– Хорошо! Очень хорошо! Грабьте! Моему народу не привыкать страдать! Мы страдали две тысячи лет и…
– Фира Яковлевна! – воскликнула Леся. – Мы вам другой подарим. Только не плачьте! А этот отдайте. Отдайте, не нужно ни вам, ни вашему брату его пить.
Услышав, что ей возместят утрату, Фира Яковлевна мигом забыла про страдания своего народа. Деловая хватка у нее оказалась гораздо крепче исторической памяти. И в магазине, куда подруги привели соседку, она выбрала бутылку «Хеннесси», при виде цены на которую у Киры вырвалось сдавленное проклятие. Фира Яковлевна выглядела невинной, словно агнец, которого приносят в жертву. Видно, это в самом деле было у нее в крови.
– Это та самая бутылка? – спросил Слепокуров у Киры. – Та, которую принес вам в подарок Борис?
– Да! Видите, тут немного бумага содрана? Это мой кот Фантик постарался. Лапой цапанул.
Следователь кивнул.
– Хорошо. Тогда бутылка отправляется на экспертизу. А мы с вами идем к вашему Борису. Надеюсь, номер квартиры вы хотя бы помните?
Кира помнила. И девушки со следователем поднялись наверх. Кира первой позвонила в дверь Галины Степановны. Но там никто не ответил. Кира позвонила еще. Потом еще и еще. Звонила она минут десять. И наконец ей стало ясно, что в квартире ни единой живой души нет. Нельзя не отреагировать на такой шум.
– Его нет, – сказала она. – Будем ломать дверь?
Слепокуров явно испугался.
– С чего вам такая глупость в голову пришла? Вовсе нет.
– Тогда что?
– Подождем. Помнится, вы мне говорили, что ваша квартира на этом же этаже?
– Да.
– Вот у вас и подождем.
Едва Кира открыла дверь, как ей под ноги бросился дико вопящий комочек шерсти. Слепокуров шарахнулся в угол и схватился за кобуру.
– Остановитесь! Это просто мой Фантик.
– К-какой Фантик? – слегка заикаясь, спросил следователь.
– Мой кот. Я же вам про него говорила!
– Да, да, помню…
Но Кира уже не обращала внимания на следователя, сосредоточившись исключительно на коте.
– Проголодался, бедненький? – сюсюкала она над ним. – Соскучился? Злые дяди держали твою хозяйку. Ни молочка не налили, ни постельки теплой не предложили, ни коньячка глоточек.
Учитывая, что часы показывали десять утра – менты продержали подруг в отделении почти сутки, Кира и Леся, которые пережили не самые приятные часы в своей жизни, дружно решили наплевать на приличия. И оставив Слепокурова бдеть у дверей квартиры, пошли на кухню варить кофе и снимать стресс коньяком.
Фантик последовать за ними отказался. В его миске еще оставался сухой корм. Так что вопил он не от голода. Просто соскучился по человеческому общению. Но в качестве собеседника он выбрал себе не подруг, а Слепокурова. Во-первых, тот был мужчиной, товарищем. А во-вторых, от него непонятно пахло металлом и еще чем-то необычным. Фантик был от природы ужасно любопытен. И не мог упустить случая, чтобы расширить свой кругозор.
Поэтому он и не пошел с хозяйкой, которая, наспех приняв душ (ванну не рискнула), теперь готовилась к принятию следующего антистрессового средства.
– Хорошо то, что хорошо кончается, – провозгласила Леся тост.
Кира коньяк выпила, но подругу все же осудила:
– Ничего себе ты рассуждаешь! Иннокентий Павлович коньки отбросил, а ты говоришь – хорошо!
– Он не был тем человеком, с кем бы я хотела сохранить отношения.
– Леся!
– Что Леся! Он к тебе приставал! Едва не изнасиловал. И уверена, сделал в своей жизни кучу гадостей.
Кира замерла с поднесенным к губам бокалом коньяка.
– Так, может быть, его за это и наказали? Подсунули мне эти отравленные конфеты, чтобы я угостила ими Иннокентия.
– Чушь! Никто не мог предположить, что ты потащишь их в офис. И уж точно нельзя было угадать, что там в это время будет Иннокентий Павлович.
– Да, верно.
– Ты лучше подумай, кто мог желать смерти тебе лично!
– Мне?!
