Следовало как можно быстрей избавиться от этой головы, иначе хлопот прибавится еще больше. Впредь я строго-настрого запретил себе борзеть и корчить из себя крутого парня. В моем возрасте, перевалившем за четверть века, на первом уровне плохо знакомой игры, это просто смешно. Да и на всех последующих уровнях тоже. Так что чем проще я буду, тем лучше для меня самого.
Долго не задерживаясь в зале, я отправился в свой номер. Пришлось побродить по темным закоулкам таверны, прежде чем я нашел лестницу, ведущую на третий подземный этаж. Хотелось вымыться и выспаться. А еще лучше погрузиться в теплую ванну и проспать в ней пару часов, отмокая, как белье в тазике, потому что именно тряпкой я себя сейчас и чувствовал. К сожалению, ванны в номере не оказалось, но зато был душ, кровать и чистая постель.
Захлопнув за собой дверь, вдохнув чистый и ароматный воздух уютного помещения, я мгновенно расслабился. Напряжение выходило из меня какой-то противной, мелкой дрожью. Мягкий свет комнаты убаюкивал, ласкал. На ходу сбрасывая с себя жесткие пластины амуниции и кольчугу, я вдруг понял, какую огромную тяжесть они представляли. Я откинул одеяло, выключил кондиционер и направился в душ. Тело болезненно воспринимало даже мягкую мыльную губку. Ссадины и ушибы не замедлили проявиться, вспыхивая маленькими островками, то острым пощипыванием, то ноющей обширной болью. Голова гудела, фонтанировала приступами мигрени, давила на виски отупевшим, опухшим мозгом, медленно приобретающим ртутную тяжесть.
После того как я извел некоторое количество антисептика на свои «боевые раны» и принял обезболивающее, мне нестерпимо захотелось спать. Но, увлеченный заботой о собственном теле, я не забыл и о телефоне, который тоже требовал подзарядки. Остаться без связи в этом месте я посчитал нелогичным. Быть может, на фоне усталости мной овладело внезапное чувство тоски по всему, что осталось там, далеко в суете города.
Вопреки сладкому предвкушению уснуть быстро не получилось. Еще час, наверное, я вертелся в ворохе шершавых складок одеяла и простыни, пока наконец не подействовала таблетка.
Конфетно-сладкое забытье навалилось как-то незаметно и стремительно. Обычно мне не удается уловить момент, когда явь сменяется сном, но в этот раз, совершенно спокойно осознавая себя в реальном, темном помещении, я тем не менее понимал, что уже сплю. Сложно объяснить это чувство, но еще сложней описать его, вталкивая в рамки времени. Проще говоря, мне показалось, что тело, измотанное за день, отключилось скорей, чем сознание. Наверное, мне снились сны. Яркие и красочные образы мелькали перед глазами, но ни один из эпизодов так и не удалось удержать в памяти. Раньше, ложась спать в новом месте, я всегда видел какие-то особо яркие сновидения, но только не в этот раз. Не в этом месте.
Я проснулся не от яркого солнечного света, бьющего в окно, от пения птиц или звона будильника. Я проснулся все в той же темной комнате, но интуиция, да и собственное самочувствие подсказывали мне, что спал я достаточно для того, чтобы как следует отдохнуть и набраться сил.
Встав с постели, я не потрудился посмотреть на часы и, выйдя наверх, в таверну, с удивлением обнаружил, что к завтраку, впрочем, как и к обеду, я безнадежно опоздал. Время больше соответствовало раннему ужину, так как было около пяти вечера. Не могу представить себе, что я буду делать предстоящей ночью, но сейчас мне следовало подкрепиться.
Обеденный зал таверны был пуст, если сравнивать со вчерашним вечером. Были какие-то посетители, степенные и неторопливые, но вчерашнего столпотворения не наблюдалось. Сменились бармены и официанты, сменилось освещение. Ни одного знакомого лица, никого из тех, что были здесь вчера. На том месте, где играли музыканты, теперь стоял музыкальный автомат, издававший откровенно синтетические звуки как будто из другого мира.
