– И все же не исключена случайность, – сказала Калерия.
– Да мы зачесались только после четвертого сигнала! – принял удар полковник Миша. – Когда в четвертом подряд небольшом городе произошло совершенно адекватное событие, мы послали туда людей. И люди вернулись ни с чем. А затем все это случилось снова. Словно корова языком слизнула!
– До сих пор никто из журналистов не докопался? – спросила Калерия.
– Одна девица с НТВ почуяла неладное, мы с ней договорились – она нам не мешает, а мы ей гарантируем первую реальную информацию. Но мы не знаем, сколько она еще будет молчать. Она же журналистка, это специфические люди.
И стало ясно, что слово «специфический» в лексиконе полковника относится к числу бранных.
– Когда это началось? – спросила Калерия.
– Четыре месяца назад, – ответил Миша. – Ты магнитофон не трогай, мало ли какой слесарь его случайно включит. У меня сможете просмотреть все материалы.
– К нам чужие слесари не ходят, – сказала Тамара с сожалением, – у нас охрана.
– Я сквозь эту охрану танк вынесу, – сказал Миша.
– У нас нет танка! – оценила шутку Тамара и приятно засмеялась.
– А какова механика исчезновения? – спросила Калерия.
– Не понял.
– Пропадают ли они в течение недели или одновременно из своих домов? Может, идут в кино и из зала больше не выходят или, наконец, все вместе садятся в пригородный поезд?
– Последнее вероятней всего, – сказал Миша. – Во всех четырех случаях ветераны… кандидаты на исчезновение собирались вместе. На собрание, на прогулку.
– Они специально одевались для этого? Брали с собой рюкзаки, чемоданы?
– Ничего подобного! В этом и заключается основная загадка. Давай мы с тобой, Лера, как разумные жители нашей сумасшедшей страны, предположим самое реальное решение загадки: наших ветеранов, одиноких, малосемейных, не нашедших места в мирной жизни, некто соблазняет поездкой в Бурунди или Перу. Зная человеческую натуру, мы предположим, что кандидаты будут уезжать в пункт сбора поодиночке, возьмут с собой по сумке или чемодану, наверняка кто-то из них пропьет полученный аванс и проговорится знакомой девушке или собутыльнику. Другого мы случайно задержим на таможне, а третий просто передумает… Не может быть, чтобы часть населения четырех городов исчезла без следа, не взяв с собой бритв, запасных рубашек или кроссовок.
– Их убили, – сказала Тамара. – Их достал Достоевский с топором.
Образование свое Тамара черпала не из школьной программы, а скорее у экрана телевизора. Кое-что смешалось в ее хорошенькой головке, а это приводит порой к комическим эффектам.
– Лично Достоевский? – серьезно спросил Миша.
– Я в переносном смысле! – спохватилась Тамара. – Главное, что они мешали Чубайсу.
– А он тут при чем?
– Он разворовал страну вместо приватизации, – сообщила Тамара фразу, явно подслушанную в транспорте. – И теперь боится справедливого возмездия.
– Хорошо, – сказал Миша, – перерыв на смешки закончен. Поговорим о деле.
– Что вы еще узнали? Например, готовились ли исчезнувшие к этой акции? – спросила Калерия. – Может, кто-то из них продал дом, другой загадочно вел себя с соседкой?
– Проверяли, – сказал Миша. – Ничего не обнаружили.
– Только не смейтесь, – сказала Тамара. – Я как член коллектива имею право на ошибку. Но, может быть, вы читали легенду о том, как один бременский музыкант увел из города сразу всех крыс и детей?
– Они так и шли парочками, – не выдержала Катрин, – девочка и крысочка.
– Не хохочи! Сейчас есть потрясные приборы, они воздействуют тебе на мозг – и ты пошел! У меня есть подруга, Римма, вы ее не знаете. За ней ходил один Фархад. Она – ноль внимания. Тогда он начал воздействовать на ее сознание на расстоянии, из своей гостиницы. И знаете, чем дело кончилось?
– Знаем, – сказал я, – она купила билет и улетела на его историческую родину, где они построили счастливую семью.
– Ты неудачно пошутил, Гарик, – с торжеством сообщила Тамара. – Его зарезали на Коптевском рынке.
Все замолчали, переваривая сложную информацию. Затем Калерия сказала:
– А вы версию с крысоловом проверяли?
