Все похватали личные чемоданчики.
Шагнув на трап, Кирилл на мгновение зажмурился – так ослепительно светили местное солнце и старбол.
В новом мире было вполне тепло.
Тут же чертовски захотелось курить.
– База «Незабудка А-три» перед вами, дамы и господа!
База представляла собой скопище нескольких десятков мелких и крупных строений из розового кирпича, разделенных дорожками, посыпанными крупнозернистым розовым же песком – по-видимому, местного происхождения, поскольку вряд ли бы даже среди военных нашелся умник, пожелавший завезти на Незабудку песок из других миров. То есть умник-то, наверное, нашелся бы. Но ему бы не позволили финансисты. Финансисты (даже из военных) в первую очередь считают деньги.
Розовые здания выглядели так легкомысленно, что Кирилл не выдержал и улыбнулся.
Чуть поодаль, слева, располагался квадратный плац, покрытый самым обыкновенным асфальтом. С краю плаца, на флагштоках, трепетали на ветру два стяга – голубое знамя Конфедерации и иссиня-черный флаг Галактического Корпуса.
Едва все новоиспеченные галакты, подгоняемые командами прапорщика, освободили бот, на их место четверо местных обитателей – все сплошь с двумя «снежинками» на погонах – принялись загружать какие-то контейнеры. Судя по тому, что при погрузке использовались ТАТы – транспортные антигравитационные тележки, – контейнеры были достаточно тяжелыми.
– Интересно, – сказал Спиря. – Тут у них ефрейторы погрузкой занимаются. А где же рядовые?
Он говорил тихо, однако прапор услыхал.
– А все рядовые уже погибли, – сказал он. – Те же, кто выжил, уничтожили столько противников, что давно заработали повышение звания. – Он с усмешкой глянул на обалдевшего Спирю. – И скомандовал: – Внимание! Стройся!
Теперь построение произошло на удивление споро – что-что, а умение строиться офицеры «Ледового рая» сумели вколотить в своих подопечных.
Прапор удовлетворенно кивнул:
– Я пошел с докладом к начальству, а вы подождите в строю. Хотя… Сержант Кентаринов!
– Я!
– Оставляю вас за старшего. Наверняка все не прочь покурить после такого долгого перерыва. – Прапор понимающе усмехнулся. – Курилка вон. – Он показал на строение, напоминающее большую беседку, с большой цилиндрической урной посередине. – Можете отправляться туда.
– Есть! – рявкнул Кирилл.
– По территории базы не разбегаться. Держаться всем вместе! – строго добавил прапор и скрылся за углом ближайшего здания.
Все побросали чемоданчики и кинулись занимать скамейки в курилке, толкаясь и переругиваясь.
– Отставить толкотню! – скомандовал Кирилл.
Вообще говоря, следовало бы навешать народу ржавых пистонов и заставить сложить чемоданчики аккуратно, но курильщик курильщика всегда поймет.
Когда он намеренно неторопливо подошел к курилке, угнездившийся с краю скамейки Мишка Афонинцев сдвинул сидящих и подвинулся сам, освобождая сержанту место.
Кирилл помотал головой, закурил из предложенной пачки и прилег рядом с курилкой, в тени, на травку.
Народ, сделав первые затяжки, делился впечатлениями о базе.
– Я думал, это утилизатор мусора у них такой, – произнес чей-то незнакомый голос. – А это, оказывается, урна. Странная какая-то!
Кирилл глянул в сторону говорившего. Это был обрезок с азиатскими глазами и широкими скулами на плоском лице.
– Эта штука называется бочкой, – пояснил Спиря. – В них в старину хранили разные жидкости. Спиртное, например, или жидкую горючку.
– Откуда ты знаешь? – спросил азиат.
– Интересовался теми временами.
Тут же возник спор, не является ли для галакта интерес к старине лишним, поскольку он ничем не помогает в бою.
– Старина – это голимый целлофан! – заявил азиат. – Что толку в том, что ты знаешь, как стреляли из лука или из этого… как его… рабалета?
– Из арбалета, – поправил Спиря. – Толк в том, что убеждаешься, насколько отважными были предки. И хочется стать таким же!
Он опять распускал хвост перед Ксанкой.
