– Ну, что, сладенькие мои, ставочки делаем? – юркий конец уверенно вклинился в стайку молодых фей, перебил девичий разговор и даже приобнял двух ближайших красавиц за талии. – Будем болеть по-настоящему или платочками размахивать?
Нахальство лысого толстяка не вызвало у девушек раздражения, скорее наоборот: белокурые колдуньи моментально попали под природное обаяние конца, заулыбались и придвинулись ближе.
– Клюций, привет!
– Ты все о деньгах да о ставках!
– А о чем еще?
– Мог бы для начала сделать пару комплиментов.
– С удовольствием, лапочка. – Конец привстал на цыпочки и чмокнул Златку в щеку. – Ты, как всегда, прелестна, солнышко, уже подарила кому-нибудь свою девственность?
– Какой ты… – Фея зарделась.
– Помни о моем предложении, – с улыбкой продолжил Клюций.
– Ты делал ей предложение? – осведомилась Любава.
– Точно такое, как и тебе, солнышко.
Теперь покраснела и вторая девушка. Если бы Власта не была столь занята, она бы наверняка подумала, что подруга приняла предложение ушлого конца, но мысли феи витали далеко от подобных тем.
– Ты принимаешь ставки на предстоящий поединок?
– Финал личного первенства.
– Поставлю, пожалуй.
– На Радослава? Он, кажется, готов сокрушить любого соперника.
– Он такой высокий, – мечтательно вздохнула Златка. Но руку конца, ласкающего ее талию, не стряхнула.
– Каковы его шансы? – спросила Власта.
– Увы, – вздохнул Клюций, – невысоки.
– Почему?
– Сами смотрите, с кем предстоит драться Радославу…
Его не приветствовали.
С людами все понятно – они ждут, когда на арене появится их сородич, длинный белобрысый увалень. На чужака косятся без восторга, хмурятся. Все ждали, что в финале сойдутся Радослав и Бронислав, капитан измайловцев, – посторонние редко добирались в личном зачете до главного поединка, ибо правила запрещали использование магии, боевой опыт участников был примерно одинаков, а потому решающую роль играла феноменальная сила людов. Но Витольд взял да и вышиб Бронислава еще в четвертьфинале. А потом играючи расправился с еще одной надеждой зеленых – хитрым Силополком из Кузьминок.
Испортил людам праздник.
Однако не завопили при появлении Ундера и чуды. Братья-чуды…
К этому Витольд тоже был готов. Он волк-одиночка, бирюк. Ни в одну из команд Ордена не вошел, хотя звали. Молодые рыцари выступили на турнире не очень хорошо, родные Драконы ухитрились проиграть бой перовцам, далеко не самой сильной команде зеленых, и теперь наверняка обвиняют в этом его.
Впрочем, плевать.
Ундер сбросил куртку, оставшись в майке, плотно облегающей торс, и свободных штанах, чуть потянулся, в последний раз разминая перед боем мышцы, присел на корточки и принялся аккуратно распаковывать сверток с саблями.
– Что у него за татуировка? – спросила Златка.
– Где? – прищурилась Любава.
– На правом предплечье.
– Тебе нравятся рисунки? – поинтересовался конец. – Если скажешь, я сделаю парочку. Специально для тебя.
– Кажется, меч… – сообщила Любава. – Точно: меч. И его что-то обвивает… Похоже на какое-то растение…
– Две змеи, – тихо сказала Власта. – Обвивают и грызут клинок.
– Верно! – Златка прошептала усиливающее зрение заклинание и теперь отчетливо видела татуировку на руке Витольда.
– Это какой-то чудский клуб? – хихикнула Любава.
– Да, – по-прежнему негромко ответила Власта. – Клуб ветеранов Лунной Фантазии. – Она прищурилась. – Разве вы не знали, что Витольд Ундер сражался под стенами Зеленого Дома?
Подруги притихли.
– Поэтому его шансы столь высоки, – вздохнул Клюций. – Здесь бьется безусый молодняк, а у этого парня есть настоящий боевой опыт.
– Витольд будет драться двумя танадайскими саблями, – повторил Кудеяр. – Помнишь их характеристики?
– Тяжелые, – угрюмо ответил Радослав.
– Очень тяжелые, – уточнил Кудеяр. – Но на потерю скорости не рассчитывай: он Дракон, значит, будет работать быстро.
