– Поплачь, девочка, легче будет.
Ольга внимательно посмотрела на пожилую женщину.
– Он так быстро умер, – сказала Ольга и почувствовала какую-то глухую ненависть и жажду мести.
– Твой дед очень сильный был, но, видишь, и его смерть одолела, – просто сказала женщина.
– Его не смерть одолела, а жизнь. Обманули его. Понимаете?…
– Понимаю, – тихо подтвердила женщина и достала из кармана платок, – меня Светлана Яковлевна зовут. Мы с твоим дедом войну вместе пережили в детском доме. Может, слышала?
– Да, он рассказывал, – солгала Ольга и взяла в руку протянутый носовой платок, – ненавижу я жуликов и воров. Ненавижу…
Со временем, конечно, притупилось и чувство боли от потери старика, и сжигающая изнутри ненависть, и жажда мести. Все притупилось и осело где-то в глубине подсознания. А всплыло неожиданно через два года, когда классный руководитель географ Екатерина Петровна решила провести обычный опрос у своих выпускников: кто какую профессию хочет выбрать. Каждый из одноклассников вставал и произносил заветное: я хочу стать врачом, учителем, шофером, художником, строителем, нефтяником… Ольга Кот встала из-за парты и, проигнорировав ритуальное «я хочу стать», уверенно и твердо произнесла:
– Я буду следователем.
В списке абитуриентов, прошедших собеседование, ее фамилия была в середине. Ольга еще раз нашла свою фамилию, посмотрела инициалы – Кот О. В. – все верно. Кот Ольга Владимировна. Студентка первого курса юридического факультета.
Неужели свершилось?!
– Поздравляю, – дежурно улыбнулся высокий пятикурсник и вручил девушке студенческий билет.
Процедура посвящения в студенты проходила в огромном зале, в котором гулким эхом отдавалось каждое слово. Торжественная часть была длинной и затянутой. Иногда девушке казалось, что каждый выступающий старался произнести как можно больше банальностей. Пятикурсники подготовили традиционный капустник. Ольга держала в руках твердую корочку студенческого билета и была счастлива. Она внимательно вникала в каждое слово очередного выступающего, заливисто смеялась над шутками студентов, ее душа ликовала.
«Дед, все в порядке. Все будет в порядке. Я постараюсь быть достойной тебя!»
Ольга не была наивна. Ее жажда мести не распространялась на того конкретного мелкого воришку, который, воспользовавшись автобусной толкучкой, залез в карман старика и вытащил оттуда потрепанный кожаный кошелек с мелочью в узком отделении. Вовсе нет. Ее ненависть распространялась гораздо шире. Она презирала всех жуликов, вместе взятых, всех тех людей, для которых не существует понятий о чести и совести. Для которых лихачеством считается облапошить другого, а представление о профессионализме измеряется количеством украденного.
По чистому совпадению первым самостоятельным делом Ольги Кот, третьекурсницы-практикантки одного из отделений милиции, была мелкая кража. Руководитель производственной практики, худощавый высокий заместитель начальника отделения, он же начальник угро, майор милиции Антонов, весельчак и балагур, ввел в кабинет низенькую пожилую женщину в розовом вязаном берете и коротко бросил:
– Давай, Ольга Владимировна, дерзай. Допроси потерпевшую.
Ольга торопливо поднялась с низкого кресла, обшитого дерматином, и подвела старушку к столу. Потерпевшая аккуратно подобрала подол темно-коричневого драпового пальто и села на неудобный казенный стул. Несколько томительных секунд устраивалась поудобнее. Наконец скрип стула прекратился – старушка выжидательно посмотрела на Ольгу. Девушка взяла с полки несколько листов протокола допроса, папку и села за стол.
– Такая молоденькая, – заискивающе улыбнулась старушка, – наверное, только что закончила институт?
– Да, – сухо ответила Ольга. Если б она созналась, что окончила только три курса и сегодня первый день ее практики, то старушка мгновенно утратила бы к ней уважение. Поэтому Ольга, сделав серьезное лицо, задала первый вопрос:
– Назовите, пожалуйста, ваши имя, фамилию, отчество, адрес и место работы.
– А это еще зачем? – удивилась потерпевшая.
– Такова форма протокола, – как можно строже произнесла Ольга.
