«Пополамы» с восторгом внимали, как их продюсер, Дубов и Бритвин договариваются о «жесткой ротации» на радио и о журнальных фотосессиях, обсуждают возможности газетных интервью и телеэфиров…
– Придется сделать новый портфолио – пресс-релиз, фотки и демо-кассету… То, что есть, – дерьмо, все переделаем. Я уже нашел студию… И фотографа… Нужен режиссер для клипа. Егор Кончаловский подойдет?
Группа сидела тихо, только восторженно глазами хлопала. «Вот это да!» – читалось на лицах «Пополамов».
Наконец, Дубов подвел итог:
– Начнем с пресс-релиза. Как я сказал, то, что у вас есть, – никуда не годится.
Он скривился и процитировал: «Леонов В.В. окончил среднюю школу № 890 и с первой попытки поступил в институт холодильной промышленности».
– Пресс-релизом займется Евгения Марченко, – сообщил Дубов.
«Пополамы» в едином порыве обернулись в ее сторону и посмотрели с нескрываемым уважением. Женя изо всех сил постаралась не покраснеть.
– Далее, – продолжал Дубов. – Пока будем готовить общение с прессой, начнем раскрутку на радио. Пять радиостанций, по эфиру каждые два часа и каждый час – в прайм-тайм… Собственно, ротация уже началась… – Дубов повернулся к Бритвину: – Кстати, Дмитрий, получи у бухгалтера наличные. Прикинь сам, сколько нужно на первое время.
Бритвин кивнул.
Дубов сделал пометку в блокноте и продолжил:
– Сегодня у нас четверг. Эфиры уже идут… А на следующей неделе проведем пресс-конференцию. В хорошем клубе, в «Циркусе» или в «Феллини». Теперь – пресс-релиз. Он будет готов в понедельник. Давайте в понедельник и встретимся… скажем, в час дня?
Один из «Пополамов» хотел было возразить: они же студенты, днем учатся! Но продюсер одарил его грозным взглядом, и парнишка закрыл рот.
– Тогда на сегодня – все, – провозгласил Дубов.
«Пополамы» дружно, как по приказу, вскочили. Они смотрели на Дубова влюбленными глазами. Их продюсер трепетно пожал Хилому Боссу руку. Олег Петрович изобразил очередную – седьмую по счету! – улыбку и проводил гостей до двери.
– Марченко, останьтесь, – проскрипел он уже обычным, не «представительским» голосом.
Женя вернулась в свое кресло, не ожидая ничего хорошего. И оказалась права.
– Пресс-релиз мне нужен завтра утром.
– Но…
– Хорошо, к обеду, – пошел на уступку Дубов. – Вот тебе исходник, вот – телефоны музыкантов. Действуй!
Она вернулась на рабочее место. Подошел Бритвин. Глянул на ее озабоченное лицо и сказал:
– Так, попробую угадать… Пресс-релиз от тебя ждут завтра утром?
Она улыбнулась:
– А вот и нет! Выбила отсрочку до ленча!
– Так это победа! – провозгласил Бритвин.
Женя открыла «рыбу» пресс-релиза «Пополамов». Текст был набит на машинке. Опечатки небрежно замазаны штрихом. Похоже, мальчишки сочиняли пресс-релиз сами. Выглядел он абсолютно по-школьному. В духе сочинения «Как я провел лето».
Да, это никуда не годится. Надо все переделывать.
Она вспомнила симпатичных скромняг «Пополамов». Их новенькие, еще не протершиеся, джинсы и ботинки – только из магазина. Наверняка парнишки раздобыли деньжат и принарядились перед визитом в «Глобус». Молодые, наивные. Мечтают покорить мир…
Женя вздохнула и набрала номер одного из «Пополамов»:
– Это Женя Марченко, агентство «Глобус». Мне нужно с вами встретиться. Нет, сегодня. У вас сегодня концерт? Отлично. Я туда и приду.
* * *
Кафе «Я и Оно» располагалось в лабиринте переулков, опутавших Маросейку. Центр, но жуткая глушь. Кто не знает дороги – в жизни не найдет. Путаные объяснения «Пополамов» Женя даже записывать не стала. Просто решила обзавестись штурманом и позвонила Мише Боброву. Пригласила его на концерт «молодой и прикольной группы».
Миша, кажется, обрадовался ее звонку. Согласился даже, что на концерт они поедут в Жениной «Оке». Только спросил опасливо:
– Мы – просто посидим? Или ты и там будешь работать?
