– Да, что бы вы ни возложили на меня, я выполню. – Голт встал. – Но – один вопрос. Когда вы посылали лорда Барта, вы тоже рассказали ему про Камень?
– Нет, – глаза Сигрита сверкнули.
– Могу я спросить – почему, сэр?
– Барт – кузен Вольфсгейма. Они оба великолепные солдаты. Но они оба обладают амбицией и рвутся к власти. Эти качества я старался направить в русло, где они были бы полезны империи. Я не могу сказать ничего плохого об этих людях. Но все же мне не хотелось бы, чтобы этот талисман попал в руки Вольфсгеймов. Если он будет у них, то, независимо от того, обладает ли этот камень могуществом или нет, будут большие неприятности. Будь он самым обыкновенным булыжником, а это вполне может быть, они такие люди, что когда камень будет у них, искушение будет слишком сильным и королевство будет ввергнуто в жестокую междоусобную войну. Нет, о Камне я не говорил еще никому, ни Барту, ни Вольфсгейму. И сказал тебе здесь, в Мармбурге, надежно укрытом от всяких посягательств. Если ты найдешь его, ты принесешь его сюда.
Голт молчал.
– Ваше величество.
– Да.
– Предположим, лорд Барт уже нашел этот камень.
Сигрит подумал.
– Вряд ли. Ведь он ничего о нем не знает. Более того, я думаю, что Барт погиб. Если бы он нашел Камень, то он наверняка объявился бы здесь тем или иным способом. Но…
Сигрит вздохнул. Он бросил кинжал, который воткнулся в письменный стол и торчал там, покачиваясь.
– Если Камень у Барта, ты должен отобрать его. Если Барт ищет его, ты должен найти его первым. Голт, я хочу этот Камень Могущества. Ты должен принести его мне.
Голт кивнул.
– Сэр, если он существует, и если я смогу найти его, он будет здесь.
– Хорошо. – Сигрит сделал паузу. – Может, я дурак. Может, мне следовало послать целую армию опытных солдат, чтобы найти его, или вести отряд самому. Может, этот Камень ценнее всего на свете. А может, и нет. И моя ставка в этой игре – барон Голт и отряд изгоев. – Он вырвал кинжал из доски стола и сунул его в ножны. – Сейчас ты пойдешь в тюрьму и наберешь себе людей, – он повернулся к двери. – Я еду на охоту, но мне хотелось бы, чтобы ты выехал завтра на рассвете. Я буду у городских ворот, чтобы увидеть твой отъезд. Все остальное я возлагаю на тебя.
– Сэр, – сказал Голт. – Я выеду завтра.
3
Прозвучали трубы.
Мраморные ворота королевской тюрьмы широко распахнулись, чтобы принять молодого барона на сером жеребце. Затем эти ворота толщиной в пять футов, наверху которых были установлены острия, отравленные ядом, закрылись за ним.
Голт въехал в широкий двор. За ним шли ряды бараков, в которых жили преступники. А за бараками помещались подземные камеры, пещеры, где помещались особо опасные заключенные, приговоренные к смертной казни.
Законы Сигрита были суровы, но справедливы. Как Голт узнал на себе, эти законы были более жестоки к дворянам, чем к простому люду. Ни один человек не приговаривался к смерти, если имелась хоть малейшая надежда перевоспитать его. Ни одна голова не скатилась с плеч, если это не был убийца, насильник, вор, или предатель. Ведь среди людей встречаются настоящие хищники, звери на двух ногах, и с ними Сигрит не церемонился, и не проявлял по отношению к ним никакой жалости.
Он защищал своих подданных от этих зверей с помощью тюрьмы или топора, и это не мешало ему спокойно спать. Но даже эти преступники имели право на обращение в суд. И поэтому они содержались здесь в течение времени, пока разбиралось их дело и пока топор палача не покончит с их земными заботами.
Их было больше трехсот. Немного больше трех сотен человек, которые вскоре должны были взойти на эшафот. Это не так много, учитывая большие размеры государства. Сейчас они стояли во дворе, в цепях и под тщательным надзором лучников.
Комендант тюрьмы, Линднер, Альбрехт дюк Вольфсгейм и королевский камергер, его слуга полуволк Эро въезжали во двор, и Голт присоединился к ним. Барон сидел на своем семилетнем жеребце Ужасе, который верой и правдой служил ему во многих битвах.
