Я рассудил, что парень, пожалуй, пробудет в отключке еще пару часов, поэтому оделся, скатился по лестнице и нашел негра, который убирался в гостинице. Меня интересовало, где продаются поношенные вещи, есть ли какая-нибудь лавка, уже открытая в этот ранний час. Негр ответил, что еще ничего не работает, но как раз на нашей улице находится лавка Бена Силла, Бен там и спит в задней комнате и встанет хоть в полночь, чтобы поторговаться из-за кулька булавок.
В общем, нашел я это место. А когда толкнул дверь, оказалось, что Бен Силл уже встал.
Я показал ему один из башмаков Слоупа. Он сказал, что может подобрать такие, и подобрал.
У него на полках рядами стояли сотни пар разной обуви, и меня поразило, как все они были мало ношены. Я так и не понял, как такие вещи попадают в секонд-хэнд. Вроде бы никто не выбрасывает и не продает свои башмаки, но так или иначе, вот вам пожалуйста, их была полная лавка!
Я выбрал довольно крепкую пару с каблуками, подбитыми большими гвоздями, и подошвами чуть ли не в полдюйма толщиной, потому что, когда этот пеший кретин потащится дальше через всю страну, ему неплохо бы иметь что-нибудь такое, что не сразу развалится.
Потом я вернулся в гостиницу. Солнце только что встало. Великан Слоуп сидел на кровати и потягивался.
И какие же у него были руки! Просто какая-то смесь кошачьей лапы с коромыслом!
Я сразу закричал:
– Привет, Слоуп! Посмотри, что они наделали! – и показал ему башмаки.
– Что это? – вроде как бы испуганно удивился он.
– Они взяли да и спутали твои башмаки с ботинками какого-то типа, который уехал сегодня самым первым поездом. Наверное, прихватил их с собой в сумке. Пожалуй, тебе стоит набить морду тому негру, который все перепутал!
– Это очень плохо, – отозвался Дюган. – Мои ботинки, ты знаешь, были не в очень хорошем состоянии. Мы должны выяснить имя того человека и…
– Мы не сможем этого сделать, – возразил я. – Это какой-то преступник, который записался под чужим именем. Узнав об этом, хозяин гостиницы потребовал, чтобы тот убирался вон, поэтому-то он и уехал так рано утром.
– Это усложняет дело, – констатировал Слоуп.
– Ага, теперь не разберешься, – подтвердил я.
– Просто не знаю, как быть, – вздохнул парень. – Придется оставить эти башмаки здесь, чтобы он мог их получить, когда вернется.
– Никогда он не вернется, – разозлился я, думая про два доллара и четырнадцать центов, которые заплатил за эту пару. – И ты тоже не можешь идти босиком. Этого негра тут же уволят, если ты выйдешь в одних носках, ведь хозяин тут же станет задавать всякие вопросы.
Слоуп покачал головой и признался:
– Кажется, я совершенно запутался.
– Тут запутаешься! – подхватил я. – Остается единственный выход.
– Какой же? – поинтересовался он.
– Надеть эти башмаки и носить их, а когда тебе повезет с деньгами, отдать пару хороших ботинок какому-нибудь бедолаге, который в них нуждается.
Великан немного подумал и вдруг просиял.
– Это очень привлекательная мысль, Рэд, – одобрил он. – Или мне лучше звать тебя Уильямом?
– С какой это стати?
– Но ты же написал это имя в регистрационной книге! – напомнил Слоуп.
Я чуть не поперхнулся.
– О! Меня так давно зовут Рэдом, что и не знаю, смогу ли я отзываться на Уильяма.
– В любом случае, – заявил парень, – не вижу, что можно сделать другое, кроме как последовать твоему совету.
– Верно, и давай поторопись! – подтолкнул его я. – Мы уже опаздываем на завтрак, а, могу поспорить, аппетит у тебя есть.
– Да, – кивнул он, и тут его улыбка пропала. – Послушай, Рэд, дело в том, что мне хотелось бы с тобой позавтракать, но ты и так уже слишком много для меня сделал. Я просто не могу принять…
– Эй, о чем это ты? – возмутился я. – Эта гостиница с пансионом, понимаешь? Здесь такой порядок. Если не съесть один из завтраков, он просто пропадет. Мы с моим товарищем за все заплатили вперед.
Он потер подбородок и обдумал сказанное. Наконец неуверенно признал, что, кажется, все правильно. Потом заявил, что ему очень везет в моей компании, встал, побрился, очень тщательно вымылся и оделся. Похоже, что мытье для него значило очень многое.
