Майкл скользнул к водителю, нанося короткий удар кулаком в основание черепа. Он не хотел никого убивать, поэтому старательно рассчитывая силу, старался не переборщить. Не проронив ни звука, водитель мешком рухнул на асфальт.
– А ну, стоять! – заорал Майкл, делая выстрел из ружья в ночное небо над головой курьера. – Не шевелиться, а то перестреляем всех, как куропаток!
– Стоять, тебе сказано! – заголосил со стороны бота Парк, упирая в ухо стоящего у трапа бота стрелка свой «Глок», и выдергивая из его рук винтовку.
Чуть в стороне грохнул выстрел в воздух, которым обозначился Санчес, беря сразу после этого на мушку курьера с чемоданчиком. Парк, держа в одной руке захваченную винтовку, а в другой пистолет, подтолкнул обезоруженного стрелка к замершему неподалеку курьеру из бота.
– Стволы на землю! – скомандовал Майкл, не торопясь выходить из-за защищающего его лимузина и через лакированную крышу держа на линии огня сразу всех противников. – Никто не умрет сегодня, если вы не станете проявлять чудеса глупого героизма. Стоит ли умирать из-за чемодана?
Курьеры медленно выбросили пистолеты, а тот, который нес сейчас чемодан, так же медленно поставил свою ношу на пыльный асфальт. Майкл, обходя, двинулся вдоль длинного корпуса автограва, не спуская глаз с противников. Перешагивая через тело оглушенного водителя, он вдруг краем глаза заметил движение во тьме салона. Что-то неясное, словно отблеск света на темном металле. Чисто интуитивно он отпрянул в сторону, спотыкаясь об валяющееся под ногами тело водителя и падая на землю. Грохнул выстрел. Майклу показалось, что его в его голову ударили полицейской дубинкой. Уже ничего не соображая он вдавил курок, посылая в дверной проем «Мерседеса» заряд картечи.
Он открыл глаза и понял, что еще жив, хотя голова гудела, как монастырский набат. Где-то далеко гремела канонада выстрелов. Ощутив жизнь, Майкл сел, вскидывая так и не выпущенное из рук ружье. Прямо перед ним на четвереньках стоял водитель лимузина. Видимо он пытался подняться, только что придя в себя, но, увидев ожившего врага, замер. Глядя друг другу в глаза, они бездействовали несколько секунд, а затем водитель рванул пистолет из наплечной кобуры. Ружье в руках Майкла прыгнуло, выплеснув рой свинцовых беспощадных ос. Выстрел пришелся в грудь, превращая человека в свежий фарш. Тело водителя отшвырнуло назад, стукнуло о среднюю стойку автограва, а затем, уже мертвым он упал обратно на асфальт. Еще несколько секунд Майкл сидел, тупо рассматривая валяющийся у его ног труп, словно бы ожидая, что он сейчас опять вскочит и начнет стрелять. Мысли в голове, видимо распуганные звоном набата, спрятались где-то далеко, уступив место этой гудящей пустоте. Наконец, Майкл попытался подняться, боясь опустить ружье. Его здорово мотнуло, отчего он едва удержался на ногах, пытаясь сфокусировать зрение. Вспомнив про неведомого стрелка в салоне лимузина, Майкл медленно, держа ружье в вытянутых руках, заглянул в темные недра «Мерседеса». Открывшееся зрелище даже у него, не раз видевшего кровь и самому ее неоднократно пускающему, вызвало легкий приступ тошноты. Впрочем, вполне возможно, что это была реакция его головы на тот страшный удар, откинувший его от машины. Но, так или иначе, а стрелок, прятавшийся в машине, допустил ошибку, высунувшись так далеко и подставившись под выстрел в Майкла. Сейчас он, неестественно выгнувшись, валялся, застряв в проеме между передних сидений. Но самое жуткое было в том, что у него практически не осталось головы, в которую в упор угодил весь заряд картечи. Сплюнув на асфальт, Майкл медленно разогнулся, выглядывая над крышей лимузина. Канонада звучала совсем не так далеко, как слышалось его оглохшим от ранения ушам. Точнее было сказать, что бой шел прямо здесь – на