Они прошли в длинный низкий зал ресторана. Завтрак никуда не годился, потому что Мишель поселил Кору в самом шикарном отеле «Люкс», в котором повара старались придерживаться британских колониальных традиций. Кора представила себе гнев Милодара, когда тот узнает о расходах, понесенных организацией из-за расточительности Космо-флота.
Британские колониальные традиции выразились в овсянке и яичнице с беконом. Но овсянка здесь изготовлялась из куколок каких-то мелких бабочек, а яичница из яиц ящерицы куруаны. К счастью, Кора узнала об этом заранее и ограничилась жидким «импортным» чаем и вчерашней булочкой. Зато труженики Космофлота накинулись на бесплатный завтрак, словно специально голодали две недели. Чтобы рассеять возможные сомнения Коры, Мишель смущенно сказал, что стоимость питания включена в представительские расходы, а Вероника давно мечтала отведать жареных яиц куруаны.
– Кора, – признался Мишель, уже к ней расположенный. – Я тебе должен сказать, что забочусь о твоих интересах по официальному запросу ИнтерГпола. По официальному. Иначе нельзя – если бы я сделал что-то втайне, меня сразу бы выслали, потому что здесь и без того подозревают, будто я не столько агент Космофлота, сколько агент ИнтерГпола. Это смешно, правда?
Но глаза Мишеля не смеялись. Кора поняла, что он и на самом деле агент ИнтерГпола, и послушно посмеялась за него.
– Вероника рассказала, что вы вчера болтали о кланах и о принце Густаве. Наивно болтали, по-женски.
– Да, конечно, ничего интересного, – ответила Кора, и Вероника радостно улыбнулась. В отличие от землянина Мишеля она была пуганой местной жительницей.
– И куда вы хотели бы съездить? Какие достопримечательности вы хотели бы увидеть? Водопады? Заповедник сов?
– Пока что меня интересует одна достопримечательность – так называемый оракул Провала. Когда можно его посетить?
– Я уже звонил ему с утра, – сказал Мишель, признавая этим, что заранее обсудил проблему с Вероникой. – Он согласен вас принять сегодня. В одиннадцать-двенадцать. Обычно к нему записываются за год.
Вероника нервно разгладила скатерть.
– Может быть, вам не стоит с ним встречаться? – предположила она.
– Почему? Он мне нужен как свидетель по делу, которым я занимаюсь.
– Он злобный реакционер. – Вероника перешла на шепот. – Всем известно, что он предсказывает те бедствия, которые выгодны сильным мира сего. Буквально до смешного… Ну скажи, Мишель, скажи!
– Разумеется, он очень популярен, – осторожно произнес Мишель, предварительно оглянувшись. – И влиятелен. Но в конечном счете Вероника права. Многие убеждены, что он находится на содержании у некоторых сильных кланов.
– Точнее, у клана Дормиров, к которому принадлежит принц Кларенс, – уточнила Вероника.
– Соперник Густава? – Кора уже начала вживаться в местную политику.
– Именно так! – сказал Мишель. – Но все это было бы только смешно, если бы он врал. Но он угадывает! Угадывает важнейшие события! Вы не представляете, насколько ему у нас верят.
– До смешного, – сказала Вероника. – Я человек несуеверный, но иногда поражаюсь его ловкости. Может быть, за этим что-то есть… Ведь экстрасенсы существуют?
– Пока что в Галактике я их не встречала, – ответила Кора. – Ни одному из экстрасенсов не удалось нарушить законов физики. А это уже утешает.
– Жалко, – призналась Вероника. – Я в школе не выносила физику и всегда надеялась, что найдутся какие-нибудь волшебники или маги, которые эту проклятую физику отменят.
– Заодно с грамматикой? – спросила Кора.
– Ах, – согласилась Вероника, – вы говорите, словно льете мед на мои раны!
– Так что же он предсказывает? – спросила Кора.
– Он предсказывает неурожаи и засухи… – пискнула Вероника.
– Ну уж и засухи!
– У него на зарплате заместитель директора метеоцентра, – сообщил Мишель. – Только об этом нельзя говорить.
– Убьют? – спросила Кора.
– Нет, высмеют, а потом посадят в сумасшедший дом.
– Дело так плохо?
– Плохо настолько, что когда оракул вечной жизни…
– Как вы сказали?
