Герцог и я - Джулия Куинн 3 стр.

– А чем ты мне отплатил на мое благодеяние? – продолжал игру Энтони. – Подложил в постель дюжину угрей…

Саймон по-прежнему считал Энтони ближайшим другом и после возвращения в Англию первым делом встретился именно с ним.

– Очень рад тебя видеть, Клайвдон! – в который раз повторил Энтони. – Ох, ты, наверное, предпочитаешь, чтобы я теперь называл тебя Гастингсом?

– Нет! – с непонятной для Энтони поспешностью ответил Саймон. – Гастингсом навсегда останется мой отец. Я приму титул, если того потребуют обстоятельства, но не стану носить это имя.

– Обстоятельства? – с удивлением переспросил Энтони. – Да кто не мечтает стать герцогом? Ты меня удивляешь!

Саймон нервно провел рукой по волосам и ответил не сразу. Да, он знал, что должен – таковы давние традиции – сохранить родовое имя, родовые владения и тем самым подтвердить и упрочить место семьи в истории Англии, но ведь кем он был до недавнего времени? Сын, отвергнутый отцом чуть ли не с рождения, да и в юные годы не удовлетворявший того своими взглядами и поведением. Отец скрепя сердце мирился с его существованием, но горячих чувств не испытывал и, как и прежде, не желал видеть. Сын платил ему той же монетой. Одним словом, нашла коса на камень.

– Это чертово ярмо не для меня, – пробормотал он наконец.

– Придется к нему привыкнуть, – сказал Энтони. – И к новому имени тоже.

Саймон вздохнул. Он понимал, что приятель прав, что его протест может быть воспринят в обществе как кокетливое кривлянье.

– Ладно, – продолжал Энтони, – не будем о грустном. Ты прибыл как нельзя кстати. Мне нужна поддержка в моих трудных и нудных хлопотах.

– Что за хлопоты, Тони?

– Мне, видишь ли, придется сопровождать одну из сестер на очередной бал.

Саймон откинулся на спинку кресла и не без интереса посмотрел на собеседника.

– Мне это мало о чем говорит. Лично я далек от подобной суеты.

– Что ж, придется осваиваться в новых обстоятельствах, дружище. Доверься мне, и я помогу тебе на первых порах.

Саймон заливисто рассмеялся:

– Если я не ослышался, человек, пытавшийся окунуть мою голову в ночную вазу, предлагает мне трогательную заботу?

– О, тогда мы были совсем юные, Саймон. Теперь, увы, все по-другому.

– Теперь ты образец благопристойности и хранитель семейных устоев?

– В самую точку! И я рассчитываю на твою помощь.

Энтони на минуту задумался, а затем спросил:

– Полагаю, ты намерен занять определенное положение в обществе?

– Это совсем не так, Тони.

– Но ты говорил, что собираешься на вечер к леди Данбери.

– Только потому, что испытываю симпатию к этой прямолинейной старухе. Она всегда говорит то, что думает.

– Ну, допустим, не всегда, – заметил Энтони.

– Ты прав. Но она чаще других говорит искренне. Кроме того, она хорошо относилась ко мне, когда я был ребенком. Я несколько раз проводил у нее в доме школьные каникулы. Дружил с ее племянником.

Энтони кивнул:

– Итак, я понял. Ты намерен избежать соблазнов света. Но знай, мой друг, они все равно тебя настигнут, где бы ты ни находился.

Слово «они» Энтони выпалил так, что Саймон чуть не поперхнулся своим бренди. Откашлявшись, он переспросил:

– Кто эти грозные «они», которыми ты меня так напугал?

– Скоро сам убедишься – матери!

Саймон пожал плечами.

– К сожалению, я не знал свою матушку. Но я не совсем понимаю…

– Скоро поймешь! Матери юных невест! Не женщины, но огнедышащие драконы! От них нигде не укроешься. И должен тебе признаться: моя родительница – одна из самых опасных.

– Боже мой, а я-то полагал, что самое опасное место – в джунглях Амазонки.

Энтони бросил на приятеля неодобрительный взгляд:

– Будет не до шуток, когда тебя стреножит одна из таких матрон вместе со своей тщедушной дочкой в белом наряде и принудит к бесконечному разговору о погоде, балах и лентах для волос.

