– Аннабел будет нашей компаньонкой, – сказала Лилиан весело. – Не забывай, она теперь уважаемая замужняя дама.
– Я сказала: «достойной особы», – не сдавалась мать, но ей все-таки пришлось замолчать, так как дочери выскочили из комнаты, хлопнув дверью.
– Боже мой, – сказала Аннабел, грустно рассмеявшись. – Меня впервые назвали почтенной замужней дамой. Скучно звучит, правда?
– Если бы ты была скучной, – ответила Лилиан, беря Аннабел под руку, – ты бы нравилась нашей маме.
– И нам бы не хотелось дружить с тобой, – подхватила Дейзи.
Аннабел улыбнулась.
– И все-таки мне бы хотелось, чтобы вы уяснили несколько главных правил поведения. Во-первых, если какой-нибудь приятный джентльмен предложит вам выйти в сад, чтобы увидеться с ним наедине…
– Мы должны отказаться? – спросила Дейзи.
– Нет, но, пожалуйста, сначала скажите мне, чтобы я могла вас прикрыть. Во-вторых, если до вас ненароком долетят скандальные сплетни, не предназначенные для невинных ушек…
– Нам не следует их слушать?
– Наоборот, ловите каждое слово! А потом немедленно расскажите мне…
Лилиан усмехнулась, задерживая подругу на углу коридора.
– Можно мне пойти поискать Эви? Без нее у нас не получится официального собрания «желтофиолей».
– Эви уже внизу с тетушкой Флоренс, – ответила Аннабел.
Обе сестры хором воскликнули, обрадованные новостью:
– И как там она? Как выглядит?
– Мы не видели ее целую вечность!
– Кажется, с ней все в порядке, – сказала Аннабел, становясь серьезной. – Немного похудела. Может быть, немного пала духом.
– Неудивительно, – заметила мрачно Лилиан. – Когда с тобой так обращаются…
Они не видели Эви больше месяца. Семья покойной матери держала девушку взаперти. За малейшую провинность ее часто сажали под замок, а выпускали в свет только под строжайшим надзором тетки Флоренс. Подруги даже думали, что суровая жизнь в семье в немалой степени поспособствовала тому, что Эви заикалась. По иронии судьбы, из всех «желтофиолей» Эви меньше всего заслуживала такой строгости, ведь она была робкая, послушная… Девушкам удалось узнать, что мать Эви стала паршивой овцой в семье, выйдя замуж за человека намного ниже себя по положению. Она умерла при родах, и девочку заставили искупать грех матери. Отец, которого Эви видела крайне редко, отличался слабым здоровьем. Вероятно, ему тоже не суждена была долгая жизнь.
– Бедняжка Эви! – грустно продолжала Лилиан. – Я бы хотела уступить ей свою очередь. Надо найти ей мужа и избавить ее от этого ужасного семейства.
– Эви еще не готова, – твердо сказала Аннабел. Судя по решительному тону ее голоса, она уже обдумывала эту мысль. – Ей надо побороть застенчивость. Она не может даже поддержать разговор с джентльменом. Кроме того…
Она с сожалением посмотрела на сестер и обняла тонкую талию Лилиан.
– Ты уже не так молода, чтобы откладывать замужество, моя дорогая.
Лилиан состроила кислую гримасу, и Аннабел рассмеялась.
– Так о чем ты хотела поговорить? – спросила она.
Лилиан покачала головой.
– Давай потом, когда с нами будет Эви, иначе мне придется рассказывать еще раз.
Они спустились в приемные залы, где уже толпились гости.
В этом сезоне в моде были яркие цвета, по крайней мере в нарядах дам. Глаза просто разбегались от насыщенных тонов! Собравшиеся напоминали стайку бабочек. Мужчины традиционно облачились в черные костюмы с белыми рубашками. Однообразие слегка нарушали галстуки и сдержанных расцветок жилеты.
– А где мистер Хант? – спросила Лилиан у подруги.
– Думаю, он с графом и друзьями. – При упоминании о муже Аннабел слегка улыбнулась. Ее взгляд сделался пристальным, и это не ускользнуло от Эви. – Вон Эви! И, кажется, даже тетушка не хлопочет вокруг нее, как обычно. Какая удача!
