– Маруся, – возмутилась я, – Светку не помню и вряд ли знаю, и, что точней всего, знать не хочу. За этими сплетнями мне ребенку сказку почитать некогда.
– Так ты читай, а я буду рассказывать, – тут же разрешила все проблемы Маруся.
А еще Тамарка говорит, что я невозможная. Она до завидного давно не общалась с Марусей.
Глава 4
В течение двух недель я как часы отмечалась у Розы, подробно выясняя, не было ли новых покушений.
К счастью, покушений не было. Роза все сокрушалась по поводу стрелы, которая так внезапно пропала.
– А где она лежала перед тем, как пропасть? – спросила я лишь для того, чтобы поддержать беседу.
– В прихожей у зеркала, – ответила Роза. – Я раз сто тебе это говорила.
– Да-да, я забыла. Значит, ты уверена, что Тося не брала стрелы?
– Зачем ей стрела? Она же с меня посмеялась.
– Маруся вроде тоже стрелу не брала, впрочем, и она с тебя посмеялась. И я стрелу не брала. Кстати, что говорит об этом твой Пупс?
– Клянется, что ему не до стрелы, – заверила Роза. – Он занят своими делами и тоже надо мной смеется. Он не верит в покушения. А я дрожу. Даже не знаю, что и думать. Мне страшно. Уже по улице хожу с втянутой в плечи головой. Куда это годится?
– Никуда, – согласилась я, – а с каким интервалом были те покушения?
Роза задумалась.
– Шляпку прострелили в понедельник, стрела прилетела в среду, а картина упала в четверг, – после минутной паузы бойко отчиталась она.
– Картина не в счет, – возразила я, – картина упала сама по себе. Это просто совпадение. Я тут подумала: можешь больше не втягивать голову в плечи.
– Почему?
– Вряд ли на тебя будут покушаться еще.
Роза пришла в волнение.
– Почему? – закричала она. – Почему ты так решила?
– Сама посуди, две недели прошло, и ни одной попытки. Видимо, тебя оставили в покое, хотя взять в толк не могу, зачем на тебя вообще покушаться? Ты же безобидней воробья.
– Воробей просто разбойник в сравнении со мной, – уточнила Роза. – Но, может, это маньяк?
У них, у маньяков, возникают порой очень странные фантазии, это я тебе как гинеколог говорю.
В своем отделении со своими пациентками Роза приобрела вредную привычку ссылаться на свой авторитет и теперь делает это где попало. На авторитет этот она однажды сослалась при выборе ткани и как гинеколог посоветовала мне купить шифон.
– Страшный народ маньяки, – заверила Роза.
– И сама знаю, – с пониманием откликнулась я, – не первый год общаюсь с Марусей. Только представь, она уже запилила меня.
– И что хочет?
– Всего лишь чтобы я сходила к этой новой бабе Ивана Федоровича и высказала ей мнение прямо всей Маруси. Можешь представить, что я должна ей говорить? А Маруся уже кипит. Кстати, в одном Маруся права, тебе действительно надо развлечься. Ты слишком напряжена.
– Да, это так, – согласилась Роза. – Мне надо развлечься.
– Слушай, – обрадовалась удачной мысли я. – С минуты на минуту жду с работы Евгения. Мы с ним собрались в «Детский мир» покупать Саньке боксерские перчатки. Не хочешь с нами пойти?
– Думаешь, это меня развлечет? – усомнилась Роза.
– Конечно, мы же берем с собой и Саньку.
– Ах вот в чем дело, – уныло прозрела Роза и… неожиданно решилась. – Знаешь, – сказала она, – я уже год обещаю Саньке автомат на батарейке. Вот и куплю, раз представилась такая возможность. Изредка полезно делать добрые дела.
– Думаешь автомат – это доброе дело? – теперь уже усомнилась я.
Санька, пользуясь особым расположением моих подруг, в последнее время пристрастился вырывать у них рискованные обещания. Это очень тревожило меня, поэтому я расстроилась, но сказала:
– Хорошо, Роза, жди, мы заедем за тобой.
Вскоре я, Евгений, Санька и Роза шумно разгуливали по «Детскому миру». Мы с Розой сразу поняли, что попали в свою стихию, и как дети радовались обилию типично женских вещей. Я с ходу присмотрела себе восхитительный крем против морщин, который, следуя рекламе, уже несколько месяцев бесплодно искала по парфюмерным магазинам. Неожиданно крем оказался там, где никто бы и не подумал его искать.