Женя пообещала, что работать не станет. Только поздоровается с молодыми музыкантами и понаблюдает за ними.
С Мишей ей будет куда уютней. Тем более раз он гонщик-перегонщик, то должен и с ролью штурмана справиться: разыщет кафе с фрейдистским названием «Я и Оно».
Задачка Боброву досталась не из легких. Миша разглядывал атлас и хмурился. Когда они выскочили на Маросейку вместо нужного переулка, Бобров проворчал: «Руки бы оборвать архитектору, кто так город спланировал!» Женя не стала говорить, что если у старой Москвы и были планировщики, то они скончались много веков назад…
Ей нравилось, что Миша самообладания не теряет, указания дает четкие: «Сбрасываем километров до двадцати… Правую моргалочку… Поворачиваем».
Когда они наконец отыскали старый дом с вывеской «Я и Оно», Женя с чувством сказала:
– Спасибо тебе, Мишенька… Одна бы я и к утру не нашла.
– Ерунда! – беззаботно откликнулся Бобров. Посмотрел по сторонам. И поинтересовался: – А твои музыканты точно здесь играют?
Женя уже и сама сомневалась.
Двор, где располагалось «Я и Оно», выглядел страшненько. Полувыселенные дома. На сломанной лавочке – зачуханная компания алкашей.
– Хорошо, что мы не на «Тойоте», – заметила Женя. – Ее бы тут быстро на запчасти разобрали…
Миша в ответ горячо пообещал, что будет выходить проверять «Оку» каждые пятнадцать минут.
По доисторическим, щербатым ступенькам – на пьяную голову точно свалишься! – они спустились в подвальчик. И очутились в маленьком и вполне пристойном баре.
Здесь пахло деревом и хорошими сигаретами. Грубые дощатые столы гармонировали с пеньками-табуретками. Рядом с барной стойкой возвышалась маленькая сцена. На ней красовалось потертое пианино. Над инструментом зачем-то висели оленьи рога.
Бар почти пустовал. Занят был единственный столик, где восседала компания юных, ярко раскрашенных девчонок. В обрывках их бесед мелькало слово «Пополамы». «Поклонницы», – догадалась Женя.
Бармен в «Я и Оно» сразу учуял в Мише перспективного клиента, оторвался от кроссворда и принялся перечислять имеющиеся сорта пива. Женя с Мишей выбрали по «Гессеру» (ему – большую кружку, ей – маленькую). На закуску заказали сушеных кальмарчиков и черных сухариков. А на горячее согласились отведать жареных грибов с картошкой. («Грибы отечественные, белые – натуральные! – разрекламировал блюдо бармен. – От них еще никто пока не умирал…»)
– А когда будут «Пополамы»? – поинтересовалась Женя.
Бармен указал в сторону поклонниц:
– Раз эти здесь – значит, скоро.
Женя с Мишей выбрали столик поближе к сцене, отхлебнули пива, завязли зубами в тягучих кальмарах. Взглянули друг на друга. Синхронно улыбнулись. «Кажется, вместе нам хорошо…» – отстраненно подумала Женя.
– Ты не сказала мне… Зачем тебе эти… «Пополамы»? – поинтересовался Миша.
– Мы их раскручиваем, – пояснила Женя. – Я буду делать им пресс-конференцию. Представлять их журналюгам. И хочу знать, что говорить.
– Они стоят пресс-конференции? – требовательно спросил Миша.
– Еще не знаю, – призналась Женя. – Слышала одну песню по радио – вроде ничего. Но живой концерт – дело другое…
Она мимолетно дотронулась до его руки и слегка подлизалась:
– Все будет, как ты скажешь. Если тебе понравится – буду их хвалить… Нет – значит, нет…
Миша слегка самодовольно улыбнулся. Женя про себя подумала: «Хвалить «Пополамов» мне придется в любом случае – я получаю за это зарплату. Эх, почему же мне так хорошо с Мишей? Спокойно, надежно, уютно? Нет, нельзя расслабляться…»
…На входной двери звякнул колокольчик, и в помещение вломились долгожданные «Пополамы», груженные аппаратурой, румяные с мороза, шумные. Один из них волок гитару в кожаном чехле. Второй нес кофр – видимо, с баяном или гармошкой. Третий, самого маленького роста, едва выглядывал из-за внушительного барабана. Четвертый «Пополам» шел в арьергарде, налегке. Тревожным взглядом он осмотрел бар. Снисходительно кивнул встрепенувшимся поклонницам. Увидел Женю, просиял. Подошел. Неловко стянул вязаную шапочку.
