Он был красив, с этим не поспоришь, даже, пожалуй, чересчур для мужчины, когда красота вот-вот может перейти в нечто приторно-сладкое. Но что касается комплекции и роста, их достоинства не вызывали сомнений. Он был не ниже ее старших братьев, что встречается нечасто, и сложен не хуже Энтони, Бенедикта и Колина.
Но какое ей дело до его внешности и тем более до того, могут ли с ним соперничать ее братья? Возможно, она подумала об этом потому, что знала: такие мужчины, как он, никогда не заинтересуются женщинами вроде нее. И еще подумала: какого дьявола он оказался здесь в тот момент, когда несчастный Найджел распростерся на полу, а она присела над ним?
Однако что бы она ни думала и ни чувствовала в эту секунду, все это выразилось в нахмуренных бровях и резком вопросе:
– Кто вы такой?..
Саймон сам бы не мог объяснить, отчего не ответил на вопрос прямо и просто, а вместо этого сочинил весьма витиеватую фразу:
– В мои намерения входило стать вашим спасителем в случае необходимости, но теперь я вижу, что вы не нуждаетесь в моих услугах.
Тем не менее сказанное подействовало, и, заметно смягчив тон, Дафна проговорила:
– Что ж, тогда примите мою благодарность. Жаль, вы не появились чуть раньше – тогда бы я не влепила ему эту пощечину, от которой он так легко свалился и теперь не может встать.
Теперь Саймон наконец обратил внимание на человека, сидящего на полу и стонущего:
– Даффи, о, Даффи. Я все равно люблю тебя, Даффи.
– Это он к вам обращается? – спросил Саймон, переводя взгляд на молодую леди.
Боже, как она хороша собой, и, если смотреть немного сверху, как смотрит он, вырез ее платья выглядит особенно соблазнительным.
– Не к вам же! – огрызнулась Дафна.
Ей не понравились потуги на юмор, которые она уловила в вопросе незнакомца, но все же она успела обратить внимание, что его взгляд устремлен на ту часть ее тела, которую никак нельзя назвать лицом.
– И что же нам с ним делать?
– Нам? – переспросил Саймон.
– Вы же сами сказали, – с насмешливой улыбкой заметила Дафна, – что намеревались стать моим спасителем. Так спасите хотя бы мою жертву… Что с ним такое, в самом деле?
– Дорогая мисс Даффи, – снисходительным тоном произнес Саймон, наклоняясь к Найджелу. – Мне не хочется вас огорчать, но, по-моему, ваша жертва сильно пьяна. Может, вытащить его на улицу?
– Ни в коем случае! Там льет дождь.
– Дорогая мисс Даффи, – повторил Саймон с той же интонацией. – Вы слишком добры. Ведь этот человек оскорбил вас.
– Ничего подобного, сэр. С чего вы взяли? Он просто… просто слишком назойлив. А вообще и мухи не обидит.
– Вы ангел, мисс. Я стыжусь своих жестоких намерений.
Сейчас он говорил почти серьезно. Ведь большинство женщин из тех, кого он знал, устроили бы по меньшей мере истерику в подобной ситуации и уж ни в коем случае не проявили бы и капли жалости к обидчику.
Дафна поднялась с колен, отряхнула зеленый шелк платья и поправила прическу: один длинный локон спадал на плечо, слегка касаясь полуобнаженной груди. Девушка что-то объясняла ему, но Саймон, будучи в достаточной степени воспитанным и зная, что даму полагается слушать хотя бы вполуха, не различал сейчас почти ни слова из того, что она говорила о Найджеле, о том, как жалеет его и чувствует свою вину за то, что тот выпил больше, чем следует. Саймон прислушивался не к словам, а к своим ощущениям, а они были таковы: ему ужасно хотелось коснуться губами ее локона и потом продолжить движение от плеча к груди… Он понимал, что с ее чувственных губ срываются какие-то слова, но смысла не улавливал, кроме одного: эти губы требуют поцелуя.
Зато она заметила его рассеянность и сказала:
– Сэр, вы не желаете вдуматься в то, о чем я говорю. Я рассказываю об этом несчастном и спрашиваю, что с ним делать. Слышите?
– Конечно.
– Нет, не слышите.
– Не слышу, – признался он.
– Вы смеетесь надо мной? – возмущенно воскликнула она и топнула ножкой.
