Зиата же, казалось, ничего не слышала и не замечала. Она всё тревожней вглядывалась в ночную тьму за окном. Потом решительно встала, накинула на плечи тёплый платок и незаметно выскользнула из дома.
* * *
Заклинание, позволяющее видеть в темноте, называется «глаз Дурда». Существуют разные модификации формулы, а также разные легенды о происхождении названия. Большинство их сводится к всевозможным вариантам старой байки, что, дескать, во время Последней Великой войны, когда коалиция сил Света осаждала орков Сына Гангмара в Черной Скале, нашелся некий чародей, научившийся делать первые подобные амулеты из глаз пленных орков. Ну а того орка, из чьего глаза был сделан амулет для самого Фаларика Великого, звали – Дурд. Враки, конечно… Стал бы великий король интересоваться именем орка, которого разрезали на куски придворные чародеи…
Колдун шел по тропинке, внимательно приглядываясь к буйным зарослям лопухов и колючек справа и слева. Его вариант «глаза Дурда», заключенный в камешке на цепочке, позволял неплохо видеть на расстоянии четырех-пяти шагов, дальше все расплывалось и искривлялось, превращая окрестности в черно-белый калейдоскоп. Дешевая версия «глаза Дурда» не давала цветной картинки, но, по крайней мере, позволяла видеть тропу под ногами… Заново разжигать погасший факел магу не хотелось, огонь могли заметить, а это не входило в намерения чародея… Поэтому он пробирался осторожно, едва ли не на ощупь, пользуясь некачественным «глазом». Вот сквозь серую пелену где-то на самой границе зрения проступили вертикальные оранжевые нити – это огонь, горящий в сарае, стал виден сквозь узкие щели в стенах. Значит, отсюда можно идти, пользуясь нормальным зрением.
Маг пробормотал «авенорэт», отключающий «глаз Дурда» и крепко зажмурился. Несколько секунд странных ощущений и рези в глазах… Без действия амулета окрестности выглядели совсем по-иному – словно в другой мир вывалился. Колдун еще раз огляделся, ориентируясь на отсветы в щелях, и с удвоенной осторожностью направился к сараю. Если прорехи в стенах так широки, что сквозь них видно пламя, то и для подглядывания они подойдут тоже. Подобрав полы мантии, маг крался среди зарослей, протягивающих к нему жадные колючие ветви, и старался не шуметь… Останавливался, отцеплял цепкие сучья и иглы, впившиеся в балахон… Вот и сарай. Выбрав подходящую дыру на уровне глаз, маг заглянул внутрь.
В помещении горело несколько факелов, укрепленных на стенах, и не было ничего удивительного в том, что свет виден издали. Посреди сарая, рядом с убитым волком, лежал обнаженный человек – несомненно, мертвый. Рутка суетился вокруг, должно быть, подавал Кидину инструменты, а сам толстяк, стоя на коленках над распростертыми телами, производил некие непонятные операции… Пахло кровью, смертью и еще чем-то – резким и отталкивающим… И – медом. Сквозь зловещие запахи пробивался сладковатый приторный аромат меда. Томен молча наблюдал…
Вот староста склонился над мертвым человеком, в его руке сверкнуло красным лезвие ножа, послышался неприятный треск… тихий хруст… Колдун с удивлением понял, что крестьянин срезает с руки трупа продолговатый лоскут кожи… Потом Рутка подал толстяку маленький горшочек… Тот снова склонился над рукой покойника… На черную магию это было совершенно непохоже – любое колдовство требует заклинаний, произносимых вслух, а Кидин работал молча, только пастух время от времени испускал скорбные вздохи… Староста снова выпрямил спину и тяжело выдохнул – при его тучной комплекции работать сидя и согнувшись в три погибели очень нелегко… Вот в руках Кидина маг разглядел полоску волчьей шкуры и тут только заметил – в серой шкуре мертвого хищника зияли алые прорехи – там, где были срезаны лоскуты меха…
– Хороший клей на меду получается, – пробормотал староста, – славный клей, крепкий… Одно только плохо – мухи на него летят.
– Мух и так будет много, – пробасил в ответ Рутка, – они и без твоего меда здесь найдут, на что слететься…
Колдун отскочил от стены сарая и порывисто обернулся к зарослям сорной травы – его обильно рвало. Кидин, услышав шум, вскочил на ноги. Они с пастухом переглянулись и бросились к дверям, Рутка по дороге сорвал со стены факел, староста подхватил свой топор…
* * *
Добрый рыцарь сэр Гервик ок-Гервик издали приметил толпу сервов посреди улицы. Крестьяне сгрудились вокруг пустого пространства в центре, задние вставали на носки, стараясь разглядеть получше, передние, похоже, упирались, не желая подходить близко к чему-то, лежащему посередине…
– За мной! – скомандовал рыцарь конвою.
Копыта не выбивали звонкой дроби, увязая в мягком вязком ковре тончайшей пыли, покрывшей дорогу, и взлетающей кругленькими облачками под ударами подков. Завидев сеньора, сервы слегка подались назад, в центре рыцарь приметил старосту и здоровяка пастуха.
– Кидин! – позвал сэр Гервик.
Тот выступил вперед, снимая шапку, у кого были покрыты головы – тоже, опомнившись, поскидывали шапки перед господином…
– Приветствую, мой господин, – печально провозгласил староста, – чем могу быть полезен доброму сеньору?
– Послушай, Кидин, – начал рыцарь, – вчера я отпустил до утра в деревню своего вассала по имени Астон. Нынче он не вернулся. Насколько я помню, Астон собирался навестить твою дочь, а?.. И что это за человек?
Палец грозного рыцаря указал на долговязую фигуру в сером балахоне. Вихрастый парень стоял позади старосты, опираясь на длинный толстый посох, свежеструганный конец которого венчался странным набалдашником.
– Это, с позволения вашей милости, колдун из Мирены. Пригласили отвадить волка-оборотня. Помните, сэр Гервик, на прошлой неделе я позволения спрашивал?..
– Э… да, припоминаю… Н-ну… и как? Выследили волка? И где, Гангмар возьми, мой человек? Или тебе, быть может, не по нраву, что он ухаживает за дочкой?
– Что вы, сэр Гервик!.. Я Зиату до вечера с мастером Астоном отпустил… Разве ж не рад был, что… с вашей милости солдатом… мы ж со всем почтением… Эх!.. Да только… Лучше взгляните, ваша милость… Взгляните сами.
Староста сокрушенно развел руками и отступил в сторону, открывая то, вокруг чего топились его земляки. Сеньор попробовал заставить коня сделать шаг вперед, но животное уперлось и, фыркая, стучало копытом на месте. Рыцарь пригляделся – и брезгливо сплюнул.
– Что это за нечисть?..
На дороге лежал пропавший солдат Астон – обнаженный и, разумеется, мертвый. На его теле, покрытом ранами и ссадинами, запятнанном спекшейся кровью, в нескольких местах проступали клочья серой шерсти. Лицо было смято ударом чего-то тяжелого, но в изуродованном рту легко можно было разглядеть здоровенные желтые клыки… Над трупом обильно вились мухи.
– Устроили мы с мастером чародеем засаду на зверя, – принялся неторопливо пояснять староста, Клим вот с нами был, да Рутка-пастух. Привязали овцу… Приманка, значит… Ночью из леса пришел зверь, да и попался в нашу ловушку. Климу вон досталось в драке…
Лицо Клима было и впрямь покрыто ссадинами и кровоподтеками, а кисть правой руки обмотана тряпками.
– Та-ак… – протянул рыцарь, – а с пастухом что?
Лицо Рутки было обожжено.
– Это я нечаянно… – пробасил здоровяк, – факелом…
– В суматохе нечаянно сам себе припалил рожу-то, – пояснил Кидин. – Такая сутолока у нас вышла, пока зверя пришибли… Уж больно здоров да верток оказался. И вот ведь чудо-то какое – едва сдох, тут же словно туманом каким-то исходить волк начал. Мы глядим – вот чудеса-то! И превращается, стало быть…
– Обычное дело, – вставил маг нудным голосом, – метаморфозы телесной оболочки оборотня, вызванные тем, что при летальном исходе витальные силы оставили его и…
– Тьфу! – ответил сэр Гервик.
Все помолчали. Должно быть, вывод, сделанный господином, казался всем единственно верным.
– Так что, добрый сэр Гервик, волка-то на наш край кто напустил, выходит…
– Я не знал, – отрезал рыцарь. – В замке он вел себя как обычный человек.
Вообще-то господин не обязан оправдываться перед собственными сервами, но случай был особый, здесь пахло религиозным судом…
– Так оно и понятно-то, днем он был – человек как человек, – миролюбиво согласился староста, – я вот и дочь с ним смело отпускал… Днем-то… А теперь и не знаю, как быть… Ваш человек, добрый сэр, ваша ответственность, уж простите меня, старого дурня… Перед честной девицей, говорю, ответственность…
– Ладно! – буркнул рыцарь. – На вот тебе, да гляди – помалкивай!
С этими словами сэр Гервик вытряхнул все, что было в кошеле на поясе – горсть монет, в том числе и несколько серебряных – и швырнул на дорогу. Конь сеньора нервно переступил передними копытами.
– Смотри же – помалкивай, слышишь! – повторил рыцарь. – И гляди за дочкой, не приведи Гилфинг, волчонка родит!
Выкрикнув это, рыцарь дернул поводья, разворачивая коня.
– У моей Зиаты ни до чего такого с оборотнем не доходило! – торопливо крикнул в спину сеньору староста. – Она честная девушка и жених ей вскоре найдется!
Нагнувшись, чтобы подобрать из пыли монеты, староста закончил шепотом: «…с таким-то приданым…»
– Найдется, – уверенно подтвердил Клим, взмахнув перевязанной рукой и не спуская при этом глаз с пальцев старосты, выуживающих из пыли монетки. – И раньше бы нашелся, если б не… Эх…
Люди начали расходиться. Колдун, до сих пор спокойно наблюдавший за происходящим, теперь подошел к старосте и протянул руку. Тот, посопев немного, вложил в протянутую ладонь несколько монет.
– Рассказал бы мне все честно, дешевле бы обошлось, – заметил молодой маг.
– А если бы ты ничего не узнал, то обошлось бы еще дешевле. Забирай монеты и проваливай из нашей деревни, чародей. Да гляди, язык-то за зубами держи.
– Ладно, – кивнул Томен. – Ты же не забудь бражки мне своей в дорогу дать, как обещал. Напиться хочу… Ох, хочу я напиться…
Часть 2
Неуловимая банда
Глава 7
Когда утро начинается с оглушительного стука в дверь – это бы еще ничего… Но если ночь длилась не больше трех с половиной часов… если этой ночи предшествовал веселый и продолжительный вечер… то стук превращается в нечто ужасное, сродни вселенской катастрофе. Просыпаться не хотелось… Вспоминать не хотелось…
Колдун Томен Пеко (обычно именующий себя Пекондором Великолепным) с трудом оторвал голову от подушки и задумался. Брага, выпитая вчера, все еще шумела и переливалась бурными морскими волнами в мозгах – поэтому думать было нелегко. Первая членораздельная мысль, пришедшая в нечесаную голову мага, могла быть сформулирована примерно так: «Это явились клиенты, больше так требовательно стучать, наверное, никто не стал бы». На смену первой явилась вторая мысль: «Нужно открыть дверь и поговорить с клиентом». И наконец, словно солнце, восходящее над бурным океаном вчерашнего хмеля, шумящего в голове, вспыхнула и засияла третья мысль: «Как хорошо, что я вчера не смог раздеться! Теперь одеваться не нужно!»
Томен с трудом приподнялся и оглядел себя. А что – вполне пристойный вид, подходящий, чтобы встретить гостя. Тот, кто является к магу в такую рань, не может быть слишком уж привередлив и наверняка не станет придираться к беспорядку в одежде колдуна и в его жилище… Чародей прохрипел:
– Да сейчас… Сейчас… Иду… – и сел в кровати.
