– О три сокровища святого Будды! – воскликнул старший кэрай. – Ты-то нам и нужен! Откуда ты взялся? Не с неба же свалился?!
Кэнске был недалек от истины…
Бэнкей первым делом встал между всадниками и девушкой.
– Всегда рад помочь тем, кто нуждается в помощи, – сказал он.
– Ты знаешь заклинания против злых духов, почтенный наставник? – спросил Юкинари.
– Не вижу здесь злого духа, – отвечал Бэнкей.
– А это, по-твоему, что такое?! – изумился Кэнске, показывая пальцем на грудь Норико.
– Ты бы сперва думал, а потом говорил, старший кэрай, – одернул его Бэнкей. – Как же я посмотрю на женщину? Я не хочу из-за твоей дурости нарушать свои священные обеты и запреты. Что тут у вас стряслось? Я спускался в долину, увидел, как вы гонитесь за женщиной, поспешил и поскользнулся.
– Стряслось! Вот именно, что стряслось, благочестивый наставник! Если господин позволит, я расскажу, – Кэнске взглянул на Юкинари, и тот кивнул. – Везли мы в носилках вот эту девицу и кошку. Когда утром посадили их в носилки, кошка была одна. Этих зверей на все наше государство и полутора десятков не наберется, так мне старый господин сказал. А сейчас заглянули – и увидели двух кошек! Выходит, вторая – оборотень!
– Покажи мне кошек, – не глядя, обратился Бэнкей к Норико.
– Тебе придется повернуться ко мне. Я не стану вытаскивать их из-за пазухи, – заявила упрямая Норико. – Старый господин приказал мне беречь госпожу кошку.
– Но оборотня-то старый господин не приказывал тебе беречь! – заорал Кэнске. – Прошу меня простить, господин… Я не думал, что она выросла такой упрямицей. Не донесешь ты их до монастыря! Свалишься по дороге! Ты ведь много ходить не привыкла!
– Она выполняет приказание, – вступился за девушку Юкинари. – Что же делать? Вы можете нам помочь, почтенный наставник?
– Насколько я понимаю, одно из животных у нее за пазухой справа, а другое – слева, – вмешался монах. – Встань лицом к девице, старший кэрай. Протяни к ней руки.
Кэнске соскочил с коня и выполнил распоряжение.
– Твоя правая рука сейчас почти касается одного из животных, а левая – другого? – старательно отворачиваясь от Норико, уточнил Бэнкей.
– Именно так, – ответил за слугу Юкинари. Сейчас, когда монах всерьез взялся за дело, ему уже не было страшно.
Бэнкей достал дорогие хрустальные четки, тренькнул ими и забормотал заклинание – правда, не от злых духов, а всего лишь от наваждения. Он ждал сигнала от Остроноса, который укрылся совсем рядом, в ветвях вечнозеленого дуба. Кое-какую нечисть Бэнкей научился разгадывать и сам, но тут знакомые ощущение не возникали.
И он дождался сигнала – обычного сигнала тэнгу, который много что мог рассказать знающему человеку.
– Кр-ра-а! – пронеслось над равниной. – Кр-ра-а!
Никто не обратил внимания на ворона, торчащего где-то высоко на сосне, и только монах расслышал в непомерно громком карканье «справа!»
Он немедленно прервал заклинание.
– Поступим иначе, – твердо сказал Бэнкей. – Я понял, что оборотень находится у девицы за пазухой справа. Пусть его достанут и опустят у моих ног. Я сам отнесу его в монастырь. Это безобидный оборотень, он бы вам вреда не принес. Мы прочитаем над ним заклинания и отпустим его.
– Доставай, Норико, оборотня, раз уж ты такая смелая, – велел Юкинари.
Девушка опустилась на корточки и выпустила на снег небольшую молодую кошку счастливой трехцветной масти. После чего, повинуясь жесту Юкинари, сразу же отошла в сторону.
На ее круглом личике с челкой до самых бровей сразу же отразилось огромное облегчение.
