Крепкий сон утащил его обратно, не позволив выбраться из своих объятий.
– Рядовой Холмс! – голос все же пробивался сквозь сон.
Ничего не соображая от усталости и навалившегося на него сна, Рубен выдернул коммуникатор из под матраса и швырнул куда-то в противоположную стену.
– Заткнись, мразь! – заорал он, готовый просто растоптать этот мерзкий прибор и того, кто мучил его всю ночь.
– Солдат, встать! – команда хлестанула по ушам, буквально выбросив Холмса из постели. – Ты что, твою мать, совсем охренел? Да я тебя….
Сон мгновенно как рукой сняло и Рубен увидел в дверях красного от ярости лейтенанта Торна собственной персоной. Он стоял, раздувая ноздри и держа в руке коммуникатор Холмса.
– Ладно, – сказал лейтенант тоном, не предвещавшим ничего хорошего, сумев сдержать свой словесный поток. – Я с тобой разберусь. Через полчаса быть в моем кабинете.
Ни слова больше не говоря, Тортон вышел из кубрика. Он был в бешенстве, хоть и сдерживался, стараясь не показать своих эмоций. Этот солдат совсем зарвался. Конечно, он льстец и жополиз, и в том, что бы крутануться у снабженческой кормушки знает толк. Но что бы так себя вести со своим командиром. Еще вчера лейтенант предупредил его о том, что ждет отчета. Тортон чудом узнал, что его внутреннюю бухгалтерию хотят проверить на предмет соответствия граф приход-расход-остаток действительности. Нужно было все перепроверить и подобрать, если надо, хвосты. Сегодня лейтенант встал пораньше и, дождавшись таки сами часов, когда играют общий подъем, дал распоряжение вызвать рядового Холмса к полчаса восьмого в свой кабинет. Когда солдат не появился и в восемь, Тортон, не желая привлекать к своим действиям ничьего внимания, сам зашел в кубрик, где тот обитал. И каково же было его изумление, когда он не только застал своего подчиненного спящим, но и едва увернулся от летящего в лицо коммуникатора. Да еще «Заткнись, мразь!». Где это видано, что бы солдат позволял себе такое.
«Надо только продумать, как и куда перевести ублюдка, что бы он не распустил язык о наших делах», – размышлял капитан по пути в свой офис. Он ни сколько не сомневался, что уже сегодня придумает, как это сделать.
* * *
– Это просто, – менторским тоном пояснял Филби столпившимся вокруг него новобранцам из его отделения. – Принцип управления разными системами даже разных поколений един. Мало того, что чаще всегда программное обеспечение не меняется из поколения в поколение, а лишь немного мутирует, получая новые требующиеся свойства. Вы должны просто понять, а не зазубрить. Тогда будет просто.
Сейчас отделение было предоставлено само себе во время часа самоподготовки, и Ралф с охотой помогал товарищам разбираться с учебными терминалами-тренажерами. Почти все отделение с интересом слушало его, чувствуя, что некоторые вещи он объясняет даже проще, чем их инструкторы. Майкл тоже стоял среди слушателей, про себя удивляясь, как это за сравнительно небольшой срок он так многому новому здесь научился и даже на мир начал смотреть несколько иначе.
– А ну разошлись! – раздался визгливый, полный злобы голос и новобранцы невольно подались в стороны, пропуская грузную пыхтящую фигуру. – Ах ты мразь! Подставить меня захотел! Ах ты….
Захлебнувшись собственной злобой, солдат из Батальона тылового обеспечения, с длинным замахом ударил Ралфа в ухо. Удар был звонкий, но, навряд ли сильный. Однако Филби взмахнул руками и, с грохотом опрокинув стол с терминалом, рухнул, откатившись на пару шагов.
– Что, сука, получил! – завизжал толстый рядовой, брызгая слюной.
Словно ледокол, раздвинув товарищей плечом, Никсон скользнул к незваному гостю. Его удары были совершенно другими. Подскочив на близкую дистанцию, Майкл коротко ударил правой в живот и тотчас, быстрее, чем тело противника успело среагировать на этот удар, добавил второй, правой же, только уже в челюсть. Толстого словно конь в голову лягнул. Мир взорвался в его черепной коробке, потухнув гораздо раньше, чем дряблое тело успело долететь до пола….