– А-а-а, – протянула старушка и торопливо продиктовала данные: – Тогда пиши: Семенова Лидия Андреевна…
Лидия Андреевна пала жертвой автобусного воришки, который вытащил из ее сумочки дорогой (подаренный внуком-бизнесменом) кошелек из натуральной кожи. Поскольку Лидия Андреевна выехала в город за покупками (решила себя побаловать новыми сапогами), то сумма в кошельке оказалась приличная.
– Ровно два миллиона рублей, деточка, ровно два миллиона, – повторила старушка несколько раз.
– В каком номере автобуса вы ехали?
– Двадцать седьмой, деточка. Очень удобный для меня маршрут. Отходит недалеко от моего дома и останавливается прямо у вещевого рынка. Очень удобно. А сегодня, видите, воскресный день, народу-то тьма, все едут на рынок. И откуда у людей денег столько!..
– Может быть, тоже кто-нибудь подарил, – несколько грубо прервала Ольга Лидию Андреевну.
– Ну уж вряд ли, – с сомнением покачала головой старушка. – Это у меня внук такой замечательный. Работает с утра до ночи. Чем занимается, правда, не знаю, поэтому врать не буду. Но ведь деньги просто так не даются!.. Но он не жадный при всем этом. Каждый раз, когда приезжает, обязательно что-нибудь подкинет. Понимает, что мне, старой, тяжело живется на пенсию. А вы знаете, какая сейчас пенсия? Впрочем, откуда тебе знать, ты еще молодая и не думаешь об этом. А вот я…
Ольга несколько раз робко пыталась остановить словоохотливую потерпевшую, но старушка упорно гнула свою линию. Она говорила без умолку, делая отступления, всевозможно комментируя саму себя, поправляясь, и через сорок минут (!) Ольга была в курсе всей жизни Лидии Андреевны. Оставался только вопрос: каким образом подойти к этому делу? Шансы найти вора равнялись нулю. Практикантка попыталась осторожно намекнуть потерпевшей на этот неприятный момент. Старушка соображала очень быстро и тут же захлюпала носом:
– А что ж делать, деточка, что ж мне теперь делать? Деньги-то ведь немалые. У нас, стариков, каждая копейка на счету. Неужто вы не можете этого подлеца сыскать? Ведь взял и вытащил у меня последнее из сумочки. Внук, конечно, у меня не жадный, он еще подкинет, но справедливости ради…
Лидия Андреевна неожиданно тонко и горько заплакала. Уголки губ старушки опустились вниз, на лбу образовалась глубокая морщинка, щеки мгновенно увлажнились. В душе у Ольги что-то перевернулась. Она вспомнила сутулую фигуру деда, его усталое лицо, и ее сердце сжалось.
– Лидия Андреевна, вы не плачьте, мы… я постараюсь найти ваши деньги, вы не волнуйтесь. Я все сделаю, все, что в моих силах. Только не плачьте, пожалуйста!
– Два-а-а миллиона как о-о-о-дна копеечка…
– Лидия Андреевна!
Старушка извлекла из кармана большой носовой платок и громко высморкалась. Тут Ольга с облегчением заметила, что потерпевшая плакать больше не собирается.
– Спасибо тебе, деточка, за доброе слово. Молоденькая ты еще, душа еще не очерствела у тебя. Молодчина. Я тебя со своим внуком познакомлю. Он у меня красавец, каких мало. Весь в деда. Муж то мой, Семенов Сергей Иванович, таким в молодости орлом был. Ой!.. – Лидия Андреевна вдруг рассмеялась: – И знаешь, что скажу, будешь жить с моим Женькой как у Христа за пазухой. Он парень вполне самостоятельный. Это у него с детства. Вот помню…
Ольга уже приготовилась слушать очередную историю несчастной старушки, когда дверь в кабинет открылась и вошел Антонов, который сразу понял, что к чему. Он придал своему лицу как можно больше строгости и сурово, по-казенному спросил:
– Протокол допроса потерпевшей составлен?
– Да, – коротко ответила Ольга.
– Отлично. Допрос закончен?
– Да, уже заканчиваем… – Ольга опасливо покосилась на Лидию Андреевну. Старушка обидчиво поджала губы, но промолчала. Было видно, что она очень недовольна появлением Антонова.