– Голимый целлофан! – не соглашался азиат. – Чужая отвага – совсем не подмога.
Кирилл спорщиков слушать не стал, лениво следя за погрузкой десантного бота. Было интересно, почему на работу не бросили вновьприбывших. В «Ледовом раю» поступили бы именно так. Впрочем, скорее всего грузчики-ефрейторы отбывают наряд за какое-либо нарушение, и помогать им в этом деле – значит, уменьшать меру наказания. На такое никто никогда не пойдет. Исходя из чисто воспитательных целей.
Пилот десантного бота, приняв на борт контейнеры, появился в люке и помахал остающимся на планете, после чего бот бесшумно поднялся и стремительно скрылся в голубом небе. Голубизна здесь была более нежной, чем на Марсе, и скорее напоминала земную. Трава вокруг тоже была земная, но это и не удивительно, коли Незабудку объявляют едва ли не двойником колыбели человечества.
Загрузившие десантный бот ефрейторы с интересом глянули в сторону прибывшей боевой подмоги, оценивая метелок, но подходить не стали и тоже скрылись – за углом ближайшего строения.
Кирилл огляделся.
Плац, в отличие от своего собрата в «Ледовом раю», был пуст – видимо, здесь заниматься строевой подготовкой было некогда. Что и не удивительно – боевая часть есть боевая часть. Удивляло то, что вокруг лагеря отсутствовал Периметр – происходящее на территории можно было рассмотреть с любого близлежащего холма. Правда, холмов в округе не наблюдалось, степной пейзаж был ровен, как футбольное поле, лишь вдали на востоке возвышалась над горизонтом некая замысловатая конструкция, отдаленно напоминающая десяток шпилей Петропавловской крепости (непозолоченных, разумеется, и без ангела), соединенных между собой ажурными перемычками. Воздух над конструкцией дрожал. Судя по всему, это была башня ТФ-установки, поставляющая в атмосферу освобожденный из породы кислород. Дышалось, кстати, очень даже легко – воздух был чист и свеж, как родниковая вода. Но чего-то не хватало.
Кирилл отстегнул от пояса шлем и подложил под голову. Прикрыл глаза. И понял чего не хватает – пения птиц. Находись они сейчас на Земле или на Марсе, с высоты бы заливался жаворонок. И стрекотали кузнечики.
Слева послышались шаги. Кирилл открыл глаза и повернул голову. Рядом устраивалась Ксанка. Тут же появился и Спиря, для которого быть возле Ксанки было важнее, чем демонстрировать свои познания необразованным азиатам.
– Я познакомился, – сказал он. – Этого «рабалета» зовут Фарат Шакирянов. Он из Казани.
– Вот странно, – хмыкнула метелка. – Лагерь почему-то открыт всем ветрам. Все как на ладони… Неужели было трудно оборудовать Периметр, как у нас в «Ледовом раю»?
Кирилл тоже хмыкнул: Ксанку занимали те же самые мысли, что и его самого.
– Теперь уже не у нас, – заметил он. – Теперь у них в «Ледовом раю». И не дураки, надо думать, тут воюют. Наверное, есть какая-то причина.
Он снова прикрыл глаза.
Война была ужасно далеко, на другом конце планеты. И совсем в другом времени. А может даже, и не этом мире…
– Удивительная тишина, – сказал кто-то за спиной Кирилла.
Голос снова был незнакомым, но Кириллу было лень поворачиваться.
– Да, – согласился другой, тоже незнакомый голос. – И база кажется какой-то опустевшей.
– Райком закрыт, – объявил Спиря. – Все ушли на фронт.
Без трындежа он не мог.
– Концовку я поняла. – Ксанка сорвала травинку и принялась покусывать ее. – А вот что такое «райком»?
– Термин из двадцатого века. – Артем принялся воодушевленно объяснять Ксанке, что такое «райком».
Кирилл не стал его слушать.
Над крышей строения, расположенного по другую сторону плаца, вдруг обнаружилась триконка:
Цвет букв был между алым и кирпичным.
«Ну и вирш! – усмехнулся Кирилл. – Видно, тот еще пушкин срифмовал. Совсем башню с курса свернуло! Это дотумкаться надо, Галактический Корпус Галком назвать! Хорошо еще не Галкой!…»
Спиря теперь с удовольствием объяснял Ксанке, что такое «партийная идея». Ксанка с удовольствием не понимала – ей нравилось лежать рядом с Кириллом.
