– А теперь рас-с-скажите мне то, из-за чего вы пришли на прием в одиночес-с-стве и что зас-с-ставляет вас-с-с с-с-сомневатьс-с-ся в ус-с-спехе вашей мис-с-сии.
Дипломат невольно вздрогнул, явно не готовый к тому, что его состояние заметят, но быстро справился с собой.
– Ваше Императорское Величество! Я не знаю, как вы отреагируете на сообщение о том, что кандидат не отличается хорошей физической формой и, если честно, предпочитает проводить время за книгами, а не в тренировочном зале, и нам крайне…
– Нас-с-следному президенту крайне необходим этот брак. – Эфа уже начала понимать суть проблемы. – А вы прос-с-сто не можете предс-с-сказать, что понравитс-с-ся мне и моей дочери, не так ли?
– Да, Ваше Величество. – Посол поклонился, явно испытывая облегчение оттого, что его сомнения Императрица озвучила сама, смешанное с беспокойством, как она прореагирует на такие откровения. – Этот брак действительно крайне необходим Объединению свободных планет, но господин президент все-таки поставил одно обязательное условие… – Человек замялся, не зная, как сформулировать требование своего повелителя. Придя в конце концов к выводу, что вне зависимости от того, какие слова употребит, содержание он все равно не сможет изменить, посол продолжил: – Сейнал должен перед помолвкой лично познакомиться с принцессой Эрой и…
– Убедитьс-с-ся в том, что он с-с-спос-с-собен вынос-с-сить ее прис-с-сутс-с-ствие. – Эфе надоело ждать, пока посол подберет подходящие, с его точки зрения, выражения, и закончила его речь за него. – Разумное требование.
Дипломат изумленно вскинул на нее глаза, явно не в состоянии поверить в только что услышанное. Подобные требования были отнюдь не распространенным явлением при заключении династических браков, вполне могли рассматриваться как сомнение в пригодности кандидата и, следственно, как оскорбление правящего дома в целом. Императрица усмехнулась, глядя на окончательно выбитого из колеи человека. Она поднялась со своего места и подошла к окну, занимающему одну из стен кабинета.
– Я с-с-сама хотела пос-с-ставить такое же ус-с-словие. Что ж, приятно с-с-слышать, что гос-с-сподин президент вс-с-се-таки прежде вс-с-сего заботитс-с-ся о благополучии с-с-своих детей, а потом уже о таком отвлеченном понятии, как политичес-с-ская выгода. – Неожиданно сменив тему, Эфа поинтересовалась: – Вы, как я понимаю, дядя С-с-сейнала?
– Да, Ваше Величество! – Мужчина с трудом заставил себя скрыть одолевавшие его эмоции. – Но как?!
– У меня превос-с-сходная разведка, господин Джас-с-стер Керр, с-с-старший брат первой жены Лерс-с-са Лентерра, президента Объединения с-с-свободных планет. Вы, конечно, на протяжении почти дес-с-сяти лет с-с-старательно держались в тени, но не нас-с-столько умело, чтобы мои люди не с-с-смогли выяс-с-снить о вас-с-с вс-с-се, что меня интерес-с-совало.
Дипломат покачал головой:
– Вы не перестаете удивлять меня, Ваше Величество.
Эфа, довольно усмехнувшись, повернулась к человеку и непринужденно уселась на подоконник. Разговор предстоял более чем серьезный, причем ей требовалось безупречно сыграть свою роль матери, интересующейся потенциальным женихом для дочери. Лерс по своей излюбленной привычке громоздить интриги там, где можно и нельзя, умудрился не поставить в известность о своих планах даже близкого родича! Хотя и передал ей достаточно подробную информацию о нем… Наверняка затем, чтобы она знала, в какой мере ему можно доверять.