– Как полезно, оказывается, уделять внимание ребенку, – сказала я Розе, с удовлетворением выбивая чек на пять баночек этого дивного крема.
– Да, я тоже куплю, – согласилась со мной Роза. – И еще в соседнем отделе продается чудная сумочка.
Такой цвет я уже не надеялась найти под свое пальто, а тут надо же, какая удача.
– Сумочка нужна и мне, да надо заглянуть и в шляпы. Ты видела, какое рядом с ними продается белье?
Белоснежный комплект с откровенно открытым бюстгальтером и ханжески высокими плавочками! По-моему, выглядит очень сексуально.
– О, я должна это хотя бы видеть! – закричала Роза.
– Так пойдем же! – обрадовалась я.
Евгений тоже не тратил времени даром. Он застрял в мужском обувном отделе и, не веря глазам своим, энергично выбирал мужские туфли сорок четвертого размера, с которым у него всегда были большие проблемы. Кто бы мог подумать, что в «Детском мире» этого добра навалом? Там был потрясающий выбор, чем не могли похвастать лучшие обувные магазины.
Ну конечно, где же еще продавать сорок четвертый размер, если не в «Детском мире»? По этому случаю на лице Евгения отразилось непередаваемое удовлетворение и довольство жизнью.
Впрочем, довольство жизнью, думаю, возникло от общения с молоденькими продавщицами. Они по заслугам оценили его внешность и размеры и не скупились на комплименты.
В общем, день удался, и если бы не Санька, который постоянно ныл, капризничал и тащил нас невесть куда, мы все достигли бы полной нирваны. Однако Санька никак не мог разобраться в своих разнообразных желаниях, растерянно крутил головой по сторонам, стремительно терял расположение духа и все время спрашивал:
– Мама, разве это «Детский мир»?
– «Детский мир», сыночек, – заверила я, – и мы просто глупцы, что так долго сюда не ходили. Роза, ты довольна?
– Очень, – живо откликнулась Роза. – Какая ты умница, что вытащила меня сюда.
– А я недоволен! – закричал Санька и брызнул слезами.
Пришлось выдать ему легкую затрещину, хоть я и не сторонница такого метода воспитания. Но Санька обладает удивительной способностью капризничать в самый неподходящий момент.
Это все влияние бабы Раи. С тех пор как она взялась за его воспитание, ребенок стал жутко невоспитанный.
Видели бы вы, какой эффект произвела моя затрещина. Санька завыл так, будто его кувалдой по голове хватили, а ведь я едва коснулась его затылка рукой.
– Что за шум, а драки нет? – игриво спросил подошедший с коробкой под мышкой Евгений.
– Что ты купил? – хором закричали мы с Розой, воззрясь на коробку.
– Может, и мне надо? – воскликнула я.
– Может, и Пупсу моему? – воскликнула Роза.
– Может, и моему Тасе? – воскликнула возникшая из ниоткуда Тося.
Естественно, мыс Розой обрадовались ее появлению и тут же шумно выплеснули эту радость из себя.
Тося, в свою очередь, окатила нас своей. Евгений присоединился к всеобщему восторгу сдержанной улыбкой и раскрыл коробку. Все, кроме Саньки, ахнули.
В коробке лежали мужские туфли.
– Какая прелесть! – хором выдохнули я, Тося и Роза. – И сколько стоят такие?
Евгений тут же назвал цену, и она нам понравилась.
– Все, бегу покупать Пупсу, – заявила Роза.
– Там только сорок четвертый размер, – предупредил Евгений.
Роза сникла, а Тося обрадовалась.
– Это как раз размер моего Таси! – восторженно закричала она.
Мы с Евгением снисходительно ее пожалели, а Роза заметила:
– Тося, имеется в виду размер обуви, а не одежды.
– Я что, дура? – воскликнула Тося и устремилась в мужской отдел.
Мы побежали за ней. Ужасно интересно, как она будет покупать туфли, в которые без труда можно спрятать всего ее Тасю, пусть простят мне легкое преувеличение.
К нашему огорчению, в последний момент Тося одумалась и сказала:
– Жаль, туфли хорошие, но Тасе они чуть-чуть велики. Нет у вас меньшего размера?
Продавщица возмущенно покачала головой, мол, мелочью не торгуем.