«Оранжевый цвет был бы лучше, – подумал Кирилл, продолжая разглядывать триконку. – Меньше похож на застарелую кровь. А чтобы привлекала внимание, сделать пульсирующей. А еще бы стоило добавить акустический сопровод… скажем, стук сердца… такой ритмично-тревожный…»
Впрочем, присмотревшись, Кирилл понял, что это вовсе не триконка. Никакими дисплеями, как на Земле или Марсе, тут и не пахло. Триконка была нарисована на листе неизвестного материала и крепилась к крыше строения самой обыкновенной трубой.
Нет, такие триконки любимым не дарят!
Мысли Кирилла тут же унеслись к Светлане.
Как она там сейчас, в «Ледовом раю»? Второй месяц для новичка-курсанта – самый тяжелый. Или уже третий идет?… Сколько они летели к Незабудке в состоянии транспорт-сна?
Впрочем, Света ведь – тоже приютская. Приютские быстро втягиваются, к любой обстановке адаптируются. Так, помнится, говорил Доктор Айболит. Наверное, он, как всегда, был прав… Вот только не слишком ли много вокруг приютских? Во взводе прапора Оженкова едва ли не половина была приютских. Что происходит с людьми? Почему так много брошенных детей? Может, правы священники, утверждающие, что близится Армагеддон?…
– Кир! – Ксанка ткнула его кулачком в бок. – Ты чего, заснул?
– Солдат спит, служба идет, – тут же отозвался Артем, и эта фраза оказалась всем понятной.
И всем понравилась.
– Мне вот интересно, – сказал Кирилл, поворачиваясь к метелке, – где они все?
– Кто все? – не поняла Ксанка.
– Те, кого мы пополняем.
Артем с Ксанкой принялись озираться. Потом уставились на Кирилла. Ксанка даже травинку жевать перестала, вынула изо рта.
– Думаешь, они сейчас с монстрами дерутся? – сказала она замирающим голосом.
– Конечно. Где же им еще находиться!
– Внимание, взвод! – донесся из шлема голос прапорщика Малунова. – Стройсь! Правофланговый – сержант Кентаринов!
Артем и Ксанка тут же подобрались, ожидающе посмотрели на Кирилла. Тот от неожиданности раскрыл рот. Потом словно неведомая сила подняла его с мягкой травки.
– Внимание, взвод! – заорал он. – Прекратить курение! Надеть персональные тактические приборы! Строиться!
Он напялил ПТП на голову и кинулся к краю плаца, занял позицию правофлангового, поднял левую руку, обозначая фронт построения…
Поначалу случилась некоторая суматоха – видать, народ излишне расслабился, – но когда трое офицеров, одним из которых был прапорщик, вышли из-за ближайшего здания, в строю оказался даже Витька Перевалов, которого за медлительность называли не иначе как Тормозилло.
Едва офицеры приблизились и остановились, как и положено по уставу, уступом влево, Кирилл рявкнул:
– Взвод! Р-равняйсь! Смир-рна!
Все совершили уставные движения, словно единый механизм. Кирилл, молодцевато оттягивая носок и чеканя шаг, двинулся к начальству, скользнул взглядом по звездочкам и блямбам на погонах и обратился к старшему:
– Господин подполковник! Взвод новобранцев, прибывших для несения дальнейшей службы, построен!
Подпол выслушал доклад с удовлетворенным выражением на физиономии. Потом лицо его сделалось строгим, и он, шагнув к взводу, рыкнул:
– Здравствуйте, бойцы Галактического Корпуса!
При первых же звуках его голоса ИскИны в персональных тактических приборах новобранцев оценили ситуацию – ведь подпол был без шлема, в берете – и оттранслировали внутрь шлемов внешние шумы.
– Здра… жла… гсдин… подплник! – отчеканил взвод.
На Марсе бы с ближних деревьев в этот момент шуганулись вороны. Здесь пугаться было некому.
Подпол обвел шеренгу вновьприбывших все тем же строгим взглядом. Потом взгляд его потеплел, будто начальник увидел родных детей.
