Она уже забыла, какой роскошью для нее, вчерашней студентки, казались поездка на такси или ужин в ресторане, как она боготворила, обожала Адамова – блистательного хирурга и обаятельного мужчину. Как она… Да что вспоминать?! К достатку привыкаешь быстро, а жизнь одними деньгами не измеришь.
Впервые за годы брака Кристина задумалась: а любил ли Лева свою первую супругу, Елену? До сих пор она была уверена, что покойная соперница в этом смысле оказалась счастливее, но после вырвавшихся у Аси слов появились сомнения.
О том, что Адамов вдовец, знали все сотрудники клиники, а как, отчего умерла Елена, точно никто сказать не мог. Болтали разное, путались в предположениях, и только. Слухи загудели, подобно потревоженному осиному рою, после нашумевшего убийства медсестры Садыковой. Еще бы!
Звук открывающейся двери застал Кристину врасплох. Неужели вернулся Лева? Почему так рано? Она по привычке глянула в зеркало – все ли в порядке с лицом, прической? – и поспешила в холл.
Адамов сбросил туфли и, как был, в легкой куртке и брюках развалился в кресле. Его лицо поражало синеватой бледностью.
– Что случилось? – непослушными губами спросила она. – Ты не пошел в сауну?
Доктор приоткрыл глаза и судорожно вздохнул.
– Мне стало плохо… – едва выговорил он. – Сердечный приступ. Я не мог вести машину, пришлось оставить ее на парковочной площадке. Заберешь?
– Конечно. Как же ты добирался домой?
– На такси.
– Они там что, «Скорую» не могли вызвать? – рассердилась Кристина. – А если…
Она хотела сказать: «А если у тебя инфаркт?». Но вовремя остановилась. С инфарктом Адамов вряд ли доехал бы до дома. Хотя… и не такое бывает.
Кристина приблизилась, наклонилась и взяла мужа за руку, проверить пульс. Он дернулся, протестующе отстранился.
Адамов с детства отличался железным здоровьем, и случившееся недомогание сокрушило его. Часто болеющие люди привыкают к этому состоянию – оно не выбивает их из колеи, как беззаботных здоровяков.
– Дай мне что-нибудь сердечное, – попросил Лев Назарович жену. – У нас есть?
Ее участливый вид раздражал его, как с некоторых пор раздражало в ней все. Когда это началось? Пожалуй, около года назад. После операции он отдыхал в зимнем саду: пахло свежеполитой землей, экзотическими растениями; от приятной усталости чуть кружилась голова. В сад вошла Лейла… и доктор явственно ощутил, что вдохновляло восточных поэтов на столь проникновенные, сладостные стихотворные строки. Она была словно тонкий, свежий полевой цветок среди приевшихся городских растений. Его глаза встретились с ее глазами пугливой горной серны…
– Лева, ты меня слышишь? – сквозь туман долетели до него встревоженные возгласы жены. – Очнись! Да что же это, господи?!
Кристина опустилась возле кресла на корточки, держа в руке рюмку с лекарством. В квартире была целая аптека, предназначавшаяся для Анфисы Карповны и Аси. Кристина принимала только болеутоляющие, изредка – успокоительные таблетки. Ей с трудом удалось найти среди огромного количества бутылочек, баночек, тюбиков и коробочек сердечные капли.
– Выпей, – обрадовалась она, когда Адамов пришел в себя. – Вызвать врача?
Кристине не пришло в голову, что сами они оба – врачи. Лев Назарович криво улыбнулся. Вкус капель напомнил ему бабушку, которая частенько хворала и все болезни лечила пустырником и мятой.
– Хорошо… – ни к кому не обращаясь, прошептал он.
– Как, Лева? Полегче?
Адамов кивнул, чтобы жена оставила его в покое. Сердечный приступ подсказал ему, что тело смертно, и что он, доктор Адамов, ничем не отличается от других людей. Кстати, прекрасный выход из сложившегося тупика: ничего не надо бояться, ни суда, ни тюрьмы… «А будет ли суд божий?» – пришел ему в голову тревожный вопрос, но почти сразу и отступил, растворился в тумане забытья.