– Вовсе нет, – произнес он, не сводя с нее глаз.
Ему нравилось в ней все, и ее гнев тоже.
Она пробурчала что-то неодобрительное, затем резко заявила:
– Если не хотите помочь, тогда уходите.
Саймон постарался взять себя в руки и ответил:
– Простите. Конечно же, я вам помогу. Только скажите, что нужно сделать.
Она вздохнула.
– Все это время я пыталась втолковать вам, сэр, что Найджел не мог упасть от моей пощечины и тем более так долго лежать. Что же с ним произошло? Может, вызвать врача? Он совсем затих! Боже мой!
Саймон еще раз наклонился к лежащему, слегка подвинул его, повернул голову.
– Да он просто пьян и крепко спит, – заключил он, выпрямляясь.
– Вы уверены?
– Абсолютно. Даже похрапывает.
– Если это действительно так, сэр, думаю, надо его оставить здесь. Пускай отсыпается… Впрочем, нет, что я говорю! Как нехорошо с моей стороны! Нужно придумать что-то другое!
– Вы правы, мисс, и вот что предлагаю: я вызову свой экипаж, и мы отправим бедолагу домой.
– О, как я вам благодарна! Это действительно лучший выход.
– Сейчас я отойду, а вы подождите в библиотеке.
– Зачем?
– Вы же не хотите, чтобы кто-нибудь увидел вас над распростертым неподвижным телом?
– Неподвижное тело! – содрогнулась она. – Не нужно так говорить о Найджеле.
– Не беспокойтесь, он вскоре оживет. Итак, ждите меня в библиотеке, а когда вернусь, перенесем его в экипаж.
– Как мы сделаем это, сэр?
– Понятия не имею, – ответил незнакомец с обезоруживающей, почти детской улыбкой, от которой у нее перехватило дыхание.
Дафна и представить не могла, что этот человек со столь резкими манерами и повелительными интонациями умеет так улыбаться.
Раньше она думала, что длительное общение с четырьмя братьями, которые никогда не жалели для нее улыбок, сделало ее малочувствительной к этому способу выражать свое расположение, но оказалось, это не так: ее сердце дрогнуло, она даже почувствовала слабость в коленях.
Чтобы отвлечься от этих волнующих мыслей, девушка снова опустилась на колени рядом с Найджелом, называя его по имени и умоляя проснуться. К ее удивлению, он почти сразу откликнулся и простонал:
– Дафна! Милая Дафна!
Незнакомец моментально отреагировал на имя и произнес:
– Дафна? Раньше этот человек называл вас как-то по-другому. Вас зовут Дафна?
– Да, это мое имя, – раздраженно ответила она, поднимаясь с колен. Ее снова раздосадовал его властный тон. – Что-то не так?
– Боже, вы Дафна Бриджертон?
– Не буду отрицать, сэр.
Саймон отступил на два шага, не сводя глаз с ее лица. Конечно же: густые каштановые волосы, нос, скулы – совсем как у Энтони. Она его сестра!
Вот черт! А он почти поддался сластолюбивым помыслам и хотел овладеть ею! Не здесь, конечно, не в коридоре, но при более удобном случае…
Однако теперь… теперь он не смеет даже в мыслях нарушить незыблемое правило дружбы: не возжелай греховно сестру друга твоего.
По-видимому, она уловила в его взгляде некую растерянность, потому что спросила с легкой насмешкой:
– А могу ли я узнать, кто вы?
– Мое имя Саймон Клайвдон, – пробормотал он.
– Герцог Гастингс?
Он молча кивнул.
– О боже, кто бы мог подумать!
Теперь был его черед наблюдать растерянность на ее лице, она даже побледнела – или ему показалось?
Тоже не без иронии он спросил:
– Надеюсь, вы не собираетесь лишиться сознания, мисс Бриджертон?
Его предположение задело ее, и девушка резко ответила:
– Уверяю вас, нет!
– Замечательно.
– Просто сегодня, – посчитала она нужным добавить, – мой брат говорил о вас…
– Полагаю, ничего плохого? – перебил он ее с усмешкой.
– Говорил, что вы опасный человек. И это я слышала не только от него.
– Я? Д-д…
Он почувствовал, что язык не повинуется ему, и замолчал, набрав в грудь побольше воздуха. Со стороны могло показаться, человек просто возмущен чем-то и пытается совладать с гневом.