– Милорд, – сказал Линднер, увидев своего господина. – Эта подлая толпа ждет тебя.
– Да, – подтвердил статный красивый Альбрехт. – Подонки империи. – Его губы скривились в сардонической улыбке. – Вот твоя армия, армия проклятых.
– Благодарю, – бесстрастно произнес Голт. Он ударом шпор послал жеребца вперед и проехался вдоль рядов заключенных. Линднер и пузатый комендант сопровождали его. Действительно, подонки! Сердце Голта опустилось, когда он увидел этих заросших бородами, закованных в цепи, одетых в тюремную одежду людей. Они были бледны от долгих недель заточения под землей, тела их похудели от скудной пищи. Они были похожи на зверей, которые были ослаблены долгим пленом, но все еще опасны и полны коварства. Сотня вот таких? И это его отряд?
Но это его наказание, и ему ничего не остается, как выбрать лучшее из того, что есть.
Он остановился, еще раз обвел их взглядом и затем обратился к ним, громко и отчетливо выговаривая слова.
– Слушайте меня, приговоренные к смерти! Меня зовут Голт. Когда-то я был бароном Железных Гор, а теперь, как и вы, приговорен к смерти на эшафоте!
Шепот удивления прошелестел по рядам. Они подняли головы, проявив некоторый интерес к нему.
– Я сказал, приговорен к смерти на эшафоте! Но король своей милостью дал мне шанс спасти свою жизнь! Этот шанс я хочу дать и сотне человек из вас. Если среди вас найдется сотня человек, которые предпочтут сменить ворота ада на свободу от оков, чтобы заслужить прощение короля, восстановление всех прав, то я готов их взять с собой.
Снова шепот. Внезапно почти под носом у его жеребца чей-то голос произнес:
– Интересно, что они задумали? Ни один дворянин, а тем более король, не даст ничего такому отребью, как мы, без того, чтобы не потребовать больше, чем дал. Какую ловушку они приготовили нам?
Голт посмотрел на говорившего. Этот человек был гигантом, может даже больше, чем сам барон. Тюрьма не ослабила его могучее тело, на котором громоздились чудовищные бугры мышц, и не затуманила свирепый блеск черных глаз. Под спутанной бородой ухмылялся широкий рот. На лице уродливый сломанный нос. Щеки все были покрыты шрамами. Голт заметил, что в отличие от своих собратьев, этот тип имеет дополнительные цепи на кистях и коленях.
– Не обращайте внимание, барон, – быстро сказал комендант. – Его ты все равно не возьмешь. Все его жалобы отклонены судом, и он завтра на восходе будет казнен. По правде говоря, его не следовало приводить сюда. Самый опасный тип во всем этом сброде. Он очень упрям, несговорчив и все время с ним одни неприятности. Для такого один путь – на эшафот.
– Может быть. Но он задал вопрос со смыслом. – Голт поднял голову. – Здесь нет ни ловушки, ни западни. Король Сигрит посылает меня в поход для исследования Неизвестной Страны, которая лежит на северо-востоке. Эта земля, – голос был громкий и разносился по всему тюремному двору, – эта земля – дьявольское место за Болотами Кушна, и никто не знает, какие опасности, какие ужасы таятся там. Король не хочет рисковать своими солдатами, он не желает их посылать в такой опасный поход. Он решил послать отряд осужденных на смерть. И я – тоже осужденный, поведу этот отряд. Я ничего не обещаю, кроме того, что те, кто согласятся пойти со мной, выполнять мои приказания, будут раскованы, снаряжены и вооружены как солдаты, они будут сражаться и погибать. Может, мы все погибнем. Чудовища, колдуны, преступники, как говорят, населяют эту землю. Король уже посылал туда опытных солдат. Отряд не вернулся, возможно, они все погибли. Я предлагаю только это и не больше – возможность поехать со мной в поход, переносить трудности, встречать опасность лицом к лицу, может быть и умереть. Может, все мы сложим свои кости там, в Неизвестной Стране, но те из нас, кто вернется, заслужит полное прощение Сигрита и вернется свободным человеком! – Он взглянул на чернобородого громилу. – Я ответил тебе, приятель?
Человек молчал.
– Отвечай, Гомон, – рявкнул комендант. – Отвечай, когда тебя спрашивает дворянин.