– Как ее проверишь? – развел руками Миша.
При нашей тесноте его руки стукнулись об углы шкафов.
– Простите, – сказал Миша шкафам. Шкафы промолчали.
Миша продолжал:
– Беда в том, что до последнего инцидента мое начальство считало, что я выжил из ума.
– И что же случилось?
– В Вязьму мы послали нашего сотрудника. Из афганцев. Он должен был проверить, когда и как это случится.
– Ну и что? – спросила Тамара.
Калерия подняла бровь. Умница. Она уже готова была задать мой вопрос, но почему-то медлила.
– Почему вы послали его именно в Вязьму? – Я не выдержал.
Калерия кивнула, она не сердилась на меня за то, что я полез в пекло поперед мамки.
– Поймите же, Калерия, – он обращался к ней – видно, по чину было так положено, – здесь действует простая арифметика. На первый случай никто не обратил внимания. На второй почти никто не обратил внимания, но у меня есть один въедливый лейтенант, который как раз поехал в Кимры к брату и услышал, какой шум стоит в городе… и утихает за его пределами. Он прискакал ко мне на боевом коне и кричит: «Миха Степанович! Полгорода без вести пропало». Я ему ответил, что так не бывает, потому что так не может быть никогда, – это лучший ответ начальника, если он чего-то не понимает. А мой упрямый лейтенант в нерабочее время стал искать в компьютере информацию о массовых исчезновениях людей примерно одного возраста и пола. Он отыскал аналогичный случай в Талдоме и положил мне на стол. Я, разумеется, отмахнулся. Ну поймите меня – разве не может статься, что в двух русских городах появляются вербовщики и вытаскивают молодцев… или вдруг прошел слух, что в Китае можно хорошо заработать, – да мало ли что может произойти в нашем государстве? Вам интересно?
– Кури, у нас курят, – сказала Калерия.
– Ну вот. – Миша закурил от старого «Ронсона» и захлопнул крышку зажигалки. – Мой лейтенант Коля Полянский стал ждать продолжения. Правда, никто, кроме меня, в управлении о его теории организованного злодейства не знал. И тут пришло известие из Калязина. Вы представляете, где это?
– Верхняя Волга, – сказал я, – чуть ниже Кимр. Талдом тоже в том районе.
– А мой Коля даже провел кривую, соединяющую эти три центра, и попросился у меня в командировку. Благо, что недалеко и недорого. И в Калязине он также не обнаружил следов пропавших людей. А там провалились сквозь землю шестьдесят два человека.
– А в Талдоме, в Кимрах? – спросила Калерия.
– В Талдоме тридцать один человек, – полковник был готов к такому вопросу, – а вот в Кимрах больше всех. Очевидно, около девяноста.
– И в один день?
– В один день.
– И в Москве даже не поднялась паника?
– Поставь себя на место калязинской власти. Разве у них других дел нет, как считать парней? Тем более что мы запустили в компьютер их дела, чтобы найти закономерности, и оказалось, что практически все исчезнувшие одиноки.
– Чего же вы Москвой не занялись? – спросила Тамара. – Увидели бы, что у нас тысячами пропадают.
Полковник игнорировал ремарку:
– Мой Полянский был убежден в том, что здесь есть система. И преступная притом.
– А дальше Полянский сделал предсказание, – предположила Калерия.
– С чего ты так решила?
– Это так просто. У вас есть три точки, у вас есть даты, у вас, наконец, есть событие.
Дядя Миша погасил сигарету.
– В принципе ты права.
– И следующий пункт был Углич? Мышкин? Кашин?
– Кашин, Кашин! – Полковник был недоволен тем, что его загадки так просты для аудитории.
– А дата? – спросила Катрин.
– Дата? – Полковник почему-то принялся чертить пальцем по столу, изображая забывчивого старикашку, а Тамара не выдержала напряжения:
– Неужели вы не послали туда отряд?
– Дата нам была известна лишь приблизительно, – сказал Миша. – А кто даст людей для проверки диких гипотез?
– Хорошо, и чем все это кончилось? Что увидел и узнал лейтенант Полянский?
– К сожалению, на этот вопрос я не могу ответить, – сказал Миша. – Полянский погиб.
– Погиб? Не может быть! – сказала Тамара. – Он же милиционер.