Присев за стойку бара, я попросил себе виноградный сок, большую кружку кофе и пару булочек, которые так аппетитно благоухали на самом видном месте. Бармен был сама любезность. Не знаю, за кого он меня принимал, а быть может, и ко всем так относился, но он проявил максимальную учтивость и выучку.
Стенка бара – одно сплошное зеркало, – хоть и была заставлена бутылками и фужерами, давала возможность видеть все, что происходило у меня за спиной. Сквозь пыльные окна был виден пасмурный день, без дождя, но ветреный и серый. Редкие посетители о чем-то тихо беседовали, не повышая голоса, терявшегося на фоне громкой музыки. От людей пахло костром и потом. Дубленая кожа их доспехов добавляла свой неповторимый, чуть кисловатый аромат. У ног одного из посетителей стоял щит, изрубленный в лохмотья, который даже при беглом осмотре требовал капитального ремонта. На руке парня виднелась огромная ссадина, на скуле синяк, а запястье было обмотано широкой лентой плотной и грубой материи. Молодой человек пил пиво из большой кружки и ел жареного цыпленка, пренебрегая при этом столовыми приборами. Он словно дикарь разрывал несчастную птицу зубами, держа ее в левой руке, не утруждая при этом покалеченную правую. В его глазах светился какой-то нездоровый, как мне показалось, даже маниакальный азарт. Исступление и отрешенность. Браслет на его запястье светился ярким оранжевым светом. Он не замечал других посетителей и был полностью увлечен своими собственными мыслями. Для него не существовал окружающий мир. Только его раны, его адреналин, победы, поражения, те острые, первобытные чувства, которых так сложно достичь в душных рамках цивилизации. Наряду с этим погруженным в себя игроком за соседним столиком сидела довольно чинная семейная пара с мальчишкой лет десяти. Если бы не военное снаряжение, мечи, кинжалы, а у матери семейства еще и длинный лук со стрелами, то можно было бы подумать, что дружная семья проводит увеселительный отпуск где-то в парке аттракционов. До прибытия сюда именно так я себе и представлял всю эту игру. Признаю свою ошибку и готов сделать соответствующие выводы. Несмотря на то что я старался не пропустить ни одной телевизионной трансляции, мне так и не удалось в полной мере прочувствовать всю атмосферу, царящую в этом месте. Пребывание на последнем этапе первого уровня убедило меня в том, что сумма моих знаний и навыков практически равна нулю, так что следовало быть особо осторожным и осмотрительным. Разумеется, если я собираюсь играть дальше. А мне, отдохнувшему и сытому, это место начинало нравиться. Игра увлекала все больше и больше. Наверное, наступило то самое второе дыхание, которого я так ждал.
Сознание удивительным образом совмещало музыкальный аппарат в углу с оружием периода Крестовых походов, висящим на стене. Мобильные телефоны и плейеры вдруг стали гармонично смотреться на фоне тисненой кожи доспехов и чешуи кольчуг. Солнцезащитные очки могли быть заткнуты за пояс рядом с узорной рукоятью кинжала или за ворот возле ажурной застежки, поддерживающей суровую накидку с капюшоном. Новости, транслируемые по одному из центральных каналов телевидения, не казались диссонансом рядом с историями о пещерах с сокровищами, о злобных тварях, их оберегающих, историями, исходившими из уст игроков, увлеченно беседующих друг с другом.
Я даже не успел заметить, как вместо гладко выбритой мордашки молодого бармена передо мной появился вчерашний знакомый горбун.
– Привет, герой! Отоспался?
– Замечательно.
– Видел бы ты, что здесь утром творилось. Вся гвардия отправилась во все пещеры одновременно искать такого же Скраджа, как у тебя. Сколько здесь работаю, не припомню такой активности. – Горбун нагнулся к моему уху и заговорил еле слышно: – Мы снарядили трех скраждей в соседние игровые этапы, но шансов у игроков нет, даже у тех, кто здесь не в первый раз.
– Зачем?
– Нам нужен герой, – сказал он шепотом. – Я знаю, как тебе досталась эта голова; можно сказать, собственными глазами видел.
– Саша! – выдохнул я, озвучивая неожиданную догадку.
