– А вы его знаете? – оживилась Кира. – Он покупал у вас этот лимонад?
– Нет, покупать он у меня ничего не покупал, – медленно покачала головой продавщица. – А знать я этого парня знаю. Да и все его у нас знают. Он у Митьки Головачева сарайчик на лето снял. Вся деревня к Митьке после этого события денег одалживать бегала. И лимонад у меня именно Митька покупает. Наверное, постоялец у него бутылку и одолжил.
И тут на лице продавщицы мелькнуло странное выражение.
– И за что этому Митьке, пропойце несчастному, такая удача подвалила? – произнесла она с досадой. – Ума не приложу. Нет, точно у этого парня в голове не все дома. И я вам охотно верю, что он газировку в бассейн лил. Потому что тот гнилой сарайчик без крыши, где Митька до сегодняшнего лета всякий хлам хранил, только ненормальный человек, да еще за такие деньги, что он Митьке отвалил, снять и мог!
– Скажите, а вы можете указать нам дом этого Головачева? – спросила у нее Кира, боясь спугнуть удачу.
– Да чего его указывать? – пожала плечами продавщица. – Идите по улице, и увидите. Самая гнилая хибара – это его дом и есть.
Следовать указаниям продавщицы оказалось не так просто. Несмотря на то что улица в деревеньке была всего одна, домишки стояли тут один другого хуже и неказистее. Давно не крашенные, с оторванными ставнями, покосившиеся. Однако, дойдя до середины улицы, подруги обнаружили домишко, который, бесспорно, мог считаться лидером среди всех развалюх.
– И тут можно жить? – ужаснулась Кира, переступая через земляной вал, заменяющий порог в этом доме, где вместо окон были вставлены куски фанеры и старые газеты.
Внутри оказалось еще хуже. Обои были покрыты какими-то нашлепками мерзкого сине-зеленого цвета, от которых по бумаге расплывались жирные пятна. Присмотревшись, девушки поняли, что это обыкновенный пластилин, которым хозяева пытались склеить отваливающиеся куски обоев и прикрепить наружную проводку к стене.
– Эй! – подала голос Кира. – Хозяева дома?
Ответом ей было кряхтение и какие-то стоны. А затем из-под тулупа, сваленного на древней железной кровати, появилась оплывшая, давно не бритая физиономия с подбитым глазом и с недоумением уставилась на подруг.
– Вы хозяин? – спросила у мужика Кира.
После некоторого размышления тот все же медленно и задумчиво, но кивнул.
– Мы к вашему жильцу приехали, – поставила его в известность Кира. – Где нам его найти?
Мужик хотел ей ответить. Но вместо человеческого голоса из пересохшей глотки донеслось лишь шипение, как из прохудившейся шины. И пока Кира молча ждала, сердобольная Леся огляделась по сторонам. И, заметив ведро с водой, зачерпнула из него в эмалированную, с многочисленными сколами кружку и протянула воду хозяину дома. С благодарным урчанием тот выхлебал всю воду до конца. Утерся. И наконец обрел дар речи.
– Не знаю я, где он шатается! – проникновенно пояснил он подругам. – Второй день уже не вижу. И не ночевал даже. Может быть, уехал куда. Не знаю. Мне-то он ничего не говорил.
– А его вещи? Они на месте?
Мужик задумчиво почесал в затылке.
– Фиг его знает, – заявил он. – Я в чужие дела не суюсь. Если сдал человеку жилье, так он волен жить без моего присутствия.
– Это понятно, – согласилась Кира. – Но нам-то как быть? Мы ведь к вашему жильцу издалека приехали.
Некоторое время мужик молчаливо морщился, пытаясь сообразить. А потом тяжело и как-то обреченно вздохнул и начал вылезать из-под драного тулупа, служившего ему одеялом.
– Ладно, – произнес он. – Пошли, глянем. Может, и в самом деле уехал. Я ведь тоже должен быть в курсе. Хотя заплатил он мне до конца месяца. Так что формально я к нему соваться не имею права.
Однако на сарайчике их встретила неожиданная преграда в виде огромного ржавого замка. Зачем он был тут нужен, оставалось неясным. Потому что сам сарайчик был настолько ветхим, что буквально просвечивал насквозь. И любой желающий мог проникнуть в него, оторвав одну из криво приколоченных досок.
– И что теперь? – спросила Кира, когда мужик задумчиво потрогал ржавый замок. – Ломать будем?
– Зачем же ломать? – проявил первые признаки тревоги хозяин сарайчика. – Это мы мигом.
И, наклонившись, он пошарил рукой под кирпичом, лежащим на земле.
– Вот и ключ, – удовлетворенно произнес мужик. – И ничего ломать не надо. А то ишь чего удумали! Ломать захотели. Ломать – это вам не строить. А кто чинить потом после вас станет? Я, что ли? Нет, так-то лучше будет. Войдем себе, и все чинно-благородно.