– Дохлый он для Дракона, – заметил один из соколов, тот, что держал секиру Радослава.
– Только с виду. – Кудеяр сплюнул. – Я эту породу знаю: пусть рыжий статью не удался, но силы в нем полно. И биться Ундер будет очень быстро.
– Я видел, как он работает, – отрезал Радослав и взял секиру. – Да и Бронислав подсказал кое-чего.
– И еще… – Кудеяр подошел очень близко, так, чтобы никто, кроме друга, его не слышал. Понимал, что есть вещи, которые следует говорить с глазу на глаз. – В опыте ты ему проигрываешь. Он умеет больше.
– Я знаю, – едва слышно отозвался капитан соколов.
– Поэтому только сила, Радослав, только сила. Смети его с арены.
Несмотря на молодежный статус, сражались на турнире настоящими клинками: воины должны привыкать к оружию. Однако для предотвращения серьезных травм и несчастных случаев перед боем каждый клинок в обязательном порядке заговаривали присутствующие на турнире ведьмы. Наложенное заклятие смягчало силу удара и не позволяло резать живые ткани. Выходящие на арену бойцы знали, что максимальный урон, который им грозит, – синяки, шишки, выбитые зубы и царапины.
Бойцы знали, что их не убьют…
Но в первый момент показалось, что заклятие не сработало и зрители – впервые в истории юношеских турниров – станут свидетелями гибели одного из соперников.
С такой яростью набросился Радослав на чуда.
Тяжеленная секира, которой дружинник, несмотря на молодость, владел виртуозно, описывала круги с такой скоростью, будто не люд ее вращал, а самолетный двигатель. Лезвие подлетало к Витольду не менее пяти раз в секунду. На разной высоте, с разной скоростью, под разными углами. Радослав, выполняя наказ Кудеяра, стремился смести противника с арены, и у него это получалось. Ундер не имел ни малейшей возможности для контратаки, его тяжелые сабли, грозное оружие в ближнем бою, не могли заблокировать секиру люда, и Витольду приходилось отступать, уворачиваться, уклоняться… и постепенно приближаться к краю арены.
Заступишь за линию – проиграл. Таковы у людов правила. Зеленые прекрасно знают, в чем их главное преимущество.
Зрители, в большинстве своем поддерживающие Радослава, радостно заревели. Чуды лишь цокали языками, обсуждая, сколько еще секунд продержится на арене волк-одиночка. И только двое были на сто процентов уверены в победе рыжего Дракона: сам Ундер и молодая фея.
Власта знала, что Витольд слишком опытен, чтобы проиграть Радославу.
И не ошиблась.
Ундер кувырком ушел вперед. Из самого угла арены. За мгновение до того, как – зрители были уверены в этом – должен был заступить за черту. Ушел по отчаянной траектории, под самым лезвием секиры, идеально сгруппировавшись и не допустив ни единой ошибки.
Ушел – и оказался за спиной ошарашенного Радослава.
Мгновение потребовалось люду, чтобы осознать произошедшее, остановить бешеное вращение секиры и развернуться.
Развернуться и понять, что тяжелые танадайские сабли держат его шею в смертельных объятиях.
– Эй, победитель, не хочешь прикупить сувенир на память?
Витольд, в одиночестве бредущий по центральной аллее лагеря, остановился, пару секунд колебался, а затем подошел к лотку.
– Вот замечательная рамочка с датой турнира. Вставишь в нее свою фотографию и будешь гордиться в старости.
– Чем?
– Ты ведь победил. А я выиграл на тебе немножко денег.
– Понимаю… – Витольд помолчал, рассеянно перебирая разложенные на лотке артефакты.
– Если хочешь, я уступлю тебе какой-нибудь товар со скидкой, – продолжил Итар. – Что тебе нужно?
– В принципе ничего, – признался Ундер.
– Так не бывает, – нашелся шас. – Всем что-нибудь да нужно. Подумай. Вот, к примеру, перстень с «кузнечным молотом». Я понимаю, ты – Дракон, но ведь и твои возможности не беспредельны. Скажем, надо будет передвинуть шкаф…
– Дороговато, – буркнул чуд, бросив взгляд на ценник.