* * *
– Рядовой Никсон! Вследствие нанесенной вами тяжелой травмы, рядовой Третьего взвода Второй роты Батальона тылового обеспечения Холмс находится сейчас в санчасти. У него серьезная травма головы и даже рассматривается вопрос о его комиссовании. Что вы можете сказать в свое оправдание по этому поводу? – задал вопрос один из офицеров дисциплинарной комиссии, которому комиссия поручила быть дознавателем, рассматривающей инцидент, произошедший в одном из тренировочных классов Учебного батальона.
– Сэр! Ничего, сэр! – вскочил со своего места Майкл. – Неизвестный мне человек в форме рядового проник на территорию нашего учебного подразделения и напал на курсанта, нанеся ему травмы и разрушив учебное оборудование. Только после этого я посчитал правомерным пресечь вредительские действия с применением физической силы. Кроме того, в момент адекватного противодействия я не мог оценить тяжесть состояния рядового Филби, и предполагал, что напавший может представлять угрозу другим курсантам.
– Спасибо, рядовой. Садитесь, – кивнул дознаватель. – Сержант Агива! В ночь предшествующую рассматриваемому инциденту вы несли дежурство у створов ведущих в расположение подразделений Особого отдела?
– Сэр! Так точно, сэр! – поднялся сержант, к которому обращался офицер. – Во Время появления у створов сектора Зет Два Яруса Гамма рядового Батальона тылового обеспечения мы с рядовым Алкснисом дежурили у ведущих в сектор створов.
– Что-нибудь показалось странным в его поведении, сержант?
– Сэр! Так точно сэр! – ответил сержант, забавляясь этой комиссией, которая пыталась выглядеть мировым судом. – Он появился у створов, имея болезненный вид и явно возбужденное состояние. Постояв несколько минут без какого-либо дела, рядовой ушел. Больше мне нечего сообщить, сэр!
Сержант Агива вообще считал, что с такими примитивными происшествиями должны разбираться только непосредственные командиры бойцов. А такая клоунада только время у людей отнимала. С другой стороны, он прекрасно понимал, что закон «Солдат спит – служба идет» еще никто не отменял, даже если ты не рядовой, а целый сержант.
– Садитесь. Рядовой Уиллис! Вы несли службу у створов ведущих в штаб Батальона тылового обеспечения, когда туда приходил рядовой Холмс?
– Сэр! Так точно, сэр! – словно по шаблону отвечал спрошенный солдат. – Это сектор Зет Четыре Яруса Альфа. Рядовой Холмс появился там в районе часа. Я как раз только заступил на пост и через пять-семь минут он пришел. Выглядел отвратительно. Трясся, потел и был бледный.
– Хорошо. Садитесь. Странные перемещения, – деланно нахмурился офицер, – Кто у нас представит данные системы контроля доступа?
– Лейтенант Патэрсон, сэр, – поднялся в секторе свидетелей молодой лейтенант.
– Доложите нам, пожалуйста, лейтенант, ход перемещений рядового Холмса в ночь предшествующую инциденту, – попросил дознаватель.
– Да, сэр. Рядовой Холмс находился в отведенном для него месте отдыха до ноля часов двадцати минут, когда неожиданно покинув помещение он направился в сектор Би Восемнадцать Яруса Гамма. В ноль часов тридцать пять минут прибыл в названный сектор и находился там десять минут. Никакие действия не совершал. Далее проследовал в сектор Зет Четыре Яруса Альфа, куда прибыл в один час семь минут. Находился без активности менее пяти минут, после чего вернулся в свое спальное помещение. В три часа ровно вновь покинул место отдыха и в три часа тридцать минут прибыл в сектор Зет Два Яруса Альфа. Находился без активности десять минут. В четыре часа десять минут вернулся к месту отдыха. Дальнейшие перемещения объекта зафиксированы только утром.
– Спасибо, лейтенант, – кивнул дознаватель. – А просмотрели ли вы запись самого инцидента?
– Так точно, сэр, – подтвердил лейтенант. – Запись полностью подтверждает объяснения рядового Никсона из Учебного батальона.
