– Ты Джульетта? – спросил Милодар у жены, которая расставляла на столике чашки.
– Джульетта, мой повелитель, – ответила та, потупясь и чуть гнусавя из-за прищепки.
– Вроде Джульетта, – сказал Милодар, поднимаясь с кресла и делая шаг к молодой красавице.
Он указал на родинку на правой щеке молодой женщины и произнес:
– Знаешь, как я их различаю? У Джульетты родинка есть, а у Макбетты – нету.
Он дотронулся до родинки, жена резко отклонилась назад, но не успела – плохо наклеенная родинка упала на пол.
– О, проклятие! – воскликнул Милодар. – Мы были на волосок от смерти!
Макбетта, замаскированная под Джульетту, зловеще захохотала.
Милодар выхватил бластер и направил его на жену.
– Убью!
Кора наблюдала эту сцену с интересом, но без страха, потому что понимала: бластер у шефа тоже голографический.
– Убей, – согласилась юная женщина. – Я все равно буду тебя ненавидеть.
– Всегда? – спросил Милодар, и его голос дрогнул.
– Всегда, – ответила жена и отбросила в угол кофейник с отравленным напитком.
Милодар обхватил юную женщину за плечи и притянул к себе.
– Нет, никогда! – воскликнула Макбетта и выхватила тонкий стилет. Она попыталась вонзить стилет в голографического мужа, но клинок прошел сквозь его тело, не причинив Милодару вреда.
С плачем Макбетта убежала из комнаты.
– Позови Джульетту! – крикнул ей вслед Милодар.
Пока они ждали, когда Джульетта принесет новый кофе, Кора спросила:
– Зачем вам понадобились две жены?
– Ах, это случайность! – отмахнулся Милодар, которому надоело отвечать на этот вопрос.
– Никогда бы не завела двух мужей, – не сдавалась Кора.
– Я их увидел на вечере встречи старшеклассниц Мариуполя с героями-полицейскими… И понял, что женюсь. Но на ком из них? Оказалось, что дилемма эта неразрешима. Хотя бы потому, что я не умел их различать и не знал, какую из них желаю больше. А потом я понял, что умру от ревности, допустив, что одна из них заключит в свои объятия другого мужчину… Да и сами девочки не хотели разлучаться…
– А потом?
– Потом? Оказалось, что я был прав. Одна из них обволокла меня трогательной нежностью, а вторая обожгла страстной ненавистью. И не знаю, что меня волнует больше. Тебе этого не понять…
– Каждая настоящая женщина, – возразила Кора, – может обеспечить мужику и любовь, и нежность, и ненависть по полной программе. Для этого нет нужды заводить гарем.
Вернулась Джульетта, поглядела на мужа, как кролик на очень красивого удава, и прогнусавила:
– Вы пока пейте, а я принесу тряпку и вытру за сестренкой.
– Не беспокойся, – сказал Милодар и дотронулся до ее щеки. Родинка сидела как влитая.
Кофе был горячий, крепкий и душистый.
«У каждого человека, – подумала Кора, – есть в жизни свои сложности. И чем крупнее личность, тем драматичнее сложности. Сложности в жизни императора Нью-Гельвеции привели его к трагической гибели. Надо будет спросить…»
– На Нью-Гельвеции полигамия или моногамия? – спросила Кора.
Милодар ухмыльнулся, раскусив второй, подводный слой вопроса:
– Там моногамия. Обходятся одной женой. Воображение никуда не годится.
– Может, еще чего-нибудь желаете, мой господин? – спросила Джульетта.
– Иди, иди, отдыхай, – отослал ее прочь Милодар.
Потом обернулся к Коре.
– Но любит меня – с ума сойти! – задумчиво произнес он. – Нет, не эта, в этой огня нет. Я имею в виду Макбетту.
– Убьет она вас когда-нибудь.
– Обязательно убьет, – согласился шеф ИнтерГпола. – Я для этого в спальне запасное тело держу.
Они помолчали.
– Ты спросила меня, почему на Нью-Гельвеции не могут провести расследование силами местной полиции. Все очень просто. Они не хотят.