– Я же говорил: для тебя скидка. К тому же это не обычный артефакт, а самый лучший в Тайном Городе. Он потребляет меньше энергии, чем аналогичные устройства у других торговцев. Если хочешь, можем проверить. У меня с собой компьютер…
– Не надо. – По губам Витольда скользнула тень улыбки. – Твой артефакт только внешне сделан в традициях Зеленого Дома, а жрет навскую энергию. Поэтому программа и показывает экономию.
Кумар осекся, потом огляделся, убедился, что парня никто не слышал, и осведомился:
– Кто тебе сказал?
– Я не идиот.
Шас поджал губы:
– Только никому не рассказывай.
– Тебя ведь зовут Итар Кумар, да? – неожиданно спросил чуд.
– Да.
– Это правда, что тебя никак не принимают в Торговую Гильдию?
А вот теперь шас разозлился. Сильно разозлился. Но, будучи торговцем, виду не показал. Не отвернулся, не процедил подходящее случаю ругательство, но язвительно поинтересовался:
– А правда, что тебя, Витольд Ундер, выгнали из гвардии великого магистра?
– Я сам отозвал прошение, – спокойно ответил чуд.
– Слухи говорят обратное.
– В твоем случае тоже?
Кумар хрустнул пальцами, поморщился:
– К чему этот разговор, Витольд Ундер, которого никто не любит?
– Почему ты так решил?
– Ты только что победил в финале, но идешь один. Без друзей. И даже без подхалимов.
– А ты до сих пор торгуешь, хотя все твои соплеменники уже прикрыли лавочки и готовятся к празднику.
– К чему этот разговор? – повторил шас.
Ундер пожал плечами:
– Не знаю.
Одиночества притягиваются.
Неловкое молчание, возникшее у лотка, рассеяли феи. Две шедшие мимо девушки, щебетание которых было слышно издалека, неожиданно подошли к шасу и чуду.
– Отчего победитель такой грустный? – осведомилась одна из них, взгляд зеленых глаз которой казался слишком взрослым для столь юного создания.
– Я просто задумался, – буркнул Витольд.
Златка демонстративно смотрела только на шаса, ей было неприятно находиться рядом с тем, кто победил Радослава. Такого высокого. Такого красавчика…
– Собрался в Москву?
– Да.
– Не останешься на праздник?
– Вряд ли мне будут рады.
Власта внимательно посмотрела на Витольда и негромко сказала:
– Все рады победителю.
– Не в этот раз.
– Зеленый Дом грустит, – ехидно добавил Итар.
Златка фыркнула и перестала смотреть на противного шаса.
– Поедешь на машине? – уточнила Власта.
– У меня нет машины, – ответил Ундер. – Доберусь до станции – и на электричку.
– Мы как раз собирались в Москву.
– Разве? – Златка удивленно вытаращилась на подругу. – Я думала, мы останемся на праздник.
– Мне надо в Москву, – твердо сказала Власта, в упор глядя на Витольда. – Поедешь?
Тот отрицательно качнул головой:
– Нет.
– Ну, как знаешь. – Девушка помолчала. – Скажи, тебе выдали приз?
– Сказали, что награждение состоится перед праздником. А я уезжаю.
– В таком случае вот тебе награда. – Власта протянула Ундеру золотое колечко. – Приз зрительских симпатий.
Сказать, что у Итара и Златки отвисли челюсти, – значит не сказать ничего. В открытые рты свидетелей разговора мог залететь средних размеров вертолет.
В какой-то момент показалось, что Витольд откажется и на этот раз. Но, чуть поколебавшись, чуд принял украшение.
– Спасибо.
– Привет, победитель.
Власта взяла под руку ошарашенную подругу и потащила ее по аллее. Ундер молча положил колечко в карман.
Кумар театральным жестом вернул челюсть на место и удивленно пробормотал:
– Спящий-проснувшийся, она тебя клеила. Не могу поверить, она тебя клеила!
– Что в этом такого?
– Что такого? Да ты знаешь, кто она?
– Фея, – буркнул Витольд. – Власта, кажется.
– «Кажется»?! – Итар никак не мог прийти в себя. – Да здесь любой мужик палец себе откусит за один только взгляд, подобный тем, что она на тебя бросала, клянусь ушами Спящего!
– Расслабься и думай о деньгах, – посоветовал Ундер. – Я слышал, это вас успокаивает.
– Ты ведешь себя глупо!
– Это ты мне?