– Спасибо, – поблагодарил дознаватель и на пару минут замолчал, позволяя всем поразмышлять над складывающейся картиной. – Не правда ли, необычное поведение? Вместо того, что бы спать, рядовой Холмс, бесцельно мечется по всему кораблю. При этом он утверждает, что каждый раз ему приходила команда от электронного дневального с четкой инструкцией, куда и во сколько он должен прибыть. Что скажете, сержант Ортега?
– Сэр! – поднялся сержант, представляющий диспетчерскую службу, в составе которого находилась единая система электронного дневального. – Я принес распечатку всех полученных через электронного дневального команд в адрес рядового Холмса. Ни одного сообщения в эту ночь получено не было. Сэр!
– Вопросов нет. Садитесь, – кивнул дознаватель. – Ну что, господа, все свидетели опрошены, за исключением самого рядового Холмса. С одной стороны у него уважительная причина в виде пребывания в санчасти. Но с другой, его опросили, и его доводы я уже огласил. Может быть, офицеры разведки захотят задать кому-нибудь вопрос, как кураторы рядового Никсона?
– Какой смысл в дополнительных вопросах, – пожал плечами тот самый капитан, по просьбе которого строевой отдел Первой дивизии и поставил маркер кураторства Разведывательного батальона на личное дело рядового Никсона. – Мне кажется совершенно ясно, что рядовой Никсон действовал в сложившейся ситуации четко, адекватно и верно. Что же касается рядового Холмса, то он не принадлежит Разведывательному батальону. Кроме того, по нашим данным за рядовым Холмсом и ранее водились грешки неуставных отношений и порочащего честь служащего Земного корпуса поведения. То, что сейчас проблема с этим солдатом стала нашей головной болью, было лишь вопросом времени. Поэтому я считаю необходимым применить достойное наказание к рядовому Холмсу.
Члены дисциплинарной комиссии согласно закивали, считая время, потраченное на это разбирательство и без того чрезмерным. Но дознаватель все не успокаивался.
– Я совершенно согласен с вашим мнением относительно роли рядового Никсона, – начал он. – Что же касается рядового Холмса, то тут есть одно но, на которое я уже обращал ваше внимание. Это его странное поведение в ночь накануне его безосновательного нападения на курсантов Учебного батальона.
– Вы хотите нас убедить, что он психически болен? – предположил разведчик.
– Нет, господа, – радостно продолжил дознаватель, довольный, что и разведка не поняла ход его мысли. – Я хочу сказать, что он странно себя вел. Ознакомившись с материалами этого происшествия, я отправил срочный запрос в госпиталь. Его отсканировали и дали заключение о полной вменяемости. Я уверен, что по какой-то причине он пытался имитировать невменяемость. Скажем, с целью комиссоваться по этой причине с приличной пожизненной пенсией.
– Глубоко, – крякнул разведчик, улыбаясь и подмигивая лейтенанту с такими же нашивками Разведывательного батальона, как и у него.
– Теперь у нас есть все основания не комиссовать его, а уволить решением дисциплинарной комиссии без назначения пенсионного или компенсационного жалования, – подвел итог своим измышлениям дознаватель. – Предлагаю вот такую формулировку.
С этими словами он вывел на большой настенный монитор длинную ветвистую формулировку решения дисциплинарной комиссии.
– Сдается мне, он не только не на тех наехал, но и кому-то посерьезнее насолил, – буркнул капитан-разведчик, прочитав написанное дознавателем. – С такой формулировкой его ни один разумный человек не возьмет на работу на гражданке. Разве что сортиры чистить.
Это было последнее рассматриваемое сегодняшней комиссией дело, поэтому все быстро и на удивление единогласно утвердили и решение и предложенную дознавателем формулировку и поспешили разойтись.
– Знали бы они, что ночные приказы вовсе не выдумки этого Холмса, – усмехнулся капитан-разведчик, обращаясь к своему коллеге лейтенанту. – Но, пусть наша маленькая тайна останется тайной. Заклание любого жирного тыловика оправдано получением нами достойного молодого бойца.
Разведчики уходили довольные таким поворотом событий – они на деле убедились, что кураторство назначено достойному.