Бэнкей склонился над кошкой, подхватил ее пятерней под брюхо и спрятал у себя на груди. Теплое, пушистое, заспанное существо прижалось к нему, ткнулось нежным носиком под мышку. Бэнкей, сам того не желая, улыбнулся.
– Возвращаюсь в монастырь, – сказал он. – За меня не бойтесь, мне оборотень вреда не причинит. Ступайте, да хранит вас святой Будда и оберегает Дзидзо-сама. Увидите на дороге его статую – помолитесь.
– Покровителю путников всегда молимся, – отвечал Юкинари. – Хорошо, что помог нам, благочестивый наставник. Как только смогу, привезу ценное пожертвование в твой монастырь. Ты ведь из здешней горной обители?
– Можно сказать и так, – уклонился от точного ответа Бэнкей. – Пойду я. Пока еще доберусь до обители… Под гору-то легче катиться, чем карабкаться в гору.
И он, повернувшись, зашагал вверх по тропинке, уверенно ставя крепкие ноги в конские следы.
– Иди сюда, Норико, – Кэнске показал ей на коня. – Довезу тебя с госпожой кошкой до носилок. Как только увижу старого господина – все ему расскажу.
И он вопросительно посмотрел на Юкинари.
Минамото Юкинари и сам понимал – вот эта невысокая круглолицая девушка, дочка повара, только что своим упрямством спасла все надежды его семьи на почет и благополучие. Но ему, будущему придворному, не подобало пускаться в изъяснения благодарности перед дочкой повара.
– Усади ее в носилка, Кэнске, и присмотри, чтобы она как следует укутала госпожу кошку, – велел он. – Потом, как приедем в Хэйан, напомнишь мне – дам тебе денег, чтобы ты купил ей подходящее платье. Она его заслужила.
Не дожидаясь, пока Кэнске посадит на коня Норико, не выпустив при этом на волю госпожу кошку, он поскакал к повозке, чтобы порадовать Фудзивара Нарихира. Свалившийся прямым путем с неба монах взял да и унес с собой оборотня. Все разрешилось как нельзя лучше.
* * *
– А я-то удивлялся! – воскликнул Бэнкей. – Почему, думаю, от нечисти обычное тепло исходит и никакой дрожи я внутри не чую?
– Не сердись, – сказал тэнгу. – Если бы оборотень представлял для молодых господ и девушки настоящую опасность, я бы так не поступил. Но ты им правильно сказал – это совершенно безобидный оборотень.
– Выходит, я по твоей милости отнес бы в монастырь обычную кошку, и вся братия дружно бы читала над ней заклинания? А оборотень преспокойно ехал бы себе в Хэйан? – возмутился Бэнкей.
Тэнгу просто-напросто подшутил над своим приятелем-монахом. Возможно, из склонности к баловству, которая крайне осложняет жизнь всем, кто водится с тэнгу. А может, он говорил правду, утверждая, что оборотень в кошачьей шубке по сути своей добр и безвреден.
Бэнкей заподозрил неладное, когда поднимался в гору. Правда, ему не доводилось таскать за пазухой кошек, но он возился со щенятами, и ощущение было то же самое – звериного тепла, и не более того.
– Правильно говорил отец-настоятель, – проворчал он. – Человек и тэнгу из разного тесте слеплены, и тэнгу человека всегда вокруг пальца обведет. Я-то тебе поверил!
Очевидно, для Остроноса вся эта история была обычным развлечением. И он очень удивился, когда Бэнкей без лишних слов зашагал прочь – вниз по тропинке.
– Постой! – воскликнул тэнгу. – Постой, монах! Что ты собрался делать?
– Вернуть им кошку, а себе взять оборотня! – отвечал Бэнкей, не оборачиваясь.
– Да постой же ты! – тэнгу вспорхнул, перелетел через голову монаха и шлепнулся перед ним на тропу. – Зачем тебе этот оборотень? Оставь его в покое!
– Ты знаешь, кто это? – строго спросил монах.
– Положим, знаю.
– Так кто же?
– Всего-навсего женщина. Ты же не станешь прикасаться к женщине?
– Будь она неладна!
– Между прочим, и кошка – самочка.
Остронос весело скалил мелкие острые зубы.
– Я по воздуху летать не умею, – мрачно сказал Бэнкей, – так что будь добр и пропусти.
– Конечно, я пропущу тебя, Бэнкей, хотя уж больно ты грозен. Мы, тэнгу, таких свирепых не любим. Но дай-ка ты мне лучше эту кошку…
– Зачем тебе она?
Тэнгу пожал плечами.
– Мне-то она ни к чему. Я хочу отнести ее в монастырь к отцу-настоятелю.
Бэнкей помолчал, соображая. Остронос знал про оборотня что-то важное, а что – не хотел признаваться.
– Ты не хочешь, чтобы я догнал молодых господ и обменял кошку на оборотня? – прямо спросил монах.
– Это ни к чему. Сдается мне, что от этого оборотня им будет больше пользы, чем от обычной кошки, пусть даже трехцветной.
Бэнкей задумался.
– Не хочешь ли ты сказать, что отец-настоятель, говоря об опасности, имел в виду вовсе не кошку?
– Трудно сказать, монах. Он почуял дыхание иного мира, вот что… Но от оборотня не исходит зла. Стало быть, зло их ждет впереди, – на редкость серьезно для тэнгу сказал Остронос. – Поэтому давай сюда кошку. Ты вот сердишься на меня, а я знаю, что, обманув тебя, сделал доброе дело. Ступай следом за молодыми господами. А я понесу кошку в монастырь. Когда-нибудь отец-настоятель подарит ее знатному паломнику или паломнице, и ответный дар пойдет на пользу монастырю. Видишь, как все хорошо складывается?
– Кто поручится, что ты и сейчас меня не обманываешь? – спросил Бэнкей, хотя и сам видел – поручиться некому.
– Да никто, – усмехнулся тэнгу. – Но ты поразмысли – что случится, если я сейчас над тобой подшутил, в носилках – обычная кошка, а это существо – оборотень? Случится лишь то, что ты несколько дней будешь идти следом за молодыми господами, проявляя всяческую бдительность, а потом исхитришься и выкрадешь у них ни в чем не повинную зверюшку! И будешь читать над ней все известные тебе заклинания без всякого проку!
Тэнгу расхохотался – и громовому хохоту вторили треском деревья.
– Хорошо, – сказал Бэнкей. – Я допускаю, что ты в конце концов сказал мне правду. Неси кошку в монастырь, а я пойду следом за молодыми господами. Если это все – обычная шутка тэнгу, ты не дашь ей зайти чересчур далеко.
Он отодвинул заступившего ему путь Остроноса и двинулся по тропе вниз.
– Берегись, – негромко сказал вслед Остронос. – Я не отец-настоятель, но опасность чую. Ты еще скажешь мне спасибо за то, что я оставил молодым господам оборотня.
– Возможно, – отвечал, не оборачиваясь, Бэнкей. Все-таки он был в обиде на тэнгу.
* * *
Пока монах и тэнгу пререкались, повозка успела укатить довольно далеко, да и носильщики, которых хорошо покормили в монастыре, бодро тащили по притоптанному снегу маленькие носилки с Норико и госпожой кошкой. Снова спустившись в узкую долину, Бэнкей увидел лишь следы от обутых в такие же, как у него, варадзи ног, колес и копыт.
Ходить он умел быстро, пожалуй, даже побыстрее хорошего погонщика быков. И не сомневался, что запросто догонит молодых господ с их свитой. Но монаху после того, как он вмешался в историю с оборотнем, вовсе не хотелось попадаться им на глаза. Чего доброго, оба молодых господина и опытный старший кэрай решили бы, что и он, монах, как-то связан с нечистью. Поскольку бывали случаи, когда старый барсук, перекинувшись монахом, морочил добрым людям голову. Бэнкей понимал толк в хорошей драке, но слишком уж много кэраев сопровождало Минамото Юкинари, и это были бойцы из северных провинций, где не прекращались схватки с варварами, а не изнеженная столичной жизнью свита Фудзивара Нарихира. Ту Бэнкей вообще в расчет не принимал.