площадке возле бота. На асфальте уже валялось немало окровавленных трупов, среди которых Майкл сразу разглядел тело Санчеса. Парень лежал там же, где стоял до выстрела в Майкла из «Мерседеса». Видимо его убили одним из первых. Его черная рубаха была в клочья изорвана многочисленными попаданиями с разных сторон. Курьеры валялись на той же площадке рядом со стоящим чемоданом, а у бота не меньше десятка людей в черных армейских костюмах остервенело палили в проем люка бота из автоматов. В ответ звучали редкие одиночные выстрелы, свидетельствующие о том, что Парк все еще жив и успел спастись от пуль в чреве бота. Только все эти звуки попадали в сознание Майкла словно сквозь толстую вату. Майкл вернулся под прикрытие кузова лимузина, сползя по его лакированному боку на асфальт, и ненадолго задумался. Выскочить сейчас с пальбой на помощь Парку было бы чистым самоубийством. Глупым и бесполезным. Его в момент нашпигуют свинцом как рождественского гуся яблоками. Свалить, пользуясь тем, что его упустили из виду? Но, даже если Парка пристрелят в этом бою, Майкл не сможет простить сам себя за то, что бросил друга. Хотя возможность столь близкого спасения была так притягательна и так реальна.
– Черт! – рявкнул Майкл, со злостью стукнув по асфальту кулаком. – Что происходит! Черт!
Он готов был биться об асфальт головой, лишь бы та начала вновь нормально работать и понимать происходящее. Но набатный гул и кровавый туман в глазах не проходили. И все же он принял единственное возможное решение. Компромисс между тем, чего требовал страх и тем, о чем взывал долг перед товарищем. Бросив ружье на переднее пассажирское сиденье, Майкл ухватил безголовый труп за подмышки и рывком вытащил его из машины, еще больше заляпав салон и себя кровью и мозгами. Швырнув мертвого безголового стрелка рядом с водителем, он рухнул в водительское сиденье, утапливая клавишу пуска двигателя. Приборная оптитронная панель ожила, показывая, что двигатель запустился, а из среднего тоннеля выдвинулся джойстик управления. Майкл, не захлопывая дверь, тихонько тронул автограв. Машина, плавно развернулась и медленно поплыла к боту. Без помех достигнув трупов курьеров, Майкл подхватил чемодан и забросил его на заднее сиденье. Потом взял ружье, высунув ствол в открытое окно и, захлопнув, наконец, дверь, вдавил педаль акселератора. Взвыв двигателем, «Мерседес» прыгнул вперед. В мгновение ока он преодолел расстояние до стрелков, подминая под себя двоих, не успевших отпрыгнуть.
– Парк! – заорал Майкл, разворачивая машину пассажирской дверью к люку бота и без остановки паля в сторону стрелков. – Быстрее, Парк!
Стрелки, тем временем, быстро сориентировались. Попадав на асфальт и укрывшись за телами погибших, они открыли ураганный огонь по «Мерседесу». Майкл лег на сиденье, продолжая орать. Вокруг стоял кромешный ад – пули грохотали по лимузину, разрывая лаковые бока и застревая в бронелистах, брызгами разлетались осколки фар, зеркал и всякой декоративной мишуры, пара пуль влетела в салон, вспоров обивку потолка. В этот момент в открытую Майклом пассажирскую дверь протиснулся Парк, и Майкл опять утопил педаль акселератора. Стрелки не прекращали огонь, превращая корму автограва в ошметки искореженного металла, но машина уже неслась по прямой к воротам. Снеся шлагбаум, словно соломенное чучело, лимузин помчался к жилым кварталам, всё набирая скорость и продолжая на ходу сыпать оторванными кузовными деталями.
– Мы выбрались, Парк! – заорал Майкл, лупя тяжелым кулаком по передней панели. – Что, суки, получили?!
Парк молчал, и Майкл бросил на него удивленный взгляд, не понимая, почему его друг не радуется спасению. Парень лежал, съехав совсем низко по сиденью, а в голове его, безвольно упавшей вбок, зияло аккуратное пулевое отверстие.
