– Среди моих клиентов есть такие люди, о которых я даже не могу говорить, – хвасталась девица. – И все они занимают высокие посты. А ваш Михаил, он кто? Владелец маленькой фирмы? Нет, с таким человеком я даже близко не встала бы рядом.
Мы вызвонили еще нескольких девушек. Они никакого Михаила тоже не помнили.
– Так не пойдет, – сказала Мариша. – Если Михаил скрывается у этих девчонок, то мы его только спугнем.
– А что делать? – спросила я.
– Нужно ехать, – сказала Мариша. – Узнать по телефонам их адреса и ехать.
На то, чтобы узнать адреса девушек, у Мариши ушло всего минут десять. Сказывалась практика. Адресов, по которым действительно проживали те женщины, телефоны которых были записаны, было всего семь. Мы объехали их все по очереди. В некоторые квартиры нас пускали охотно, в некоторые приходилось рваться чуть ли не силой, некоторые девушки соглашались начать разговор только после того, как мы заявляли, что мы из милиции.
Но какими бы способами мы ни пользовались, чтобы проникнуть в жилище девушек, результат был один. Верней, его не было вовсе. Михаил у этих девушек не прятался. И вообще, это чаще всего были более или менее приличные девушки. Случайные знакомые.
– Сама не знаю, зачем я дала ему свой телефон, – сказала последняя из девушек – миловидная брюнетка Элла с родинкой на левой щеке. – В нем было что-то такое грустное. И сам он выглядел таким несчастным, что я подумала: от одного похода в кино с этим бедолагой меня не убудет, а его, может быть, осчастливит.
– И вы ходили с ним в кино?
– Нет, – покачала головой девушка с родинкой. – Он мне так и не перезвонил.
Нечто подобное нам отвечали и другие девушки. Михаил брал у них телефон и больше никогда не появлялся. Вряд ли девушки все сговорились и врали по одному сценарию. Скорей всего, они говорили правду. Так ничего и не добившись, мы вышли из квартиры Эллы, по понятной причине оказавшейся в нашем списке последней. Сели в машину и поехали ко мне домой.
Светлана Игоревна выглядела очень удрученной.
– Не переживайте, – сказала я, чтобы немного подбодрить женщину. – Мы продолжим поиски вашего мужа и дочерей.
– В самом деле? – обрадовалась женщина. – Спасибо вам. Я оплачу ваши услуги. Деньги у меня есть.
– Да не надо, – начала отнекиваться Мариша.
– Нет-нет, умоляю, так мне будет спокойней! – возразила Светлана Игоревна. – И если удастся узнать что-нибудь про мужа и моих девочек, звоните мне домой в любое время суток.
Оставалось обсудить еще одну вещь.
– Хм, – сказала я, когда мы вернулись ко мне домой, чтобы немного передохнуть и наметить дальнейший план действий. – Знаете, мне все не дает покоя мысль… Вот эти рыбки вашего мужа… Вы их не возьмете? Они же ваши?
Мадам Цветикова с грустью посмотрела на меня.
– Я этот аквариум без слез видеть не могу, – сказала она мне. – Ведь именно его мой муж захватил из дома. Не меня, свою жену, а этих мерзких рыб. Оставьте их себе. Мне в моем состоянии только этих проклятых рыбок, которых мой муж, видно, любил больше, чем меня и наших дочерей, не хватало! Я не знаю, куда делся мой муж, но его рыбки мне теперь не нужны!
Сказать, что я была разочарована, все равно, что ничего не сказать. Оказывается, мадам Цветикова не имеет никакого пристрастия к этим рыбкам. А хозяин рыбок сбежал. И теперь он даже не в больнице. И где его искать? Я тупо уставилась на аквариум, встретилась глазами с одной из рыбок и поежилась. Рыбка смотрела на меня с немым укором. Ей явно чего-то от меня было нужно. Но чего этим капризулям нужно, кроме корма и воды, я не знала.
– Мы вас проводим до дома, – внезапно услышала я голос Мариши.
– Да, проводим с удовольствием, – обрадовалась я.
И я поспешила прочь от аквариума, решив, что если рыбки сейчас начнут дохнуть от недостатка какого-нибудь элемента, необходимого им для нормальной жизнедеятельности, так хоть видеть этого я не буду. Выйдя из дома, Светлана Игоревна неожиданно попросила нас:
– Отвезите меня обратно в больницу.
– Зачем? – удивилась Мариша. – Разве мы едем не к вам читать письмо, которое оставили вам ваши дочери?