– Думаю, что времени было предостаточно, чтобы составить обстоятельный протокол допроса. Не стоит больше задерживать потерпевшую. Лидия Андреевна, – обратился он к старушке, – вы можете идти. Если понадобитесь, мы вызовем вас повесткой.
– Вы в прошлый раз тоже обещали вызвать, а никто не вызвал. Я ждала! – начала старушка каким-то заунывным, просящим голосом.
– Значит, в этом не было необходимости, – строго прервал ее Антонов.
– И позапрошлый раз!..
– Знаю, знаю… Где ваш пропуск?
– Я на вас жаловаться буду!
– Сколько угодно. Где пропуск?
Ольга удивленно уставилась на Антонова. Тот с непроницаемым лицом смотрел сквозь потерпевшую.
– Вот всегда так! – с горечью сказала Лидия Андреевна.
– Пропуск…
– Сейчас, сейчас… Куда же он делся? Ага, вот… – Она протянула пропуск майору Антонову.
– Не мне. Ольга Владимировна, подпишите, пожалуйста.
Демонстративно повернувшись к старушке спиной, Антонов отошел к окну. Насвистывая что-то легкое, опереточное, уставился в пустой серый квадрат внутреннего дворика.
Ничего не понимая, Ольга поставила подпись на изрядно помятой бумажке:
– Вот…
На прощание потерпевшая по-мужски сильно пожала руку практикантке. Улыбнулась, показывая великолепные для ее возраста зубы:
– Спасибо, деточка.
– Еще не за что. Если я смогу найти этого вора, тогда и скажете спасибо.
– А уж тогда обязательно скажу! – Лидия Андреевна вдруг демонстративно показала язык, стоявшему к ней спиной майору Антонову, и бесшумно выскользнула из кабинета.
Изумленная Ольга открыла рот, но так ничего и не сказала. Финальная сцена явно застала ее врасплох. Услышав, как тихо скрипнула закрываемая дверь, Антонов мгновенно развернулся. На его лице застыла загадочная улыбка. Желая скрыть растерянность, девушка устало села за стол и принялась собирать листы с протоколом. Она опустила глаза, стараясь собраться с мыслями. Так что же здесь происходит, черт побери?!
– О чем думаешь, Ольга Владимировна? – весело спросил Антонов, подходя ближе.
– Да вот решаю, как теперь этого вора искать, – серьезно сказала Ольга. – Семенова тут так плакала, что я пообещала ей найти кошелек.
– И как ты собираешься сдерживать свое обещание?
– Честно говоря, не знаю. Вы вряд ли выделите мне оперативников угро, чтобы какое-то время курировать двадцать седьмой маршрут автобуса.
– Не выделю, это точно.
– Ну вот, я так и знала… а одной мне тяжело будет.
– Тяжело?! – наконец не выдержал и рассмеялся Антонов. – Да ты что, Ольга Владимировна?! Ты всерьез приняла эту бабульку?
– В каком смысле?
– В прямом!
– Конечно… – неуверенно произнесла Ольга. – Или я чего-то не понимаю?
– Да ты что! Она у нас чуть ли не каждую неделю появляется. То бандиты окно в подъезде разбили, чтобы совершить на нее покушение, то ее газом хотят отравить, то еще что-нибудь выдумает… Сегодня про кошелек придумала. Иногда такое расскажет, что Маринина с Агатой Кристи отдыхают! Фантазия у Семеновой просто неуемная…
Ах вот оно в чем дело!
– А зачем это она? – Ольга удивленно округлила глаза.
– Скучно ей.
– Скучно?!
– Конечно!
Ольга нахмурилась:
– А я ей поверила. На самом деле. Решила воров искать.
– На то и рассчитывали, – вновь рассмеялся Антонов. – У нас в отделении эта Лидия Андреевна как тест на выдержку. Выдержишь, значит, сможешь работать, не выдержишь – меняй, мать, профессию.
– Тест, значит? Значит, так? Как Жеглов с Шараповым, да?! – со слезами в голосе повторяла Оля.