Потом встал. Стучать перестали – услышали, значит… Томен, машинально одернув измятое одеяло («И постель вчера разобрать тоже так и не смог, это хорошо! Сегодня застилать не надо…»), поплелся встречать гостей. Пока он добрался до входной двери, успел прийти в себя настолько, что к концу пути уже практически не держался за стены. Ну разве что совсем чуть-чуть. Повозившись минуту с замком и запирающим заклинанием, распахнул дверь. На пороге топтался старый приятель Корель Лотрик, шкипер «Одады», а в двух шагах поодаль – некий незнакомец. Приезжий был довольно высок ростом, плотного сложения и одет, как подобает воину. Впрочем, перья его шляпу не украшали, а меч в ножнах показался Томену самым обыкновенным, ничуть не похожим на какое-нибудь родовое оружие – вероятно, перед магом был простолюдин. Внимание к мелочам во внешности предполагаемого клиента – одна из первых заповедей практикующего мага. Тем более, если живешь в маленьком городке, где все знают тебя с детства и не желают признать, что три года ученичества превратили вихрастого пацаненка в полноценного, так сказать, колдуна. Не верят земляки, что Томен – настоящий маг, а не прежний мальчишка. А ведь из детского возраста он явно вышел… Хотя, с другой стороны, вихры остались прежние… Да и то сказать – какие клиенты в родной Мирене? Если и перепадает иногда серьезный заказ, так от приезжего. Может, как раз сейчас Томену повезет.
Игнорируя Кореля, маг обратился к незнакомцу:
– Приветствую, почтеннейший мастер! Какие заботы, позвольте осведомиться, привели вас к моему скромному порогу? Нуждаетесь ли вы в услугах квалифицированного чародея?
Вместо ответа приезжий смерил Томена неуверенным взглядом и на всякий случай покосился на вывеску. Вывеска гласила: «ПЕКОНДОР ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ. Широкий спектр магических услуг. Высокое качество. Анонимность гарантирована». Оглядев снова Томена с ног до головы, незнакомец обернулся к Лотрику и спросил:
– Этот, что ли, и есть Великолепный?
– Он самый, – заверил его, ухмыляясь, шкипер, – не смотри, что неказист. Дело свое парень знает, не сомневайся.
– Ну… если так…
– Ручаюсь, – уверенно молвил Корель, – испробуй его – не пожалеешь. В конце концов, у тебя что – большой выбор?
Томен на всякий случай решил промолчать, ибо привык прятать гордость поглубже в карман, если дело касалось возможности подзаработать – а этот чужеземец явно больше полагался на слова шкипера, чем на любые похвальбы незнакомых колдунов.
– Ну ладно… – протянул незнакомец.
Энтузиазма в его голосе не прибавилось, но, видимо, подействовал аргумент Кореля насчет отсутствия выбора. Тут Томен решился наконец вставить слово:
– Не сомневайтесь, почтенный мастер, в округе вы не найдете мага, более знающего, нежели Пекондор Великолепный. Шкипер Корель подтвердит, что…
– Помолчи, Пекондор хренов, – с досадой бросил Лотрик, – «в округе»! Ясное дело, в нашей за…той округе ты – лучший маг, а я – лучший мореход… А Мирена – самый большой город. В округе-то… Господину Колю нужен в самом деле знающий маг.
– Ну так я же…
– Помолчи, говорю, – строгим голосом повторил шкипер, – приходи через полчасика в «Морскую птицу», там и поговорим. В порядок себя приведи и все такое…
С этими словами он удалился, увлекая за собой чужеземца. Томен поскреб в затылке и отправился «приводить себя в порядок». Дело есть дело.
* * *
Когда гости свернули за угол, Томен воровато огляделся и вышел за порог. Неподалеку от двери под водостоком стояла бочка для дождевой воды. Колдун с тяжелым вздохом перегнулся через борт, брезгливо разогнал ладонью замерших на черной поверхности жучков и несколько жухлых листьев… Зажмурился, вздохнул еще раз… и с размаху опустил голову в воду…
Ровно через полчаса Пекондор Великолепный переступил порог «Морской птицы». Оглядев пустой зал, колдун устремился в угол, где скучали его утренние гости. Томен старался держаться с достоинством. Темная мантия, испещренная едва заметными знаками, таинственно колыхалась вокруг долговязой тощей фигуры, отлетая на каждом шагу широкими волнами. Навершие посоха, на который опирался Великолепный, слабо светилось в полутьме… Лицо мага, таинственно бледное, могло с равным успехом свидетельствовать как о тяжком похмелье, так и о бессонных ночах, проведенных в чтении старинных манускриптов да в магических опытах…