– Добрый вечер! А я боялся, что вы не придете…
Понял, что выдал себя, покраснел, смутился…
Умеет смущаться… Это хорошо. – Привет… м-м… – протянула Женя. Она начисто забыла, как зовут лидера группы.
– Леша, – поспешно подсказал он.
Женя улыбнулась, заглянула в его робкие карие глаза:
– Не волнуйся, Леша. Мы тебя любим! Покажи нам сегодня класс!
Парень еще больше смутился, попятился от стола, закомандовал:
– Ленька, подключай аппаратуру!.. Димка, брось свой дурацкий барабан!.. Васек, провода тащи, ну?..
– Интересно, сколько они получают за вечер? – задумчиво протянула Женя.
– Сейчас узнаю, – с готовностью откликнулся Миша.
Женя не успела его остановить. Бобров отправился к бармену. Вернулся с новыми порциями пива. Сказал удивленно:
– Представляешь… Они получают двадцать пять долларов!
– Сотню на группу? – уточнила Женя.
– В том-то и дело, что двадцать пять – на всех. А чаевых тут не дождешься. Публика в основном – студенты…
Женя покачала головой. Да, в жизни мальцов назревают серьезные перемены. Повезло «Пополамам», что могущественный «Глобус» взялся за их раскрутку.
…Начался концерт.
Барабанщик отбил ритм, и… С первой же песни «Пополамы» захватили бар своей игрой. Примолкли девчонки. Подошедшие посетители отставили пивные кружки и воззрились на сцену.
Женя с Мишей едва притронулись к картошке с грибами. Оба не отрываясь смотрели на «Пополамов». Женя физически ощущала токи драйва, создаваемого группой. С первых аккордов стало понятно, что «Пополамы» – хорошо слаженный, сыгранный и много репетировавший коллектив. Женя смотрела на них всех вместе и на каждого по отдельности. Гитарист лелеял, холил, нежил свою гитару. Баянист привносил в стандартный электрогитарный звук тягучие деревенские напевы. А ударник колдовал над своей установкой, строго удерживая ритм… Парни очевидно играли в охотку.
Но с «Пополамами» был еще Леха. Он не просто очень хорошо пел. Он создавал стиль, настроение, ритм. Непривычный, очень сексуальный тембр голоса, странная, эротичная мелодика, забавная образность слов…
Стоя на сцене, Леша, кажется, забывал о том, что он, по сути, – неловкий и часто смущающийся подросток. Сейчас Леша был артистом, он шутил, задирал посетителей бара, свободно двигался и… посвятил две песни подряд очаровательной Жене Марченко (к яростному неодобрению своих поклонниц и наигранному неудовольствию Миши).
Женя не удержалась, показала ему большой палец. Ну и ну, малец дает! Ее одобрение, кажется, послужило сигналом. Группа заиграла еще вдохновенней.
«Парни еще не нашли свой жанр, – поняла Женя. – Бросает их то в рэп, то в рок, то в блатной шансон. Все – очень сыро. И не отработано. Но их музыка, их исполнение – талантливы. «Пополамы» понравятся взрослым мужчинам и женщинам, под их песни станут отплясывать на дискотеках всей страны. И главное, группа покорит миллионы девчонок – таких же молодых, как те, что за соседним столиком. Смотри-ка, они визжат! Даже, кажется, – плачут! И не стесняются ни визга своего, ни слез».
В перерыве между песнями Миша склонился к ней и прошептал:
– Похоже, мы их больше здесь не увидим…
Женя не стала спрашивать, почему. И без того ясно. Такой талантливой группе нечего делать в крохотном баре «Я и Оно».
Женя внезапно почувствовала прилив радости: «Я! Я буду у истоков их славы! И когда они станут знаменитыми и богатыми, я стану всем говорить, что знала их юнцами! А они – может быть, они тоже меня запомнят. И мою поддержку – тоже…»
…Концерт закончился. «Пополамы» устало собирали аппаратуру. Посетители, что подтянулись во время выступления, наперебой зазывали музыкантов выпить. Заведенные поклонницы на весь бар кричали: «Еще! Мы вас любим!..» Но группа ни с кем не общалась. Видно было: мальчишки – внутри своей музыки, им тяжело дается переход из артистов в обычные люди.