– Д-дорогая мисс Бриджертон, – продолжил Саймон, – я не могу поверить этой характеристике.
– Придется, милорд. Об этом даже сообщили сегодня в газетах.
– Неужели в «Таймс»? – воскликнул он с комическим ужасом.
– Нет, в газете Уистлдаун.
– «Уисл…» что? – переспросил он. – Это новое популярное издание?
– Ах да, вы ведь только-только вернулись в Лондон и еще многого не знаете. Но вам придется познакомиться с данной газетой, хотя это всего-навсего листок со сплетнями, порой весьма любопытными.
– Мисс Бриджертон, – произнес Саймон решительно, – пускай Найджел еще немного поспит, а вы расскажете мне об этом скандальном листке…
– Сплошные толки и пересуды, – повторила Дафна. – Злословие и злоязычие. Однако все читают и обсуждают. Оттуда я узнала о вашем возвращении.
– И что же, – глаза его сузились, – написано обо мне?
Вид у него был настолько грозным, что она невольно попятилась и почти уперлась в стену. Дальше отступать было некуда. Что же это ей так не везет сегодня? Два не совсем нормальных мужчины на ее пути: один напивается до бесчувствия от безответной любви, а другой готов чуть ли не ударить ее из-за какой-то газетенки, о которой она имела неосторожность упомянуть. Однако она почувствовала укол совести. Едва человек вернулся на родину, как узнал, что его благородное имя полощет какая-то дамочка… Кому это понравится?
– Не расстраивайтесь так из-за этого, – мягко проговорила она. – Там всего-навсего написано, что вы знатный повеса, чего, полагаю, не станете отрицать, ведь большинство мужчин очень гордятся этим… – Дафна умолкла, ожидая горячих опровержений, но они не последовали и она продолжила: – Кстати, некоторые знакомые подтверждают это мнение.
– И кто же?
– Не кричите, сэр. Например, моя мать, знавшая вас раньше. Только она дала другое определение.
– Какое?
– Шалопай, кажется.
– Звучит намного лучше.
– И, насколько помню, она запрещала мне находиться с вами в одной компании.
– Неужели? А вы?
– Мне было тогда столько лет, что я все равно не могла бы проводить время в вашем обществе.
– Это вас извиняет, Дафна. Давайте поставим все на свои места. Ваша матушка говорила вам, что я нехороший человек, и не рекомендовала даже находиться рядом со мною. Так?
Девушка кивнула.
– Почему же вы тогда столь долго пребываете в моем обществе наедине?
Дафна не сразу нашлась с ответом, но затем указала пальцем на Найджела:
– А он?
– Ну, он не в счет, и поэтому…
Саймону начинала нравиться эта игра. Нравились мгновенные изменения на лице Дафны: ирония, раздражение, гнев, легкая растерянность, почти испуг – и снова улыбка, ирония…
– И поэтому… – повторила его слова Дафна.
– Можно прийти к выводу, что мы с вами вопреки запрету вашей матушки уже долгое время находимся наедине.
– Не считая Найджела, – упрямо напомнила она.
Саймон мельком взглянул на него, но созерцать малоподвижное тело было менее приятно, чем смотреть на Дафну.
– Я почти уже забыл о нем, – признался он. – А вы?
Дафна не ответила, однако беспокойный взгляд, который она кинула на Найджела, был красноречив. Саймон чувствовал, что заигрался, пора заканчивать словесный поединок, сражение взоров, но не мог и не желал положить этому конец. Конечно, он понимал: никакого продолжения не предвидится, он никогда не посмеет проявить какую-либо настойчивость в действиях, да что настойчивость – даже не вполне осторожную фразу по адресу сестры Энтони… И все же хотел продолжения. Какого? Ну, хотя бы как-то определиться с ее незадачливым ухажером. Угораздило же его так напиться в доме у суровой блюстительницы нравов леди Данбери.
И все же он не мог отказать себе в удовольствии еще немного подзадорить эту милую девушку: она так соблазнительно округляет глаза, приоткрывает губы в ответ на его реплики.
Он наклонился к ней и произнес:
– Я знаю, что сказала бы сейчас ваша матушка.
– И что же? – вызывающе спросила Дафна.
Судя по всему, ей тоже импонировала их игра.
Саймон позволил себе слегка коснуться пальцем ее вскинутого подбородка и ответил:
– Она бы предупредила, что нужно быть аккуратнее. – И, чуть помедлив, добавил: – Остерегаться каждого моего движения.