Эви стояла у стены, рассеянно глядя на пейзаж в золоченой раме. Казалось, она всецело ушла в себя, вся съежилась, как бы извиняясь за свое присутствие на празднике. Ей было явно неуютно и одиноко в толпе гостей. Никто и никогда особо не приглядывался к Эви, не замечал ее, хотя она была по-настоящему хороша собой. Может быть, была даже красивее Аннабел. Ее красота, однако, была совсем другого рода: рыжие волосы, веснушчатое лицо с огромными голубыми глазами. Подвижный ротик с пухлыми губами… к сожалению, мода требовала совсем другого. При взгляде на ее фигурку захватывало дух, но дело портили скромные невыразительные платья, которые она была вынуждена носить, да и всегда поникшие плечи отнюдь не добавляли ей привлекательности.
Бросившись вперед, Лилиан напугала Эви, схватив ее затянутую в перчатку руку.
– Идем, – шепнула Лилиан, увлекая подругу за собой.
Глаза Эви просияли. Она нерешительно глянула в сторону тетки, которая беседовала в углу с какой-то вдовствующей особой. Флоренс была слишком поглощена разговором, чтобы следить за девушкой. Четыре подруги незамеченными ускользнули из гостиной и почти бегом бросились по коридору, будто вырвавшиеся на свободу узники.
– Куда мы идем? – шепнула Эви.
– На заднюю террасу, – ответила Аннабел.
Они прошли через анфиладу стеклянных дверей в задней части дома и оказались на вымощенной плитами широкой террасе, опоясывающей весь дом.
Внизу открывался чудесный пейзаж, достойный кисти художника: фруктовые сады, аккуратные дорожки, клумбы с редкими цветами. За садами начинался лес, за утесом текла речка Итчен, обозначенная стеной из бурого камня.
Лилиан повернулась к Эви и обняла ее.
– Эви! – воскликнула она. – Я так по тебе скучала! Если бы ты знала, какие жуткие планы мы строили, чтобы вызволить тебя! Мы даже хотели тебя украсть. Почему нам не разрешают прийти к тебе в гости?
– Они м-меня п-презирают, – сказала Эви глухо. – Я д-даже не знала насколько! А совсем недавно… все началось, когда я попыталась увидеться с отцом. Меня поймали и несколько дней не выпускали из комнаты. И почти не д-давали н-ни есть, ни п-пить. Они сказали, что я неблагодарная и строптивая, что во мне взыграла дурная кровь. Я для них ничто, просто плод ужасного греха, что совершила моя мать. Тетя Флоренс говорит, это я убила мою маму.
Лилиан с недоверием посмотрела ей в лицо.
– Она так и сказала? Этими самыми словами?
Эви кивнула.
Не помня себя от гнева, Лилиан выругалась, а Эви покраснела. Несомненно, одним из спорных достоинств Лилиан было ее умение ругаться, как матрос. Этот талант она приобрела, проведя слишком много времени в обществе своей бабки, которая когда-то работала прачкой в доках.
– Я знаю, что это неправда, – тихо сказала Эви. – Да, мама действительно умерла в родах, но я же в этом не виновата!
Лилиан положила руку ей на плечо. Девушки направились к одному из стоящих поблизости столиков, Аннабел и Дейзи пошли за ними.
– Эви, что можно сделать, чтобы избавить тебя от этих ужасных людей?
Девушка безнадежно пожала плечами.
– М-мой отец с-совсем болен. Я спросила, нельзя ли мне пожить у него, но он не согласился. Да и мои родственники могут забрать меня обратно в любую минуту, а у него не хватит сил им помешать.
Девушки помолчали. Как ужасно все устроено! Эви уже достаточно взрослая и, пожалуй, может отказаться от семейной опеки, но положение незамужней женщины слишком ненадежно: пока жив отец, ей не получить наследства. Сейчас же у нее нет средств к существованию.
– Ты можешь пожить у нас с мистером Хантом в отеле «Ратледж», – вдруг сказала Аннабел очень решительно. – Мой муж не допустит, чтобы кто-то увел тебя насильно. Он очень влиятельный человек…
– Нет.
Эви затрясла головой, не дав подруге закончить.
– Я н-не могу поступить так с тобой. Против тебя будет так… нет, ни за что. И потом, как это с-странно будет выглядеть…
Она опять грустно покачала головой.
– Я тут думала… тетя Флоренс сказала, что мне надо выйти замуж за ее сына, кузена Юстаса. Он неплохой человек, и это позволит мне жить отдельно от родни.
Аннабел наморщила нос.
– Да, в наши дни такое все еще бывает, когда женятся двоюродные брат и сестра, но все же это кровосмешение, а любое кровное родство, по-моему… уф!
