– Импровизируешь? Это хорошо! – воскликнул он, весело блеснув глазами. Рука его совершила какое-то, казалось, незаметное движение, и у Эрагона правая сторона головы прямо-таки взорвалась от боли. Он мешком рухнул на землю и пришел в себя, когда Бром принялся брызгать ему в лицо холодной водой.
Отплевываясь, Эрагон сел. В голове стоял звон, на лице противной коркой запеклась кровь. Бром стоял рядом, держа в руках сковороду, полную подтаявшего снега.
– И совсем не обязательно было так лупить меня по башке! – сердито сказал ему Эрагон и заставил себя подняться. Голова у него сильно кружилась, ноги были как ватные.
Изогнув бровь дугой, Бром ехидно заметил:
– Вот как? Между прочим, настоящий противник не станет спрашивать, стоит тебя лупить по башке или не стоит! А потому и я не стану этого делать. Что ж, прикажешь идти на поводу у твоего… неумения владеть оружием? Так оно, конечно, легче будет, да только вряд ли целесообразнее. – Он поднял с земли палку, которую выронил Эрагон, и протянул ему: – А теперь – защищайся!
Эрагон тупо посмотрел на протянутый ему «меч» и покачал головой.
– Даже и не надейся! С меня довольно! – Он отвернулся и чуть не упал – такой удар обрушился ему на спину. Злобно оскалившись, он обернулся.
– Никогда не поворачивайся к противнику спиной! – рявкнул Бром и, кинув Эрагону палку, бросился в атаку. Эрагон тут же отступил под его натиском, а Бром крикнул: – Не размахивай зря руками! Немного присядь, согни ноги в коленях! – Он выкрикивал свои наставления, ни на секунду не переставая двигаться и останавливаясь лишь для того, чтобы показать, как именно делать тот или иной выпад. – Так, а теперь повтори, но только медленно!
Некоторое время они упражнялись в замедленном темпе, потом схватка вновь стала яростной. Эрагон быстро усваивал уроки, но, сколько бы он ни старался, пока что ему удалось отбить не более двух-трех ударов, нанесенных Бромом.
Закончив тренировку, Эрагон рухнул на расстеленное одеяло и застонал. Он был весь избит – Бром отнюдь не жалел его, орудуя своим «мечом». Сапфира протяжно заворчала, а потом издала какой-то странный звук – то ли кашель, то ли кудахтанье – и, смешно вывернув губы, продемонстрировала свои потрясающе белые и острые зубы.