– Смотри-ка ты! Угадал! Поверь, шансов справиться со мной в бою у тебя совершенно не было. Я допустил единственную ошибку, и ты ею воспользовался. Очень удачно и вовремя, теперь мы сможем на этом хорошо заработать.
– Но ведь все остальные, пусть даже некоторые из них подготовлены лучше меня, имеют такой шанс!
– Ну разумеется! В этом-то все и дело! Сам того не желая, ты стал героем, так что мой тебе совет, приятель, держи эту марку до конца, и все будет в полном порядке. Тимур с Андреем дали тебе хорошее оружие и советы, продай голову и поброди ночь по здешним лабиринтам и пещерам, без толку не рискуй, не торопись, привыкни. Сразу за деревней есть холм, там груды камней, под одним из камней вход в тихое место, монстры там гадкие, но статичные, привязанные к своим гнездам, неподвижные. Ловушек не очень много. Утром, часов в семь, возвращайся сюда. Посмотрим тогда, что будет.
– А сейчас что делать?
– Сходи к кузнецу, он в самом конце улицы, увидишь. Продай ему голову. На этом уровне у тебя открытый кредит.
– В каком смысле?
– Вот дубина! Все за счет заведения, пока не решишь отправиться дальше.
Горбун Саша хлопнул меня по плечу и хитро подмигнул:
– Давай приятель, играй в героя. Такая уж тебе досталась роль.
Честно говоря, роль героя мне совсем не нравилась. Хотя я лишь на мгновение вспомнил свой вчерашний проход сквозь притихшую толпу и невольно улыбнулся. Уж очень приятные чувства я испытывал, улавливая на себе восторженные и удивленные взгляды.
Идя по улице и осматривая картинную деревушку, низко плывущие кучерявые облака, зеленые холмы, я ощущал прилив сил. От вчерашней жары не осталось и следа. Дул прохладный порывистый ветер, немного влажный и тугой. Где-то вдали слышались раскаты грома, и всполохи молний отражались в плотной пелене неба.
Кузница была заметна издалека, во-первых, по характерному звону, а во-вторых, по длинной дымящей трубе, возвышающейся над черепицами крыш. Я ожидал увидеть там кучу посетителей и зевак, но нет.
С торца мастерская больше напоминала открытую торговую палатку. Кузнец в серой майке, поверх которой был надет кожаный фартук, сидел за прилавком с бутылкой пива и романом Чейза в руках.
– Сколько тебя можно ждать, соня! Мне уж закрываться пора!
Он не выглядел стариком, хоть и был седой. Подтянутый и жилистый, он скорее напоминал отставного полковника, нежели мастерового.
Водрузив голову Скраджа на прилавок его оружейного магазинчика, я кивнул головой в знак приветствия и стал осматривать выставленный на витрине товар.
– Не трать время на это барахло! – сказал кузнец, подтягивая к себе отрубленную рогатую голову монстра. – Зайди внутрь, там нормальные вещи.
– Вы все это сами делаете?
– Нет, не все. Большая часть стандартные заготовки, я только полирую их, а на некоторых просят сделать гравировку с надписями. Но есть вещи, которыми я горжусь. Здесь я свободен, делаю что хочу, а ничем не ограничен.
– А помощники у вас есть?
– Вон один идет. Иногда сами игроки помогают, но их надолго не хватает. А вообще-то сам справляюсь. То, что я делаю, не совсем игровое оружие. Даже если тебя вышвырнут обратно на первый уровень, то мой меч, в смысле тот, что я делал сам, у тебя не отберут, ты даже домой его можешь забрать.
– А кольчугу и доспехи?
– Все, что угодно!
Кузнец стал более дружелюбен. Он отставил пустую бутылку пива и книгу и пошел вслед за мной, словно экскурсовод.
– Я смотрю, у тебя хорошее вооружение. Где взял такой меч?
– У наемника выменял на лодку.
– Удачная сделка. Это не моя работа, но тоже не игровое оружие, так что вещь теперь полностью принадлежит тебе. Главное, воспользуйся им правильно. Но ближе к делу! За голову дам тебе пять с половиной тысяч монет и хороший кинжал.
