Опять! Святой Алан, опять! Оскорбления со скамьи подсудимых еще можно терпеть, узник только и может, что огрызаться, но сейчас Алва свободен. И оскорбляет государя перед его вассалами. Пленными!
– Не смейте оскорблять короля в моем присутствии! Вы будете драться, герцоги? Будете или нет?!
Придд спокойно положил руку на эфес шпаги:
– Монсеньор, я присягнул моему королевству и моему королю. Мое королевство – Талиг, имени своего короля в настоящее время я не знаю.
– Хорошо, – Алва смотрел только на Валентина, – как регент и Первый маршал Талига признаю́ принятую вами присягу правомочной. Полковник Придд, ваш полк, к которому также будут приписаны все, кто к вам присоединится во время марша, поступает в распоряжение маршала фок Варзов. Приказ о вашем производстве – у графа Гирке, вместе с другими бумагами.
– Да, монсеньор, – нет, это не человек, это какая-то бочка льда и грязи, – моя жизнь и моя честь принадлежат моему королю и моему королевству.
– Вы понимаете, что с этой минуты подчиняетесь всем моим распоряжениям, а также распоряжениям всех, кто старше вас по званию?
– Понимаю.
– С этим все. Монах Пьетро должен вернуться в Ноху, а герцог Окделл прогуляется до Кольца Эрнани, где его заберут те, кто за ним явится. О времени и месте передачи следует договориться с герцогом Эпинэ.
– Вы полагаете, общество Окделла избавит нас от дорожных неприятностей? – уточнил Спрут.
– При определенных условиях, – усмехнулся Алва. – На чувства господина в белом я не рассчитываю, но Эпинэ предпочитают видеть друзей живыми. Брат Пьетро, вы передадите письмо?
– Если Создатель не оставит меня своей милостью и проведет сквозь Тьму, – промямлил монах, теребя жемчужины, – я с радостью передам послание.
– Брат Пьетро, вы, как я понял, уже спасались из бездны огненной и пасти львиной, спасетесь и сейчас, – заверил Ворон. – Впрочем, кто-нибудь вас проводит. Полковник Придд, пиши́те Эпинэ, и выступаем.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
Папесса [7]
Как естественна и вместе с тем как обманчива вера человека в то, что он любим!
Франсуа де Ларошфуко
Глава 1
Надор. Ракана (б. Оллария)
400 год К.С. Ночь с 19-го на 20-й день Зимних Скал
1
Аглая Кредон томно улыбнулась, провела по щекам кроличьей лапкой, взяла с туалетного столика букетик анемонов и завыла, задрав стареющее личико к потолку, на котором красовалась прибитая гвоздями луна, а вокруг серебристым обручем кружила моль. Подчиняясь маменькиному вою, серые бабочки то приближались к приколоченному светилу, то отступали, а Аглая прижимала к окутанной взбитыми кружевами груди цветочки на бледных жирных стеблях и выла, выла, выла…
– Совсем выстарилась! – прошипела ошалевшая от маменькиной выходки Луиза и проснулась. Госпожа Кредон исчезла, луна и вой – нет. Острые злые лучи процарапали залепивший стекла снег и ворвались в замок, неся на себе собачьи рыданья. Казалось, все псы Надора оплакивают свою незадавшуюся жизнь и дураков-хозяев. Как же все-таки глупо выть, если можно укусить и сбежать…
Госпожа Арамона пожелала снявшим верхний ставень недотепам увидеть во сне Мирабеллу, зевнула и отвернулась от настырного светила. Сон тут же вернулся. Вместе с мужем. Покойный капитан ввалился в комнату по лунному лучу, ведя в поводу украшенную анемоновым венком толстую лошадь. Та топнула ногой, луч проломился, словно гнилая доска, и Луиза вновь проснулась в целомудренном одиночестве.
Сон сбежал окончательно, оставив муторный осадок и желание разбудить хотя бы Селину, но госпожа Арамона не собиралась тревожить и без того плохо спавшую Айрис. Дениза говорила, что, если второй сон хуже первого, нужно зажечь огонь, выпить воды и четырежды обойти комнату. А почему бы и нет? Луиза встала, накинула на плечи покрывало и занялась свечами. Псы выли пуще прежнего, а луна забавлялась со стеклянным шаром, на котором госпожа Арамона в порыве скаредности штопала чулки. Круглые блики, дразнясь, скакали по потолку, напоминая о чем-то паскудном. К чему снятся маменька и моль? К Мирабелле! А будет сниться Мирабелла, ищи Аглаю Кредон? Капитанша фыркнула, представив родительницу, созерцающую надорскую герцогиню, и физиономию великой вдовы при виде закутанной в шелка мещанки. Зрелище было волнующим, но, увы, недостижимым. Как конец зимы.