От удивления у Киры даже коньяк не в то горло попал. Она долго кашляла и крючилась от жгущей боли в горле. Но затем все прошло. И едва она смогла нормально говорить, как сразу же набросилась на Лесю:
– С чего ты взяла, что убить хотели меня?
– Но отравленные конфеты подарили тебе?
– Ну да.
– Этого Бориса ты никогда прежде не встречала?
– Нет.
– Сказать, кто он такой и откуда, тоже не можешь?
– Мы не успели познакомиться толком. Сначала эта история с падением, потом Фира с потопом и…
– А вот кстати! – перебила ее Леся.
– Потоп кстати?
– Да не потоп! Люк!
– А что с люком? Самый обычный канализационный люк.
– Но почему он был открыт?
Кира пожала плечами.
– Ну, был открыт, и все тут.
– Вовсе и не все! – воскликнула Леся. – Между прочим, люки сами по себе не открываются. И ветками и листвой не маскируются. Нету у них, понимаешь ли, такой привычки.
– И ты думаешь?.. Думаешь, что люк был открыт не просто так?
– Да! Это подстроенная ловушка!
– Но я никому не сделала ничего плохого!
– Подумай лучше! Может быть, женщина?
– Что-о? – вытаращила на нее глаза Кира.
– Обиженная женщина, я имею в виду, – быстро поправилась Леся. – Вспомни, отбила ты у кого-нибудь в последнее время мужика?
– Ни в последнее, ни в предпоследнее я никого не отбивала. Будто бы ты не знаешь, что я с женатыми не связываюсь.
– Может быть, он не был женат? Просто встречался с девушкой, потом познакомился с тобой, ту прежнюю бросил. А она затаила на тебя зло.
Кира недоуменно покачала головой. И отвернулась к плите, где покрывался густой пышной пенкой закипающий кофе. Ну, бывало, что мужчины уходили к ней, порвав отношения с прежней любовницей. Так ведь такое со всеми случается.
– По-твоему, если от меня мужчина ушел, то я помчусь убивать его новую пассию? – пожала Кира плечами.
– Ты – нет! А другие – вполне!
– Не думаю. В любом случае сначала нужно попытаться договориться миром. А мне никто подобных претензий не озвучивал. Не говоря уж о том, что у меня сейчас никого нет.
– Знаю.
В это время из прихожей, где нес вахту Слепокуров, послышался его голос:
– Девчонки, а можно и мне кофейку?! А то он у вас так одуряюще пахнет, что я тут прямо умираю.
Переглянувшись, подруги плеснули в большую кружку кофе, добавили в нее порядочную порцию коньяка, насыпали корицы и добавили лимон.
– Ой! – воскликнул Слепокуров, обжегшись горячим напитком. – Как вкусно!
Выпив сдобренный коньяком кофе, следователь и в самом деле изрядно подобрел. И даже начал заигрывать с Фантиком, который, казалось, полюбил этого странно пахнущего дядьку с первого взгляда. И теперь сидел возле его ног, изображая полнейшее равнодушие, а на самом деле дожидаясь внимания и ласки. И ведь дождался! На голодный желудок следователя быстро развезло.
– Какой чудесный котик! – просиял пьяненький Слепокуров, обнаружив, что Фантик трется о его брюки. – Что это за порода?
Вопрос поставил Киру в тупик. С одной стороны, Фантик выступал как основной производитель для новой кошачьей породы, выведением которой занималась одна славная, хотя и малость помешавшаяся на кошках женщина. Но с другой стороны, порода еще только выводилась. И никакого официального признания, а тем более названия, не имела.
– Сиамская дикая, – наконец произнесла Кира.
Но следователь был удовлетворен.
– Ишь ты! – почесывая Фантика за ухом, растроганно произнес он. – Породистый какой!
Внезапно Фантик насторожился, повернув голову в сторону входной двери.
– Тихо! – прошептал Слепокуров. – Там кто-то идет.
– Вообще-то там лестница, – ядовито заметила Кира. – Было бы странно, если бы там никто не ходил.
Следователь метнул на нее сердитый взгляд, приказывая замолчать. Чтобы не ссориться, Кира замолчала. И тоже прислушалась. По лестнице в это время и в самом деле поднимались. Судя по тяжелому дыханию и охам, человеку приходилось нелегко. Затем в соседней двери заскрежетал ключ. Слепокуров вопросительно посмотрел на Киру. И она кивнула. Ключ скрипел в двери квартиры Галины Степановны. В той самой, где поселился мерзавец Борис.