Саймон усмехнулся:

– Если не ошибаюсь, за время моего отсутствия ты превратился в истинного великосветского шалопая? То есть, прости, джентльмена.

– Видит бог, я этого не хотел! Будь моя воля, я держался бы в ста милях от общества, избегал бы его как чумы. Но моя сестра в прошлом году начала выезжать в свет, и я просто обязан впрячься в эту колесницу.

– Ты говоришь о Дафне?

– Как, вы были знакомы?

– Нет, но сестра отправляла тебе письма, когда мы учились еще в школе, и я запомнил, что она родилась четвертой в семье, а значит, ее имя на «Д».

– Верно. Наш семейный метод давать имена детям. Эффективен при амнезии – не забудешь, как кого зовут.

Саймон рассмеялся:

– Ваше изобретение – самое крупное в Англии после паровой машины Уатта.

– Согласен, – скромно кивнул Энтони и, наклонившись к другу, сказал: – Мне пришла в голову смелая мысль: на этой неделе у нас состоится семейный обед – почему бы тебе не присоединиться к нам?

Брови Саймона слегка приподнялись.

– Ты же нарисовал страшную картину, пугая меня драконами в образе матерей и девиц на выданье, разве не так?

– Ну, мать я возьму на себя, не спущу с нее глаз, а насчет Дафны изволь не волноваться – она не из таких. Счастливое исключение, которое лишь подтверждает правило. Тебе она наверняка понравится.

Глаза Саймона недоверчиво сузились: не играет ли с ним приятель? Не пытается ли заманить в ловушку?

Энтони угадал ход его мыслей и со смехом произнес:

– Господи, уж не подозреваешь ли ты, что я в сговоре с матушкой?

Саймон промолчал.

– Ты для Дафны совсем не подходишь, – продолжал Энтони.

– Почему это? – удивился Саймон.

– Слишком погружен в себя. Всегда был таким, насколько я помню.

Некоторое время Саймон обдумывал характеристику и, так и не решив, хорошо это или плохо, задал следующий вопрос:

– Она получила уже много предложений?

– Несколько. – Энтони, допив бренди, откинулся в кресле. – С моего согласия, она отказала всем.

– Как великодушно с твоей стороны.

Энтони не принял иронии и продолжил:

– Видишь ли, я не ищу великой и вечной любви для своей сестренки, но не отвергаю при этом возможности счастливого брака. Однако не с человеком, который годится ей в отцы, и не с промотавшимся гулякой, или, наконец, не с тем, кто слишком сух и высокомерен для нашей веселой семьи. Упаси бог! А на этой неделе ее руки просил вообще один…

Энтони замолчал, как опытный рассказчик, играя вниманием слушателя.

– Что же стряслось на этой неделе? – не выдержал Саймон.

– Ну, этот последний… Впрочем, он вполне приятен в обращении, только немного туповат. Но ты можешь вообразить, что я чрезмерно придирчив. Ничего подобного – я такой же, каким ты меня знал в далекие дни нашей беспутной молодости. Я вовсе не хочу огорчать беднягу и разбивать ему сердце, а потому…

– А потому перекладываешь это на хрупкие плечи своей сестры. Верно?

– Нет, мой друг. Я сам откажу ему, но весьма деликатным образом.

– Мало кто из братьев идет на такое ради сестер!

– Дафна и правда хорошая сестра, – серьезно сказал Энтони. – И я готов для нее на многое.

– Даже водить по магазинам и выслушивать разговоры о погоде, балах и лентах для волос?

– Понадобилось бы – выслушал, но Дафна не того поля ягода!

– Охотно верю, однако у тебя на подходе еще три сестрицы, не так ли, мой бедный друг?

– Совершенно верно. Но все они моложе Дафны, у меня есть еще время собраться с силами.

Саймон иронически усмехнулся:

– Что ж, удачи!

По правде говоря, он немного завидовал приятелю, окруженному большой семьей, не опасавшемуся одиночества и даже не ведавшему, что это такое. Сейчас Саймон был далек от намерения свить собственное гнездо, однако не отвергал такой идеи в принципе. Он даже допускал, что его жизнь в этом случае наполнилась бы иным смыслом, стала бы более содержательной, даже привлекательной…

Из некоторой задумчивости его вывел вопрос Энтони:

– Так тебя ждать к ужину? Он не будет званым, только мы вдевятером. Ты – десятый.