– А теперь ос-с-ставим официальный тон, и вы, как родс-с-ственник, рас-с-скажете мне об этом юноше. Меня интерес-с-сует ваше личное мнение, а не то, что гос-с-спода из дипломатичес-с-ского ведомс-с-ства внес-с-сли в его биографию, в надежде на то что с-с-смогут угадать мои вкус-с-сы. Почему вы не уверены в том, что моя дочь и С-с-сейнал понравятс-с-ся друг другу?
– Ваше Величество! – Джастер Керр беспомощно покачал головой. – Не сочтите за оскорбление, но о вас и вашей дочери идет слава как о непревзойденных бойцах и, скажем так, достаточно агрессивных людях. А Сейнал, при всех своих положительных качествах, не отличается воинственностью и склонностью к силовому разрешению конфликтов. Скажу вам откровенно, его отец, да и я сам, опасаемся, что в случае возможных споров или ссор мальчик может серьезно пострадать, если ваша дочь не будет себя сдерживать в выражении своих чувств.
– Понимаю. – Эфа с уважением поглядела на сидящего перед ней человека. – Моя дочь придерживаетс-с-ся одного с-с-с вами мнения.
Императрица удовлетворенно понаблюдала за тщательно скрываемым смятением дипломата, уже в который раз оказывающегося в незавидном положении существа, ничего не знающего о противнике, и это при том, что противник осведомлен о нем прекрасно и не стесняется это наглядно демонстрировать. Наконец Керр справился с собой и вежливо откланялся. Судя по всему, в самое ближайшее время следовало ожидать приезда первого потенциального жениха… Эфа снова отвернулась к окну и принялась обдумывать очередную задачу для Хизы, рассеянно наблюдая за кружащим над парком джакором.
Внезапно рептилия сложила крылья и камнем рухнула куда-то в кусты. Императрица усмехнулась: ну вот, покончено еще с одним шпионом, осмелившимся подслушивать закрытые переговоры. Идея оставить в дворцовом парке джакора, с помощью которого на нее покушались во время свадьбы почти семь лет назад, оказалась на редкость удачной. Рептилия обеспечивала великолепную защиту от прослушивания, просто-напросто рассматривая любого проникшего в пределы парка человека как свою законную добычу, так что диинам оставалось лишь раз в три дня обследовать окружающие заросли и собирать полусъеденные трупы и мини-аппаратуру.
Поскольку в самом дворце и на внешних стенах установить «жучки» не представлялось возможным из-за постоянного контроля всех работающих приборов компьютерами Службы безопасности, а также из-за генераторов помех, включавшихся через произвольные промежутки времени и выводивших из строя всю записывающую и передающую аппаратуру, которую не успел отключить тот же компьютер, то единственным способом подслушать секретные переговоры Императрицы оставался парк. Он был велик, и это затрудняло поиск и давало возможность наиболее сложным приспособлениям улавливать требуемую информацию. Однако, чтобы поместить в нужное место подслушивающую аппаратуру, был необходим человек, а тут уже в дело вступал обитающий в парке джакор. Правда, придворные на природе больше гулять не осмеливались, но это вполне можно было списать на мелкие издержки обеспечения государственной безопасности.
Эфа мрачно констатировала, что в ближайшее время придется разбираться с очередным заговором, и отвернулась от окна. Предстояло еще слишком много дел, чтобы она могла позволить себе расслабиться. Императрица решительно вышла из кабинета, попутно отмахнувшись от пары телохранителей, попытавшихся ее сопровождать. Она пока не нуждалась в их услугах, то есть не была ранена или истощена, и не занималась чем-то таким, что могло поглотить все ее внимание целиком, не оставив времени на контроль за окружающей средой.
ГЛАВА 2
Рейт поднял глаза от очередного финансового отчета и удивленно посмотрел на Лотана Села, осторожно прикрывшего за собой дверь его кабинета. После памятного разговора шесть лет назад принц-консорт обнаружил, что как-то незаметно сдружился с отставным дипломатом и предпочитает проводить свободное время с ним и женой. Он даже советовался с Лотаном, с изумлением выяснив, что Сел разносторонне образованный и любознательный человек. И вот теперь бывший дипломат Объединения свободных планет ввалился к нему в кабинет в разгар рабочего дня, чего не позволял себе ни разу за все шесть лет их дружбы. Причем вид у него был такой, словно ему снова зачитали смертный приговор и собрались привести его в исполнение немедленно. Рейт торопливо отложил отчет и встал из-за стола:
– Что случилось, Лотан?