– А мой чем плох?
– Да ничем, только его отдать придется. А который я дам, заберешь себе.
Я промолчал на это предложение, и кузнец сообразил, что покупать, пусть даже и эксклюзивный кинжал, за пять сотен – это чересчур. За голову должны были дать ровно шесть тысяч, и я не уступлю.
– Вдобавок дам тебе наруч на правую руку, без датчиков.
– А это не запрещено правилами?
– Нет, часть доспехов может быть без датчиков, в разумных пределах, конечно же. Все зависит от того, какие части тела ты чаще подставляешь под удар. Тем более что ты щитом не пользуешься.
– Ладно, договоримся, если в придачу еще дадите этот широкий пояс. Честно сказать, спина болит с непривычки.
– Тебе деньги монетами отсыпать или камнями?
– А какая разница?
– Камни удобней. За один камень дают сотню. Все меньше тащить с собой.
– Давайте камнями.
Я даже засмеялся, когда рядом с обещанным кинжалом, наручем и поясом появился тугой кожаный кошелек, пухлый, словно армейская фляжка. Я вдруг вспомнил одну сделку, которую мы проводили через наш офис, и клиента с чемоданом наличных, вспотевшего даже под кондиционером, работающим на полную мощность. Здесь сумма была не такой значительной, но, похоже, и на нее найдется много желающих. Отбирать деньги в этой игре не возбранялось. И оружие, прилагаемое к кошельку, как бы напоминало об этом.
Покинув кузницу, я без задержек стал подниматься на холм. Двигаясь вдоль тропинки, я внимательно осматривался по сторонам, не спешил, словно на прогулке. На самом-то деле это и была прогулка. Холм действительно был просто завален кучей камней. Они были разбросаны по всему склону угловатыми глыбами. Ни табличек, ни указателей. Как среди них найти одну-единственную потайную пещеру? На глаза попалась чья-то стоянка. Убогое зрелище. На короткой, зеленой траве были разбросаны окурки и фантики от конфет, пустая бутылка из-под воды. Это совсем не украшало пейзаж и потому, подчиняясь какому-то неестественному для меня порыву, я собрал весь этот мусор и затолкал подальше под огромный булыжник. Странно, но если бы я этого не сделал, возможно, мне бы и не удалось найти пещеру. Именно под этим камнем я почувствовал довольно сильный поток воздуха, немного пыльный и душный. Лаз был таким узким, что мне пришлось проползти несколько метров, толкая перед собой меч и сумку. Дальше проход расширялся и круто уходил вниз кривыми уступами. В конце был заметен слабый, чуть розоватый свет. Я вспомнил, что даже не потрудился взять с собой фонарик, и это могло стать проблемой. Двигаться на ощупь в кромешной тьме подземелья мне совсем не хотелось.
Узкий проход, по которому я полз, громыхая щитками доспехов, заканчивался крутым спуском, ведущим в просторный зал. Горели разбросанные по пещере фонари, и это немного успокаивало. Но спрыгивать на пол я не спешил. Первое, что мне попалось на глаза, это скелет, распластанный по стенке. Кости скелета были скрыты под ржавой кольчугой, на голове был шлем. Большая часть амуниции лежала на полу. Упасть со стены он не мог по той простой причине, что мощи были плотно прижаты клейкой паутиной, разбросанной густой сетью. Это могло означать одно: в этом склепе обитает мерзкая тварь, плетущая паутину, или могло не значить ровным счетом ничего, просто бутафория. Связываться в полумраке с пауком было верхом беспечности, и я вдруг подумал, что неплохо было бы вылезти наружу и вернуться в поселок за фонариком, но вовремя вспомнил слова Андрея, который говорил, что возвращаться тем же путем, что и пришел, нельзя. Выхода не оставалось. Я спрыгнул вниз, отряхивая с себя песок и пыль. Еще раз взглянул на пришпиленный к стене скелет и вынул меч из ножен.
Ловушек гораздо больше, чем я могу увидеть. Эти слова засели в моей голове, словно раскаленные гвозди. Самый безобидный с виду камень может таить в себе опасность.