Гомон ухмыльнулся, и глаза его сверкнули.
– Дворянин? Но он же сам признался, что такой же приговоренный к смерти, как и мы. И он хочет положить сотню наших жизней, чтобы спасти свою! – Он грязно выругался, а затем взорвался. – Ты думаешь, мы дураки? Идти за каким-то изнеженным дворцовым щеголем, который использует нас, чтобы спасти свою шею? Боги и дьяволы, я лучше выберу эшафот и умру чистой смертью, вместо того, чтобы снова становиться пешкой в руках труса-дворянина, который слишком слаб, чтобы сражаться самому!
Голт поджал губу.
– Скажи мне, человек, – спросил он. – Что привело тебя сюда? За что ты осужден?
Гомон неприязненно посмотрел на Голта.
– За что осужден? Это один из твоих высокорожденных друзей упек меня сюда. Но теперь ему уже не придется посылать на гибель хороших людей! – Он снова выругался. – Чтобы удовлетворить твое любопытство, я расскажу. Я был сержантом в конном пограничном отряде. Наш капитан был щеголь и трус, второй сын герцога. И он занимал высокое положение не благодаря своим заслугам, а благодаря рождению и связям при дворе. Ничего не понимая в военном деле, разодетый, как петух, и такой же глупый, он вел нас, пренебрегая советами опытных солдат, прямо в западню врагов. Из-за его глупости хорошие люди гибли, как мухи, без малейшего шанса спастись, а сам хлыщ сбежал, спасая свою шкуру, едва услышал звон мечей. Я спасся единственный из всех, пробился через ряды варваров. Я вернулся в лагерь и увидел, что он наслаждается в своей палатке среди прихлебателей. Я убил пятерых, прежде чем добрался до него. – Гомон хищно обнажил желтые зубы. Он поднял свои скованные железом руки и медленно сжал пальцы.
– Вот этими руками я убил его, медленно. А он просил пощады. Я не пощадил его тогда, не пощадил бы и сейчас. Я сломал ему шею. Петушиная смерть для петуха. Он умер, стуча ногами, как цыпленок.
Он засмеялся.
– Это значило смерть и для меня тоже, но что смерть для меня? Ведь я многие годы ходил рядом с ней. И затем я стал разбойником на дорогах. Много кошельков я взял. Толстых дворянских кошельков. И много дворян визжало, когда я щекотал их сталью, пока моя несчастливая звезда не привела меня сюда. Меня взяла полиция короля, когда я валялся пьяный. И теперь ты со своими мягкими изнеженными ручками, слабыми, в богатой одежде и со своими щедрыми посулами! Ты предлагаешь мне идти с тобой, довериться тебе, позволить тебе вести меня кончить жизнь в пасти какого-нибудь чудовища, для твоего обогащения? Да пусть с тобой идут демоны! Я лучше положу голову на эшафот, чем позволю обмануть себя снова!
Голт, глядя на этого взбешенного громилу, холодно улыбнулся.
– Значит, ты считаешь, что у меня душа цыпленка и мускулы девочки?
Глаза Гомона сверкнули:
– Я никогда не буду служить человеку, который не сможет бросить меня на землю. Я не хочу, чтобы моя сила служила человеку, слабее меня, независимо от рождения!
Улыбка Голта стала широкой.
– Так. – Он подал поводья жеребца Линднеру. – Держи. – И затем он повернулся к коменданту, – сбейте с него цепи.
– Милорд! – запротестовал главный тюремщик.
– Сбейте цепи, я сказал! – выкрикнул Голт.
Испуганный комендант поклонился.
– Хорошо, сэр!
Он выкрикнул приказ. Охранники вывели Гомона из строя, сверля глазами Голта.
– В чем дело?
– Я тебе покажу, – рявкнул Голт. – Пусть они раскуют тебя и приведут обратно. Если ты очень не ослаб, пока был в тюрьме, я покажу тебе, кто из нас цыпленок, а кто боевой петух.
Из-под бороды показалась медленная торжествующая дьявольская улыбка.
– Милорд, ты хочешь попробовать свою силу на мне?
– Если у тебя хватит мужества…
– Мужества? Ха! – крикнул Гомон. – Свинья, сними с меня эти железки.
