Что же касается «Малого Альберта» – несмотря на то, что этот маленький полуэзотерический томик стал литературной редкостью – и «Великого Альберта» или «Красного Дракона», вместе с бесчисленными старыми еще доныне существующими экземплярами, представляющими грустные остатки мифических Матерей-Шиптонов и Мерлинов – мы подразумеваем ложных – то все они являются вульгаризованными имитациями оригинальных трудов тех же названий. Так «Petit Albert» представляет собою искаженную имитацию великого произведения, написанного на латинском языке епископом Адалбертом, оккультистом восьмого века, осужденным вторым Римским Консилиумом. Его труд был перепечатан несколько веков спустя и назывался «Alberti Parvi Lucii Libellus de Mirabilibus Naturae Arcanis». Строгости римско-католической церкви всегда были спазматическими. В то время как мы узнаем об этом осуждении, которое поставило церковь, как это будет показано, в отношении семи архангелов, добродетелей или тронов Бога в весьма затруднительное положение на долгие века, – остается только удивиться, обнаружив, что иезуиты не уничтожили архивов со всеми их бесчисленными хрониками и летописями по истории Франции и Испанского Эскуриала. И история и хроники первой подробно повествуют о бесценном талисмане, полученном Карлом Великим от папы Римского. Это был небольшой томик по магии – или, вернее. Колдовству, весь полон каббалистическими рисунками, знаками, таинственными сентенциями и вызываниями, обращенными к звездам или планетам. Это были талисманы против врагов короля (les ennemis de Charlemagne), каковые талисманы, по словам летописца, оказались очень полезными, так как «все они (враги) умерли насильственной смертью». Этот маленький томик «Enchiridium Leonis Papas» исчез, и к счастью больше его не достать. Опять-таки, алфавит Тота можно смутно проследить в современном Таро, которое можно приобрести почти в каждой книжной лавке Парижа. Что же касается того, как его понимают и как им пользуются, то многие предсказыватели судьбы в Париже, зарабатывающие посредством этого себе на жизнь, являют собой грустный пример провалов при попытках чтения, не говоря уже о правильном истолковании, символизма Таро без предварительного философского изучения этой науки. Настоящее Таро с полной своей символогией может быть обнаружено только в вавилонских цилиндрах, где любой может изучать его в Британском музее и в других местах. Каждый может посмотреть на эти халдейские допотопные ромбы или вращающиеся цилиндры, покрытые священными знаками, но секреты этих предсказательных «колес» или как де Мирвиль называет их, «вращающиеся шары Гекаты», придется оставить нерассказанными еще на некоторое время. Пока что имеются для младенцев «вращающиеся столы» современных медиумов, и для сильных – «Каббала». Это может дать некоторое утешение.
Люди весьма склонны употреблять термины, которых они не понимают и произносить суждения по prima facie впечатлению. Разницу между белой и черной магией очень трудно полностью опознать, так как обе должны быть судимы по их мотивам, от которых зависят их окончательные, хотя и не непосредственные следствия, даже если они годами не проявляются. Между «(магией) правой и левой руки только нить паутины», говорит восточная пословица. Давайте прислушаемся к ее мудрости и подождем, пока не узнаем больше.
Нам придется с большими подробностями возвратиться к теме связи «Каббалы» с гупта-видьей, и иметь дело далее с эзотерическими и числовыми системами, но мы сперва должны проследить линию адептов в послехристианские времена.
ОТДЕЛ XII
ДОЛГ ИСТИННОГО ОККУЛЬТИСТА ПО ОТНОШЕНИЮ К РЕЛИГИЯМ
Рассмотрев дохристианских посвященных и их мистерии – хотя о последних следует сказать больше – нужно сказать несколько слов о ранних послехристианских адептах, не взирая на их личные верования и доктрины, и последовательность их места в Истории, как в священной, так и светской. Наша задача – анализировать это адептство с его сверхнормальными тавматургическими или, как их теперь называют, психологическими силами; воздать каждому такому адепту должное, учитывая, во-первых, что представляют собою те исторические материалы, которые дошли до этих поздних времен, и во-вторых, рассмотреть законы вероятности в отношении упомянутых сил.
