5.
Вернувшись к себе, Светлов снова придвинул лист с женскими именами и фамилиями.
Потом потянулся за записной книжкой.
Десять лет прошло, не сменился бы номер телефона…
– Можно Соню?
Молчание, воцарившееся на другом конце провода, заставило Светлова обругать себя: «Умнее ты ничего не придумал: попросить к телефону пропавшую без вести».
– Хто спрашивает?
Голос старческий… Кажется, у Сони была весьма властная бабуля.
– Это ее знакомый. Еще со школы. Саша Светлов, может быть, помните меня?
– Саша… А… помню, помню. Помню, как Сонька по тебе убивалась. Сменял мою внучку на ту… как ее звали-то? Училась с вами…
– Бабулечка, так как мне с Соней поговорить?
– С Соней… А ить не живет она тут. Давно уж. Снимает Сонечка квартиру. – В тоне собеседницы чувствовалась обида. – А почему? Здесь комната хорошая у нее… ну ясно, зачем ей со стариками-то…
– Давно видели ее?
– Да приходила тут намедни, торт принесла. Нет, чтоб самой испечь, покупает, деньги тратит…
– Бабушка, вы извините Бога ради, но я по межгороду звоню. Вы мне ее телефончик не дадите?
Оплата телефонных счетов Новой Инквизиции заботила Светлова в последнюю очередь. Но на экономную пенсионерку аргумент произвел впечатление – спустя пару минут Светлов записывал цифры. Телефон оказался сотовым.
Из данного факта вытекало два вывода.
Во-первых, якобы пропавшая Соня Немирова жива и здорова, по крайней мере, была жива и здорова пару дней назад, а во-вторых, хорошо устроилась, раз хватает денег и на съемную квартиру, и на сотовый. Конечно, в Питере к предпоследнему году тысячелетия мобильник перестал быть непременным аксессуаром лишь богатых бизнесменов, но в Великих Луках до сих пор остается «буржуинской» роскошью…
Странно… Помнится, поступала Соня в медучилище… А размер зарплаты провинциальных медиков не знает только слепой и глухой.
Удачно вышла замуж?
Или занялась бизнесом? Вроде бы не было никакой к тому предрасположенности – у той Сони, что он помнил…
Светлов собрался набрать новый номер, но зазвенел его телефон.
– Зайди ко мне, – голос Бориса Евгеньевича звучал сухо.
Не пытаясь угадать, зачем вновь понадобился куратору, Светлов прихватил лист бумаги, ручку, – и направился в начальственный кабинет.
Помимо Бориса Евгеньевича, там сидели еще два человека, Светлову незнакомых.
– Вот, познакомьтесь, – Ковалев указал рукой на подчиненного, – новый аналитик, Александр Светлов. Он из тех краев, должен ориентироваться на местности. Да и ему полезно поработать в команде.
Светлов пожал протянутую ему руку.
– Стриж, – представился худощавый высокий парень.
Темноволосый мужчина лет тридцати ограничился коротким наклоном головы.
– Алладин, – отрекомендовался он.
Из оперативного отдела, понял Светлов. Может не наши, из центра или из другого филиала, – но в любом случае оперативники. Лишь они – даже среди своих – пользуются исключительно псевдонимами.
Затем он заметил на столе Бориса Евгеньевича знакомые листы – но уже не два, а не меньше десятка… И заподозрил, что «позабытые» страницы вылезли из принтера не случайно. И не случайно в верхней строке стояло имя Сони Немировой…
– Алладин, – сказал Ковалев, – введи нас еще раз в курс дела. Можно кратко. А ты, – Борис Евгеньевич обернулся к Светлову, – потом сам почитаешь все материалы. Допуск я тебе подпишу.
– Ситуация странная, – начал Алладин. – На первый взгляд дело отношения к Конторе не имеет. Формальных поводов затевать расследование нет…
– Иногда, – перебил его Ковалев, – отсутствие формального повода лишь означает, что следы хорошо замаскированы. Причем, лицом прекрасно осведомленным о… хм… формальных поводах. И если мы будем сидеть и ждать пока нам преподнесут набор улик… Итак?