Бобров взглянул на Женю, кажется, понял по лицу ее желание и решительно встал. Шепнул что-то бармену. А потом подошел к «Пополамам». Те закивали и поволокли к столику Жени тяжеленные пеньки-табуретки.
Бобров сгладил первые минуты знакомства анекдотами. С «Пополамов» постепенно спадала «концертная отстраненность», пацаны на глазах превращались в обычных первокурсников – в меру наивных, в меру циничных.
Женя взяла инициативу на себя. Теперь она играет первую скрипку. И уж постарается, чтобы ее партия под названием шикарный пресс-релиз прозвучала на уровне.
* * *
– Мне это нравится, – задумчиво проговорил Бритвин. Он прочитал пресс-релиз и теперь просматривал его второй раз. Над одним абзацем – покивал, над другим – улыбнулся.
– Ты будто двадцать лет с ними знакома… – протянул он.
– Двадцать лет назад их еще на свете не было, – улыбнулась Женя.
– Можно подумать, тебя тогда на свете много было, – поддел ее Бритвин. Он уже знал, что двадцатипятилетняя Женя Марченко стесняется своего возраста и по мере сил старается выглядеть старше.
– А эти их монологи? Сама их придумала? – Дмитрий заглянул в ее текст, зачитал:
«У Ремарка в „Трех товарищах“ есть персонаж, который называет себя „последним романтиком“. Но на самом деле последние романтики – это мы. Мы до сих пор верим в то, что жизнь – это сказка со счастливым концом. И мечтаем о настоящей любви, о крепкой дружбе, о подлинном успехе…»
Женя призналась:
– Кое-что они мне сами рассказали. Ну, а чего-то – додумала…
Бритвин поднялся. Взглянул на часы. И торжественно объявил:
– Госпожа Марченко! Вам представляется уникальная возможность сходить пообедать! А я посижу, чуток твой текст подправлю. Привнесу в него мужское начало. Делов на полчаса… Потом пойду с ним к Дубову.
В столовой Женя встретила бухгалтера Федора Степановича, грустившего над двумя морковными салатами и тарелкой скучного супа без мяса. Увидев Женю, он просиял, зазвал ее за свой столик. Поначалу Евгения держалась с ним осторожно – помнила слегка двусмысленные комплименты и приглашения в рестораны. Но вскоре расслабилась – сегодня бухгалтер вел себя безупречно. Расспрашивал Женю про университет, «Ясперс и бразерс». Сам рассказывал про двухлетнюю внучку – «редкую разбойницу».
Кушал Федор Степанович обстоятельно, осторожно. Подле его тарелок ровным рядком лежали бумажник из недешевой кожи, очешник и дискетница. Временами, задавая вопрос, главбух рассеянно менял предметы местами, всякий раз тщательно выравнивая их.
Они прообедали больше часа и вместе поднялись в офис. Федор Степанович ласково потрепал ее по плечу, заслужил неодобрительный взгляд секретарши Юли и отправился в свой кабинет. А Женя пошла к Бритвину.
Тот сидел за компьютером и бездумно смотрел на рыбок – «скринсэйверов», заполонивших экран.
– Дима… – негромко позвала она.
Он обернулся к ней. И тут же опустил глаза.
– Что, Дима?.. – тревожно выдохнула Женя.
– Дубову пресс-релиз не понравился, – сказал, как отрубил, Бритвин.
Женя побледнела. А Дмитрий твердо добавил:
– Я считаю, что Дубов не прав… – Он понизил голос и договорил: – Но ты же знаешь, что с ним спорить бесполезно…
– А что именно ему не понравилось? – потерянно спросила Женя.
– Все, – вздохнул Дмитрий. – Стиль. Интонация. Подача материала. Сказал, что ты не в теме. Что с работой не справилась.
У Жени защипало в носу. Не хватало только разреветься.
– И что теперь? – тихо спросила она.
– Ничего.
– Дима, – робко спросила Женя, – а тебе-то мой пресс-релиз правда понравился?
– Да! Да! Да! – внезапно распсиховался Бритвин. – Понравился. Что ты еще хочешь услышать?!
Женя взглянула на него. Поняла, что Дима не играет в злость. По-настоящему рассержен. И – не ею. Нужно оставить его в покое.
Женя тихонько вернулась в свой закуток и остаток дня просидела там. Тряслась, чтобы Дубов не вызвал ее на ковер.
Она умела признавать поражения. Но сегодня Женя никак не могла в него поверить. Пресс-релиз у нее получился неплохим. И Бритвину понравился… Так какого ж рожна?!