– Подожди, – подозрительным голосом произнесла Дейзи, садясь рядом с Лилиан. – Мы раньше встречали кузена Юстаса. Лилиан, ты ведь помнишь тот бал в доме Уинтербернов? – Ее глаза сузились. – Это он сломал тогда стул, правда, Эви?
Эви пробормотала что-то неразборчивое.
– Боже правый! – воскликнула Лилиан. – Как ты можешь всерьез думать о таком замужестве, Эви?
Лицо у Аннабел было озадаченное.
– Как он мог сломать стул? У него вспыльчивый нрав? Он запустил в кого-то стулом?
– Он сломал стул, просто сев на него, – презрительно сказала Лилиан.
– У к-кузена Юстаса широкая к-кость, – объяснила Эви.
– У кузена Юстаса подбородков больше, чем у меня пальцев, – закричала Лилиан. – И он так занят набиванием своей утробы, что едва снисходит до разговора.
– Когда я подошла поздороваться с ним, – подхватила Дейзи, – мне пришлось уйти с полуобглоданным крылышком цыпленка в руке.
– Он забыл, что держит его в руке, – сказала Эви извиняющимся тоном. – Я хорошо помню, как он сожалел, что испортил тебе перчатку.
Дейзи нахмурилась.
– Меня больше волновало другое: где он прячет остаток цыплячьей тушки!
Поймав умоляющий взгляд Эви, Аннабел решила прервать поток веселья.
– У нас мало времени, – напомнила она. – Обсудим достоинства кузена Юстаса в другой раз, когда нам больше нечем будет заняться. Лилиан, дорогая, что ты хотела нам рассказать?
Это был прекрасный отвлекающий маневр. Сжалившись над несчастной Эви, Лилиан на время забыла про кузена Юстаса и сделала подругам знак, приглашая сесть поближе.
– Все началось с того, что в Лондоне я зашла в парфюмерную лавку…
Лилиан принялась описывать визит к парфюмеру, мистеру Неттлу, рассказывая подробно, как купила духи, обладающие волшебными свойствами. Время от времени в рассказ встревала Дейзи со своими замечаниями.
– Духи у тебя с собой? – поинтересовалась Аннабел с недоверчивой улыбкой. – Дай понюхать.
– Сейчас. Но история еще не закончена.
Лилиан вытащила флакончик из ридикюля и поставила его на стол. Свет фонаря на террасе отражался в его хрустальных гранях.
– Сейчас узнаете, что случилось сегодня.
Лилиан рассказала, как они с сестрой неожиданно для себя ввязались в игру на заднем дворе, как появился граф Уэстклиф. Аннабел с Эви не верили своим ушам, особенно когда Лилиан рассказала, что граф тоже принял участие в игре.
– Нет ничего удивительного, что лорду Уэстклифу нравится играть в лапту, – задумчиво сказала Аннабел. – Он обожает игры на открытом воздухе. Но то, что ему захотелось играть с вами…
Лилиан вдруг ехидно улыбнулась.
– Видимо, он просто хотел мне объяснить, что я делаю не так. Сначала он показал, как надо замахиваться битой, а потом…
Ей стало вдруг не до смеха. Она поняла, что краснеет.
– Потом он тебя обнял, – быстро подсказала Дейзи, чтобы нарушить изумленное молчание, воцарившееся за столом.
– Что он сделал? – ахнула Аннабел.
– Только чтобы показать, как правильно держать биту.
Лилиан нахмурила темные брови.
– Это было во время игры, и все это не важно. Интересное случилось потом. Уэстклиф повел нас с Дейзи коротким путем к черному ходу, как вдруг на дорожке появился папа с какими-то приятелями. Дейзи побежала вперед, а нам с графом пришлось пережидать за живой изгородью. Мы сидели там рядом…
Три «желтофиоли» заговорщицки склонились над Лилиан.
– И что произошло дальше? – потребовала Аннабел.
Лилиан чувствовала, как пылают ее уши. Ей вдруг стало трудно говорить, слова застревали где-то в горле. Она не сводила взгляда с хрустальной бутылочки.
– Он меня поцеловал, – тихо сказала она.
– Боже правый, – воскликнула Аннабел. Эви уставилась на Лилиан, не говоря ни слова.
– Так я и знала! – сказала Дейзи. – Знала!
«Откуда тебе было знать», – хотела было возразить Лилиан, но Аннабел перебила:
– Один раз? Или больше?