После этого мы с Розой потеряли к Тосе интерес и разбрелись по обувному отделу. Евгений же переместился в соседний и с ходу увлекся пиджаками.
Я же с восторгом обнаружила чудные комнатные тапочки, совершенно женские, по непонятной причине оказавшиеся среди грубых мужских. По нежнейшему черному бархату вышивка золотом и розовый пушок.
Прелесть! Прелесть!
Я уже хотела поделиться своей радостью с Розой, но неожиданно услышала Тосин визг. Она кричала, как овца перед закланием:
– Безобразие! Что за глупые шутки?! Так можно и убить!
Я, Роза и продавщицы устремились к ней, не в силах ничего понять. И в этот момент закричала и Роза.
– Это же моя стрела! – закричала она, с огромным трудом выдергивая стрелу из деревянного обрамления витрины, рядом с которой стояла Тося.
Это и в самом деле была стрела. Настоящая, довольно данная стрела. Во всяком случае, такая легко прошила бы человека. Тося просто в рубашке родилась, просто счастье, что она осталась жива. Особенное это счастье для Юли, ко горой Тося три тысячи долларов должна.
Меня это происшествие сильно впечатляло. Одно дело слышать, другое – видеть своими глазами. Огромная жуткая стрела в непосредственной близости от головы человека…
Я была потрясена.
Продавщицы тоже отнеслись к стреле с удивлением и принялись крутить головами по сторонам. Тося уже не кричала и, остолбенев, боялась двинуться с места, а Роза поспешно спрятала в сумочку стрелу, которую по нраву первенства считала своей…
И в этот миг я поняла, что чего-то здесь не хватает.
Евгения?
Я прекрасно видела, что он в соседнем отделе пытается разорвать на части пиджак, который мал ему размера на два. Понятное дело, Евгений любит как раз такой стальной цвет, и понятно, что цвет этот встречается крайне редко, но нельзя же так увлекаться…
«Роза здесь, Евгений здесь, даже моя сумка здесь, – подытожила я, – но чего-то все же не хватает».
Память истерично прокручивала картинки последних десяти минут. И тут я с ужасом осознала, что на этих картинках нет моего Саньки.
Мне уже было не до Розы, не до Тоси и уж тем более не до их стрелы. Передать не могу, как я испугалась, ведь, будучи в возрасте моего сына, я сама неоднократно терялась в этом самом «Детском мире», доставляя немало переживаний и хлопот продавщицам и покупателям, пока родители отдыхали от меня. Стыдно признаться, что я здесь творила, и это при том, что я была тихим ребенком. На что же способен мой сын?
Клянусь, у меня были причины для паники.
Я бросилась к Евгению, который застрял в пиджаке, и две продавщицы тщетно пытались стянуть с него свой товар. Заведенная пропажей сына, я в одно мгновение вытряхнула Евгения из пиджака и с криком:
«Пропал наш Санька!» – понеслась незнамо куда.
Роза, Тося и Евгений понеслись за мной.
Глава 5
Это был настоящий ужас!
Жуть!
Все эти американские страшилки, призванные нас напугать, но легко конкурирующие с беззаботными комедиями – так сурова наша действительность, – все эти фильмы ужасов – просто «тьфу!». «Кошмары на улице Вязов» – просто мелодрама в сравнении с тем, что я пережила, нарезая круги по универмагу в погоне за Санькой. Сердце мое выбивало противоестественный марш, ноги подкашивались, правда, это совсем не мешало бежать, крик ужаса стоял комом в горле, волосы стояли дыбом на голове, сумка без присмотра болталась на плече…
– Девушка, девушка, у вас сумка расстегнута, – кричали мне вслед добрые люди.
– Там, кроме денег, ничего нет, – на ходу кричала я им в ответ.
Теперь вы можете представить, в каком я была состоянии? Как это «кроме денег, ничего нет»? Совершенно забыла о том, что в сумке лежали баночки с противоморщинным кремом, духи, пудреница, губная помада, мой мобильник, тени для век, только что купленный комплект женского белья…
Впрочем, зря я перечисляю все эти сокровища.
Я бредила сыном, я глотала слезы, судорожно вопрошая Всевышнего:
– Где мой Санька?!
И Всевышний сжалился. На одном из этажей универмага я вдруг увидела некое существо, сердито топающее по полу туфлями очень взрослого размера. На голове существа абсолютно косо сидела меховая шапка, из-под лохматого уха которой раздавался страшный рев и ползли сопли.