– А кому же еще! – Златка кипела от негодования. – Что ты хотела от этого рыжего?
– Ничего не хотела.
– «Поедешь с нами? Мне надо в Москву…» А зачем ты подарила ему кольцо? Что это за знак?
Власта жестко посмотрела на подругу и довольно резко спросила:
– Златка, неужели ты не поняла, что ему плохо?
– Он победил. И между прочим, победил Радослава!
– Ему очень плохо, – вздохнула Власта. – И плевать ему на победу.
– А какое тебе дело до чуда?
Этот вопрос Власта оставила без ответа.
И шас, подметивший, что Ундер идет один, и Власта, обратившая внимание на грусть победителя, ошибались – Витольду не было плохо. Победа – не просто победа, но над людом – привела рыжего в прекрасное расположение духа. Он был весел, доволен и горд собой. Но не считал нужным делиться своей радостью с окружающими.
Эмоции говорят о тебе слишком много, проявишь их – покажешь свою слабость. Эмоции только для своих, для тех, кому веришь беззаветно. В этом Ундер был настоящим Драконом, достойным выходцем из самой замкнутой ложи Ордена.
А подаренное кольцо Витольд достал из кармана только в электричке. Какое-то время просто смотрел на него, вспоминая лицо девушки и их разговор, а затем положил украшение на ладонь, прошептал короткое заклинание и тихонько подул.
И увидел то, что ожидал: привязанную к кольцу бумажку с наспех нацарапанным телефоном.
* * *
Краевое полицейское управление, Красноярск,
6 августа, воскресенье, 17:26 (время местное)
«Куда девалась найденная девушка? Почему молчит полиция?»
«Какова судьба Риммы Симонович?»
«Родители девушки отказываются от интервью».
«Леопольд Савраскин: „Я не верю полиции…“
«Леопольд Савраскин: „Я верю в инопланетян…“
«Отец Риммы Симонович избил Леопольда Савраскина».
Отправляясь в библиотеку, барон не особенно рассчитывал на успех, ибо, как показывал опыт, действительно странные или необъяснимые с человской точки зрения факты не так уж часто попадают на газетные страницы. Немногие из тех, кто столкнулся с настоящим проявлением сверхъестественного, вызывают репортеров, скорее уж, оставляют необычный рассказ для семейной истории. А если и обращаются в газеты, то, как правило, не в состоянии внятно и гладко рассказать, что видели. Это ведь обычные челы, самые обычные. А посему журналисты гораздо больше привечают записных вралей, придумывающих невероятные истории ради пятнадцати минут славы, или сочиняют сенсации сами. По всему выходило, что ловить в провинциальной прессе нечего, но Мечеслав положился на чутье. И приготовился листать подшивки за несколько последних месяцев.
И очень удивился, сразу же наткнувшись на любопытный факт.
«Римма Симонович снова исчезла!» – гласил броский заголовок.
«Снова исчезла? Интересно…»
И через тридцать минут барон знал, как развивались события. В общих чертах, разумеется.
Все началось с того, что из лагеря экспедиции пермских уфологов, разбитого примерно в семи милях от границ территории Светозары, пропала восемнадцатилетняя Римма Симонович. Именно пропала. Она не заблудилась в лесу, не отстала – легла спать вместе со всеми остальными, а утром ее уже не было. По словам главного уфолога – Леопольда Савраскина, – он обратился в полицию практически сразу, всего через два часа самостоятельных, не давших результата поисков. Прибывшие из Туры полицейские повели расследование в двух направлениях: начали допросы туристов, предполагая возможность преступления, и объявили полномасштабные поиски, с привлечением спасателей МЧС, лесников и добровольцев. Римму нашли через день в тридцати милях к югу от лагеря. Голодную, оборванную и совершенно безумную. Девушка никого не узнавала, не отвечала на вопросы, словно разучилась говорить, только подвывала и плакала. Транзитом через Туру ее доставили в Красноярск, а после… После поток информации неожиданно оборвался. Полицейские, врачи и срочно примчавшиеся в город родители Риммы хранили молчание, заставляя журналистов соревноваться в придумывании все более и более фантастических версий. Впрочем, «неназванные источники» из полицейского управления намекали, что отсутствие информации связано с воскресными днями и в понедельник широкой публике обязательно все расскажут, однако доверия эти заявления не вызывали.