Глава 8
Ева все же решила купить себе что-нибудь новенькое – костюмчик в обтяжку, бусы из яшмы или янтаря, шейный платок с замысловатым рисунком: авось, настроение улучшится. Утренний разговор со Славкой разбередил ей душу. Какого черта она с ним разоткровенничалась? Да еще упомянула о Кристофере? Мужчины такие ревнивцы – сами забывают оказывать женщинам внимание, а потом их же и обвиняют в неверности. Ева уже пережила подобное, повторение казалось невозможным. А вот и первый сигнал тревоги! Что-то же потянуло ее к молодому актеру, совсем еще мальчику?
«Наверное, я хотела доказать Смирнову, что заслуживаю любви и могу заинтересовать другого, весьма привлекательного мужчину, – сказала себе она. – После тридцати ухаживание мужчин становится для женщины чем-то вроде допинга».
Продавщица в просторном отделе женской одежды заметила задумчивую посетительницу.
– Ваши размеры вон там, – показала она рукой в противоположную сторону. – Идемте, я вам помогу.
Они выбрали пару моделей, и Ева закрылась в примерочной. Посмотрела на себя в зеркало: красивая, зрелая, умудренная жизнью дама. Можно понять мальчика Кристофера. А себя? Зачем ей пустая, не имеющая будущего интрижка?
– Ничего не было, – прошептала Ева, раздеваясь. – И не будет!
Бирюзовый костюм с нежно-розовыми разводами пришелся ей впору: свободные брюки и блузка, украшенная пышными воланами. Смирнов будет в шоке. Если он критиковал ее зеленый наряд, то что скажет об этом?! Ева, удовлетворенно хихикая, расплатилась, взяла пакет с обновкой и пошла вдоль празднично сияющих витрин парфюмерных и ювелирных отделов. Может, побаловать себя еще чем-нибудь? Мысль так и не успела оформиться, а счастливая обладательница бирюзового костюма вышла из магазина на улицу, в грязь и холод ранневесеннего полдня.
Снег потемнел и съежился. Там, где его не успели убрать, он черными пластами лежал по бокам дорог и тротуаров. Бледное, чистое с утра небо покрывалось унылыми серыми облаками. Пахло талой водой, сыростью.
Еве захотелось вдруг оказаться в том «заколдованном» месте, куда водил ее актер. Одна, в здравом рассудке, не очарованная его словами и жестами, она сумеет разобраться – какую цель он преследовал? Напустить романтической дымки, показаться необыкновенным или… задурить ей голову всякими бреднями? Богема живет по другим правилам. То, что так называемый Кристофер Марло может оказаться не совсем нормальным, Ева загнала подальше, на задворки ума. Это было бы обидно!
Она не стала спускаться в подземку, не полезла в переполненный троллейбус. Разве не приятно пройтись, подышать воздухом весны? Природа неохотно, медленно просыпалась, сбрасывала зимнюю дремотную тяжесть, расправляла изголодавшиеся по теплу легкие, начинала дышать по-другому, тянуть к небу мокрые черные ветки деревьев, усыпанные скользкими почками.
Ева долго бродила, прежде чем нашла тот глухой каменный тупичок с облезлыми стенами старых домов, с утонувшим в глубине одной из них мутным зарешеченным окошком, чуть ли не носом прильнула к грязному стеклу. Нельзя было разглядеть, что там внутри. Снег здесь, в закоулке, был посвежее, чем на улице, но тоже затвердевший, серый.
Еще в углу, в тени Ева заметила маленькую железную дверцу, ржавую, запертую, вероятно, еще век тому назад. Актер ее не показывал. Это не входило в сценарий, которому он следовал. Или он о ней вовсе не знал.
– И что мне тогда показалось? – прошептала Ева. – Как Крис называл это место? Точка пересечения времен? Какая чушь!
Прошлые страхи показались ей смешными. Тупичок поражал заброшенностью, он не вписывался в общую картину этой части города, но ничего мистического или зловещего Ева в нем не нашла. Обыкновенные стены, каменная кладка, с которой давным-давно обсыпалась штукатурка, жалкие, цепляющиеся за основания фундаментов голые кустики, черные тени по углам.
Внезапно сумрак сгустился, и Ева догадалась, что солнце спряталось, зашло за тучку. В тот же миг она ощутила ползущий по спине холодок – будто бы нечто дьявольское посмотрело на нее из темноты желтыми, хищными глазами. Тело отозвалось болезненной слабостью, ноги стали ватными.
Ева бросилась прочь, на улицу, к людям. Она поскользнулась и чуть не упала. Прохожие подозрительно косились на нее, обходили стороной. Пьяная, что ли? Две девушки, оживленно болтавшие, замолчали и замедлили шаг.
– Вам плохо? – спросила одна из них, сочувственно глядя на Еву.
Та выдавила из себя улыбку.
– Уже лучше… Сейчас все пройдет.
Девушки прошли мимо, оглядываясь. Вид Евы внушал им опасения.
– Беременная, наверное, – предположила вторая девушка. – Вон как побледнела!
Они еще раз оглянулись и вернулись к своему разговору. В конце концов, вокруг полно людей, помогут.
Отдышавшись, Ева неверной походкой направилась к той кондитерской, где молодой человек угощал ее пирожками. На полпути она передумала и повернула к метро. Неподалеку от станции в районной библиотеке работала ее знакомая. Ева толком не осознавала, зачем ей идти в библиотеку, но прислушалась к внутреннему голосу.
– Лариса Крапивина есть? – запыхавшись от быстрой ходьбы, спросила она у пожилой гардеробщицы.
– Есть. Она в читальном зале сегодня. Номерок давать?
Ева кивнула, сняла полупальто, подала вместе с пакетом и сумкой. Прошла по коридору в читальный зал. Запах книжной пыли щекотал ей нос, хотелось чихнуть. Лариса сидела за столом, кутаясь в пуховой платок, скучала.
– Ева! – обрадовалась она. – Какими судьбами? Просто так зашла или по делу?
– Сама не знаю.
– Чаю хочешь?
– Нет. Меня интересует история театра… – нерешительно произнесла Ева. – Или Шекспир. В общем, Англия во время правления Елизаветы I. Поможешь?
– А что конкретно? У нас есть кое-какая литература, но желательно сузить круг поиска. Ты торопишься?
– Не очень. Ларочка, найди мне, пожалуй, материалы о… лорде Уолсингеме! – выпалила Ева то, что пришло ей в голову.
Крапивина отправилась за книгами, а гостья уселась за стол у окна, задумалась. При чем тут Уолсингем? Ну, ладно, посмотрим.
Знакомая вернулась в зал через десять минут, принесла пару увесистых томов с закладками.
– Вот, я даже заложила, в целях экономии времени. Потом поболтаем?
– Ага…
Ева принялась жадно листать пожелтевшие страницы. Чем больше она читала, тем сильнее росло ее удивление.
Сэр Фрэнсис Уолсингем был не кем иным, как начальником секретной службы королевы Елизаветы! Имя Кристофера Марло, отнюдь не вымышленное, тоже фигурировало в интригах этого ловкого придворного. Если верить написанному, то Марло состоял в секретных агентах Уолсингема и ездил курьером на континент. Наряду с этим опасным занятием молодой человек отличался ярким талантом драматурга и за несколько лет написал полдюжины пьес.
Но не это поразило Еву. Она нашла еще несколько знакомых имен: Элеонора Буль, Николас Скирс, Роберт Поули… Упоминалась и деревушка Дептфорд, в гостинице которой при невыясненных обстоятельствах был убит многообещающий писатель и тайный агент Кристофер Марло. По официальной версии, внезапная кончина молодого человека наступила вследствие пьяной драки. Некий Фрайзер, мошенник и аферист, якобы повздорил с Марло из-за счета за ужин. Они сцепились, Кристофер получил удар кинжалом в лоб над правым глазом и рухнул мертвым на грязный каменный пол.
Ева пришла в замешательство. Выходит, актер ничего не придумывал, и, судя по историческим данным, его вскорости на самом деле ждала гибель. Но! Нынче не конец шестнадцатого века, а начало двадцать первого; Россия не Англия, а Дептфорд – не Москва. Все кануло в Лету! И Кристофер Марло на поверку окажется каким-нибудь Колей Сидоровым, большим оригиналом, любителем веселых розыгрышей.
Ева захлопнула книгу и невидящим взглядом уставилась в окно. Прочитанное не давало ей покоя. Как сказал ей по телефону актер? «Иногда с того света возвращаются!» Что-то подобное. Неужели…
– Не может быть! – прошептала она одними губами. – Такого не бывает! Это немыслимо. Английский шпион из шестнадцатого века, Джек-потрошитель… Нашествие призраков, что ли?