– Парк! – ужаснулся Майкл, только сейчас заметив, что и крыша, и даже бронестекла автограва в нескольких местах пробиты пулевыми отверстиями.
Видимо засевшие на портовых кранах и штабелях контейнеров снайпера, с таким же опозданием, как и стрелки на площадке, среагировали на перемещения лимузина и открыли по «Мерседесу» огонь. Машина, хоть и была забронирована со всех сторон, но не могла защитить от столь близких выстрелов из снайперских винтовок.
Искалеченный «Мерседес» замер, ткнувшись мордой в стенку дома. Из развороченной водительской двери выбрался здоровенный парень с головы до ног перемазанный кровью. Быстро оглядевшись по сторонам, он бросил обратно в салон ружье с опустевшим магазином. Еще раз окинув улицу бешенным взглядом, он вытащил с заднего сиденья небольшой чемодан и, прыгнув в седло стоящего рядом монограва устремился в полутемные кварталы ночного города….
* * *
Чемодан был сделан из легкого, но необычайно прочного сплава, а единственный, но очень сложный замок, блокирующий одновременно весь периметр крышки чемодана превращал его буквально в легкий переносной сейф. Поковыряв чемодан минут десять инструментом для ремонта монограва, Майкл оставил не время эту затею и, раздевшись, забрался в душ. Шум в голове хоть и утих, но не исчез вовсе. К тому же Майкл уже несколько раз блевал, вернее, вследствие отсутствия в желудке какого-либо содержимого, просто загибался в спазмах, выжимая лишь желчь.
– Вот ублюдки! – выругался он, обрабатывая спиртом глубокую борозду чуть выше левого уха, которую оставила пуля стрелка из лимузина.
В борозде розовела кость черепа, а кровь все никак не хотела останавливаться. Кроме спирта Майкл не нашел у себя ничего, чем можно было бы обработать рану, а обращаться в госпиталь он всерьез опасался. В конце концов, он наложил на рану полосу намоченного в спирте бинта и просто замотал голову сверху тем же бинтом. Придирчиво осмотрев наложенную повязку, он натянул чистую одежду и вернулся к чемодану. Какой-то неясный шум из приоткрытого окна привлек его внимание. Выглянув вниз он заметил у подъезда несколько огромных черных автогравов, из которых торопливо выгружались мрачные люди, принадлежность которых к боевикам дона Лагара не вызывала у Майкла никаких сомнений. Тошнота вновь заставила его судорожно сглатывать стремительно наполняющую рот горькую слюну. Майкл подхватил чемодан и метнулся прочь из квартиры.
Лифт, скрипя, жаловался на тяжесть поднимающихся в нем людей, а со стороны пожарной лестницы раздавался топот многочисленных ног и приглушенные голоса. Тем не менее, Майкл бесшумно начал спускаться вниз. Где-то на уровне десятого этажа он скользнул в дверь, ведущую на жилую площадку, и, прижавшись к стене за этой дверью, замер, стараясь даже не дышать. Тяжело пыхтя, матерясь и бухая башмаками, мимо двери пробежали несколько человек, явно спешащих побыстрее добраться до восемнадцатого этажа. Дав им уйти на пару пролетов, Майкл так же тихо выскочил обратно на пожарную лестницу и вдоль самой стены продолжил спуск. Он не сомневался, что у подъезда его будут ждать оставленные боевики дона Лагара. Поэтому на втором этаже Майкл вновь вернулся на площадку. Забравшись в самый ее конец, он постучался в двери квартиры, чьи окна выходили на противоположную от подъезда сторону дома.
– Кого там черт принес ночью? – раздался, через несколько долгих минут, голос за дверью.
– Пожалуйста! – попросил Майкл. – Я ваш сосед с восемнадцатого этажа. Ко мне ворвались воры. Мне нужна помощь.
– Проваливай! – ответили из-за двери категорично. – Я позвоню в полицию, а ты проваливай!