Сел вздрогнул, словно только сейчас сообразил, где он находится, и попятился к двери:
– Простите, Ваше Высочество, я не хотел вам мешать…
Принц-консорт перехватил Лотана раньше, чем тот успел открыть створку, и укоризненно произнес:
– Мы же договаривались, что официально величать ты меня будешь только на людях, у тебя беспрепятственный допуск в мой кабинет в любое время дня и ночи, неужели даже это не подсказывает тебе, что я считаю тебя своим другом?
Сел виновато улыбнулся и выдохнул:
– Извини, не хотел тебя отвлекать от работы, как-то само получилось…
– Что случилось? – Рейт был само терпение. Он окинул кабинет взглядом, прикидывая, куда можно посадить явно пребывающего в расстроенных чувствах бывшего дипломата, и с раздражением констатировал, что какой-то придворный блюститель этикета опять утащил из комнаты единственный стул, предназначенный для посетителей, стол завален бумагами и электронными папками, а подоконники в этой части дворца не предусматривались. Более поздняя постройка, чтоб ее. Оставалось только кресло, но Лотану вбитые за годы работы в дипломатическом корпусе привычки не позволят занять место принца-консорта, даже если их отношения далеки от официальных. Вздохнув, Рейт пришел к выводу, что его затея изначально была обречена на провал, и решил хотя бы выяснить, что так расстроило его друга. – На тебе лица нет. Ты что, умудрился заболеть? Или тебя кто-то шантажирует?
– Нет! – Сел устало покачал головой и тяжело вздохнул. – Все гораздо прозаичней. Сегодня Хиза предложила мне заключить с ней брак…
– Этого следовало ожидать. Насколько я знаю, вы вместе уже почти три года…
– Я отказался! – Видя полное непонимание на лице друга, Сел добавил: – Сам подумай, к каким последствиям это приведет? Каждая женщина хочет иметь детей, а мы с ней принадлежим к совершенно разным видам…
– Только в этом все дело? – Рейт внимательно посмотрел на Лотана, стараясь разгадать, какие мысли и чувства прячутся за уже ставшей бесстрастной физиономией профессионального дипломата.
– А этого мало? Я умудрился влюбиться в существо иного вида, которое просто не понимает многое в человеческих отношениях, что иногда делает мою жизнь очень интересной, если не сказать грубее, но в одном наши обычаи сходятся – брак подразумевает потомство, а для нас это невозможно. Я не хочу, чтобы лет через десять она пожалела о своем опрометчивом решении…
– Дурак! – Принц-консорт был больше не в состоянии сдерживаться, слушая весь этот бред. – Лотан, напомни мне, будь добр, сколько живут диины. – Заметив недоуменную мину на лице друга, он сам же и ответил на свой вопрос: – Очень долго. Никто не знает сколько, но больше нескольких веков, это точно. Хальзар как-то упомянул, что на памяти одного диина успевает смениться от трех до десяти поколений людей. Это тебе о чем-нибудь говорит? Хиза не останется на всю жизнь бездетной хотя бы потому, что переживет тебя на несколько веков. А что касается тебя, то ты всегда можешь завести детей от любой женщины, которая тебе приглянется. Если уж для тебя это так важно.
– Рейт, о чем ты говоришь?! Я не собираюсь изменять Хизе! – В голосе Села слышалось искреннее возмущение тем, что его друг упомянул подобную возможность.
Принц устало вздохнул. Оставалось констатировать, что у Села, как и у большинства людей, все способности к логическому мышлению, анализу ситуации и хладнокровному принятию решений исчезали в неизвестном направлении, как только дело касалось его самого и было связано с такой непонятной и неоднозначной вещью, как любовь. Но с этим он ничего поделать не мог. Оставалось только просветить друга в некоторых особенностях социального устройства общества диинов и предоставить ему самостоятельно искать решение проблемы.