– Почему?
– Потому что власть захватил Дуагим. Племянник императора. Тебе это имя что-нибудь говорит?
– Что-то неприятное.
– Правильно. О нем у нас много писали, когда он организовал бандитское нападение на мирный лайнер «Миннесота» и перебил там видимо-невидимо пассажиров. Конечно, его вина так и не была доказана, но сомнений в том практически нет. Тогда Организация Объединенных Планет потребовала его выдачи для международного суда. Ему пришлось бежать и скрываться три года в горах.
– Откуда такая нелюбовь к Земле?
– Для нас это было загадкой, пока не удалось обнаружить в архивах, что двадцать лет назад он прилетал на Землю и пытался поступить в Московский архитектурный институт. На первом же экзамене ему досталось рисовать голову Сократа… И он провалился. К черчению его даже не допустили.
– Какой ужас!
– Не улыбайся. Порой войны начинались и из-за меньших поводов. В результате принц остался без высшего образования, возвратился домой и принялся расчищать себе дорогу к престолу, уничтожая наследников и претендентов. Из него получился реакционер, душитель свобод и развратник. Главное – монстр, ненавидящий все земное!
– В сущности, это их внутреннее дело, – возразила Кора. – В Галактике немало душителей свобод и деспотов. Вряд ли нам удастся навести в ней порядок.
– Ты права. Но беда в том, что на Нью-Гельвеции находится двести сорок земных специалистов, советников и торговцев. Все они стали заложниками Дуагима, который намерен отыграться на них за все унижения своей юности, а главное – отвести от себя подозрения в том, что именно он стоит за убийством законного монарха.
– Как он может отыграться на земных торговцах?
– Очень просто. Он уже официально объявил, что убийство императора Эгуадия – злодейский заговор Земли. Так что всех землян будут судить и наверняка признают виновными. Хочешь поглядеть на этого монстра?
– Покажи.
Милодар снова включил экран, и Кора могла полюбоваться портретом нового императора.
Император произвел на Кору неприятное впечатление. Рыжие курчавые волосы красным нимбом окружали пятнистую лысину, под низким лбом прятались шоколадные глазки, таились на подушках лиловых щек. Видно, император слишком любил поесть и ни в чем себя не ограничивал. Но самым неприятным Коре показался рот Дуагима – тонкая щелка, совсем без губ.
– Понравился? – спросил Милодар.
– Не понравился, – ответила Кора.
– Злобная скотина, – сказал Милодар. – У него есть своя охрана, она называется бригада исчезновения. Кто неугоден Дуагиму – исчезает без следа.
– Приятная перспектива.
– Я не хотел бы, чтобы наши дипломаты и программисты, агрономы и певцы пропали таким образом. Конечно, потом мы этого Дуагима накажем. Но когда и насколько сильно, я не знаю. А раз так, то я не намерен отдавать ему землян.
– Значит, его полиция и не собирается искать убийцу?
– Нет. Уже назначен день суда над землянами. Исход его не вызывает сомнения. Все будут признаны виновными в заговоре с целью убийства императора суверенного государства и зверски казнены.
– Этого не может быть!
– Все формальности будут соблюдены. Найдутся и свидетели, и вещественные доказательства. А Дуагим войдет в историю своей планеты как борец за ее независимость.
– Неужели ничего нельзя сделать?
– Почти ничего. Мы можем только послать туда одного независимого детектива – этого удалось добиться через ООП, – и он за неделю должен убедиться, что Дуагим прав.
– Зачем же тогда лететь?
– Пока есть один шанс из миллиона, мы должны его использовать.
– Но нет даже одного шанса!
– Это будешь решать ты.
– Почему я?
– Потому что ты – никуда не годная дура, фаворитка твоего начальника, от которой не знают как отделаться.
– Я – ваша фаворитка?
– Не пронзай меня взором. В ИнтерГполе, сообразив, что это дело опасное и безнадежное, решили послать самое ненужное существо, которое на самом деле интересуется только драгоценными камешками, которыми славится Нью-Гельвеция. Не спорь! Информация такого рода уже просочилась сквозь секретные заслоны и унеслась на Нью-Гельвецию.