– Официально его зовут Амитаюс, Будда вечной жизни… Так вот, когда он предсказал в прошлом году пограничную войну между двумя небольшими кланами, то оба клана собрали армии и начали пограничную войну.
– А когда он предсказал прорыв плотины в Горноречье? Помните? – сказала Вероника.
– К сожалению, помню. Плотина рухнула. От взрыва. И кто ее взорвал – так и не выяснили. А предсказание сбылось – и это главное! И погибло несколько сот человек.
– Одни его любят и трепещут… – сказала Кора.
– А другие ненавидят и тоже трепещут, – сказал Мишель, который, как землянин, имел право на скептическое мнение. Вероника положила ладонь на его руку, чтобы остановить.
– Здесь всюду уши, – прошептала она.
– Оракул любит выступать по телевизору, читать лекции, заколдовывать воду, предсказывать результаты местных выборов… Но главное его выражение: «Я никогда не ошибаюсь!»
– «И если я предскажу день своей смерти, то умру в тот же день», – закончила цитату Вероника.
– И я убежден, что в королевстве есть тысячи людей, которые желали бы, чтобы он сделал такое предсказание, – тихо сказал Мишель, изучая узор на скатерти.
– Скорее всего, не дождетесь, – сказала Кора. – Такие люди себя берегут.
– Боюсь, что так, – согласился Мишель. – Ну что ж, поехали?
Когда они вышли в обширный, но низкий холл гостиницы, Вероника, все так же вполголоса, обратилась к Коре:
– А о чем вы его хотите спросить? Если это не секрет?
– Для вас не секрет. Этот оракул объявил даме Рагозе и, возможно, другим лицам, что принца Густава убьют во время ВР-круиза.
– Все знают об этом! – подтвердила Вероника. – Я сама, кажется, вам об этом говорила.
– Но меня интересует – откуда он получил такую информацию, – сказала Кора.
– Оттуда, – показал Мишель пальцем в потолок. Он пропустил Кору в дверь.
– Милый Мишель, – сказала Кора. – Подобно вам, я верю в законы физики, а они гласят: слухи и сплетни распространяются от человека к человеку без посредства высших сил, которые заняты своими делами.
– Хорошая теорема, – согласился Мишель.
– Аксиома, – возразила Кора.
Было прохладно, собирался дождик. Мишель нервно раскрыл зонт, потом закрыл его снова. Кора спросила:
– А где ваша машина?
И по тому, как вздрогнул Мишель, поняла, что допустила бестактность. И тут же вычислила какую. Кора прилетела из мира, где машин или подобных им средств передвижения изготавливается столько, сколько нужно. Если у тебя что-то случилось с флаером или мобилем, ты берешь со стоянки другой… Но сейчас-то она в чужом мире. В мире, где машина – предмет престижа, где машины дефицитны и недоступны подавляющему большинству жителей Рагозы.
– Вашу машину взорвали из-за меня, – сказала Кора.
– Я напишу и отправлю на Землю рапорт, – сказал Мишель. – И они пришлют новую машину через два года. Да еще с выговором… А как нам работать?
– Как только вернусь на Землю, я сразу же пойду в Космофлот, – сказала Кора.
– Они будут с вами очень вежливы. Они мастера избавляться от неудобных посетителей.
– Но как же вы будете без машины?
– Буду брать напрокат, когда прилетают корабли. А так… обойдемся. Здесь есть общественный транспорт, – сказал Мишель, разводя руками и становясь еще более похожим на французского мима.
– Это не общественный транспорт, – возмутилась девушка. – Это общественное безобразие!
– Вероника!
Мишель поднял руку. Притормозило такси.
– К оракулу, – объявил Мишель. Водитель подозрительно покосился на пассажиров, но ничего не сказал.
– Интересно, кому я так помешала? – поинтересовалась Кора.
– Наверное, клану Дормиров, – предположила Вероника. – Это они хотят убить нашего Густава, чтобы трон достался тупому Кларенсу.
Выслушав Веронику, Кора обернулась к Мишелю.
– Не знаю, – тихо сказал тот. – Я не могу для себя ответить на вопрос: что выгоднее для клана Рагозы – посадить ли на трон законного короля из собственного клана, который ставит своей целью задачу ликвидировать кланы и превратить Рагозу в государство нового типа… или договориться с другими кланами и отдать трон чужому, но послушному королю?
Кора не стала отвечать на вопрос, обращенный не к ней.