В начале, пишущей должно быть разрешено сказать несколько слов в оправдание того, что предстоит сказать. Было бы в высшей степени несправедливо усмотреть на этих страницах какой-либо вызов или неуважение к христианской религии и менее всего – желание уязвить чьи-либо чувства. Теософ не верит ни в божественные, ни в сатанинские чудеса. На таком расстоянии во времени он может добиться только prima facie свидетельства и судить о них по тем результатам, на которые претендуется. Для него нет ни святых, ни колдунов, ни пророков, ни предсказателей; а только адепты или знатоки по производству деяний феноменального характера, оцениваемые по их словам и деяниям. Единственное различие, которое он в состоянии сделать теперь, зависит от достигнутых результатов – по свидетельствам, были ли эти результаты благотворны или вредоносны по своему характеру воздействия на тех, за кого или против кого сила этого адепта была применена. Оккультист не может и ему нельзя руководствоваться произвольными суждениями последователей той или иной религии о чудодеях той или другой религии. Христианина – чья религия приказывает ему считать Петра и Павла святыми, и боговдохновенными апостолами, а Симона и Аполлония – кудесниками и некромантами, служащими Силам Зла и получающими от них помощь, – можно вполне оправдать, если он является истинным правоверным христианином. Но также и оккультист оправдан, если он хочет служить истине и только истине, отвергая такой односторонний взгляд. Ученику оккультизма нельзя принадлежать к какому-либо вероисповеданию или секте, но все же он обязан оказывать внешнее уважение каждому вероисповеданию и верованию, если он хочет стать адептом закона Добра. Он не должен быть связанным предвзятыми и сектантскими мнениями кого-либо, а должен сформировать свои собственные мнения и прийти к своим собственным заключениям в соответствии с правилами доказательств, доставляемых ему тою наукою, которой он посвятил себя. В качестве иллюстрации к сказанному: если оккультист является буддистом, то в то время как он будет рассматривать Гаутаму Будду как величайшего адепта, какой когда-либо жил, как воплощение самоотверженной любви, беспредельного милосердия и моральной благости, он будет рассматривать в том же свете и Иисуса, провозглашая Его другим таким же воплощением всех божественных добродетелей. Он будет чтить память этого великого Мученика даже в то время, когда будет отказываться признавать в нем воплощение на земле единого верховного божества, и «Самого Бога богов» на Небесах. Он будет лелеять образ этого идеального человека за его личные добродетели, а не за те претензии, какие возлагали на него фанатические мечтатели первых веков и хитроумно расчетливые церковь и богословие. Он даже поверит в большинство «приписываемых чудес», но только будет объяснять их в соответствии с правилами своей науки и по своему психическому распознаванию. Отвергая термин «чудо» – в смысле богословском, считающим это событием, совершившимся «вопреки установленным законам природы» – он, тем не менее, будет рассматривать его как отклонение от (до сих пор) известных науке законов, что совсем другое дело. Кроме того, оккультист будет, основываясь на prima facie свидетельстве «Евангелий» – доказанных или нет – причислять большинство таких деяний к благотворной, божественной магии, хотя он будет оправдан, рассматривая такие события, как изгнание бесов с переселением их в стадо свиней,[191] как аллегорические и пагубные для истинной веры по смыслу их мертвой буквы. Вот взгляды, которых придерживался бы настоящий беспристрастный оккультист. И в этом отношении даже фанатические мусульмане, которые рассматривают Иисуса из Назарета, как великого Пророка и оказывают Ему почитание, дают полезный урок милосердия христианам, которые учат и считают, что «религиозная веротерпимость нечестива и абсурдна»,[192] и которые никогда не отзываются о пророке ислама иначе, как о «ложном пророке». Именно на этих принципах оккультизма мы теперь будем рассматривать Петра и Симона, Павла и Аполлония.