– Но зачем посылать меня… то есть идиотку?
– Это и есть наш шанс: если они не примут тебя всерьез, то у тебя будет возможность что-то узнать. Только один шанс…
– Вы сами в это верите?
– Я – профессионал. Мне поручили дело, я стараюсь сделать его достойно. Я посылаю моего лучшего агента, потому что это преступление – вызов для меня как детектива.
– Почему?
– Потому что убить императора Эгуадия было невозможно.
– Невозможного не бывает, – ответила Кора. – Если есть человек, значит, на него найдется убийца.
– Не перебивай старших! – От гнева Милодар весь затрясся, и пришлось подождать несколько секунд, прежде чем прекратились вибрации голографического изображения. Наконец он смог продолжить: – Эгуадий опасался покушений. Дело в том, что на Нью-Гельвеции за последние триста лет лишь один правитель умер своей смертью, неудачно свалившись с трона во время коронации. Так вот, Эгуадий решил стать исключением. Он обитал в замке за гранитными стенами и стальными дверьми.
– Это еще не гарантия от покушений.
Милодар ничего не ответил, но включил изображение величественной крепости. Крепость поднималась над пологим холмом, вокруг которого располагался город.
– В ночь на второе, – продолжал Милодар, – император, как всегда, заперся в правой верхней башне. В его спальне только одно окно. Находится оно в шестнадцати метрах от земли, забрано решеткой и бронированным стеклом. Дверь запирается изнутри. На финский замок и два засова из титановой стали. Вот в этой комнате утром второго июля был обнаружен его труп.
– Как это случилось?
– В семь тридцать император выходит из спальни и идет чистить зубы. В тот день он не вышел до восьми. В восемь десять был вызван начальник охраны и постучал в дверь. Никто не откликнулся.
– Дальше!
– Дальше с вершины башни на веревке спустился смельчак и заглянул в окошко. И увидел, что господин император лежит на полу возле своей постели, а из его окровавленной груди торчат рукоятки двух шампуров.
– И что они сделали?
– Они взорвали дверь серией направленных взрывов и обнаружили, что император мертв уже несколько часов.
Милодар щелкнул пальцами, вбежала Джульетта с бокалом водки и подставила щечку. Милодар проверил родинку и, убедившись, что его не отравят, вылил в себя напиток. Он был взволнован.
Коре он не предлагал, потому что она уже находилась при исполнении задания.
Закусив бананом, комиссар Милодар негромко заметил:
– Среди заточенных и ожидающих смерти землян есть женщины и дети.
– Я готова, – сказала Кора, поднимаясь с кресла.
– Ну вот, отработаешь – и снова к бабушке. Говорят, отличные борщи она готовит.
«Черт побери, – подумала Кора, – кто же работает на Милодара в нашей деревне?»
* * *
Подготовка к путешествию заняла у Коры сутки – все это время она учила тамошний язык и готовила себя к роли глупейшей сыщицы во Вселенной, получившей дело по протекции для того, чтобы благополучно его завалить.
Новый для Коры образ следовало придумать, создать и отшлифовать, потому что за ней будут неотступно следить сотни глаз и десятки стволов.
…Еще через несколько дней на космодроме Бернса – столицы планеты Нью-Гельвеция – небольшая группа людей ожидала маршрутный корабль из Галактического центра.
Под козырьком здания вокзала, скрываясь от холодного осеннего дождя, стояли представитель ООП, земной консул и заместитель начальника городской полиции.
Так как связь с Галактическим центром работала нормально, а слухи и сплетни, как всегда, обгоняли скорость света, то встречавшие уже знали, что на Шерлока Холмса надеяться не следует. Но реакция на новости у всех троих была различной.
