.
Терпению Иды пришел конец; оттолкнув руку Дрого, она взвилась, словно лопнувшая пружина.
– Норманнская свинья! – яростно сверкая глазами, завопила девушка. – Я разобью твою дурацкую башку!
– Берегись, Дрого! – выкрикнул Танкред, но было поздно: Ида столкнула Дрого со скамьи и вцепилась пальцами в его волосы с явным намерением изо всей силы стукнуть его головой об пол. Однако норманн успел перехватить ее руки и сжал их – крепко, но осторожно, чтобы не сломать тонкие запястья. Оказавшись беспомощной, Ида рассвирепела еще больше: закусив губы, задыхаясь от бессильной ярости, она металась из стороны в сторону, стараясь вырваться, но все ее попытки были тщетны. Внезапно Ида почувствовала, как чья-то могучая рука поднимает ее в воздух. Обхватив девушку за талию, Иво отнес ее в спальню. Секундой позже в комнате появилась Мэй; ее глаза были круглыми от ужаса. Иво бросил Иду на кровать так резко, что на какое-то мгновение у нее перехватило дыхание. Когда она наконец смогла сделать вдох, Иво уже не было – в спальне осталась лишь перепуганная Мэй.
– Когда-нибудь я проломлю голову этому норманну, – прошипела Ида.
– Вы все-таки заговорили с ними на их языке, – укоризненно сказала Мэй.
– Я не выдержала, – ответила Ида, сжимая кулаки. – Этот ублюдок нарочно меня дразнил. Откинувшись на подушку, она шумно выдохнула, чувствуя, что понемногу успокаивается. – Эти олухи говорили обо мне так, словно я шлюха. Теперь-то мне понятно, что это была всего лишь игра. Обидно, что я попалась в их ловушку, как последняя идиотка.
– Теперь вам придется разговаривать с этим Дрого.
– Ну уж нет! Я не прощу подобного коварства и буду молчать по крайней мере неделю.
– Но он намеревается ночевать здесь. Это его кровать. А вот его кольчуга. – Мэй оглядела комнату. – А кто здесь спал раньше?
– Мои родители. Но когда отец куда-нибудь уезжал, мать уходила в другую комнату, потому что эта казалась ей слишком большой и неуютной. Мне она тоже не нравится. Я хочу спать в какой-нибудь другой.
– К сожалению, все кровати уже заняты. Как раз перед ужином самый молодой, Унвин, облюбовал себе последнюю из тех, что имеются.
– Итак, мой дом полон норманнов и мне в нем даже спать негде! – Ида зло ударила кулаком по кровати, – А если вдруг пойдет дождь, то их станет здесь еще больше. – Она тряхнула головой. – Эти хоть ничего не испортили и не разрушили, но другие могут оказаться более наглыми и бесцеремонными. Мои родители обустраивали этот дом с любовью и тщанием, и вот теперь в нем хозяйничают норманны. Какая несправедливость! Ладно, хватит сожалений. Есть дела поважнее. К примеру, обдумать, как нам выжить. Ведь скоро находиться здесь станет совсем не безопасно.
Ида надела ночную рубашку и скользнула под одеяло.
– Госпожа! – осторожно окликнула ее Мэй, – Вы, наверное, не понимаете, чего хочет от вас этот мужчина, Дрого?
– Я не так наивна Мэй, – ответила Ида. – Я все прекрасно понимаю.
– Тогда, если вы пожелаете… В темноте он нас не различит… Я могла бы занять ваше место. Для меня это мало что значит.
Секунду поразмыслив, Ида решила, что не следует соглашаться на подобное предложение – недостойно и низко использовать Мэй в качестве жертвы любовных притязаний норманна. Но главная причина была не в этом: Ида со стыдом вынуждена была признаться самой себе, что ей неприятна даже мысль о том, что Дрого будет делить постель с тоненькой темноволосой Мэй, отнюдь не лишенной привлекательности. Иде вовсе не улыбалась роль наложницы, но одновременно ей и не хотелось, чтобы на ее месте оказалась какая-то другая женщина.
– Нет, Мэй. Я не могу на это пойти, и не только ради тебя, – честно сказала Ида и бросила взгляд на шкатулку старой Эдит, стоящую на скамейке. – Дело в том, что Дрого предназначен мне судьбой. Это пророчество одной ясновидящей. Хоть я и пыталась сделать все для того, чтобы оно не сбылось, похоже, мои усилия оказались напрасными. И потом, я полагаю, что подобный поступок с твоей стороны очень не понравится Иво.
– Ну-у… не думаю. Госпожа, а что находится в этой шкатулке? Если там что-нибудь ценное, то, наверное, это надо спрятать.
– Я еще не знаю, что там внутри. Странно, но я боюсь туда заглядывать. Старая Эдит говорила мне, что в шкатулке я найду какие-то откровения, но пока что с меня откровений более чем достаточно. – Ида натянула на себя одеяло. – Думаю, мне лучше всего сейчас заснуть. Пусть этот болван увидит только не подвижное тело на краю кровати. Кто знает, может, я вцепилась в его голову с такой силой, что это поубавило у него любовного пыла?
Глава 6
– Дрого, ты не очень пострадал? – со смехом спросил Танкред, однако в голосе его слышалась тревога.
Дрого медленно поднялся и, сидя на полу и потирая голову, криво улыбнулся:
– Мне надо будет отучить ее от этой скверной привычки. Ты оказался прав, Серл, она действительно понимает французский.
– И даже говорит на нем, – добавил Серл, наблюдая, как Дрого поднимается и приглаживает волосы.
– Причем весьма выразительно. Что это? – Он настороженно посмотрел на тяжелую дубовую дверь, за которой слышалось какое-то царапанье, но тут же успокоился: – А, это ее собаки. Они намного дружелюбнее своей хозяйки. Впусти их, Иво. – Иво распахнул дверь, и собаки ворвались в комнату. – Тебе они нравятся?