Убедившись в том, что он был прав, Слепокуров даже зарумянился. Потом достал пистолет и, распахнув дверь, выскочил на площадку.
– Ни с места! – закричал он. – Милиция! Руки вверх!
Ответом ему был истошный женский крик. И звук падения чего-то тяжелого.
Глава 3
Когда испуганные подруги тоже выскочили на лестницу, их взгляду представилась следующая картина. Слепокуров стоял с изумленным и каким-то растерянным видом. Пушка в его руке была опущена вниз. А сам он таращился на пожилую полную женщину, которая улеглась на полу в глубоком обмороке.
– Это же Галина Степановна! – закричала Кира, бросаясь к своей соседке. – Хозяйка квартиры! Что вы с ней сделали, изверг?
– Откуда же я знал, что это она? Я же думал, что это подозреваемый явился.
Но затем Слепокурову надоело виновато разводить руками и мямлить. Он опомнился. И в свою очередь бросился в наступление:
– Что это такое? Вы же сказали, что ваша соседка уехала во Францию! Почему же она тогда тут?
– Отстаньте от меня! – буркнула в ответ Кира. – Откуда я знаю? Лучше помогите мне привести ее в чувство. У нее и спросите.
С помощью Слепокурова, который стоял в сторонке и давал дельные советы, подругам в самом деле удалось привести женщину в более или менее нормальное состояние. И если вначале она еще испуганно косилась на Слепокурова, то, посмотрев на его удостоверение и убедившись, что он в самом деле из милиции, как и представился, она окончательно повеселела.
– Ох, и напугали ж вы меня! – утирая полной рукой пот со лба, говорила она. – Представьте, лифт не работает, вещи тяжеленные. Пока дошла, давление подскочило. А тут еще из соседской квартиры вылетают и угрожают убить.
– Я приказал всего лишь поднять руки.
– А мне, молодой человек, без разницы, – отмахнулась от Слепокурова женщина. – Я в такие минуты не разбираю, что мне там говорят. Вижу опасность – и сразу отключаюсь. Ничего с собой поделать не могу. Организм так реагирует.
Кира с Лесей помогли соседке подняться на ноги. Слепокуров на всякий случай держался от нее подальше.
– Скажите, – спросила Кира у соседки, – а где ваш жилец?
– Кто? – изумилась Галина Степановна.
– Молодой человек – Борис. Он снял у вас квартиру на то время, пока вы гостили во Франции. У дочери.
– У Наташки? Но я там не была! Кира, с чего ты взяла, что я во Франции?
Подруги покосились на чемодан и сумки, которые Галина Степановна приперла к дверям своей квартиры.
– Это я к подруге в деревню на несколько дней ездила, – поймав их взгляды, объяснила Галина Степановна. – Она мне сала и ветчины с собой дала. У домашнего-то мяса вкус совсем другой. И щи с домашней свининкой – это же вкуснотища! Я целую кастрюлю скушать в один присест могу. А уж если шкварок натоплю да картошечки с лучком поджарю, м-м-м… Объедение. – И, вынырнув из омута гастрономических пристрастий, она со стеснительной улыбкой произнесла: – Признаюсь, грешна, люблю вкусно покушать. Столько всего в деревне набрала, еле от вокзала доперла. Там-то меня племянник подруги на поезд подсадил. А тут… Видите, какие сумищи?
Она открыла дверь и вошла в квартиру. Ошеломленные подруги вошли следом за ней.
– Галина Степановна, вы точно уверены, что не пускали к себе жильца?
– С какой стати? Я всего на несколько дней уезжала. Вот в следующем месяце поеду к Наташке. Тогда и подумаю насчет жильцов. Да и то не уверена, нужно ли? Наследят в доме. Напачкают. Ремонт потом делать придется.
Ее слова навели подруг на мысль. Находясь в этой квартире, Борис не мог не оставить следов. И как знать, вдруг по ним можно вычислить его личность.
– Галина Степановна, вы все же посмотрите, что у вас в квартире не так, – попросила соседку Кира.
Галина Степановна вместе с подругами осмотрела квартиру. Вначале кухню. Но не нашла в ней ничего необычного.