– Мы действовали, исходя из тех же соображений, – холодно сказал Алладин. – По области наблюдается странный скачок количества пропавших без вести. Средний показатель по Псковской области за май-июнь выше среднестатистического в три с половиной раза. Именно это и привлекло внимание. Даже если исключить сопредельные территории. Хотя два аналогичных случая мы зафиксировали в Ленинградской области…
– Двое пропавших? – удивленно переспросил Светлов. – Что в этом необычного?
– Не торопитесь, я все объясню. Восемьдесят семь процентов пропавших – женщины, средний возраст двадцать один год. Есть несколько четырнадцатилетних девочек и пара женщин за тридцать. Но в основном это молодые девушки.
– Сколько их всего пропало по области? – спросил Ковалев.
– За месяц – сорок семь человек. Но нас заинтересовали не пропавшие, а найденные. Шесть из Псковской области, двое из Ленинградской.
– Все женщины?
– Да.
– Места обнаружения трупов зафиксированы? – нарушил молчание Светлов. Дело представлялось интересным.
– Трупов? – переспросил Алладин. – Нет трупов, в чем и дело! Все найденные живы и здоровы.
С одной из живых и здоровых, похоже, Светлов когда-то водил знакомство…
– А остальные?
– Про остальных ничего не известно, – подал голос Стриж. – Сейчас по ним работают.
Светлов не мог взять в толк, что именно привлекло внимание оперативного отдела. Пропавшие женщины – факт, конечно, криминальный. Но от него должна болеть голова у местных милицейских чинов… Очевидно, были еще какие-то странности, заинтересовавшие оперативников. Но после своего дурацкого вопроса о трупах он решил подождать с дальнейшими уточнениями.
Алладин продолжал:
– Так вот, восемь женщин… По ним тоже возбуждались розыскные дела, но все потеряшки нашлись. Все, как одна – спустя десять-двенадцать дней после исчезновения. Выходили к деревням, поселкам – к людскому жилью. Обнаженные, в невменяемом состоянии. Что с ними приключилось – толком рассказать не могли. Реагировали неадекватно. Говорили, что заблудились в лесу, ничего плохого с ними не произошло, никто не обижал… А больше ничего не помнят.
– Обследовали? – кратко спросил Ковалев.
– Увы, нет. Мы – нет. Спустя пять-шесть часов жертвы… хотя, собственно, какие они жертвы? – полностью приходили в себя. И отправлялись по месту жительства. А милиция с чистой совестью закрывала дело.
– Любопытно, – сказал Борис Евгеньевич.
– Но самое интересно не это, – взял слово Стриж. – Вот, полюбуйтесь.
Он достал из своей папки подробную карту Псковской области.
– Вот здесь синим отмечены места, где нашлись наши красавицы.
Если соединить разбросанные точки, то фигура получится более чем замысловатая, – понял Светлов. И определить ее геометрический центр не так-то просто…
– Что скажешь, Светлов? – в голосе Бориса Евгеньевича Александру почудилась легкая насмешка.
– Нужно подумать, – невозмутимо отозвался Светлов. Не надеется же его начальник, что он с ходу выдаст рабочую версию. – Болота там глухие… И леса. Деревень почти нет. Я был как-то в Озерцах – то еще место.
– Подробнее – что за болота?
– Что может быть на болоте? Вода, мох, клюква… Дорог почти нет… Строевого леса мало, лесоразработки не ведутся. Кое-где торф добывают. Есть пара мест посуше, даже вроде скальные выходы неподалеку…
– Неконструктивно излагаешь, Светлов, идей не слышу.
– Возможно, имеет смысл встретиться с кем-то из пропавших и найденных? – предложил Светлов. Мысленно добавил: «И, пожалуй, я знаю – с кого начать».
– Это работа оперативников, Александр, – сказал Борис Евгеньевич, – топтаться по чужой территории я тебе не дам. Другие идеи есть?
– А раньше подобные случаи происходили?
Светлов заметил, как Алладин и Ковалев переглянулись.
Ответил Стриж:
– Случалось нечто подобное… Двадцать семь лет назад. Но данных мало. Проверяем кое-что.
– А еще раньше?
– Говорю же, проверяем. Времена были другие…
– Об этом потом, – прервал их Борис Евгеньевич. – Еще варианты?
– Когда начались пропажи и находки? В мае? И девушки выходили из леса голые? Холодно…
– В мае два случая. Остальные в июне.
– Надо думать, что это будет продолжаться и дальше… Нашим специалистам нужно обследовать нашедшихся девушек. И точно узнать, что с ними происходит.