Лилиан покраснела еще сильнее, вспомнив чувственные поцелуи графа.
– Не один раз, – призналась она.
– Как это было? – спросила Эви.
Лилиан как-то не приходило в голову, что подруги потребуют подробный отчет о подвигах лорда Уэстклифа. Назойливый жар заливал ее щеки, шею и лоб, покалывая тысячами игл. Она старалась думать о чем-нибудь постороннем, пытаясь успокоиться, но вместо этого ей с пугающей живостью представился Уэстклиф, жар его крепкого тела, ищущий рот. Ей показалось, что внутренности у нее тают и превращаются в горячий металл. Лилиан вдруг поняла: не может она сказать им правду.
– Это было ужасно, – сказала она, нервно покачивая под столом ножкой. – Лорд Уэстклиф целуется хуже всех, кого я знаю.
Дейзи и Эви разочарованно вздохнули. Аннабел, напротив, посмотрела на Лилиан с плохо скрытым сомнением.
– Странно. До меня доходило столько слухов об Уэстклифе. Судя по всему, он умеет угождать женщинам.
Лилиан проворчала что-то себе под нос.
– На самом деле, – продолжала Аннабел, – однажды я играла в карты, неделю назад, и одна из дам за моим столом сказала, что Уэстклиф – само совершенство в постели. Ни один любовник с ним не сравнится. Ей теперь нужен только он.
– Кто сказал такое? – вспыхнула Лилиан.
– Я не могу тебе сказать, – быстро ответила Аннабел. – Это было доверительное признание.
– Не верю, – возразила Лилиан. – У кого хватит бесстыдства признаться в таком?
– Видишь ли, – Аннабел взглянула на нее с легким превосходством, – замужние дамы иногда говорят о многом таком, о чем не могут говорить незамужние девицы.
– Черт возьми! – воскликнула Дейзи с завистью.
Они опять замолчали. Аннабел пристально смотрела на покрасневшую Лилиан. Та не смогла выдержать взгляда подруги и отвела глаза.
– Хватит об этом! – скомандовала Аннабел с внезапным смешком. – Скажи правду, Уэстклиф действительно ужасно целуется?
– Ну, полагаю, терпеть можно, – ворчливо признала Лилиан. – Но дело не в этом.
Эви спросила, округлив глаза от любопытства:
– А в чем д-дело?
Лилиан ткнула пальцем в сверкающий флакончик.
– Уэстклиф был вынужден поцеловать девушку, которую терпеть не может, то есть меня, вдохнув аромат вот этих духов.
Все четверо посмотрели на флакончик с благоговением.
– Правда? – недоверчиво спросила Аннабел.
– Чистая правда, – отозвалась Лилиан.
Дейзи и Эви примолкли, переглядываясь, как будто следили за игрой в теннис.
– Лилиан, ради Бога! Ты самая здравомыслящая девушка из всех, кого я знаю. И ты признаешься, что у тебя есть духи, которые действуют на мужчин, как афродизиак. Самое удивительное, что…
– Афро… что?
– Любовное зелье, – ответила Аннабел. – Лилиан, если лорд Уэстклиф оказывает тебе знаки внимания, это не из-за духов.
– Почему ты так думаешь?
Брови Аннабел поползли вверх.
– Разве на других мужчин, кого ты знаешь, духи производили подобное действие?
– Не замечала, – неохотно признала Лилиан.
– Ты долго ими пользуешься?
– Почти неделю, но я…
– Граф – единственный мужчина, который поддался их чарам?
– Другие тоже почувствуют, – не сдавалась Лилиан, – просто у них пока не было возможности понюхать.
Видя, что подруга ей не верит, Лилиан вздохнула.
– Понимаю, это звучит смешно, но до сегодняшнего дня я не верила ни единому слову мистера Неттла об этих духах. Уверяю вас, именно в ту минуту, как граф почувствовал их аромат…
Аннабел сверлила ее взглядом, не веря своим ушам.
Молчание нарушила Эви:
– Можно мне понюхать?
– Конечно.
Осторожно взяв в руки флакончик, как будто он вот-вот взорвется, Эви вытащила пробку и поднесла флакончик к веснушчатому носику. Сделав вдох, она фыркнула:
– Ничего особенного н-не чувствую…
– Наверное, действует только на мужчин? – предположила Дейзи.
– Что мне интересно, – задумчиво протянула Лилиан, – полез бы лорд Уэстклиф целоваться к кому-нибудь из вас, надушись вы этими духами?