Как Саймон и предполагал, глаза ее широко раскрылись, а губы сжались, она слегка приподняла плечи… и вдруг громко рассмеялась прямо ему в лицо.
– Вы… вы… – проговорила девушка, немного успокоившись, – ваша серьезность просто комична.
Саймона уколола ее ирония.
Дафна уловила перемену его настроения и с усмешкой сказала:
– Да, роль наставника вам не идет. Вы предпочитаете выглядеть демонически и считаете это своим козырем, верно?
Он молчал. Пауза затянулась, поэтому Дафна нашла нужным добавить:
– Такое впечатление вы хотели бы производить на женщин, не правда ли? – Он снова ничего не ответил, и она продолжила: – Не сомневаюсь, это действует на многих, но только не на меня.
– Почему же? – словно очнувшись, спросил он.
Серьезно глядя на него, она пояснила тоном, каким говорят с незадачливыми учениками:
– Потому что у меня четыре брата, и я привыкла к их уловкам и научилась разбираться в мужчинах.
– Вот как… – В его голосе прозвучало разочарование.
– Но ничего, – утешающе произнесла она, потрепав его по рукаву. – Ваши попытки все равно были вполне искусны, я даже польщена таким вниманием. Тем более что со мной заигрывал сам герцог с титулом шалопая. Или шалопай с титулом герцога.
Саймон посмотрел на нее со странной задумчивостью, которая совершенно не вязалась с ситуацией, затем, потерев подбородок, с расстановкой произнес:
– Мисс Бриджертон, кто-нибудь говорил, что вы дерзкая девчонка?
Она мило улыбнулась, словно услышала комплимент, и сказала:
– Многие считают меня эталоном доброты и благожелательности.
– Эти многие – дуралеи, мисс Бриджертон.
Дафна в задумчивости склонила голову набок, потом перевела взгляд на похрапывающего Найджела и вздохнула:
– Боюсь, что, хоть это и неприятно, вынуждена согласиться с вами.
– Вам неприятно то, что многие дуралеи, или то, что вы дерзкая девчонка? – уточнил Саймон.
– И то и другое. Но больше меня удручает первое.
Герцог громко рассмеялся и удивился, насколько непривычны для него эти звуки. Он уже и не помнил, когда последний раз так беззаботно смеялся.
– Дорогая мисс Бриджертон, – проговорил он сквозь смех, – если в этом мире вы считаетесь образцом доброты и благожелательности, то в нем весьма опасно жить.
– Вы правы. Моя мать часто предупреждает меня об этом.
– Почему же я не могу ее припомнить? – пробормотал Саймон.
– В самом деле?
– Клянусь. Она похожа на вас?
– Довольно странный вопрос.
– Ничего странного. – Но он уже понял, что сказал глупость, а это с ним, как ему казалось, случалось крайне редко, и, желая оправдаться перед самим собой, добавил: – Вообще-то я уже говорил вам – вы, Бриджертоны, как горошины из одного стручка.
Это ее совсем не обидело, и она серьезно сказала:
– Да, верно. Все, кроме матери. У нее светлые волосы и голубые глаза. А мы пошли в отца. Хотя, говорят, у меня мамина улыбка.
После этого утверждения вновь возникло неловкое молчание, которое прервал Найджел, внезапно пробудившись и приняв сидячее положение.
– Дафна, – сказал он, хлопая глазами, – вы здесь? Это вы?
– Боже мой, – тихо произнес Саймон, – он уже перестал вас узнавать? Что вы наделали с его мозгами?
– Я ударила его не по мозгам, а по щеке, сэр. Он просто еще не… не протрезвел.
– Чтобы решиться просить вашей руки, – предположил Саймон, – он, наверное, осушил целую бутылку виски. От него несет как из бочки.
– Неужели я такая страшная? Другие не прибегали к такому способу. Можете навести справки.
Саймон посмотрел на нее так, будто она умалишенная, затем без тени иронии произнес:
– Мисс Бриджертон, я не стану проводить дознание. Я вам верю.
Проигнорировав его замешательство, Дафна предложила:
– Милорд, не пора ли приступить к осуществлению нашего плана?
Тем временем Найджел безуспешно пытался встать, но смог утвердиться лишь на коленях, подползти к Дафне и проговорить: