На юге, как и вчера, и неделю назад, виднелись горы. Их вершины терялись в клубящихся облаках, серых, точно овечья шерсть, зато небо над путешественниками оставалось почти чистым.
Кружились в воздухе немногочисленные снежинки, дорога шла через громадное поле, а впереди, в паре сотен размахов, виднелась опушка леса.
– Эх, хорошо, – едущий первым Альфи обернулся, лысина его блеснула. – Ветра нет и не холодно.
Хорст открыл рот, чтобы ответить, но замер, ощутив, как в окружающем мире что-то меняется, как слабеет потихоньку солнечный свет. Тревожно сжалось сердце, волосы на затылке зашевелились, а уши поймали неприятный звук, похожий на треск рвущейся ткани.
– Что… – на лице Альфи отразилось недоумение, он потянулся к мечу.
Сугроб на обочине пришел в движение, вспучился уродливыми горбами, словно там, под снегом, с невероятной скоростью росли исполинские грибы.
– Упаси нас Творец-Порядок! – брат Ласти откинул капюшон, руки его задвигались, рисуя знак Куба.
Перед глазами Хорста мелькнуло видение накатывающейся с востока фиолетовой волны, и ближайший горб лопнул, точно громадное яйцо, выплюнул уродливого «птенца» размером с коня.
Чудовище зашипело, раззявив зубастую пасть, двинулось к людям.
– Язви меня в печень! – в руке Радульфа блеснул клинок. – Господин!
– Сейчас, сейчас, – сражаться с созданиями Хаоса простым оружием столь же нелепо, как подманивать собаку кукишем, так что Хорст закрыл глаза и воззвал к силе, что только и могла выручить в такой ситуации – к Порядку…
Но, к собственному удивлению, ответа не получил.
Он слышал хруст снега, испуганное ржание, крики спутников и свирепый рев, и столь же явственно ощущал появившуюся внутри заслонку, невидимую, но прочную, как стена замка.
– Разрази меня Хаос! – думать о том, откуда она взялась, времени не было, так что Хорст открыл глаза и схватился за меч.
Илна и Радульф отбивались от чудовища, снабженного таким количеством щупальцев, что тварь напоминала пучок корней. Отрубленные конечности извивались на снегу, истекая желтой слизью.
Вторая тварь, напоминающая уродливого волка, жалобно ревела, отступая под ударами Альфи и благословениями брата Ласти, споро машущего руками и бормочущего молитвы.
Капающая с острых клыков чудовища слюна дымилась.
Хорст пришпорил коня, тот возмущенно заржал и сорвался с места. «Волк» зарычал, обнаружив еще одного противника, прыгнул вбок, оскаленная пасть оказалась совсем рядом.
За мгновение до того, как перепуганный конь скакнул в сторону, Хорст ударил. Клинок с хрустом вонзился между пылающих лиловым огнем глаз, промял кость. Из пролома ударил фонтанчик слизи.
Хорста мотнуло, он едва удержался в седле, ощутил, как сзади надвигается что-то большое. Инстинктивно наклонился вперед и ткнул за спину наугад, вслепую. Меч резанул что-то мягкое, от гневного воя заложило уши.
Конь скакнул повторно, на этот раз сбросил наездника. Хорст перекувырнулся в воздухе, приземлился на локти и колени. Лязгнули зубы, от боли потемнело перед глазами.
Маг перекатился в сторону, вскочил на ноги, выставив перед собой меч.
– Во имя Творца-Порядка, могучего и милосердного! – донесся отчаянный крик брата Ласти.
– Ыххх… – только и смог сказать Хорст, глядя, как громадная туша расплывается в кучу противно воняющей слизи.
Чудовище с множеством щупальцев барахталось в глубоком сугробе, и конечностей у него оставалось гораздо меньше, чем в начале схватки. Еще одно, едва выбравшееся из снежного кокона, двигалось как сонная муха, едва переставляя мохнатые, похожие на птичьи лапы.
– Руби их! – в крике Альфи прозвучало злое торжество.
– Руби, – прохрипел Хорст, чувствуя, что ушибленные колени едва способны гнуться.
Вскинув меч, встал и зашагал туда, где дочь редара и наемник орудовали клинками, добивая сброшенного с дороги врага. Но дойти не успел – тот запищал, как исполинский цыпленок, и исчез во вспышке фиолетового пламени.
Илна отшатнулась, прикрыла глаза руками. Альфи мотнуло в седле, конь его встал на дыбы, замолотил копытами по воздуху.
– …шонкой Хаоса! – долетел яростный вопль.
Последнее чудовище завертелось на месте и исчезло, оставив после себя яму в снегу, на дне которой виднелась обугленная почва.
– Помилуй нас Владыка-Порядок, в великой жалости твоей прости беззаконие наше… – брат Ласти замолчал, и рукавом вытер мокрое от пота лицо.
Хорст замедленными движениями убрал клинок в ножны. Глянул вверх, увидел, как тает закрывавшая небо пелена тонких сиреневых облаков, и почувствовал, что сила Порядка шевельнулась внутри.
– Ничего себе, язви меня в печень, – Радульф покачал головой. – Откуда они только взялись? Никогда не слышал, чтобы подобные зверушки в этих местах водились…
– Если я правильно понял, – проговорил служитель, – это создания Хаоса, его злой волей порожденные. Но так далеко от Стены…
– И где был твой Порядок? – взгляд повернувшейся к Хорсту Илны кипел гневом, щеки дочери редара алели.
– Что-то помешало ему прийти на помощь, – маг развел руками. – Может быть, сам Хаос. Но мы ведь справились.
– Что удивительно, – брат Ласти поглядел недоверчиво на собственные руки, точно на них выросли копыта. – Я видел, как подобные твари сражаются на Стене, там они куда подвижнее и сильнее…
– Тут они далеко от источника, их породившего, – проговорил Хорст. – Поэтому слабы. Но чем дальше, тем увереннее Хаос станет двигаться на восток, и мы должны быть готовы, что следующее нападение будет куда опаснее…
Он свистнул, и конь, убежавший далеко назад по дороге, затрусил к хозяину, низко опустив голову. Подбежав, ткнулся носом в плечо и фыркнул, словно прося прощения за проявленную трусость.
– Ничего себе, обрадовал, – вполголоса сказал Альфи, глядя, как маг забирается в седло.
– Это он умеет, клянусь бородой Владыки-Порядка, – кивнул Радульф, обтирая лезвие меча от слизи.
Застучали копыта, маленький отряд двинулся дальше, а отброшенная бывшим десятником тряпка задымилась и вспыхнула алым пламенем. Через несколько мгновений от нее остался лишь пепел.
Городок напоминал любое другое селение Вестаронского княжества, отличаясь лишь раскинувшимся у самых стен большим озером, ныне скрытым под слоем льда и снега. Идущая в обход воды дорога упиралась в ворота, а над невысокой стеной в синее небо ввинчивались десятки поднимающихся из труб дымных столбов.
– Город, и я бы сказал, что кстати, клянусь Творцом-Порядком, – заметил брат Ласти. – После встречи с тварями Хаоса я испытываю настоятельную потребность помолиться в настоящем святилище, очистить душу…
– А я – потребность очистить тело, попариться в бане, – хмыкнул Альфи.
– В хорошем городе найдется и баня и храм, – заметил Радульф.
Хорст слегка встряхнул поводья, и конь ускорил ход, с шага перейдя на неторопливую рысь.
Город приблизился, стал виден вал в основании стен, тщательно заделанные трещины в башнях, ходящие у ворот стражники. При приближении всадников они собрались в кучку, словно тараканы у упавшего на пол куска хлеба. На красных от мороза лицах отразилось служебное рвение.
– Приветствуем благородного господина, – шаг вперед сделал самый толстый, скорее всего – десятник. – Въездная пошлина со всех – одна пятая имперской фарии с человека.
– Что? – удивился Хорст.
Фарией именовалась монета Вестаронского княжества, но она никогда не стоила так дорого.
– Издалека, видать, едете, – определил десятник и расправил на объемистом животе тунику с тройным гербом. – Милостью Победителя-Порядка император Ангир начал чеканить свои монеты. Но если в старых деньгах, то это будет четырнадцать медных грошей…
– Радульф, заплати, – Хорст, а точнее благородный ре Левсти дернул подбородком, и бывший десятник полез в кошелек, что-то ворча себе под нос.
Заплатив пошлину, проехали в широко распахнутые ворота и окунулись в шум и запахи городской жизни. Облаяла чужаков пробежавшая собака, прогрохотала скрипящая телега водовоза, оглушила воплями промчавшаяся мимо стайка мальчишек.
– Куда это они? – заметил маг, вспоминая собственное детство, проведенное в сапожной мастерской. – Рабочий день, вроде, да и время тоже.
– Что-то затевается, – сказала Илна, показав вперед. – Слышишь, там гудит, будто толпа собралась?
Только в этот момент Хорст обратил внимание на доносящийся от центра городка монотонный гул.
– Поехали, посмотрим, – предложил брат Ласти. – Должно быть, там будут жечь одержимого.
Идущая от ворот улица прошла через торговый квартал, где цветастые вывески болтались чуть ли не на каждом здании, и вывела на квадратную площадь, одну из сторон которой занимало обветшавшее святилище.
Двери его оказались распахнуты, а все пространство между домами заполняла толпа.
– Похоже, ты прав, святой отец, – сказал Хорст, осматривая торчащие из куч хвороста столбы и охраняющих их стражников.
Из храма донесся мелодичный звон церемониальных колокольчиков и из дверей выступил теарх. Двое плечистых служителей вывели за ним оборванного и избитого человека в рваном кафтане.
– Он мало похож на одержимого, – удивленно сказала Илна.
– Сегодня жгут еретиков, госпожа, – охотно пояснила толстая баба из толпы. – Проклятых Хаосом лгунов, уверовавших в то, что Сын Порядка пришел, и объявивших себя его слугами…
Хорст сглотнул, сердце его дернулось и забилось вдвое чаще.
Вслед за первым вывели второго осужденного, лицо которого опухло от синяков. Едва ступив на открытое место, он открыл рот, и над площадью полетел сильный, молодой голос:
– Сжигая нас, вы лишь приближаете Его приход! Близится час, когда верные воскреснут в славе, а вы обратитесь в прах смердящий!
– Замолчи! – теарх обернулся, зашипел как змея. – Заткните им всем пасть!
Когда юнцу в рот затолкали грязную тряпку, Хорст вздрогнул, ему показалось, что в лицо брызнули раскаленным металлом. Краем глаза уловил сочувственный взгляд Илны, от этого стало чуточку легче.
– Привязывайте их! – командовал теарх. – Да покрепче! Надеюсь, вы не забыли принести смолы?
Слуг Сына Порядка оказалось восьмеро. Служители в белых, чистых одеяниях привязали их по двое к столбам, облили хворост черной густой жидкостью и отступили в сторону.
Вперед вышли еще четверо, с пылающими факелами. Толпа примолкла, кое-кто нетерпеливо вытянул шею.
– О Творец-Порядок, зачем они делают это? – пробормотал брат Ласти. – Ведь сожжение должно очищать душу, а не убивать тело…
– Вряд ли за пределами Эрнитона кто-нибудь об этом знает, – со злостью проговорила Илна.
Служитель только вздохнул, подал голос его собрат, заправляющий церемонией.
– Готовы ли вы покаяться в грехах, во имя Владыки-Порядка? – спросил он торжественно. – Кивните, чтобы выразить согласие. Это последний шанс вернуться в лоно истины…
Ни один из Слуг не шевельнулся, лишь самый молодой, вряд ли разменявший второй десяток, чуть слышно всхлипнул.
– Сожгите их, во имя Владыки-Порядка! – рука теарха опустилась, вслед за ней наклонились факелы.
Хворост вспыхнул жарко, чадно, ярко-желтые языки прянули вверх, облизали колени привязанных к столбам людей. На одном вспыхнул кафтан, других заволокло дымом.
Хорст ощутил, что ему трудно дышать, а потом опаляющая боль охватила голени, коснулась живота, поползла выше. С трудом удержался от крика, невольно сжал бока коня и тот недоуменно всхрапнул, не понимая, чего хочет от него хозяин.
Рев пламени оглушал, точно сжигали не Слуг Сына Порядка, а самого мага. По лицу его тек пот, руки тряслись, а глаза видели только багрово-золотистое, жгучее, колышущееся марево.
– Опомнитесь, люди! – сильный голос перекрыл треск горящего дерева и гам толпы. Один из казнимых сумел избавиться от затычки во рту, и воспользовался последними мгновениями жизни, чтобы проповедовать то, во что сам поверил. – Сын Порядка пришел, он среди вас…
Хорст вздрогнул, с трудом подавил желание пришпорить коня и умчаться прочь.
Голос стих, потерялся в вопле боли, огонь взревел, как празднующий победу над соперником олень. С треском обрушился один столб, за ним второй, третий осел, пропал среди хвороста.
– Вот и все, – Хорст ощутил, что боль отступает, что он вновь может видеть.
– Зачем он кричал? – как-то беспомощно моргая, спросил брат Ласти. – Неужели не понимал, что для собравшихся он всего лишь развлечение, и никто не станет его слушать…
– Истина жгла его сильнее пламени, – тихо ответил Хорст, глядя на расходящуюся толпу, на то, как теарх командует служителями, поливающими место казни освященной водой. – Ты все еще хочешь помолиться в этом храме?
– Пожалуй, нет… – брат Ласти поежился в седле. – Я подожду, пока мы не доберемся до святилища, где по-прежнему обитает милосердие, достойное учения Творца-Порядка.
– Долго такое придется искать, клянусь мошонкой Хаоса, – Альфи сплюнул, точно ему в рот попала грязь. – Я согласен обойтись без бани, лишь бы побыстрее убраться отсюда…
Хорст молча пришпорил места.
Мысли крутились в голове злые и быстрые, как оводы – раньше он ощущал чужую боль только в том случае, если люди убивали себе подобных на поле боя; сегодня почувствовал страдания казнимых…
Что будет дальше? Через какое время Сын Порядка начнет улавливать любое страдание, причиняемое одним человеческим существом другому? Через год? Месяц? Несколько дней?
И что делать в этом случае, ведь люди беспрерывно мучают друг друга, а иные и вовсе находят в этом смысл жизни? Бежать туда, где нет никого, спасаясь от непрерывного страдания?
Стены и башни Вестарона показались, когда спрятавшееся за сизыми облаками солнце склонилось к закату, а из темнеющего неба посыпала снежная крупа, мелкая, точно манка.
Увидев очертания знакомых укреплений, Хорст испытал двойственные чувства – ненависть к древнему городу, где бродячий сапожник расстался со свободной жизнью обычного человека; и странную тягу к тому месту, где впервые узнал о том, что в жизни существует еще что-то, кроме вечного голода, тумаков и оторванных подметок…
– Приехали, – вздохнул Радульф так радостно, словно вернулся домой. – А стены-то, стены! Даже не верится, что не так давно мы взяли город штурмом…
– Тише ты, – одернул его Хорст, оглянувшись на ползущую сзади телегу, но сидящие на ней мужики, судя по всему, ничего не услышали.
Бывший десятник виновато пошевелил седыми усами.
У ворот, похожих на ущелье между двумя могучими утесами – башнями, с путников содрали двойную пошлину. «На починку стен» – как выразился один из стражников, махнув рукой в сторону ближайшей трещины, идущей от зубцов почти до середины стены.
– Как же, на починку, – хмыкнул Альфи, когда пост остался позади. – Себе в карман.
Вестарон оставался таким же шумным и многолюдным, как и раньше, лишь нищих и патрулей стало больше, да гербы на одеяниях стражников несколько изменились.
Маленький отряд миновал улицу красильщиков, где от вони чесалось в носу и слезились глаза, выехал к узкому, точно ножны для стилета, переулку, ведущему к главной площади.
Тут Хорст остановил коня и некоторое время смотрел на чернеющую в земле яму, на следы того, что ее пытались засыпать. Краем уха услышал, как проворчал что-то нетерпеливое Альфи, как одернула его Илна.
– Тут стоял дом того, кого я долго считал врагом, – сказать это оказалось не проще, чем укусить себя за пятку.
Брат Ласти недоуменно нахмурился, Радульф понимающе кивнул.
– Поехали, – сказала Илна. – А то останемся без места на ночь, клянусь Творцом-Порядком.
– Поехали, – согласился маг.
Цены в ближайшем к главной площади постоялом дворе оказались далеки от разумных, но Хорст не стал торговаться. Заплатил за две лучшие комнаты, после чего отправил Альфи в ближайшую ювелирную лавку.