Капитанша замкнула четвертый круг, глотнула прямо из кувшина еще не ледяной воды и уселась у мутного зеркала, словно какая-то невеста. Стало тоскливо, как бывает только зимними ночами. Где-то за продрогшими холмами спали Оллария, Кошоне, Креденьи, Фельп, там жили, дышали, видели сны Герард, Жюль, Амалия, маменька с господином графом, герцог Эпинэ, Катари, синеглазый кэналлиец, а в затерянном полумертвом замке не было ничего, кроме воя, холода и отвратительного скрипа.
– Сударыня! Я не смел надеяться…
– На что? – Капитанша рывком обернулась, не забыв придержать покрывало. Затянутый в камзол Эйвон торчал опенком у возникшей в стене дыры и трясся от собственной смелости.
– Я не смел надеяться, что вы не спите, – простонал он, – я лишь хотел взглянуть на ваш сон…
– Откуда дыра? – строго осведомилась Луиза. – Впрочем, садитесь, раз вошли.
– Благодарю. – Ввалившийся среди ночи к любовнице граф шагнул вперед, но остался стоять. Святая Октавия, он пришел со шпагой! – Сударыня, раньше в этих комнатах жили младшие дочери Повелителей Скал. Потайной ход предназначался для спасения их жизни, если бы замок захватили враги или изменники.
– А сыновей не спасали? – не выдержала госпожа Арамона, но Эйвон глотал любые колючки не хуже осла.
– Подобные ходы есть в апартаментах всех членов семьи, – радостно сообщил граф, – они проложены по приказу прапрадеда святого Алана герцога Эдварда. Его братья и сестры были уничтожены возжелавшим стать Повелителем Скал дядей. Малолетний Эдвард спасся чудом. Когда он стал хозяином Надора, то велел проложить потайные ходы, ведущие в домовую церковь к алтарю Создателя.
– Очень предусмотрительно, – одобрила Луиза, – но я бы прорыла ход к озеру и спрятала там лодку. Сударь, вас не затруднит взять из ларца на каминной полке флакон и подать мне? Я, как вы видите, не вполне одета.
– Я счастлив служить вам, – ночной гость метнулся к камину, – исполнить ваше желание для меня – высочайшая честь и величайшая радость.
– Тогда с вас стакан воды, – рассмеялась Луиза, наблюдая за суетящимся любовником. – Я рада вас видеть, но вы явились слишком неожиданно. Кроме того, помещать дам в комнатах с подземным ходом неприлично.
– Сударыня, – Эйвон покаянно рухнул на колени, и у Луизы замерло сердце: доверенный графу флакон был единственным, – я так хотел увидеть вас спящей… Мы после того дня… После того дивного дня ни разу… Я украл ключ от церкви, я хотел…
– Флакон! – потребовала Луиза. – Неважно, что вы хотели, важно, что вы здесь. Вы уверены, что вслед за вами не явится отец Маттео?
– Он спит. – Граф еще раз преклонил колени, и Луиза выхватила из холодной руки драгоценную вещицу. – Эти ходы давно заброшены… Я две ночи провел у вашей двери и только сегодня осмелился… Я боялся, что замо́к заклинило, но небо покровительствует любви! Я должен был вас видеть, и я вас вижу!
– И только? – Луиза сощурилась, считая капли. Тинктура пахла сразу полынью и мятой, но не была ни тем ни другим. Настойкой алатской ветропляски Луиза начала баловаться после Циллы, полагая, что пяти детей с нее хватит. Отправляясь во дворец, свежеиспеченная дуэнья прихватила с собой и зелье. Из предусмотрительности. Госпожа Арамона намеревалась стать поверенной чужих тайн, но чтобы ветропляска на старости лет пригодилась ей самой….
– Сударыня! – Эйвон так и не двинулся с места, при его-то болячках! – Клянусь вам, разве я бы посмел…
– Если любите – посмеете! – Луиза озабоченно тряханула флакон. До весны хватит, а потом придется стеречься. – Встаньте. Камни не для ваших костей, и вообще, сели бы вы на кровать, там ковер. Постойте, держите!
– Волшебница! – Граф с готовностью ухватил стакан. – Я слышал о любовном напитке, навеки связующем сердца, неужели я держу его в руках?