Вообще-то хорошая баня – вещь неплохая, но лично я никогда не использую в больших количествах мыло и мочалку. Не знаю, наверное, у меня слишком нежная кожа.
Итак, мы скатились в столовую, я нашел негра-официанта, стоящего в углу, и попросил его зажарить нам по полдюжине яиц на каждого и отрезать по два ломтя бекона. Мне хотелось, чтобы Слоуп продолжил свой поход, предварительно как следует набив желудок.
Он слегка удивился, увидев, как стол начал заполняться тарелками, но я серьезно его предупредил:
– Эта гостиница обычно обслуживает старателей и дровосеков. Там, в горах, они не очень-то хорошо едят, поэтому, когда спускаются сюда, предпочитают наедаться вволю.
– А вон тот парень в углу, кажется, ест яичницу всего из двух яиц, – заметил Дюган.
– Конечно, – продолжил я вдохновенно сочинять дальше. – Здесь проживают несколько бедняков, которые снимают дешевые комнаты, у них и еда подешевле.
Принявшись за яичницу, парень задал новый вопрос:
– Я не хочу вмешиваться в твои дела, Рэд, но могу я спросить тебя о твоем друге, с которым ты здесь остановился?
– Его имя Бендерберг, – немедленно сообщил я. – Юлиус П. Бендерберг из Акрона, штата Огайо.
– Вот как? – улыбнулся Слоуп, проявляя неподдельный интерес.
– Ага! Его папаша был немцем, а мать – француженкой. Вообще-то его фамилия пишется Бундерберг, через «у», как в слове «глупый». Но оказалось, что очень много народу неправильно ее произносили, поэтому он изменил в ней одну букву, понимаешь?
Он немного помолчал, обдумывая это, потом не очень уверенно кивнул:
– Позволю себе предположить, что он хозяин ранчо или что-то в этом роде, да, Рэд?
– Нет, – отрезал я. – Он с давних пор занимается горным делом. Рудники, лесопромышленность или что-то еще такое.
– Вот как? Значит, он очень богатый человек?
– Богатый? Да я сам видел, как он прикуривает сигару от двадцатидолларовой бумажки!
– О! Какая бессмысленная трата! – изумился Слоуп.
– Верно. Правда, в тот вечер был в стельку, – сообщил я.
– В стельку? – переспросил великан.
– Надрался, я хочу сказать, надрызгался, языком не ворочал, по уши налился…
– Надрался… надрызгался… не ворочал языком, – пробормотал он.
– Напился пьяным, – добавил я.
– А, вот в чем дело, он был пьяным, – уяснил Дюган.
– Ты сам-то когда-нибудь опрокидывал? – спросил я.
– Опрокидывал? – произнес он вежливо, но растерянно.
– Ну да. Когда-нибудь закладывал за воротник, ну хоть вечером в субботу? Надирался сам-то? Бывал пьяным?
– Наверное, никогда, – ответил парень. – Однажды у меня немного кружилась голова, и все же не думаю, что это было…
– Нет, не то! – отрезал я. – Головокружение даже рядом не стояло с настоящей пьянкой, когда натыкаешься на каждый угол, а они торчат отовсюду, и не видишь, что там вдали…
– Не очень хорошо себе это представляю, – протянул Слоуп.
– Скорее всего, так оно и есть, – согласился я. – Но давай оставим Бендерберга в покое, лучше расскажи-ка мне что-нибудь о себе, старина, почему ты идешь, откуда и куда?
Он старательно рассортировал вопросы.
– Я покинул Бостон два месяца назад…
– Каким поездом? Через Чикаго?
– Нет, не поездом, а пешком.
– И всю дорогу шел пешком?!
– Ну да.
Я откинулся на спинку стула и внимательно поглядел на него. С сотворения мира еще не бывало такого ходока, который обошел весь свет на своих двоих!
Глава 5
Ну что делать с человеком, для которого прошагать через всю страну с Востока на Запад все равно что для нас с вами перейти улицу?! Только и остается ждать и надеяться, что когда-нибудь сбудется тот мой сон.
Поэтому я просто полюбопытствовал:
– Слушай, Слоуп, и что же тебя заставило это проделать?
– О, это целая история, – загадочно улыбнулся он.
– Так расскажи мне ее.
– Это началось довольно необычно, – сообщил он. – С золотого прииска.