Земной консул Нкомо, высокий и гибкий чернокожий дипломат в форменном золотистом цилиндре и расшитом золотом терракотовом мундире, был мрачен даже более, чем в последние дни. Если в первый момент по получении известия о прилете агента ИнтерГпола он воспылал было надеждой на спасение заложников дикого императора, то теперь эти надежды развеялись. Представитель ООП, зеленый человечек ростом чуть меньше метра, надеялся на то, что вся эта дикая история обойдется без крайних межпланетных эксцессов, – у него подрастали многочисленные дети, и не хотелось терять удобное место. Что же касается второго заместителя начальника городской полиции Аудия Реда, столь схожего с гончей собакой, что он получил прозвище от коллег Догони-подвинься, то он не скрывал предвкушения встречи со специалистом из ИнтерГпола. Он дергал за рукав господина Нкому и задавал ему странные вопросы:
– Говорят, шеф Милодар предпочитает рыженьких?
Встречающим пришлось томиться в ожидании довольно долго, но они уже не в первый раз встречались на этом поприще и потому привычно коротали время в буфете. К тому моменту, когда наконец корабль приземлился и госпожа Кора Орват приблизилась к ним, они не только устали, но и находились в некотором подпитии.
Встречающие увидели шагающую по поролоновой дорожке молодую земную женщину, одетую как вызывающе, так и крайне скудно.
Наряд госпожи Орват состоял из серебряных сапог выше колен, некоторого количества страусовых перьев, которые крепились к телу широким ремнем, снабженным кобурой, а также кружевной накидки, едва скрывавшей от ветра и посторонних взоров ее плечи и грудь. На голове девицы красовалась форменная шляпа сыщика, но ни один из трех мужчин, даже крохотный ооповец, шляпу не заметил: сверкающие серебром безукоризненно прямые ноги сыщика, высокая грудь и тонкая талия куда более привлекли их внимание.
Кора же увидела, как высокий негр, зеленый человечек и одетый в пышный мундир и фуражку человек с собачьей мордой и нафабренными усами дружно шагнули ей навстречу. Она догадалась, что эти люди ее встречают.
– Здравствуйте, господа, – пропела она ласково, – я – Кора Орват, сыщик по особым поручениям.
– Мы ждем вас, – первым заявил зеленый человечек, запрокинув головку. – Мы надеемся, что ваше появление разрешит наши проблемы.
– Судьба заложников в ваших руках, – мрачно заявил высокий негр.
– Номер в гостинице ждет вас, – ухмыльнулся Аудий Ред, – ванна исходит благовонным паром, но мы предлагаем сначала пропустить с нами по рюмочке чудесного вина. Это займет полчаса, но вы приедете в гостиницу совсем другим человеком.
– Ах, что вы, что вы! – возмутилась Кора. – Я приехала трудиться! Что скажет шеф Милодар, если он узнает, что я распивала с вами спиртные напитки?
– Он не узнает! – твердо ответил полковник полиции.
– Ах, узнает! – уверенно ответила Кора, которая в том не сомневалась, но тут на нее нашел приступ хохота, и она проследовала за Аудием Редом и его спутниками в бар для особо важных пассажиров, к каковым она относилась. – Что-то у вас жарко, офицер! – сообщила она Аудию Реду и, вырвав страусиное перо из своей юбочки, воткнула его за ремешок полицейской шляпы, что придало полковнику легкомысленный вид.
Усевшись в прохладном, пустынном и полутемном баре, они заказали местную грибную наливку – очень полезную, как полагают, от гастрита. Коре первый бокал понравился. Гриб был кисловат, слегка горчил, и от него сразу же запело, закружилось в голове. Лица сидевших с ней за столиком слегка поплыли и показались такими милыми, добрыми, что Кора встревожилась и постаралась взять себя в руки.
– Это ужасное преступление, – говорил зеленый карлик в зеленом же комбинезоне, отчего казался голеньким. Он покачивал лысой головкой и сокрушенно повторял: – Главное – не совершать непоправимой ошибки!
– Народ скорбит! – отрезал пес с напомаженными усами, уставившись белесыми рыбьими глазами в разрез кружевной накидки и елозя под столом сапогом в надежде дотянуться до ножки сыщика. Но ему все попадались мужские ноги, что раздражало его соседей. Хотя возмутиться вслух они почему-то не смели.