– Ужас какой! – поежилась Юлька и невольно подумала, как хорошо, что эту жуткую историю она узнала только сейчас.
Иначе она со страху бы вчера ночью точно померла.
– И то верно, – кивнул полковник. – Это же какими нелюдями нужно быть, чтобы на родных отца и мать руку поднять. Да и не пошли деньги, полученные за дом, преступникам на пользу. Кто-то что-то видел, в милиции рассказали, да братца с сестрицей и арестовали. Сколько уж им там на суде дали, я не помню. Но никто из соседей их больше никогда в жизни не видел. Может, их сокамерники пристукнули. Там ведь тоже беспредельщиков не больно жалуют. А уж мать у уголовников почти всегда единственная святыня.
– А с домом-то что было? – нетерпеливо перебила его Юлька, у которой было свое мнение насчет уголовников и их святынь.
– Так брат с сестрой сразу же после смерти стариков продали его каким-то людям, только у тех сразу жизнь не заладилось. Сначала дед умер, потом ребенок тяжело заболел, а когда и собака их любимая под машину угодила, вот ее я хорошо помню, красивая такая, ласковая, сеттер, они дом продали и слух распустили, что место это несчастливое. Ну а дальше хозяева в нем уже часто менялись. Но долго никто не задерживался. Потом пьяницы въехали, печь топить стали, да по пьяному делу и угорели. И с тех пор дом вовсе бесхозный стоит.
– Как? – изумилась Юлька, у которой в голове не укладывалось, как это солидный кусок земли, пусть и с подозрительной историей, но зато с садом, на самом берегу залива и всего в десяти минутах езды от города, может оказаться бесхозным.
– Сами видите, дом совсем развалился, – пояснил ей полковник. – Был бы хозяин, он бы что-то сделал. Или бы снес, а новый в другом месте поставил. Участок-то большой. А то еще священника вызвать, участок освятить. Или лозоходца. Или самое верное дело – кошку по земле пустить. Народные приметы всегда самыми точными бывают. Где кошка умываться бы начала, там и новый дом можно ставить. Но пока, сами видите, дом потихоньку разваливается… А теперь еще и убийство. Кого же убили?
Юлька ответила, но фамилия Кураев полковнику ничего не сказала.
– Не знаю такого, – покачал он крупной головой. – Никогда не слышал. А чем он занимается?
Узнав, что убитый был врачом, Михаил Родионович довольно кивнул.
– Ну, ясное дело, встречаться нам точно не приходилось. От болезней меня бог миловал. А что этот Кураев тут ночью делал?
Это Юлька и сама очень бы хотела узнать.
– А мы с вами сейчас вот что сделаем, мы немного прогуляемся да у старосты нашего все и выясним, – сказал полковник. – Если кто участок купил, у него в бумагах все записано должно быть.
– В самом деле? – изумилась Юлька, которая как раз в этот момент ломала голову над вопросом, откуда бы ей раздобыть документы на заброшенный дом и участок, чтобы узнать имя нового владельца.
– Поселок у нас старый, – кивнул полковник. – Порядки в правлении из года в год остаются прежними. И то сказать, потребуется иному старику справку какую-нибудь получить, он порой и знать не знает, куда ему обратиться. А у нас он всегда к председателю правления идет, а по-простому к старосте нашему Михаилу Ивановичу. Вот сейчас и мы с вами к нему сходим. Уверен, что он уже полностью в курсе случившегося. Он нам с вами все и растолкует.
Пешком полковник Юле позволил идти только в самых сухих и безопасных, на его взгляд, местах. А там, где грязь начинала подозрительно чавкать, просто подхватывал ее на руки. Проделывал он это с видимым удовольствием, хотя и отговаривался насущной необходимостью.
– Вы такая маленькая, что в этой грязи просто увязнете! Мне же вас потом еще и вытаскивать придется, – шутил он. – Вот сейчас с убийством вашего родственника разберемся, а потом мы с Михаилом Ивановичем и за этого шутника, что хорошую дорогу испортил, возьмемся. А вы ведь, Юленька, наверное, хотите и людей поспрашивать. Вдруг вашего родственника тут кто-то и раньше видел, так? Ведь не просто же ради удовольствия он ночью сюда к нам приехал. Значит, у него встреча с кем-то назначена была. Верно я рассуждаю?