– Ну ты извини, Ольга Владимировна, если что не так…
Девушка резко поднялась. Пальцы самопроизвольно сжали папку с делом. Казалось, еще мгновение – и она полетит точно в переносицу Антонову. Поняв, что шутка зашла слишком далеко, майор перестал смеяться. Тоже невольно выпрямился. Так они простояли несколько напряженных секунд, глядя глаза в глаза.
Антонов окончательно смутился, он вдруг почувствовал в этой хрупкой на вид девушке несгибаемую стальную пружину, называемую характером.
– Ну и как, прошла я ваш тест? – звонко, с вызовом отчеканила Ольга Кот.
– На все сто! – дружелюбно улыбнулся майор Антонов.
Дача выгорела дотла. О том, чтобы найти среди дымящихся головешек какие-то документы или вообще что-нибудь, не могло быть и речи. Когда приехали вызванные мной эксперты, один из них, специалист по пожарам, понюхав воздух и поковырявшись в том, что еще недавно было дачей генерала Филимонова, уверенно сказал:
– Это поджог.
– Из чего это следует? – недоверчиво поинтересовался я.
– Бензин. Судя по всему, изнутри дом основательно полили бензином. Во-первых, запах специфичный, во-вторых, как иначе объяснить, что дом моментально вспыхнул? А соседи говорят, что именно так оно и было. Газа в поселке нет – все на электричестве.
Надежда Филимонова растерянно бродила вокруг обугленных бревен. В сущности, от дачи остался один только забор. Для нее это еще один удар, конечно, не такой сильный, но все же. Я не верю в совпадения. Ничто не происходит просто так. И два таких события – убийство генерала Филимонова и пожар на его даче, причем именно в тот момент, когда я собирался забрать оттуда его документы, – нет, между ними должна быть связь.
– А если замыкание? – для очистки совести спросил я.
– Нет. В случае замыкания огонь распространяется постепенно. Не так быстро, как было здесь.
– Кроме того, – подошла Надежда Анатольевна, – у нас была пожарная сигнализация. Однако она не сработала.
– Вот видите, – сказал эксперт-пожарник, – скорее всего, кто-то вошел в дом, полил все вокруг бензином, обрезал телефон и поджег дом.
– У кого еще были ключи от дома? – повернулся я к Надежде Анатольевне.
– Не знаю. Этими делами занимался Коля.
Так. Дело, по-видимому, принимает серьезный оборот. Гораздо серьезнее, чем мне казалось до сих пор. Значит, документы погибли. Стоит предположить, что именно для этого и был устроен поджог. Где еще можно обнаружить их следы? Хм, что за вопрос?…
Я вынул из кармана телефон и набрал телефон МУРа:
– Слава? Это Турецкий. Я на даче Филимонова. Что? Сгорела дотла. Так что, я тебя очень прошу, пошли сейчас же группу в офис Филимонова. Пусть заберут всю документацию. Санкция? Сейчас не до санкции. Если бумаги пропадут, то никаких концов мы не найдем. Я сейчас еду туда же. Привет!
Я позвонил еще и Меркулову, он одобрил мои действия. Я заскочил в машину и поехал в город. Надежда Анатольевна осталась. Мне даже казалось, что она чувствует себя не очень хорошо среди этих людей, что толпились сейчас в их необъятной квартире. Ей, наверное, хотелось побыть одной.
Я приехал раньше муровцев. Над подъездом старинного особняка красовалась вывеска: "Общественно-политическое движение «Вера и верность». И ниже: «Избирательный штаб Н. А. Филимонова». Я толкнул дверь и вошел в подъезд.
Удивительно, но здесь не было ни души. За небольшой загородкой у двери, где обычно сидит вахтер или охранник, никого не оказалось. Я прошел по коридору. Пусто.
Несколько дверей по сторонам коридора. На них стеклянные таблички, из-под которых вынуты бумажки с надписями. Я открыл дверь одного из кабинетов.
Три стола, шкаф, на стене – плакаты с изображениями генерала Филимонова. Особенно мне понравился безапелляционный лозунг на одном из них – «Послужи Отчизне. Голосуй за Филимонова». То есть, только проголосовав за него, ты можешь послужить Отчизне. Лихо!
В кабинете не было ни души. Я подошел к одному из столов, выдвинул по очереди несколько ящиков. Ластик, точилка, стопка чистой бумаги. Осмотр остальных столов дал тот же результат – то есть ничего. Ровным счетом.