Вероника ахнула:
– Ну как ты мог так подумать!
Машина свернула на пальмовую аллею фешенебельного района.
– Будьте осторожны, – прошептала Вероника на ухо Коре. – Если он предсказывает смерть, то человек обязательно умирает. Уже были случаи… Не злите его.
– Это не входило в мои планы, – призналась Кора.
Перед узорчатыми железными воротами Кора, попрощавшись, вышла из машины.
В воротах ее встретил мажордом в ливрее, с деревянным жезлом.
Кора поглядела на светящуюся электрическими лампочками вывеску над воротами: «ОРАКУЛ ПРОВАЛА».
– Что это означает? – спросила она. – Где у вас провал?
– Вам объяснят, мадам, – ответил мажордом. – Господин оракул ожидает вас в голубой гостиной, как раз у провала.
Фонтаны журчали на разные голоса, птицы вторили фонтанам, а бабочки, что кружились над клумбами, старались удержаться в колорите высаженных там цветов.
Господин оракул встретил Кору в вестибюле. Он стоял, опершись ладонью о белый бок мраморной Венеры.
– Кора, милая, – сказал он. – Как радостно и трогательно тебя увидеть вновь!
Оракул удивил Кору. И не столько странным приветствием, как тем, что оказался нестарым человеком, лет тридцати пяти, аккуратно, по местной моде, причесанным и одетым. Одна прядь была покрашена в голубой цвет и, завитая, падала на правый глаз – ну точно как у знаменитого певца, имя которого Кора, к своему стыду, забыла.
– Мне очень приятно, – сказала Кора, направляясь к оракулу и протягивая руку. – Но я не помню, когда мы встречались.
– Ах, Кора, Кора, – укоризненно произнес оракул, улыбаясь лукаво и добродушно. Был он неестественно гибким, словно вместо костей в нем находился упругий резиновый костяк. – Мы же были дружны в прошлой жизни, в конце двадцатого века… Ты была императрицей Жозефиной, а я маршалом Фошем.
Несмотря на ограниченные знания в истории, Кора сообразила, что ее морочат, ибо оракул сам никогда ничего не читал, кроме детективов Чейза и Шейнина.
– Ах, извините, – Кора подхватила тон оракула. – Как я могла запамятовать! Вы же взяли Бастилию и подарили мне открытку с ее видом!
– Не Бастилию, – поправил Кору оракул, – а Измаил. Но разве это столь важно?
Он жестом пригласил Кору в голубую гостиную.
Стены, потолок и даже пол этой обширной комнаты были стеклянными; за стеклами находился слой воды, подсвеченный голубыми лампами. В воде плавали рыбки и головастики. Зрелище было впечатляющее и не лишенное приятности.
Посреди пола чернело круглое отверстие диаметром в три метра.
– А вот и провал, – ласково произнес оракул. Незаметно для окружающих, но, разумеется, не быстрого взора Коры, он нажал носком ботинка на кнопку, чуть выступающую из пола у двери, и из черного колодца вырвался клуб голубого дыма. – Адские силы, – легко и почти весело заметил оракул. – Именно в них я обретаю способность видеть будущее.
Он указал на золотой треножник, на котором лежала подушечка, и Кора поняла, что именно там он восседает.
– А где вторая кнопочка? – спросила Кора.
– Какая кнопочка? – насторожился оракул.
– На которую вы наступите, чтобы дым прекратился, – и Кора показала на первую, у двери.
– Ах, это не имеет никакой связи, – сказал оракул. – Кстати, я забыл представиться. Обычно меня зовут моим мистическим именем Амитаюс, то есть Будда вечной жизни.
– Кора Орват, агент ИнтерГпола, – представилась Кора. – А у вас есть настоящее имя?
– У меня сотни имен, и все настоящие. Но друзья детства звали меня Оливером. Оливер Джадсон – в этом что-то есть!
Он уселся на треножник возле провала. Кора обернулась в поисках какого-нибудь стула.
– Тебе придется постоять, подруга моей предыдущей жизни, – сказал Амитаюс. – В моем присутствии никто не садится.
– В предыдущей жизни, – заметила Кора, – ты был куда лучше воспитан.