Юлька кивнула в знак согласия.
– Вот и хорошо было бы выяснить, что это была за встреча и с кем, – продолжил полковник, толкая деревянную калитку, ведущую к чистенькому домику с образцово-показательным участком при нем.
Даже весной, когда вокруг была лишь непролазная грязь, на этом участке уже зеленел газон. Все старые листья и прочий мусор убраны. А вымощенные светлой плиткой дорожки старательно очищены от песка и глины. В огороде, мимо которого прошли Юля с полковником, все грядки были разбиты с такой точной симметрией, что оставалось только поражаться рачительности хозяина этого дома. Юля следом за своим провожатым только поднялась на высокое крыльцо, а дверь дома уже открывалась.
– Здравствуй, Михаил, – приветливо улыбнулся седой старик. – Проходи.
– Михаил Иванович, я не один, – совсем по-мальчишески смутился полковник, и это, как ни странно, очень понравилось Юле.
Ей вообще пока все нравилось в ее новом знакомом. И то, как чуточку покровительственно держался он с ней, предупреждая малейшее желание. И то, как обстоятельно и толково взялся решать ее проблемы. И при этом у него явно было полно своих дел. А полковник не казался человеком, способным позабыть обо всем на свете ради прекрасных женских глаз. И тем не менее он помчался с Юлей, хотя рабочие у него во дворе требовали за собой глаз да глаз, потому что, не выгрузив и половины бревен, уже умудрились сломать в двух местах забор полковника и помять густые заросли черноплодной рябины.
– Вижу, вижу, – насмешливо прищурился старик, окинув Юлю цепким взглядом. – В гости или по делу? – поинтересовался он, проведя гостей в дом и усадив за стол.
– Михаил Иванович, вы ведь уже слышали, что в девятом доме ночью случилось?
– Это ты по поводу убийства? – спросил старик. – Знаю. Милиция ко мне уже приходила. Спрашивали, чей дом да кто там живет. Я им так и сказал, что жить в нем никто не живет, а по документам дом и участок, на котором он стоит, числится за гражданкой Кнутиковой.
– Так дом Лидка купила? – ахнул полковник и как-то призадумался. – Это откуда же у нее деньги взялись?
– Думаю, что она не за деньги его получила, – нахмурился Михаил Иванович. – Ты же помнишь, мы ее сколько раз за самогоноварение пытались прищучить. А все никак не удавалось. Хитрая особа. Хотя самогон у нее всегда качественный был. Не в пример водке. Той и отравиться можно, особенно если дешевую брать. Вот у Лидки торговля хорошо и идет.
– Что, до сих пор торгует? – удивился полковник.
– Доказать трудно, да и не хочется с ней связываться, – ответил старик. – Пили этот Лидкин самогон и последние жильцы девятого дома. А спрашивается, на какие шиши? Вот я и думаю, что землю и дом они Лидке отписали, а она их за это самогоном бесплатно угощала, сколько их душеньке было угодно.
– Как же она не побоялась? – вырвалось у Юльки. – За домом, говорят, дурная слава идет.
– А Лидке что? Небось, она дом не для себя у алкашей покупала. На продажу. Вот подождет, когда цены на землю поднимутся, да и продаст участок. От дома-то одно название осталось, а участок хороший. Залив опять же поблизости.
После этого Юля выразила желание отправиться в гости к этой Лиде.
– Лучше попозже к ней заглянуть, – кинув взгляд на часы, сказал старик. – Она у нас в поселке и магазинчик свой открыла. Как люди с работы потянутся, она его в пять часов открывает и до десяти торгует. А днем по хозяйству возится.
– Так я к ней домой схожу, – предложила Юля.
– Дом у нее на другой стороне поселка, – покачал головой Михаил Иванович. – Упаритесь, пока дойдете. Да и не факт, что она дома. Может быть, в город за товаром уехала. Или по другой надобности. Но к пяти часам она возле своего магазина как штык появится.
Затем Юлька выяснила, где точно находится магазин. А полковник и председатель правления осудили того паскудника, кто своим гусеничным транспортом разбил дорогу. Но, как выяснилось, взыскивать было не с кого. Дорогу разбили, когда везли трубы для прорванной неподалеку от поселка теплотрассы.
– Снова придется с жителей деньги на дорогу собирать, – вздохнул старик.
– Может быть, и не придется! – коротко ответил полковник. – Как фамилия нашего депутата?
– Вороватов.
– Ну и ну! – изумился полковник. – Это что, у него действительно фамилия такая или прозвище? Ладно, не важно, схожу я к этому Вороватову. Пусть он нам с дорогой поможет. А нет, так я и к губернатору не постесняюсь на прием записаться.
– Уж сделай такую милость! – обрадовался старик. – Ты человек с наградами. И сам такой видный. Может, губернатор и согласится тебя выслушать. Она же хоть и при должности, но женщина интересная и молодая. Всяко ей приятней просьбы от молодого красивого мужчины выслушивать, чем от какого-нибудь старого гриба вроде меня. Хотя она и со стариками со всем уважением разговаривает.
Решив вопрос с дорогой, полковник вызвался сопровождать Юльку к людям, жившим в одиннадцатом и седьмом домах по улице Заливная. У них уже, разумеется, побывала милиция, да не по одному разу. Поэтому жильцы этих двух домов находились во взвинченном состоянии и говорить о случившемся ночью по третьему или даже четвертому разу явно не хотели. Если бы не полковник, который внушительной горой возвышался рядом с Юлей и всем своим видом показывал, что лучше бы им рассказать все, что они знают, девушку, скорее всего, даже и на порог бы не пустили.
Но, с другой стороны, и рассказать соседи могли очень мало. Ночью к ним никто, кроме Мариши с Юлей, не заглядывал. О чем они очень охотно и сообщили Юльке, после чего на лице полковника отразилось некоторое недоумение.
– Вы что же, тут этой ночью тоже были? – изумился он, выйдя с Юлей на улицу. – За родственником решили проследить? И кто он вам? Муж?
При этом на его лице появилось такое расстроенное выражение, что Юлька тут же поспешила его порадовать.
– Нет, не муж. Просто дальний родственник. То есть, грубо говоря, мне он даже и не родственник вовсе. Он – муж моей троюродной сестры. И она гораздо меня старше, – поспешно прибавила она, вспомнив Нонну.
А дальше Юлька принялась вдохновенно врать, так мастерски путая вымысел с правдой, что самой себе диву давалась.
– Так вот, хоть Нонна и старше меня, но зато она близка по возрасту с моей мамой. И так получилось, что хотя с Кураевым Нонна уже развелась, но чувств к нему не потеряла. Да и он к ней тоже. А в последнее время так и вовсе зачастил. И все прощения у нее просил, что на эту прохиндейку позарился, и ныл, мол, давай, Нонночка, все сначала начнем.
– И что ваша сестра? – участливо поинтересовался полковник.
– Она, с одной стороны, была бы и не против, но, с другой, ей хотелось бы на этот раз каких-то гарантий, – сказала Юля, сама ужасаясь тому, что она несет.
А ну как сейчас полковник спросит у нее, а какие такие гарантии могут быть в любви?
– Вот Нонна и попросила меня проследить немножко за ее бывшим мужем, чтобы узнать, чем он в свободное от клятв ей в своей любви время занимается. Дескать, клясться и вообще болтать он мастак, а ей дурой при нем снова оказаться не хочется. Сначала она хотела убедиться, что у Кураева сейчас нет никакой женщины. Мама тоже на меня насела. Ну а против них двоих мне было не выдержать, я и согласилась. А чтобы не так страшно одной было, взяла с собой подругу.
– Понятно, – кивнул полковник.
Юлька исподтишка покосилась на него, чтобы понять, что же именно ему понятно, но так и не поняла, поверил он ей или в глубине души давно раскусил, что она все выдумывает, и теперь потешается над ней. Вид у полковника был очень серьезный, но при этом в глазах прыгали такие чертенята, что Юлька даже засмущалась, сама не понимая толком, чего именно.
– Не пора ли нам к магазину? – спросила она, чтобы сменить тему. – Лида, наверное, уже пришла.