Эти дни для Саймона выдались крайне хлопотными – вступление в права наследства, управление имениями, – и он с некоторым удивлением услышал собственный ответ:

– С удовольствием.

– Очень рад, дружище! Но прежде мы увидимся у леди Данбери, не так ли? Ты ведь собирался?

Саймон содрогнулся.

– Теперь и не знаю, как поступить. Ты меня так запугал драконами… Если я и приду, то постараюсь удрать через каких-нибудь полчаса.

– Думаешь, тебе это удастся?

Независимый вид Саймона лучше всяких слов говорил, что именно так он и думает.

Глава 2

На этой же неделе состоялся званый вечер у леди Данбери, и Дафна, скрывавшаяся в одном из укромных уголков бального зала, чувствовала бы себя вполне уютно, не огорчи ее Энтони сообщением, что некий Найджел Бербрук возобновил свои матримониальные притязания. Ему было в очередной раз отказано, но Дафну не покидало ощущение, что этим дело не кончится: претендент, видимо, оказался упорным и решил штурмовать бастион до конца.

Вот он пересекает зал, озираясь по сторонам… Дафна постаралась еще надежнее спрятаться за спины матрон. Она совершенно не знала, как с ним говорить и о чем – с этим довольно милым, но недалеким и навязчивым человеком, и предпочла укрыться если не в кустах, то в тени огромных портьер.

Но и это оказалось недостаточно надежным. Дафна уже собралась позорно ретироваться в дамскую комнату, когда услышала знакомый голос:

– Эй, сестрица, да ты никак прячешься?

– Энтони! Не ожидала тебя здесь встретить.

– Это все матушка, – сказал брат. – Разве мы можем ей отказать?

– Не можем, – обреченно согласилась Дафна.

– Представляешь, она вручила мне список приемлемых невест. Для меня, разумеется. Но мы все равно ее любим и уважаем, верно?

– Конечно. Для меня она тоже составила список женихов.

– Понятное дело: ты вступила в брачный возраст, сестрица.

– Хочешь принести меня в жертву? Но ведь ты на целых восемь лет старше. Тебе давно пора!

– Понимаешь, – серьезным тоном заявил Энтони, – старые девы во много раз страшнее закоренелых холостяков. Поэтому весь свой пыл дражайшая родительница обращает именно на тебя.

– Она пригрозила, что будет натравливать женихов по одному каждую неделю. Согласно списку. А в нем – ой сколько!

– В моем тоже немало, – заметил Энтони. – Он у меня с собой.

– Зачем? Вдруг кто-то увидит.

– Хочу поддразнить матушку. Вытащу при всех и буду рассматривать в монокль.

– У тебя нет монокля.

– На днях приобрел.

– Не смей этого делать! – воскликнула Дафна, потому что Энтони и в самом деле вынул из кармана жилета какой-то сложенный листок. Правда, монокля не достал. – Мама тебя убьет! А заодно и меня.

– Что ж, сестрица, ты заслужила: слишком разборчива.

Дафна толкнула его в бок, издав при этом что-то вроде победного клича, чем привлекла внимание нескольких господ.

– У тебя не женская ручка, – произнес брат, потирая ушибленное место.

– И хороший опыт, – добавила Дафна. – Все-таки аж четыре брата и время от времени каждый нарывается на скандал… Дай взглянуть на твой список.

– После того как ты чуть не изувечила меня? Ни за что! А впрочем, держи.

Она развернула листок, заполненный аккуратным почерком матери. Список состоял из десятка женских имен.

– Что ж, этого я примерно и ожидала.

– Совсем ужасно или не очень? – спросил брат.

– Да уж, выбор не из лучших.

– Неужели нет достойной невесты? О, я несчастный!

– Что за тайные переговоры вы здесь ведете? – услышали они знакомый голос.

– Бенедикт! – воскликнула Дафна. – Мама и тебя отправила на эту пытку?

Второй по возрасту и по букве алфавита брат, улыбаясь, приблизился к ним и произнес:

– Увы, да. Отвертеться не удалось. И не меньше трех раз напомнила мне, Энтони, чтобы я поскорее занялся воспроизводством следующего виконта, если ты продолжишь относиться к этому столь безответственно.