Существо тащило по полу огромную спортивную сумку и страшно ругалось на покупателей и продавщиц, которые из сострадания пытались узнать о его горе. Покупатели недоумевали, а продавщицам было и грустно и смешно, что особенно злило существо. Оно махало на них руками, возмущенно топало ногами, и шло дальше, таща за собой сумку. Все это, естественно, происходило под аккомпанемент истеричного рева, не прекращающегося ни на секунду.
Экзотический вид существа сбил меня с толку. Это был мой Санька, но я не сразу о том догадалась. Я даже пробежала мимо, так маленькое существо было не похоже на то, что я искала. Я даже приняла его за негритенка, поскольку кто-то из сострадания угостил Саньку шоколадкой, которая тут же и была размазана по лицу.
Да, я не сразу поняла, но когда поняла, то от радости едва не потеряла сознание. Я схватила сына на руки и попыталась его расцеловать. Должна сказать, что это было непросто, поскольку он вырывался и исступленно кричал:
– Мама! Мама! Где моя мама?!
Слезы градом текли по его щекам. Я едва сама не прослезилась, так все было трогательно. Мой Санька так был ослеплен своей бедой, что утратил способность оценивать происходящее, он потерял меня, и я воочию видела, какое это для него горе.
Сердце мое трепетало.
– Сынок, сынок, это я, твоя мама, – сказала я и тут же пожалела об этом: мой сынок начал душить меня прям-таки с мужской силой, в порыве восторга, естественно.
Что было странно, при этом он ничуть не успокоился, а кричал и рыдал с новым вдохновением. Больших трудов стоило мне, Евгению и Розе его успокоить.
Точнее, удалось только Розе, которая проявила находчивость и воскликнула, будто бы обращаясь к нам:
– Ой, смотрите, автоматы какие! Точь-в-точь, как хотел наш Санька!
– Где автоматы? – воскликнул Санька, и слезы тут же высохли на его глазах.
Так изменяться может только ребенок: горе, страшное горе черной тучей заслонило весь мир, и вдруг фонтаном забила счастливая радость.
– Где автоматы? Мне нужны эти автоматы! – закричал Санька, сдирая с себя дурацкую шапку, которой он прикрывался от чужого мира.
На меня обрушилась совесть.
– Женя, – сказала я, кивая на коробку с туфлями сорок четвертого размера, – выбрось эту гадость, и пошли покупать ребенку все, что он захочет. Наш ребенок это заслужил.
– Я не против, – согласился Евгений, покрепче прижимая коробку к себе, – но на нем слишком много товаров, за которые мы не заплатили, и стоят они недешево. Санька знает толк в вещах.
– Ты прав, – сказала я.
Несколько часов ушло на поиски отделов, в которых наш Санька «приобрел» эти товары. Слава богу, все обошлось, шапку и обувь мы всучили без вопросов, продавщицы даже преисполнились благодарностью, а вот со спортивной сумкой вышли проблемы – ее категорически не хотели брать обратно, ссылаясь на то, что у сумки теперь нетоварный вид.
– Чего вы от меня хотите? – в конце концов возмутилась я.
– Чтобы вы ее купили, – бессовестно заявила продавщица, а ведь сама же прохлопала сумку.
Хотела бы я знать, чем занималась она, когда Санька эту сумку утаскивал.
– Думаете ли вы, что говорите? – изумилась Роза. – Зачем нам платить за сумку, которая уже есть у нас совершенно бесплатно.
– Да, – подтвердила я, – сумка даром у нас оказалась, так зачем мы должны платить?
– Затем, – возмущенно пояснила продавщица, – что второй раз продать ее уже невозможно.
– Вы и в первый раз не смогли ее продать, – напомнила Роза. – Сто лет стояла бы она у вас за эту цену, если бы не глупый ребенок, еще не умеющий считать.
В общем, мы схватились с продавщицей не на жизнь, а на смерть. Евгений, пользуясь этим, заплатил за сумку, закинул ее за спину, вытер носовым платком Санькино лицо и отправился покупать боксерские перчатки. Когда мы с Розой очнулись от стычки, Санька был уже во всеоружии: из-под мышки у него торчал автомат, на груди висели боксерские перчатки размером гораздо больше его головы, на поясе болталась сабля, а из-за спины выглядывал самурайский меч.