Его увели. Голт отстегнул пояс, протянул его Линднеру. Шлем и кольчуга последовали за поясом. Затем он снял сапоги. Теперь он стоял обнаженный до пояса. На нем остались только кожаные штаны.
Мышцы его тела сверкали на солнце, как смазанные жиром.
– Милорд, – взмолился комендант. – Бороться с этим человеком, значит обречь себя на смерть. Он вовсе не ослаб в тюрьме, он отбирал пищу у других. Цепи, которые он рвал голыми руками, могли бы сдержать льва. Не надо пробовать свои силы на этом звере…
Голт холодно смотрел на него.
– Мне в походе нужны звери, сэр комендант, и чем злее, тем лучше. Мне нужны сильные и горячие люди. Мы с ним испытаем друг друга. Если он убьет меня, то мне нечего идти в этот поход. – Он повернулся к Линднеру. – Что бы ни случилось, держи меч в ножнах.
Линднер улыбнулся. Он не раз видел своего господина в деле.
– Хорошо, милорд.
Послышалось звяканье доспехов. Вернулись охранники. Их луки были наготове. Посреди шагал Гомон, плечи расправлены, руки напряжены, на них четко выделялись громадные мускулы. В глазах горит дьявольский огонек. Губы презрительно улыбаются.
Он встал перед Голтом. Поклон его был очень низким и насмешливым.
– Добрый господин, – сказал он, – может мы начнем наш танец? – Затем он напружинил могучие руки и встал в позу.
4
Голт широко расставил ноги и пригнулся, чтобы встретить нападение. Гомон шел на него со скоростью, неожиданной для такого громадного человека. Голова его была наклонена вперед и готова была встретиться с любым препятствием, встретить любой встречный удар. Он намеревался обхватить Голта. Барон понял его тактику – Гомон хотел захватить его руки и изо всех сил нанести удар головой в подбородок. Тогда битва бы неминуемо закончилась, не успев начаться. Голт выждал подходящий момент, когда Гомон уже стал считать, что сделано дело, и, резко наклонившись, бросил свое большое сильное тело под руки Гомона, ему в ноги. Удар получился очень сильным, и Гомон упал через спину Голта. Голт подхватил его, резко поднялся и поворотом туловища швырнул бандита. Гомон полетел как камень, пущенный из пращи, и затем приземлился на голову и плечи, сильно ударившись о мраморные плиты.
Такое падение оглушило бы любого обычного человека, но когда Голт повернулся, то увидел, что Гомон легко вскочил на ноги, не хуже акробата, и снова улыбаясь смотрит на барона.
– А ты кое-что умеешь. Да и спина у тебя крепкая. Теперь я буду это знать…
Он снова пошел на Голта, быстрый и легкий, как танцор. Затем он провел какой-то прием, против которого барон не нашел защиты. Голт ощутил внезапно себя перышком. Захваченный за ногу и туловище, он легко вылетел наверх, и затем Гомон швырнул его.
Голт приземлился на мраморный пол с такой силой, что у него перехватило дыхание. Он поднял голову и увидел, что бандит летит на него, намереваясь всей тяжестью обрушиться на беспомощное тело. Но Гомон не рассчитывал, что Голт так быстро оправится от нападения и успеет откатиться в сторону. Гомон упал рядом с бароном, и только одна нога смогла задеть его. Хотя у Голта в голове все звенело от удара, он схватил ногу Гомона и резко рванул ее. Тело бандита описало дугу, перелетело через Голта и ударилось о пол. Однако во время падения Гомона, Голт успел ухватить его за бороду и сильно стукнул его головой о камень. Но Гомон уперся ногой в живот Голта и, сильно дернув головой, так что в руке барона остались лишь клочья грязных волос, перебросил его через себя. Голт покатился по полу и вскочил на ноги. Гомон тоже был готов к борьбе. Барон, опустив голову, кинулся на Гомона и сильно ударил его головой в грудь. При ударе он подумал, что от такого столкновения у него лопнет голова или сломается шея, однако Гомон не выдержал, он ахнул и упал на спину. Однако он при этом успел схватить Голта за руку, потянул его вниз и опять с помощью ноги перебросил его, сильно ударив при этом. Снова барон ракетой взвился в воздухе. На этот раз бандит не повторил своей ошибки и не бросился на упавшего противника, но пока тот поднимался на ноги, ударил его в лицо.