– В ту ночь, когда люди исчезли из Кашина… Полянский утонул в Волге.
– Простите, – произнес я. – В студенческие годы мы ходили на байдарках по Верхней Волге. Я те места неплохо знаю. Кашин стоит не на Волге. Он стоит на Медведице. Правильно? А Медведица впадает в Волгу. И там несколько километров…
– Не Медведица, а Кашинка, – поправил меня полковник. – До Волги от Кашина далеко, и у нас нет никаких оснований связывать смерть Полянского с событиями в Кашине.
– Они его убили, – возразила Тамара, – а потом бросили в Волгу. Обычная манера мафии.
– Никаких следов насилия, – сказал полковник. – Лишь повышенное содержание алкоголя в крови.
– Он пил?
– Не больше, чем мы с вами, Тамарочка, – ответил дядя Миша.
– Значит, изредка, – сказала Тамара.
Полковник снова закурил, потом нарушил общее молчание:
– Больше мне нечего рассказывать.
– Врешь, Миша, – сказала Калерия. – Прежде чем пойти к нам, ты побывал в Кашине, ты перерыл там землю, ты привез с собой экспертов…
– Ничего подобного, – сказал Миша. – С точки зрения элементарного ментовского поведения я так бы себя и вел. И всех спугнул. Поэтому все расследование вели люди из Кашина, я там был, конечно, но инкогнито.
– Если, конечно, у них не было сообщников в милиции, – заметила Катрин, – иначе ваше инкогнито не поможет.
– Там, кажется, курорт? – спросила Калерия.
– Старый среднерусский курорт. Милейшее место. Но сейчас выдохся. Хотя санаторий существует. Там в санатории и отдыхал мой лейтенант по документам инженера-технолога, которому не по карману Канарские острова.
– Он знакомился с окрестностями, как Тургенев, – сказала Тамара.
– И чего ты ждешь? – спросила Калерия.
– Я жду нового факта, – ответил полковник. – Или в Бежецке, или в Меховске. Примерно через две недели. Точные данные у меня в конторе. Я хочу понять, кому и с какой целью понадобились все эти люди. Куда их сманивают? Ну и конечно, я отыщу тех, кто погубил Колю Полянского.
– Ясно. Ты посылаешь своих людей?
– Это мои проблемы, – сказал полковник. – Но мои люди – сыщики и размышляют как сыщики. Это совсем другой тип мышления.
– Значит, два городка… – произнесла Калерия.
– Не совсем так. По мнению нашего компьютера, девяносто два процента за то, что следующий инцидент произойдет в Меховске, шесть – за Бежецк, два – за то, что он не произойдет вообще.
– Замечательно, – сказала Калерия. – Все это очень интересно. Осталось нам узнать всего ничего. Что же привело тебя к нам?
– Нехватка кадров, – сказал Миша.
– Точнее.
– Дай мне на две недели Гарика Гагарина.
– Так я и знала, – вмешалась в разговор Тамара. – Только мужчина мне понравился, как его посылают на верную смерть в Афганистан.
– Это несерьезно, – сказала Калерия. – Гарик работает у нас без году неделя. И к тому же он сам испытуемый.
Я не сдержал вздоха. Диагноз никуда не годился.
– Мне нужны некоторые его качества, – сказал Миша.
– Откуда они тебе известны?
– От верблюда. Ты отлично знаешь, что за вашим институтом мы внимательно наблюдаем. И по мере сил помогаем. Разве не так?
– Но Гарика я не отдам.
– Мне нужен полевой агент, – сказал Миша, – который может воздействовать на психику врага, который, говорят, даже может левитировать. Я правильно произнес?
– У меня не всегда получается, – сказал я.
– Мне нужен свой парень, надежный товарищ, честный человек…
– И это все о нем! – сказала Тамара. – Такого типа я лучше оставлю себе.
– Для вашей работы, – сказала Калерия, – люди готовятся десятилетиями. Вы же ничего не добились. Больше того, твой сотрудник погиб.
– Я не погибну! – сообщил я. Эти слова вырвались из моих уст непроизвольно.
– Он будет не один.
– Но предупреждаю, – сказала Тамара. – Если вы поделились с милицией или ФСБ, наш Гарик погибнет без следа. Утонет.
Тамара не хотела, чтобы я утонул. Как приятно.