– Верно, – вставил я. – С чего начинается целая куча разных историй, да частенько на нем и заканчивается.
– Так вот, – продолжил парень, – когда мой отец оставил юридическую практику, большую часть заработанных денег он вложил в акции одного рудника, которые ему продал некий мистер Генри Кристиан.
Имя-то я услышал, только не сразу сообразил, кто этот тип, хотя у меня так и зачесалось в затылке. Но, догадавшись, закричал:
– Постой-ка! Будь я проклят, если ты говоришь не про Бонанзу Криса!
– Про Бонанзу Криса? – захлопал он ресницами.
– Ну ладно, не важно, – отмахнулся я. – Валяй дальше! Значит, твой старик купил кучу акций этого рудника, а потом встал вопрос, где же находится сам рудник, верно?
– Не совсем так, – поправил меня Слоуп. – Просто оказалось, что золото там иссякло и эти акции фактически ничего не стоят. И следовательно, вышло так, что это было исключительно неудачным вложением капитала.
– Ну, коли ты заговорил о неудачном вложении капитала, – не утерпел я, – это только подтверждает, что здесь приложил руку Бонанза Крис.
– В самом деле? – уставился на меня этот тупица.
– Точно. Продолжай!
– Из всего рудника только один участок чего-то стоил, а отец как раз купил довольно много акций этого участка. Он называется Кристабель.
– Ясно, – стиснул я зубы. – Бонанза всегда и всюду норовит впихнуть часть своего имени. Похоже, и тут не обошлось без его проделок, помяни мое слово.
– Кажется, были какие-то деньги, причитающиеся по другим акциям, и отец выкупил весь участок Кристабель.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался я. – Почему ты так думаешь?
– Как же, ведь мы получили письмо от мистера Кристиана. Он написал, что очень сожалеет о нашей неудаче с другими участками, в которые отец вложил деньги, и хотел бы помочь нам хотя бы в одном случае. Сообщил, что реорганизовал свою компанию и хочет снова попробовать разработать Кристабель. Предложил заплатить нам полторы тысячи долларов за наши акции в Кристабеле, хотя пока тот участок не подает реальной надежды.
– Мистер Кристиан предложил вам деньги или новые акции? – уточнил я.
– Он предложил в два раза больше акций других своих предприятий. Но мы подумали, что, наверное, лучше взять полторы тысячи долларов, – пояснил этот идиот.
– Можешь быть уверен, что это лучше, – поддержал его я. – Давай дальше. И сколько же твой старик вбухал в компанию Кристиана?
– Вбухал? – переспросил Слоуп.
– Ну да, сколько вложил?
– Около двухсот пятидесяти тысяч долларов.
Для меня это было прямо как удар. Но потом я сообразил, что чем большего простака находил Бонанза Крис, тем глубже подцеплял его на крючок, это же ясно как день.
– Да, здоровая куча деньжищ, – проговорил я.
– Так и есть, – подтвердил бедняга Слоуп. – А у меня был особый интерес к этим деньгам, потому что оказалось, они должны были принадлежать мне.
– Вот как? – удивился я.
– Ну да. Вскоре после того, как отец отошел от дел, он собрал всю семью и сообщил, что все свое состояние разделил поровну между нами. Оставил акций на сумму около полумиллиона себе и моей мачехе, а моим единокровным брату с сестрой и мне выделил по двести пятьдесят тысяч.
– Отлично, Слоуп, – сказал я. – Выходит, ты богач!
– Только на первый взгляд, – озабоченно посетовал Слоуп. – Тогда мне тоже так показалось. Однако скоро ты поймешь, что я не так богат, как ты думаешь. Потому что отец переписал на меня акции рудника, которые оказались ничего не стоящими.
У меня прямо волосы встали дыбом, а тело с головы до ног покрылось гусиной кожей.
– Вот так мне не повезло! – заключил парень, качая своей честной башкой и слегка улыбаясь.
– Не повезло?! – завопил я. – Ну ладно, положим, это была просто неудача, хорошо! И все же можно мне спросить тебя кое о чем?
– О! – вежливо откликнулся он. – Ты проявляешь такой интерес, Рэд, кроме того, с тобой мне, наоборот, очень повезло, так что будет даже приятно все это обсудить с тобой.
– В самом деле? – хмыкнул я. – Ну, тогда скажи, эта твоя мачеха, что она собой представляет?
– О, она очень красивая, – ответил великан.
