– Давайте посмеемся вместе.
9. Следы
Левую ступню обожгло с внешней стороны, я вздрогнул и увидел перед собой Гешу, разливавшую из котелка похлебку. Делая вид, что случайно пролила горячее варево, нахальная девчонка сунула мне в руки чашку, и я тотчас понял, что пока не вылижу ее досуха, ни о чем другом думать не смогу.
– Мы тут смотрели на компас, – заметила Геша, – и выяснилось, что Тан не движется. Еще несколько переходов, и мы встретимся.
Ополаскивая посуду, Пава неожиданно предложила:
– Споем?
И мы затянули старую песню, которую я выучил на какой-то вечеринке в одной из холостяцких пещер. В ней говорилось о молодом человеке, разлученном со своей семьей и сосланном в дикую необжитую местность. Он мог бы отправиться в обратный путь из своей не имеющей границ тюрьмы, но не знает, в какую сторону идти, к тому же его предупредили, что наказанием за побег будет смерть. Пава пела очень недурно, сглаживая допускаемые мной огрехи, сосредоточенно и печально. Допев последний куплет, она сказала:
– Я и раньше подозревала, что в песне есть смысл, а теперь мне ясно, что все в нашем поселке – это просто потомки изгнанных из вашей страны преступников.
Утром я спросил Гешу, почему она решила, что меня вынудили жениться на Лидии.
– Разве Реднап не уговаривал тебя? – с удивлением поинтересовалась она. – Для такого поступка была масса причин, и не мне их перечислять.
– Насколько я помню, он, наоборот, был против.
Геша недоверчиво хмыкнула и занялась хозяйством.
С каждым днем огонек, горевший внутри Гешиной призмы, разгорался все ярче и ярче. Местность, по которой мы двигались, неуклонно повышалась, а растительность, хоть и по-прежнему буйная, редела. Снеговые вершины, казалось, нависали над нами, выделяясь на пурпурном небе – ночью черными, а днем бело-розовыми громадами. Постоянный шум быстрой, холодной речки, сбегавшей с гор, сопровождал наше продвижение вперед. С помощью какого-то неведомого элемента женской одежды, напяленного на палку, мне удалось выловить из прозрачных струй несколько приличного размера рыбин, украсивших Павину стряпню. Осень в предгорьях ощущалась явственнее, чем в долине: утром на траве лежал иней. Я первым вылезал из-под шкур и разводил костер, прыгая вокруг него как сумасшедший в попытке согреться. Почему-то это забавляло моих спутниц, они хихикали, прикрывая покрытую пупырышками кожу теплыми шкурами, и желали получать завтрак в «постель», что изрядно меня огорчало.
Однажды утром Геше показалось, что зеленый огонек в ее компасе слегка потускнел.
– Наверное, заряд кончается, – обеспокоенно заметила девушка, впрочем, без уверенности в голосе.
– А это возможно? – спросил я.
– Нет, – честно призналась Геша, – в нормальных условиях его хватило бы на полгода. Может быть, влияет барьер?
– В чем, собственно, идея этого пресловутого барьера?
– Лучепреломляющая призма особым образом воздействует на местность и человека в его зоне. Без заряженной личной призмы нет смысла пытаться его преодолеть – ты будешь идти, но не сдвинешься с места ни на шаг.
– А как же Пава?
Геша нахмурилась и отрезала:
– Пройдет между нами, если повезет.
Вопрос о потускнении компаса остался открытым, когда мы наконец собрали свой скарб и отправились дальше. Дорога теперь непрерывно поднималась, одновременно заполняясь крайне неприятными скальными образованиями, торчавшими прямо на пути, куда бы мы ни свернули в попытке их обойти. Мелкие деревца стояли пожелтевшими, в начинающей облетать листве. Солнце лупило в глаза, словно пытаясь отогреть наши мерзнущие руки и лица. В небе кружились черные, вытянутые точки огромных горных птиц, очевидно, жестоких хищников. Они долго приглядывались к нашей колонне. Одна из них даже попыталась спикировать нам на головы, но быстро передумала и удалилась ввысь, оглушительно квохча и щелкая клювом.
Часто приходилось отдыхать между камнями, освежая сухие глотки бодрящей ледяной водой. Геша устало сопела, демонстрируя свое аристократическое происхождение. Нос у нее покраснел и облупился под лучами активного солнца, ладони загрубели, а русые волосы немного отросли и прикрывали белую полоску тонкой шеи.