– Нет, – твердо сказала Калерия. – Гарик и сам не понимает риска, которому вы его подвергаете.
– Мы с этой дамой на «ты» уже десять лет, – сообщил нам полковник Миша. – Видно, она очень на меня сердита. А зря.
– Иди к директору. Посмотрим, что он тебе скажет.
– Я был у вашего директора, – ответил Миша. И тут я увидел, каким он может стать, если захочет. – Директор согласился с моими доводами, но оставил право окончательного решения за тобой и младшим научным сотрудником без степени Гагариным. Директор института отлично понимает, что сложившаяся ситуация, вернее всего, выходит за рамки обычного милицейского расследования. В течение двух месяцев в Средней России пропало бесследно около двухсот человек. Ни один не вернулся, ни один труп не найден, ни одно письмо от них не пришло. Поэтому у нас есть все основания отнести случившееся к разряду необъяснимых явлений. Поэтому я обратился к вам.
– Почему этим не занялись чекисты? – спросила Калерия. – Казалось бы, им и карты в руки.
– Они в курсе дел. Но так как с самого начала этим занялись мы, они не вмешиваются. До поры до времени.
И тогда я понял, что, помимо всего прочего, Мишей руководит уязвленное самолюбие. И к нам он пришел, потому что почуял, что дело вот-вот отнимет ФСБ. А у него, у Миши, свои счеты с вербовщиками или похитителями – ему надо рассчитаться с ними за лейтенанта Полянского.
– Допустим, Калерия, – продолжал полковник, – что мы столкнулись с каким-то явлением не только всероссийского, но и международного масштаба. И организация, которая может таким образом организовать исчезновение людей, достаточно сильна, чтобы угрожать всем. И всей нашей стране.
– Вернее всего, ты преувеличиваешь.
– А ты включи воображение, Лера. Подумай, что может произойти завтра.
– Может и не произойти. – Калерия упрямилась. Я такой ее еще не видел. Неужели она в самом деле боится за меня?
– Если не произойдет, то твой сотрудник возвратится через две-три недели и приступит к исполнению своих обязанностей. В целости и сохранности, отдохнувший на свежем воздухе.
– Калерия Петровна, – сказал я. – Мне очень хочется провести две-три недели на свежем воздухе и помочь родной милиции.
– Ты еще мальчишка, Гарик, – отрезала Калерия. Она вновь обернулась к полковнику: – А какую роль вы ему придумали?
– Мы обсудим это с ним. У меня.
– Почему не здесь?
– Наша беседа будет совершенно конфиденциальной.
– Ты не доверяешь даже нам? – удивилась Калерия.
– Он недобитый бериевец, – констатировала Тамара. – Столько лет скрывался.
– Тамара! – оборвала ее Калерия.
– Я всем верю. И тебе, и Кате, и Тамаре с ее слишком длинным языком, – ответил Миша. – Но я не хочу повторять ошибок. Кто-то узнал о поездке Полянского. Где? В Москве? В моем управлении? В Кашине? Я ручаюсь тебе, Лера, что о том, с кем работает Гарик, кроме меня будет известно лишь моему начальнику. Но ему не надо знать настоящего имени Гарика.
Мы встретились с полковником Мишей на его секретной квартире. На такой, что фигурируют в романах о КГБ или М-5. Он дал мне адрес и время. Простой девятиэтажный дом. Башня. На Пресне. Внизу воняет из-за сломанного мусоропровода, на синей масляной краске лестничных стенок – граффити – переписка местной молодежи с сообщениями, кто кого любит, а кто кого хочет, а также названия неизвестных мне групп. Толстая струя черного распылителя поверх этих скромных надписей сообщала: «Лебедя в президенты!» Лампочка в лифте была выбита, и мне пришлось ощупью искать кнопку седьмого этажа.
Полковник Миша был в тренировочном костюме и шлепанцах.
– Вы в самом деле здесь живете? – спросил я.
– К счастью, нет, – сказал тот, проводя меня в однокомнатную стандартную квартирку. – Посидим на кухне, я кофе приготовил.
Кофе он готовил славно. Обычно полковники этого делать не умеют. А он умел.
– Как мне показалось, – сказал Миша, – вы не возражаете против командировки?
– Не возражаю, – согласился я.
– Я надеялся на это. Но… – он поднял указательный палец, – нужно, чтобы вы… можно я вас на «ты» буду называть?