Тень покойного любовника Дениса Матвеева возникла перед ней из небытия… он кивал головой и смеялся. Бедная, бедная Ева, все такая же наивная, доверчивая! Ты снова стала жертвой обмана?!
Так и с ума сойти недолго. Ева закрыла глаза, прогнала жуткое видение. «Всему должно быть объяснение», – любил повторять Славка. Он никогда бы не поддался на подобную уловку.
«Ошибка лорда Уолсингема»! – осенило ее. Ну конечно! Новый спектакль театра «Неоглобус». Как она сразу не догадалась? Молодой актер просто репетировал пьесу, после того, что она прочитала, в этом нет сомнений. И секретная служба королевы Елизаветы, и убийство тайного агента, и хозяйка дерптской гостиницы Элеонора Буль – все это есть в спектакле, премьера которого скоро состоится.
– Какая же я дурочка, – с облегчением вздохнула Ева. – Едва не помешалась на почве собственных домыслов. Весна, капель, дыхание просыпающейся природы, молодой красивый мужчина… Я просто заболела! Смирнов, как всегда, оказался прав.
– Нашла то, что тебе нужно? – спросила Лариса.
– Да, спасибо.
Ева отдала книги, они с приятельницей немного поболтали.
– Ты все так же преподаешь испанский? – спросила Крапивина, провожая ее в гардеробную.
– Ой! Мне же пора бежать! – спохватилась Ева. – Я опаздываю! Придется ловить такси.
Она вылетела из библиотеки, на ходу натягивая полупальто.
«Интересно, чья это идея – взять псевдонимы, соответствующие именам персонажей пьесы? – подумала Ева, уже сидя в машине. – Как будто не существует ролей, а каждый играет сам себя?»
* * *
Доктор Адамов выпил лекарств и уснул. Звонок сыщика разбудил его.
– Мне необходимо поговорить с вашей дочерью, – сказал Смирнов. – Когда это будет удобно?
Лев Назарович спросонья не сообразил, о чем идет речь. Боль в груди, утихшая во время сна, возобновилась. Она была не острой, а ноющей.
– Что? – спросил хирург, прижимая руку к сердцу.
– Могу я поговорить с Асей?
– Зачем? – всполошился Адамов. – Не втягивайте в расследование ребенка! Ася эмоциональная, впечатлительная девочка, у нее слабое здоровье. Я не позволю вам нервировать ее!
– Я буду осторожен, – настаивал на своем сыщик. – Просто задам ей несколько вопросов.
– Задайте их мне, если уж вы не можете без этого обойтись! Я знаю все, что касается моей дочери!
– Вы не волнуйтесь, Лев Назарович…
– Оставьте Асю в покое! – перебил Адамов. – Ребенок здесь ни при чем!
– Какой же она ребенок? Ей четырнадцать лет! – не сдавался Всеслав.
Они препирались минут десять, после чего сыщик решил уступить. «Ладно, – подумал он. – Узнаю, в какую школу ходит девочка, побеседую с ней по дороге».
– А с вашей женой можно поговорить?
– С Кристиной? Сколько угодно.
Адамов прислушивался к растекающейся в груди боли, слова Смирнова доходили до него как бы издалека. Может, все же обратиться к кардиологам?
Перспектива самому оказаться в руках эскулапов отчего-то его не радовала. Черт с ним, само пройдет! Боли явно невротического характера, они – следствие переживаемого им стресса. Уладятся неприятности, уйдет и болезнь.
Адамов тяжело вздохнул, закрыл глаза. Боже, до чего он дошел! Посторонние люди, следователи, сыщики, копаются в его личной жизни, вытаскивают на свет божий интимные подробности, сплетни, слухи, обсуждают их с другими. Мог ли он подумать?!
Пока доктор стонал и ворочался на своей кровати, Смирнов ехал в клинику пластической хирургии. Не мешало бы выяснить, чьи голоса он слышал ночью, прячась в подсобке. Скорее всего, это были дежурные сестрички.
Главный врач охотно пришел ему на помощь и сообщил фамилии всех сотрудниц, остававшихся на ночь, – их было четверо: докторша, две медсестры и санитарка.