Имеется добрая причина, почему именно эти четыре адепта избраны, чтобы появиться на страницах этой книги. Они являются первыми адептами в периоде после появления христианства – как отмечено в светской, и в священной истории – которые задали основной тон в «чудесах», то есть психических и физических феноменах. Лишь богословское ханжество и веронетерпимость могли так злобно и произвольно разъединить две гармонические части на два различных проявления божественной и сатанинской магии, на «благочестивые» и «неблагочестивые» деяния.
ОТДЕЛ XIII
АДЕПТЫ ПЕРИОДА ПОСЛЕ ПОЯВЛЕНИЯ ХРИСТИАНСТВА И ИХ ДОКТРИНЫ
Что, вообще, мир знает о Петре и Симоне, к примеру? В светской истории нет записей об этих двух, тогда как то, что нам рассказывает о них так называемая священная литература, разбросано и содержится в нескольких фразах «Деяний». Что касается Апокрифов, то само их название запрещает критикам доверять их информации. Однако оккультисты заявляют, что как бы односторонни и предубежденны они ни были, эти апокрифические «Евангелия» содержат гораздо больше исторически правдивых событий и фактов, нежели Новый Завет, в том числе «Деяния». Первые являются голыми необработанными преданиями, последние же (официальные «Евангелия») представляют собою тщательно разработанные легенды. Святость Нового Завета – личное дело каждого и дело слепой веры, и тогда как каждый обязан уважать личное мнение своего соседа, никто не принуждается его разделять.
Кто был Симон Волхв и что о нем известно? Из «Деяний» мы только узнаем, что вследствие своих замечательных магических способностей он был прозван «Великая Божья Сила». Сказано, что Филип крестил этого самаритянина, и впоследствии его же обвиняют в том, что он предлагал деньги Петру и Иоанну, чтобы они обучили его искусству творить настоящие «чудеса», при этом утверждается, что ложные – от Дьявола.[193] Это все, если мы пропустим слова оскорбительные, свободно бросаемые в него за сотворение «чудес» последнего рода. Ориген упоминает, что Симон посетил Рим во время царствования Нерона,[194] а Мошеим помещает его среди открытых врагов христианства,[195] но оккультная традиция обвиняет его не более как в отказе признавать «Симеона» наместником Бога, был ли этим «Симеоном» Петр или еще кто-нибудь другой – это все еще остается открытым вопросом для критиков.
То, что Ириней [196] и Епифаний [197] говорят о Симоне Волхве, а именно, что он выдавал себя за воплощенную троицу; что в Самарии он был Отец, в Иудее Сын, и что неевреям он выдавал себя за Святой Дух, – просто клевета. Времена и события меняются, человеческая натура остается такою же, неизменившейся под любым небом и во все века. Это обвинение является результатом и продуктом традиционного и теперь классического odium theologicum. Ни один оккультист – из которых все испытывали на себе в большей или меньшей степени воздействие затаенной богословской злобы – никогда не поверит таким обвинениям по одним только словам Иринея, если он действительно когда-либо это сам писал. Далее о Симоне рассказывается, что он держал при себе одну женщину, которую он выдавал за Троянскую Елену, которая прошла через сотню перевоплощений и которая еще раньше, в начале эонов, была Софией, божественной мудростью, эманацией собственного его (Симона) Вечного Разума, когда он (Симон) был «Отцом»; и наконец, что с нею он «зачал архангелов и ангелов, которые и создали этот мир», и т. д.
Но мы все знаем, какой степени преображения и какой пышной поросли может быть подвержено любое голое изложение факта, если оно прошло хотя бы полдюжины рук. Кроме того, все эти заявления могут быть объяснены, и даже показаны, как истинные в основе своей. Симон Волхв был каббалист и мистик, который, подобно многим другим реформаторам, стремился основать новую религию, обоснованную на основных учениях Тайной Доктрины, все же не разглашая ее тайн больше, чем это необходимо. Почему же тогда Симон, мистик, глубоко проникнувшийся знанием факта серийных перевоплощений (мы можем оставить в стороне их число «сотню», как вероятное преувеличение его учеников), не мог говорить о ком-либо, кого он опознал психически как воплощение некоей героини с тем именем, если он, вообще, говорил это? Разве мы не находим в нашем собственном веке женщин и мужчин, не каких-то шарлатанов, но интеллигентных людей, занимающих высокое положение в обществе, внутренняя убежденность которых говорит им – одной, что она была королева Клеопатра, другому – что он был Александром Великим, третьей – что Жанной Д'Арк и кем только и чем только нет? Это – дело внутренней убежденности, и обосновано на большем или меньшем знакомстве с оккультизмом и верой в современную теорию перевоплощения. Последняя расходится с единой подлинной доктриной древности, как это будет показано, но ведь нет правила без исключения.