– Постараюсь обеспечить, – кивнул Борис Евгеньевич. – Ладно. Стриж, отдай Светлову все материалы… И архивные тоже, что успели раскопать. Александр, твоя задача: свежим взглядом всё просмотреть. Что за сексуальный маньяк там завелся? Составим задание, пошлем оперативников. Все, идите.
6.
– Держи, Саня, – Стриж протянул папку.
– Лучше Александр, – сообщил Светлов. – А откуда у твоего начальника такой псевдоним? С востока к нам перевели?
Стриж бросил быстрый взгляд по сторонам и ответил после короткой паузы:
– На волшебную лампу намекаешь? Нет, тот паренек Аладдином был, через два «д», а у шефа другая история… – Он еще раз оглядел пустынный коридор и неожиданно сменил тон:
– Ты в кабинетах такие вопросы никому не задавай, хорошо? Да и здесь не стоит… По делу неясности есть?
– Почему именно маньяк? – вспомнил Светлов последнюю реплику куратора. – Их что, насиловали?
– Знаешь… Александр, – Стриж грустно усмехнулся, – бабы обычно не имеют привычки расхаживать по лесу голышом. По крайней мере, мне такие не попадались.
Спустя десять минут Светлов устроился за своим столом и раскрыл папку. Материалов оказалось не очень много. Светлов отметил – судя по бессистемной нумерации листов, бумаги первоначально были подшиты в разные дела…
Хотя к чему вся бюрократия и бумажная возня? – подумал он. Зачем нумеровать и прошивать документы? Все равно предъявлять их для ознакомления никому не придется. Ни подозреваемому-обвиняемому, ни его адвокату, ни судье.
Потому что нет у подозреваемых Инквизицией адвокатов. И прав никаких нет. В том числе и на суд. И никто их не обвиняет. Их уничтожают…
Этот аспект новой работы Светловым поначалу воспринимал болезненно.
Трудно отказаться от вбитых в голову аксиом.
И не только аксиом. От ставших уже привычными понятий – презумпция невиновности, справедливый суд. С одной стороны, конечно, смешно звучит, – насчет справедливости наших судов… Но когда суд (какой бы ни был, но суд) заменяется простым приказом о ликвидации – это принять сложно.
Борис Евгеньевич быстро нашел способ излечить Александра от излишнего идеализма…
«Так, воспоминаниям мы предадимся в более подходящее время, – одернул Светлов сам себя. – Не отвлекайся».
Сверху в папке лежала распечатка, два листа из которой Светлов уже видел. Всё, что излагали на совещании Алладин и Стриж: ничего нового, можно быстро просмотреть. Далее… Статистические данные, милицейские сводки с заботливо отмеченными в тексте местами, на которые стоит обратить внимание, – интересно, но не слишком информативно.
Самой любопытной в папке оказалась пара ксерокопий статей из газеты «Заря Пскова» от 29 июля и 17 сентября 1972 года. В первой сообщалось, что две девушки, Светлана Мальцева и Ольга Печорнина, ученицы 10 класса псковской школы №12, 8 июля 1972 года были задержаны местным участковым за непристойное поведение – в минимуме одежды разгуливали по деревне Щелицы, где гостили у родственницы Мальцевой. «Минимум» – выразился журналист. Понимай, как хочешь…
«Надо полагать, – решил Александр, – голыми они ходили. Как и нынешние».
Девушки объяснили свое вызывающее поведение тем, что отмечали ночь Ивана Купалы. «Лучше бы эти школьницы направили свою энергию на что-то более конструктивное и приносящее пользу обществу», – делал вывод автор статьи и риторически вопрошал: куда же смотрит комсомольская организация?
Комсомольская организация смотрела куда надо – в следующей статье (напечатанной в рубрике «По следам наших публикаций») сообщалось, что девушек исключили из ВЛКСМ, и в отношении их было возбуждено уголовное дело по статье 206 УК РСФСР, но закрыто ввиду малолетства и искреннего раскаяния.
Вот и первое задание для оперативников – установить, где сейчас проживают Света и Оля, чем занимаются…
…Александр потянулся к компьютеру, запустил программу с подробнейшей картой Российской Федерации.
Итак, все по порядку…
Сначала отметим всех пропавших. Потом сверим с информацией Стрижа. Может, найдется еще что-то, заслуживающее внимания…
Интересные дела получаются… Очень интересные.