– Лотан, Хиза вряд ли удивится такому повороту событий. И уж точно не будет возражать, скорее у тебя появятся проблемы с человеческой женщиной. Дело в том, что, несмотря на своеобразный матриархат, в обществе диинов тоже появляются женщины, которые в силу своих личных качеств или физических недостатков не могут стать главой и соответственно защитницей своей семьи. Такие женщины выбирают себе в пару мужчин, уже имеющих жену, и становятся… – Рейт замялся, не зная, какое подобрать сравнение для института, не существующего ни в одном человеческом государстве. В конце концов он решил не морочить себе голову терминами, а просто объяснить суть явления: – Практически они подчиняются главе семьи, которая в свою очередь обязана их защищать, как и их общего мужа. Ребенок такой женщины официально считается ребенком первой жены, обязанной заботиться о нем так же, как и о своем собственном. Насколько я знаю, диины вообще в этом случае не делают различий между детьми. В общем, единственное серьезное ограничение прав такой женщины – это то, что она не может дать своему ребенку имя своего рода…
– Ты не шутишь? – Лотан удивленно покачал головой. – Хочешь сказать, что, если я заведу себе любовницу, Хиза не будет возражать?
– До тех пор пока твоя любовница не попытается претендовать на ее место главы семьи, но я не думаю, что человеческая женщина пойдет на подобную авантюру, большинство из них несклонны к самоубийству.
– Да уж. – Сел грустно улыбнулся. – Наверное, я попробую поговорить с ней и, если она не пришибет меня сразу, попросить прощения за собственное невежество.
– Не пришибет.
Рейт выпроводил друга из кабинета и мрачно покосился на стол, заваленный грудами всевозможных бумаг. Предстояло еще много работы.
Хиза металась по кабинету, то и дело порываясь что-нибудь расколотить. Эфа уже устала убирать с дороги своей разозленной до крайности подруги очередные предметы интерьера. Их в кабинете Императрицы было в общем-то не так уж и много, но разгневанная женщина-диин с удручающим постоянством выбирала направление, на котором ей непременно встречалась преграда в виде какой-нибудь мебели. Устав заниматься бессмысленными перестановками, Эфа решила отвлечь внимание подруги от уничтожения государственной собственности.
– Может быть, вс-с-се-таки рас-с-скажешь, что с-с-случилос-с-сь? – сказала она.
Хиза резко остановилась и оглянулась на хозяйку кабинета, которая, небрежно опершись о свой письменный стол, задумчиво рассматривала ее как некое неизученное явление природы. Женщина-диин запоздало вспомнила, что, ворвавшись в комнату мимо благоразумно уступившего ей дорогу секретаря, не удосужилась объяснить причину своего поведения, и виновато поежилась. Действительно, некрасиво получилось.
– Эфа, прости за вторжение. – Хиза заставила себя не рычать на каждом слове. – Но ты просто не представляешь себе, что только что учудил Лотан!
Императрица удивленно приподняла брови, пытаясь угадать, что такого должен был натворить бывший дипломат, чтобы Хиза, на генетическом уровне впитавшая правила поведения, однозначно предписывающие терпеливо относиться к любым выходкам мужчин, так сильно разозлилась. Воображение отказалось помогать ей в этом неблагодарном деле, так что пришлось задать уточняющий вопрос непосредственной участнице происшествия:
– И что же он учудил? Закатил с-с-сцену ревнос-с-сти и попыталс-с-ся поколотить тебя как неверную жену?
Женщина-диин на мгновение замерла, видимо стараясь представить себе, как подобное предположение выглядело бы на практике, и рычаще рассмеялась:
– Нет. Никаких сцен ревности. Лотан вообще неревнив. Понимаешь, сегодня я предложила ему официально узаконить наши отношения по человеческим обычаям…