Что же касается того, что Волхв «един с Богом-Отцом, с Богом-Сыном, и с Богом Святым Духом», то это, опять-таки, вполне допустимо, если мы признаем, что мистик и провидец имеет право пользоваться аллегорическим языком; а в данном случае, кроме того, это вполне оправдано доктриной Вселенского Единства, преподаваемой эзотерической философией. Каждый оккультист скажет то же самое на (для него) научном и логическом основании, в полном согласии с учением, которое он исповедует. Нет ведантиста, который не говорил бы того же самого ежедневно: конечно, он Брахман, он и Парабрахман, раз он отвергает индивидуальность своего личного духа и признает божественный Луч, который обитает в его Высшем Я, лишь как отражение Вселенского Духа. Это – эхо во всех временах и веках от первоначальной доктрины об Эманациях. Первой Эманацией из Неизвестного является «Отец», второй – «Сын», и все и всё исходит из Единого, или того божественного духа, который «непознаваем». Отсюда и утверждение, что с нею (Софией, или Минервой, божественной мудростью) он (Симон), когда все еще пребывал в лоне Отца, сам являющийся Отцом (или первой коллективной Эманацией), зачал архангелов – «Сына» – которые стали творцами этого мира.
Сами римские католики, прижатые к стене неопровержимыми доказательствами своих оппонентов – ученых филологов и символогов, которые разносят в прах церковные догмы и их авторитетов, и указывают на множественность элохимов в Библии – ныне признают, что первое «творение» Бога, цаба или архангелы, должны были участвовать в сотворении вселенной. Разве нам нельзя думать, что:
Хотя «Бог один сотворил небеса и землю» ... однако, как бы они (ангелы) ни были непричастны к первоначальному ex nihilo творению, они могли получить задание завершить, продолжить и поддержать его? [198]
восклицает де Мирвиль в ответ Ренану, Лакуру, Мори и tutti quanti Французского Института. С некоторыми изменениями это как раз то, что утверждает Тайная Доктрина. На самом деле не было ни одной доктрины, проповедуемой многими Реформаторами первого и последующих веков нашей эры, которая не основывала бы свои первоначальные учения на этой универсальной космогонии. Справляйтесь у Мошеима и вы увидите, что ему приходится говорить по поводу многих «ересей», которые он описывает. Еврей Церинт
Учил, что Творец этого мира... Державный Бог еврейского народа, был Существом, который вел свое происхождение от Всевышнего Бога;
что это Существо, кроме того,
Постепенно отпало от своей природной добродетели и первоначального достоинства.
Василид, Гарпократ и Валентин, египетские гностики второго столетия придерживались тех же самых идей с немногими изменениями. Василид проповедовал, что было семь эонов (воинств или архангелов), которые изошли из субстанции Всевышнего. Двое из них, Сила и Мудрость, породили небесную иерархию первого класса и достоинства; эта эманировала вторую; последняя третью, и т. д.; причем каждая последующая эволюция была по своей природе менее возвышенная, чем предыдущая, и каждая творила для себя Небеса, как обиталище; натура каждого из этих небес соответственно уменьшалась в красоте и чистоте по мере приближения к состоянию земли. Таким образом количество этих Обиталищ дошло до 365; и над всеми ними главенствовал Высочайший Неизвестный, наименованный Абраксас, это имя по греческому методу исчисления дает число 365, которое в своем мистическом и числовом значении содержит число 355, или человеческую величину.[199] Это была одна из гностических Тайн, базирующаяся на Тайне первоначальной Эволюции, которая закончилась «человеком».