Двенадцать из Пскова, – понятно, областной центр. Семь из Великих Лук, в том числе Софья Немирова и самая младшая из пропавших – четырнадцатилетняя девчушка, Лена Иванова. Тоже объяснимо – город по местным меркам большой.
Остальные проживали в самых разных больших и малых городах и селах. Порхов, Остров, Плюсса, Дно, Карамышево, Невель, Локня…
Поговорить бы с девицами – по отдельности с каждой. Глядишь, что и всплывет…
Но шеф выразился более чем ясно – топтаться по чужой территории он не позволит. Под чужой территорией подразумевается работа оперативного отдела, разумеется. А действовать вопреки прямому указанию куратора – чревато.
Отметим задание номер два – уточнить: знакомы ли девушки между собой?
Светлов откинулся на спинку кресла, продолжая рассматривать карту на экране.
Двадцать шесть отметок.
Каждая – чья-то жизнь.
Откровение на Светлова не снизошло. И никакой системы в расположении точек он не уловил.
Теперь отметим тех, кто нашелся. Софья Немирова, конечно; две девчонки из Черновского. Отлично, вместе пропали, вместе нашлись. Наверняка знают друг друга.
Сергеева Ольга из Карамышево, двадцати двух лет, Невель – Игнатова Татьяна Валентиновна, двадцать семь лет, сама старшая из списка.
А вот и места появлений…
Все населенные пункты до одного – деревни по окраинам болота Черный Мох. С запада и востока. Дальше всех отстояли Щелицы – на юге. К Котельно вышли двое… С чего бы это? А, понятно. Оно ближе всего. Хотя нет… Ближе всех деревня Беленькая. Но там нет точек выхода. А на севере? Тоже никто не выходил… Наверное, болота там и вовсе непроходимые…
Светлов продолжал работать, размышляя о том, что может объединять восемь человек разного возраста и социального положения? Что у них общего?
Только пол.
Похоже, версия начальника, которой тот небрежно поделился – самая перспективная…
7.
– Ну что, как твой протеже? Заглотил наживку? – Голос в телефонной трубке звучал спокойно. Не равнодушно – спокойно. Так и должен звучать голос опытного руководителя.
– Пока сложно сказать, – Ковалев побарабанил пальцами по столу. – Слишком мало времени прошло.
– Как это мало? Борис, парень у тебя больше полугода. Пора бы разобраться, – в голосе слышалось не раздражение, а лишь легкое сожаление.
– Да, но большая часть времени ушла на обучение. У него особая программа. Мы это уже обсуждали.
– Мне нужна определенность.
– А мне время. И ему тоже.
– Время у вас было. Ты же знаешь о причинах интереса.
– Естественно. Но и вы поймите меня. Я не могу гарантировать ничего. Об оперативной работе с ним не было речи. И я не уверен, что этот человек нам подходит.
– А что с его способностями?
– Я докладывал вам, – сухо ответил Борис Евгеньевич. – Задатки редкостные, но первые результаты не блестящие. Далеко не блестящие.
– Ну, смотри, тебе видней. Но имей в виду, что оперативный отдел требует к себе Светлова всё более настойчиво. Сам знаешь, как у них ценятся суггесторы… Тем более что аналитик, извини, из него никакой… Ты понимаешь, о чем я?
– Понимаю. Но форсировать события не рекомендую.
– Твои рекомендации учтены, – начальственный голос помолчал, затем продолжил: – Если будет нужна помощь – ты ее получишь. – В финале прозвучала необходимая твердость, и уверенность в компетенции собеседника.
– Я понимаю.
Борис Евгеньевич опустил телефонную трубку на рычаг.
Подбор кадров – дело деликатное. Особенно в Конторе… Особенно в оперативный отдел… Не каждый человек в состоянии принять тот факт, что среди нас живут существа, порой очень – не отличить – похожие на людей. Живут, убивая, – и для них это не преступление, просто способ существования… И можно с ними делать лишь одно – уничтожать. Уничтожать без страха, без колебаний, без жалости. Но – в идеале – и без ненависти… Смешно и глупо ненавидеть комара за то, что пьет кровь – устроен так, не способен жить иначе. Обойтись без ненависти к тенятнику, неспособному прожить без мяса жертв, куда труднее…