– В каком-то смысле, – хмыкнула волшебница, берясь за гребень. О том, что со слабо заплетенными косами в постель лучше не лезть, Луиза узнала в первую же супружескую ночь. Маменька перед свадьбой чего только не наговорила, а предупредить о волосах то ли забыла, то ли не захотела. Еще бы, ведь господин граф шутил, что его Аглая в восемь раз красивей своих дочерей, и будь у нее в придачу волосы Луизы и грудь Анны, он бы на ней женился…
– Во имя дивной Луизы! – прервал воспоминания Эйвон. – Я стану вашим рабом и умру у ваших дивных ног!
– «Дивных ног»? – возопила капитанша. – «Дивных»?! Сударь, что вы делаете?!
Госпожа Арамона, отбросив гребень, рванулась к любовнику, но опоздала – граф торжественно водрузил пустой стакан на стол:
– Теперь нас не разлучит даже смерть!
Этого дивная Луиза не вынесла. Испустив похожий на мяуканье вопль, женщина ткнулась лицом в вытертый камзол, заталкивая назад рвущийся наружу хохот. Эйвон понял возлюбленную по-своему.
2
Четвертая ночь разлуки, четвертая ночь без страха, четвертая ночь надежды и ожидания… Мэллит выдержала больше, глядя на полные тайн горы и незнакомые города, вслушиваясь в чужие слова и шум дорог. Она шла к любимому и умирала с ним и за него сорок тысяч раз, но первородный Альдо победил. Луна не властна над солнцем, огненные лучи растопили лед клятв и выжгли траву заклятий, нужно только ждать встречи, верить солнцу и забыть о грозящей луне. Она бессильна, потому и зла. Ничтожная Мэллит, баронесса Сакаци, пригладила отросшие кудряшки и открыла шкатулку с золотыми куницами на крышке. Так решила царственная, одарив гостью похожим на звон хрусталя именем и родовым знаком. Гоганы не знают гербов, рознящих внуков Кабиоховых, но рыбы, полюбив, становятся птицами, а камни – цветами. Мэллит вручила душу первородному, а он оправил жалкий дар в золото и осы́пал самоцветами. Гоганни прикрыла глаза и наугад выдернула ожерелье. Круглые матовые бусины казались дикими вишнями, но были тверды и не имели запаха. Девушка лукаво улыбнулась и положила драгоценность на блюдо с яблоками и горькими орехами, что так любил «кузен Альдо». Так первородный велел себя называть, и Мэллит старалась, даже оставаясь одна.
Примечания
1
Высший аркан Таро «Колесница» (Le Chariot). Карта символизирует поиск и нахождение своего места в жизни, движение, прогресс, победу. Это самопознание, сила воли, ответственность. Может предвещать путешествие или же праведную жизнь. Может означать преодоление препятствий, снятие (временное) противоречий, обуздание противоборствующих сил, вовремя подоспевшую помощь. Иногда карта напоминает о том, что для того, чтобы оставаться победителем, необходим тщательный баланс, умение примирять противоположности и находить взаимовыгодные решения. Может означать излишний динамизм, переходящий в суетливость. ПК (перевернутая карта) – стремление к неудачной цели, разрушение планов из-за неправильно понятой ситуации. Указывает на неблагоприятное влияние окружающих, неуверенность, сомнения, топтание на месте. Может обозначать переоценку собственных сил.
2
Изначально персонаж варитской мифологии, затем – герой множества сказок и легенд, рассказываемых на севере Золотых земель. Лис-призрак помогает воссоединиться разлученным влюбленным, в качестве платы за свои услуги обманом выторговывая первенца объединенной пары.
3
Высший судебный орган.
4
Цепь островов в Померанцевом море, расположенных ближе к Багряным землям и занятых морскими шадами. Заходить за Межевые острова без разрешения морских шадов золотоземельцам не дозволяется. Исключение – кэналлийцы и марикьяре.
5
«Нос Корабля» – звезда, указывающая путь на север.
6
Детская болезнь.
7
Высший аркан Таро «Папесса» («Великая Жрица»), «La Papesse». См. примечание к «Лику Победы», часть 2. Карта символизирует духовную мудрость, терпение, молчание, глубокое познание и понимание вещей видимых и невидимых; мудрость женского естества, сильную интуицию. Карта означает, что вы пытаетесь понять высший смысл чего-либо, ищете скрытые факторы, влияющее на ситуацию. Смело вскрывайте тайны будущего, но относительно собственных намерений храните молчание. ПК: недостаток проницательности и предвидения, поверхностные знания, самонадеянность, игра на «авось», непонимание противоположного пола. Может означать плотские страсти либо предупреждать о близкой опасности.