– Хорошо, я вас провожу, – галантно вызвался полковник.
Но магазин был еще закрыт. Зато возле него стояла знакомая Юльке до желудочных колик машина, из которой словно чертик из табакерки вылетела Мариша и, бодро прошлепав по грязи, кинулась обнимать подругу.
– Ты тут чего делаешь? – удивилась Юлька, воспользовавшись тем, что полковник деликатно отошел в сторонку и не мог услышать их разговор.
– Кто этот богатырь? – вместо ответа жарким шепотом поинтересовалась у нее Мариша. – Где ты его нашла?
– Это сосед из дома напротив, – прошептала Юлька. – Он тебе как?
Мариша энергично затрясла головой и показала большой поднятый вверх палец, что на ее языке жестов означало крайнюю степень восхищения и одобрения выбором подруги.
– Ты думаешь? – хихикнула Юлька, в душе радуясь, что Михаил Родионович приглянулся и Марише.
Насчет чужих кавалеров Мариша угадывала практически со стопроцентной точностью. Чужим не удавалось запудрить ей мозги, как бы они ни старались. Если уж Мариша говорила, что парень ловелас и бабник, так оно и оказывалось. Если она говорила, что он увалень и с таким со скуки помрешь, уже через месяц предсказание сбывалось. Не в том смысле, что подруга погибала от скуки, а в том, что с поклонником она расставалась именно по той самой причине, по которой он с самого начала не показался Марише. Как ей удавалось с одного взгляда раскусить мужчину, иногда даже и двух слов не сказав с ним, оставалось тайной. Так вот, чужие кавалеры были для Мариши, что раскрытая книга. И поэтому Юлька сразу же поверила подруге, что к Михаилу Родионовичу и в самом деле стоит присмотреться повнимательней. Кстати говоря, это же самое подсказывала ей и ее собственная интуиция. Но в отличие от Маришиной интуиции собственная Юлькина часто давала в отношении красивых мужчин досадные промашки, так что ей Юлька не очень-то доверяла.
– А что ты сюда в Ольгино заявилась-то? – вспомнила наконец Юля. – Мы же договорились, что разделимся. И ты должна была отправиться в клинику Кураева. Ты что, забыла?
– Да была я там! – отмахнулась Мариша. – Была! Но понимаешь, тех теток, которые вчера митинговали, словно корова языком слизнула. Нет ни одной. Ты права была. И с этим Максом – заместителем Кураева – мне тоже не удалось поболтать. Он якобы отправился утешать вдову. Но честно говоря, я не поняла, кого охранник имел в виду – то ли Ирину, то ли Нонну. Мотаться между этими бабами в поисках Макса мне что-то не захотелось.
– Так ты что, совсем ничего полезного так и не узнала?
– Нельзя сказать, чтобы уж и совсем ничего, – задумчиво произнесла Мариша. – Признаюсь, сначала мне не везло. И я даже приуныла. Но потом решила еще немножко побродить по клинике и послушать, что там судачит персонал клиники о смерти своего главврача.
– И что?
– Старший персонал и медсестры ничем меня не порадовали, – призналась Мариша. – Все в один голос недоумевали, у кого же поднялась рука на их дорогого начальника. Но пока они пели дифирамбы своему начальству, я заметила там одну бабку. Она мимо нас с ведрами шагала. И, видно, часть разговора услышала, потому что губы этак в нитку поджала и скорей прочь двинулась. Ну, я и подумала, что у этой санитарки может быть и другое мнение насчет личности покойного шефа.
– И ты пошла за ней?
– Помчалась, – кивнула Мариша.
Когда ей удалось догнать суровую бабку, та уже закончила набирать воду в ведро и растворяла в нем какую-то приятно пахнущую жидкость из большой ярко окрашенной пластиковой бутылки, которую в клинике употребляли для мытья полов вместо вонючей хлорки. Кинув на Маришу недоброжелательный взгляд, бабка подвинулась, давая ей пройти к крану. Мариша необыкновенно тщательно вымыла руки с мылом, потом два раза их сполоснула, снова намылила и наконец придумала, как ей подкатиться к суровой бабке.