– Уверен, конечно же она настоящая красотка и все такое. Но ты можешь мне сказать, когда она подцепила твоего отца?
– Ты хочешь узнать, когда он на ней женился? Разумеется, я могу тебе это сообщить. Моя мама умерла при родах, а мой бедный отец, оставшись с младенцем на руках, почувствовал себя совершенно беспомощным. Но поскольку он был скорее деловым человеком, чем семейным, то стал искать выход. И нашел его, тут же женившись во второй раз, чтобы я не создавал ему массу проблем.
– Ручаюсь, твоя мачеха просто спасла его, – съехидничал я.
– Естественно, – спокойно отреагировал Слоуп, – он не смог бы обойтись без нее.
– А сколько лет твоим брату и сестре?
– Они ровно на полтора года моложе меня.
– И почему же они с тобой не ладили?
– Не ладили?
– Ну, почему они на тебя злились? – перевел я.
– Сожалею, что я и об этом тебе сказал, – нахмурился он и покачал головой. – Я не хотел заходить так далеко. Но дело в том, что они очень умные и сообразительные, как их мать. Им было просто трудно ужиться со мной. Возможно, ты смог заметить, что я не очень-то сообразительный… – посмотрел он на меня вроде как с надеждой.
Я взглянул ему прямо в глаза и твердо произнес:
– Нет. Вовсе ничего такого не заметил. Наоборот, мне показалось, что ты поумнее некоторых.
Это было здорово – увидеть, как на его лице сразу же расцвела улыбка. Дюган выпрямился на стуле. Немного покраснел и проговорил:
– Кажется, между нами есть что-то общее.
– Будь уверен, это так и есть, – подтвердил я.
– Возможно, ты не очень силен в некоторых вещах, – застенчиво предположил он. – Я имею в виду, например, занятия в школе.
– В школе я всегда был самым бестолковым. – Говоря это, я вовсе не хотел, черт побери, вытянуть из него признание.
– Ну вот, – доложил Слоуп, – и я тоже. Экзамены мне удавалось сдавать довольно хорошо, но в течение семестра я постоянно отставал от класса, и намного. Бывало, даже очень раздражал учителей, а поэтому не видел ничего странного в том, что и мачеха сердилась. Ведь ей приходилось видеть меня почти каждый день, за исключением того времени, когда я жил в школе-интернате.
– И она часто тебя туда отправляла, так? – полюбопытствовал я.
– Практически я почти и не был дома, – кивнул он, простодушный, как птичка.
Нет, не знаю, как там у него складывалось в школе, но в жизни помножить два на два для Дюгана было непосильной задачкой.
– Да, плохо, конечно, что она так тебя ненавидела, – подытожил я.
– О, вовсе нет, не ненавидела! – заспорил он. – Мне не хотелось бы, чтобы ты так о ней думал. Дело в том, что она даже плакала, когда я отправлялся в это путешествие. Сказала мне, что очень переживает из-за того, что деньги, которые я должен был получить, все пропали, или почти все, за исключением тысячи пятисот долларов.
– Ну да, наверное, это просто убивало ее, – поддел я его.
– Да, конечно, – воспринял он мои слова совершенно прямолинейно. – У нее очень доброе сердце. Я был потрясен тем, как глубоко она может чувствовать.
– Она знала, что ты собираешься идти на Запад?
– О да, конечно.
– Небось так тебя жалела, что предложила купить билет на поезд?
– Вообще-то нет, не предложила. Но ведь я и не попросил. Иначе, разумеется, сразу же дала бы мне денег.
– Понятно, – начал я сердиться. – И твой братец тоже забыл что-нибудь предложить?
– Почему же? Рональд упомянул об этом, когда мы прощались. Он тоже был очень расстроен. Я и не думал, что брат так меня любит. Но как раз в это время у него не было свободных денег, а его кредит в банке был уже превышен.
– Уверен, что так оно и было на самом деле.
– Ничего странного. Со мной часто происходило то же самое, – не согласился со мною Слоуп.
Я только вздохнул. У меня не хватало сил, чтобы высказать все, что лезло на язык.
– И все-таки, зачем же ты отправился на Запад? – сменил я тему.
– Ну, для делового человека самое правильное – лично присматривать за своим состоянием, ты согласен?
– Да. Думаю, это лучше всего.
– А единственное, что у меня есть, – это акции Кристабеля. Поэтому я ушел из дома и направился в Кристабель. Вот завтра уже буду там.