Майкл понимал, что вполне может нарваться на пулю, выпущенную добропорядочным обывателем, но иного выхода у него сейчас просто не было. В любую минуту преследователи могли понять, что он ускользает и начать обшаривать этажи. Сделав шаг назад, Майкл ударил в дверь ногой, направляя всю силу удара в район дверного замка. Дверь вылетела, оглушив стоящего за ней хозяина квартиры, а ворвавшийся в квартиру Майкл, не останавливаясь, пробежал через квартиру к окну. Торопливо распахнув раму, он не заметил снаружи никого, поэтому, без лишних размышлений, сиганул вниз. Приземлился Майкл довольно удачно, если не считать чемодана больно ударившего углом по колену. Скрипя зубами и мысленно матерясь, парень, прихрамывая, скользнул в ближайшую темную подворотню.
* * *
Всю ночь Майкл просидел в грязном проулке, спрятавшись за мусорными контейнерами. Он немного растерялся, не представляя, куда ему теперь податься. Было очень странно, что люди дона Лагара, покинув свои уютные дома ночью, уже через пару часов после перестрелки в порту, вломились в дом Майкла. Это означало, что они подключили к поискам большие ресурсы, включая, возможно, полицию или коммунальные службы. Что же лежит в этом чемодане, ради чего бандиты дона Лагара, словно рассерженный рой диких пчел, начали охоту за скромной персоной Майкла. И как они так быстро узнали кого, а самое главное, где искать? В гудящую голову Майкла не приходило ничего, кроме того, что Санчес все же не был мертв, не смотря на страшные раны. Тогда все объяснялось достаточно просто. Майкл не сомневался, люди дона Лагара отлично знают, как заставить говорить того, кто не успел спастись быстро умерев. И в этом вопросе у них имеется весьма обширный практический опыт. Бедный Санчес.
Когда забрезжил серый рассвет, Майкл выбрался из-за мусорных баков и потрусил по улице. Нужно было что-то срочно делать. Главное быстрее свалить отсюда как можно дальше. А этот чемодан слишком уж заметная примета, что бы шляться с ним на виду у прохожих. Значит, его нужно быстрее вскрыть. У Крысы Рика, живущего в своем небольшом домике в тихом пригороде имелся свой гараж с кучей инструментов, которыми можно было распотрошить этот проклятый чемодан.
Менее чем через час, Майкл осторожно подобрался к пожарному выходу неухоженного дома Крысы Рика, помня, что дом сейчас, скорее всего, пуст. Аккуратно вскрыв несложный замок, Майкл беззвучно прокрался внутрь дома сквозь темный коридор. Он не собирался задерживаться в самом доме. Поэтому все так же бесшумно Майкл прошел к двери ведущей в гараж. Но едва только он взялся за ручку двери, как в коридоре вспыхнул свет, а за спиной щелкнул взводимый курок. Майкл замер, понимая, что уже не успевает, ни бросится в гараж, дверь которого может оказаться запертой, ни выдернуть из-за пазухи «Глок».
– Не шевелись, подонок! – прозвучал знакомый голос, полный решимости. – Решил моего мустанга увести, тварь!
– Черт! Крыса! Ты меня напугал, – поворачиваясь, облегченно вздохнул Майкл. – Опусти ствол, будь ласков.
– Это ты? – спросил Крыса Рик с таким выражением, словно перед ним появилось привидение, опуская старое охотничье ружье.
– Санчеса и Парка замочили, – ответил Майкл. – Там народа столько было. И снайперы. Не знаю, где они все прятались, но то, что пришли все задолго до нас, это точно. А мы ведь не меньше чем за час уже на местах были. Я еле выбрался. Послушай, а что с твоей ногой?
Теперь уже Майкл изумленно уставился на товарища, совершенно ровно стоящего на обеих целых на вид ногах.
– Что? – не понял тот. – С ногой? Что с ногой?
– Ты ведь ногу сломал…, – пояснил Майкл, подозрительно щурясь. – Ты же в больничке должен был быть.
– Да меня уже выписали, Майк, – побледнел еще больше Рик. – Я сломал… Вернее, трещина была. Короче, в регенерации довольно быстро заштопали. Хотели меня еще дня три продержать, но я свалил сегодня ночью. Не могу больше там валяться. Там, среди калек я себя сам калекой чувствую.