– Разве что столовые приборы в ящике не так лежат, – заметила она. – Я никогда вилки вниз зубчиками не кладу. И ложку всегда так устраиваю, чтобы она выгнутой стороной вверх была. Так пыль и разные мусоринки меньше скапливаются.
– Посмотрите еще, – предложил ей Слепокуров.
Галина Степановна кивнула. Но приступила к осмотру, только устроив привезенное с собой мясо в холодильнике. Похоже, она не слишком поверила словам Киры о том, что в ее квартире во время ее отсутствия находился посторонний. Но, забравшись в холодильник, она неожиданно замерла. И с видимым интересом посмотрела на кусок сыра, колбасную нарезку и пакет томатного сока. Рядом с ними лежал и хлеб для тостов, который тоже удостоился внимательного изучения.
– Странно, – наконец выбравшись из холодильника, задумчиво произнесла женщина. – Никогда не покупаю такой. Зачем он мне? У меня и тостера нету.
И закрыв дверь холодильника, она изумленно посмотрела на своих гостей.
– Похоже, у меня в квартире в самом деле кто-то побывал.
– Вот! – обрадовалась Кира. – А я что говорила!
– Пойдемте дальше!
Они прошли в гостиную. И Галина Степановна ахнула.
– Какой беспорядок!
– Где? Где? – заволновались подруги, вертя головами во все стороны.
Но сколько ни присматривались, так и не сумели заметить какого-то особого беспорядка. На их взгляд, в квартире было безукоризненно чисто. Во всяком случае, если сравнивать с их собственными квартирами, тут было просто стерильно. Но, кажется, у Галины Степановны было свое мнение.
– Столик сдвинут с центра почти на полметра вправо! Видите, узор на ковре оказался в стороне? И журналы разбросаны как попало. А должны лежать по номерам. И кто-то переставил мои цветы. И трогал диски. И книги!
А войдя в спальню, Галина Степановна схватилась за сердце.
– Господи боже! – возвестила она таким голосом, что подруги и Слепокуров метнулись к ней, ожидая увидеть нечто ужасное, например, труп Бориса.
Но никакого трупа в спальне не было. Была лишь смятая постель. И одинокий мужской тапочек, который высовывался из-под нее. Тем не менее Галина Степановна так побледнела и с таким ужасом смотрела на этот тапочек, что Слепокуров счел за лучшее его поднять. И убрать с глаз подальше. Вытаскивая тапочек, он машинально заглянул под кровать.
– Ого! – произнес он. – Интересно!
Из-под кровати он извлек борсетку. Она была небольшая. Очень элегантная. Из мягкой темно-серой кожи. Дорогая на вид и при этом совершенно пустая. В этом Слепокуров убедился, лично пошарив по отделениям. Он даже потряс раскрытой борсеткой, надеясь, что из нее что-то вывалится. Но нет. Ни клочка бумажки, ни дисконтной карты, ни талончика на бензин. Ничего!
– Галина Степановна, – обратился он к хозяйке. – Это ваше?
– Не-ет, – задумчиво произнесла она. – Даже в толк не возьму, кто бы у меня мог ее оставить? Разве что Петруша – зять мой? Так не видела я у него такой вещицы. И потом, гостили-то они у меня еще три месяца назад. За это время я раз двадцать уборку делала. И под кроватью протирала.
Самое скверное, что подруги ей поверили. И в том, что касается указанной частоты влажных уборок, сдалось им, Галина Степановна была склонна даже уменьшить свою старательность. Она была такой чистюлей, что с нее вполне сталось бы мыть пол в квартире вообще каждый день.
Следователь еще раз внимательно осмотрел борсетку. Сбоку она была немножко испачкана чем-то темно-синим. Похоже, это протекла паста от ручки или нечто вроде того.
– Значит, эту вещь вы видите впервые, – уточнил Слепокуров. – Что-нибудь еще?
– Еще?
– Ну, разобранное постельное белье? Оно ваше?
– Мое собственное!
– Мужской тапок?
– Тоже мой! То есть не лично мой. Но я его специально для зятя, для Пети купила, когда они с Наташкой ко мне приезжали!
– Хм, а когда вы уезжали в деревню, кому вы ключи оставили?
– Соседке. Рите! Они с моей Маргариткой почти тезки. Так что я ее вместе с ключами Ритке оставила.
– Кого?
– Маргаритку!
Кира осторожно подергала явно растерявшегося следователя за рукав.