Старший брат ответил сдавленным стоном.

– От кого вы прячетесь? – продолжал Бенедикт. – От мамы? Боитесь, что силком потащит вас к вашим нареченным?

– Смотри, как бы тебя не повели, – парировал Энтони. – Ты тоже у нее на заметке.

– Что касается меня, я скрываюсь от Найджела, – призналась Дафна.

– От этого представителя отряда приматов? – пошутил Бенедикт.

– Не стоит так говорить, – недовольно ответила Дафна. – Просто мы потолковали с ним о многом и совершенно исчерпали запас тем для разговоров.

Два старших брата Дафны были похожи друг на друга – оба высокие, широкоплечие, кареглазые; оба нравились женщинам и знали об этом. И сейчас на них уже начали посматривать матери юных девиц, подготавливая барышень к более решительным действиям.

– Что за листок у тебя в руке, Дафна? – спросил Бенедикт.

Занятая мыслью о том, не скрыться ли все-таки в дамской комнате, она рассеянно передала ему список невест для Энтони, и Бенедикт не сдержал громкого смеха, ознакомившись с содержанием.

– Нечего гоготать, – обиделся старший брат. – Тебя со дня на день ждет такой же.

– Не сомневаюсь. И братца Колина тоже… Вы еще не видели его? Ох, а вот и он!

К родственному кругу присоединился третий брат (третья буква алфавита).

– Мы ждали тебя не раньше следующей недели, – сказал Энтони после обмена приветствиями. – Как Париж?

– Очень скучный город, – ответил Колин.

– Догадываюсь… Это означает, что ты раньше времени потратил все деньги, – рассмеялась Дафна.

Колин склонил голову.

– Ты права. Виновен, но заслуживаю снисхождения.

Колин считался в семье легкомысленным юношей, гулякой и повесой, хотя в общем-то совсем не был таковым. Просто, как известно, все познается в сравнении, и в сопоставлении с рассудительным Энтони, распорядителем семейных капиталов, с домоседом и флегматиком Бенедиктом, не говоря о несовершеннолетнем Грегори, он мог, пожалуй, считаться порядочным шалопаем, что и подтвердил, стоило ему снова раскрыть рот.

– Хорошо снова оказаться дома, – сказал он. – Хотя погода на континенте намного лучше, чем у нас, а уж о женщинах говорить нечего. Там я познакомился с одной…

Дафна ущипнула его за руку.

– Ты забыл, что рядом дамы, негодный мальчишка!

Впрочем, особого негодования в ее голосе не чувствовалось: Колин был ей ближе всех остальных по возрасту, и она надеялась еще услышать рассказ о его похождениях. Только не здесь…

– Видел уже маму? – спросила Дафна.

Колин покачал головой.

– Не застал дома. Она здесь, верно?

– Наверное, хотя мы ее пока тоже не встретили. Но нам угрожает нечто более ужасное.

Это произнес Бенедикт, который первым увидел, что к ним направляется престарелая леди, опирающаяся на трость, – сама хозяйка дома, леди Данбери, известная прямотой и резкостью суждений. На нее почти никто не обижался, ведь все к этому привыкли. К тому же старушка была, в сущности, приветлива и добра.

– Не притворяйтесь, что не замечаете меня, вы, Бриджертоны! – крикнула она им вместо приветствия и взмахнула палкой в опасной близости от живота Колина.

Тот отпрянул и наступил на ногу Бенедикту.

– Ваш семейный клан недурно смотрится, когда вы все вместе, – снисходительно заметила она.

– Спасибо, леди Данбери, – поклонился Энтони, но она проигнорировала этот жест.

– А вас, милочка, – ее палка указала на Дафну, – разыскивает мистер Бербрук. На вашем месте я бы вырвала его с корнем!

– Благодарю за совет, – искренне ответила Дафна, сразу поняв и оценив эту несколько мудреную фразу.

– Наше славное общество, – продолжала леди Данбери, опять никак не реагируя на благодарность, – не так богато светлыми головами и остроумными людьми обоего пола, чтобы терять их таким несуразным образом, и ваш старший брат оказал этому обществу и вам, мисс Бриджертон, неоценимую услугу, когда осмелился ответить мистеру Бербруку отказом от вашего имени.

После этих слов пожилая леди величественно проследовала дальше.