– Ты меня неправильно понимаешь, – ответил Будда вечной жизни, – субъективно я хотел бы, чтобы ты сидела или лежала в моем присутствии, а я стоял бы или лежал у твоих ног. Но мое положение обязывает меня к превосходству над тобой. Не сердись, моя милая, я ничего не могу поделать с общественным мнением. Здесь не только стены, здесь и потолок имеет глаза и уши. Мы живем в отсталом, пронизанном суевериями обществе.
Кора, конечно же, могла бы сесть и на пол, но ее сейчас интересовали не вопросы этикета, а факты. Идея о смерти Тесея во время ВР-круиза, судя по показаниям его тетки Рагозы, исходила именно из этой голубой гостиной. Кто-то должен был принести ее сюда. Вряд ли она родилась в воображении оракула, которому хотелось набить себе цену. Но ничего нельзя исключать. Так что Кора продолжила разговор стоя.
– Уважаемый Будда, – сказала она, – я пролетела половину Галактики, чтобы насладиться лицезрением вашего мастерства.
– Что это означает?
– Я хочу, чтобы вы предсказали мне судьбу принца Густава.
– Невозможно, – улыбнулся оракул.
– Почему?
– Потому что я могу предсказывать судьбу лишь вам или вашим близким. Предсказания по заказу на других порочны, неэтичны и, главное, лживы. Иначе ко мне прибегали бы соседи по квартире, соперники в любви и всякая преступная шантрапа.
– Почему же дама Рагоза узнала от вас судьбу Густава?
– Дама Рагоза, да будут дни ее протекать в благополучии, – ближайшая родственница нашего будущего короля и повелителя. Как мог я отказать ей? Мне еще дорога своя шкура, простите за грубое выражение.
– И что же вы ей сказали?
– Я сказал то, что увидел в клубах дыма, которые вырвались из этого провала, достигающего центра планеты.
– И что же вы увидели?
– Я увидел исчезновение тела принца Густава в таинственном катаклизме, имеющем место в чужом для нас мире. Без надежды на воскресение. Окончательная терминальная смерть.
– Так не бывает. Человеку всегда можно подыскать другое тело или вырастить новое.
– Так бывает. Люди умирают навечно, если разрушен мозг.
– Вы рассказали это даме Рагозе? Почему она поверила вам?
Оракул Амитаюс длинным наманикюренным ногтем почесал маленькие усики – точно следы угля под тонким длинным носом.
– Мне верят все, – ответил он.
– Вы хотите сказать, что вы настоящий оракул?
– Разумеется, я великий оракул. Я вижу будущее.
– Что вы говорите! – возмутилась Кора. – Аксиома Вундеркинда гласит, что будущее увидеть нельзя, потому что оно еще не существует.
– Кому нельзя, – лениво ответил оракул, – а кому и можно. Таких, как я, всего два или три гения во всей Вселенной. Я могу заглянуть в будущее в любой момент.
– Дым помогает? – спросила Кора.
– Да, в частности, и дым. Если бы вы знали историю, то вам удалось бы узнать, что Дельфийский оракул сидел на треножнике над специальным дымом и входил в состояние.
– Теперь мне все понятно, – вздохнула Кора. – Вы читали что-то из популярных изложений, но не прочли, что оракул лишь термин, это символ, а не человек. А входили в состояние, по вашему выражению, лишь пифии.
– Вот именно, – неуверенно подтвердил оракул Амитаюс, – именно пифии. Крылатые богини! Я их видел, когда летал в прошлое!
– Значит, этот самый дым подсказал вам, что Тесея убьют во время ВР-круиза? – спросила Кора. – Терминально убьют?
Она протянула кончик башмака и легонько дотронулась до кнопки в полу. Клуб дыма послушно вырвался из провала. Запах у дыма был неприятный, с душком, наверное, адский.
– Прекратите хулиганить! – закричал оракул. – Я вас уничтожу! Вам мало неудачного покушения? Будет и удачное!
– Вы и об этом уже слышали, Джадсон?
– Не Джадсон, а Будда вечной жизни, Амитаюс!
– Скажите мне, Будда вечной жизни, а про покушение на меня вам тоже дым сообщил?
– Разумеется, – ответил оракул, отодвигая ногой носок Коры, чтобы вернуть себе контроль над извержением дыма.
– А теперь меня убьют удачно?
– Успешно, – ответил все еще недовольный оракул.
– Объясните мне, Вечный Будда, – попросила Кора как можно вежливее. – Кому я помешала на вашей благословенной планете? Я ведь прилетела всего на один день поговорить с вами и тут же улечу.