– Бойцы! От имени руководства базы «А-три» Незабудкинского гарнизона Галактического Корпуса поздравляю вас с прибытием к месту службы!
Кирилл подумал, что местные военные руководители не раз проклинали первооткрывателя, поименовавшего планету. Образованное от название цветка прилагательное звучало в устах подполковника, как хула, сорвавшаяся с языка святого отца.
Отгремело троекратное «ура».
Прозвучала команда «вольно», и вперед вышел третий офицер, тощий, словно жердь, с бородкой клинышком. На плечах его красовались капитанские погоны.
Он оказался местным капелланом и толкнул речугу, смысл которой свелся к тому, что личный состав базы гордится тем, что находится на переднем краю борьбы с ксенами, являясь щитом не только для язонитового рудника и местных обитателей, но и Солнечной системы и самой Земли.
«Не этот ли работает на службу безопасности?» – подумал Кирилл. Но потом решил, что для эсбэшника у местного капеллана слишком приметная внешность.
Потом еще трижды откричали «ура», и подпол повернулся к Малунову:
– Прапорщик, размещайте личный состав в казарме номер семь.
«Кол мне в дюзу, сколько у них казарм! – подумал Кирилл. – Здоровенная база! Хоть и без Периметра…»
Потом он вспомнил, что семерка – счастливый номер, и попросил судьбу, чтобы счастье на Незабудке продолжалось как можно больше.
6
Когда крупные начальники удалились, прапор велел построиться в колонну по двое и отвел новобранцев к щиту, на котором красовался план базы. Оказалось, что казарм на самом деле всего четыре, а семерка означала номер строения на плане.
К этому строению колонна и направилась.
Казарма оказалась совершенно стандартной – на пятьдесят человек. Ф-мебели не было. Обычные металлопластиковые койки в два ряда…
Артем постарался оказаться рядом с Ксанкой, а Кирилл – заполучить койку возле другой стены. Тут же началась передислокация – Ксанка попыталась занять свободное место рядом. Спиря сразу набычился, глаза его превратились в выпускные окошки бластера ближнего боя.
«Ну вот! – подумал Кирилл, беспомощно глядя на Ксанку. – Как и прежде, все мои намеки мимо мишеней!»
В последние дни учебы девица не проявляла свои симпатии к нему так открыто, и Кирилл даже начал подумывать, что Спиря, наконец, добился своего. Но сегодняшнее Ксанкино поведение показывало, что транспорт-сон не пошел ей, в этом смысле, на пользу и угроза ржавых пистонов не миновала.
– Не нужно, Роксана! – тихо сказал Кирилл.
– Почему? – взмолилась метелка. – Нас, может, убьют сегодня!
– Не нужно, Роксана! – повторил Кирилл еще тише и как можно спокойнее. – Нас не убьют. Ни сегодня, ни завтра, ни через неделю, ни через месяц.
– Почему ты так думаешь? – прошептала Ксанка.
– Мне так кажется, – сказал Кирилл. И сам поразился уверенности, прозвучавшей в собственных словах.
Ксанка молча вернулась на соседнюю с Артемом койку. Тот мгновенно перестал быть сдвоенной бластерной установкой и повеселел.
А Кирилл в очередной раз поразился терпению, с которым Спиря встречал выходки своей подружки. Сам бы Кирилл давно начистил фэйс метелке, которая считалась бы его подружкой и так открыто проявляла симпатии к другому обрезку. Да и обрезку бы тому в торец напихал по самую маковку.
Потом он представил себе, как чистит фэйс Светлане Чудиновой и даже головой замотал. К Светлане слово «фэйс» не подходило. Ну совсем они друг другу не соответствовали – Светлана и фэйс. Ей бы больше пришлось лицо. И даже личико. А то и вовсе лик.
Тут же родился вирш:
«Если мы еще когда-нибудь увидимся, – подумал Кирилл, – я обязательно подарю ей триконку с этим четверостишием… И к триконке точно подойдет озвучка стуком сердца!»
– Внимание! – послышался голос прапора. – Персональные тактические приборы складировать в индивидуальные шкафчики.
Шкафчики оказались расположены прямо в стенах напротив коек.
– Личное оружие разместить в оружейной комнате!