– Можете съездить без меня, – ответила женщина. – Я по телефону предупрежу нашу домработницу, что вы приедете. И она покажет вам письмо. А сама я должна подежурить возле больницы. Вдруг Михаил все же явится туда за своим паспортом. Я не могу упустить такой шанс.
В общем-то, в ее словах был свой резон. Поэтому мы отвезли ее к больнице, а сами направились домой к Цветиковым. Жили они на набережной реки Карповки. То есть в престижной части Петроградской стороны. Дом, в котором они жили, тоже недавно подвергался реконструкции. Дверь в дом была закрыта на кодовый замок, кроме того, внизу сидела вахтерша. Но о нашем появлении она уже знала. И пропустила без слов.
– К Цветиковым – это третий этаж, – вежливо проинформировала она нас. – Можете воспользоваться лифтом.
Но мы с Маришей предпочли подняться пешком. Лестница была выложена мрамором, старинные перила очищены от старой краски и покрыты свежей белой эмалью. Вдобавок на стенах сохранилась старинная мозаика, отреставрированная новыми мастерами. И на каждом этаже стояли цветы и зеленые растения в деревянных кадках. В общем-то, ничего особенного, если вдуматься, но чистота приятно радовала глаз.
На третьем этаже было всего две двери. И на пороге одной из них уже стояла пожилая седовласая женщина в накрахмаленном клетчатом фартуке. Наверное, в молодости женщина была необыкновенно хороша собой. Даже сейчас можно было заметить следы былой красоты. Темные брови над огромными карими глазами поднимались ровными дугами. Нос сохранил почти классическую форму, а форма рта и сейчас указывала на то, что в молодости его обладательница любила посмеяться.
– Проходите! – пригласила нас женщина. – Я – Катерина Николаевна. Домоправительница и домработница. Все в одном лице. Светлана Игоревна уже позвонила мне насчет вашего появления.
Мы прошли в ослепительно чистую прихожую и остановились. Все стены в прихожей были облицованы зеркалами. Пол выложен кафелем, очень скользким на вид. Мы просто боялись сделать шаг, чтобы неловким движением не разбить одно из зеркал.
– Вот тапочки, – гостеприимно предложила нам Катерина Николаевна, доставая из одного зеркального шкафа вполне обычные мягкие тапочки.
Мы с Маришей сменили обувь, положили на столик свои куртки и осторожно прошли дальше, следом за Катериной Николаевной.
– Неужели Свете повезло наконец! – говорила домоправительница, двигаясь по коридору.
– Простите? – не поняли мы. – В чем же везение? Муж пропал, дети пропали, а вы говорите, что ей повезло?
– Ну, повезло, что вы согласились взяться за расследование этого дела, – невозмутимо пояснила нам домработница. – Света мне звонила и рассказала. Разве она ошиблась?
– Нет, – смущенно пробормотали мы.
И в самом деле, ведь взялись же! Как это получилось, просто уму непостижимо. Вроде бы и не хотели. Но хотели или не хотели, а мы действительно снова очутились с головой в чужих проблемах. Да еще с трупом разлучницы в придачу.
– Сейчас покажу вам прощальное письмо наших девочек, – сказала Катерина Николаевна. – Я сама его сто раз перечитывала. И могу сказать, оно очень странное.
В это время мы вошли в образцовую кухню, сверкающую чистотой и новенькой бытовой техникой. Катерина Николаевна открыла один из ящиков стола и достала из него лист бумаги.
– Вот и письмо, которое оставили девочки, – сказала она, протягивая его нам.
При этом на глаза у нее навернулись слезы, а рука задрожала.
– Вы были привязаны к девочкам? – спросила я.
– Очень! – с жаром выдохнула Катерина Николаевна. – Вообще-то я знаю их с младенчества. Света – моя близкая подруга. И с девочками ее я возилась побольше матери. Знаете, ведь мы со Светой вместе учились в школе. Сидели за одной партой.
И в ответ на наши удивленные взгляды Катерина Николаевна невесело улыбнулась и спросила:
– Что, выгляжу старой клячей?
– Нет, что вы! – воскликнули мы хором.
– Да ладно вам, – отмахнулась домработница. – Сама знаю, что волосы покрасить бы не мешало. Но все некогда. Да и руки не доходят. А теперь, когда в семье такое горе, и вовсе не до прически.
Теперь, когда мы с Маришей повнимательней присмотрелись к Катерине Николаевне, то поняли, что они с мадам Цветиковой действительно вполне могут быть одного возраста. Сначала нас сбили с толка седые волосы домработницы. Вот мы и приняли ее за пожилую, причем сильно пожилую, женщину.
– А волосы у меня седые почти с двадцати пяти лет, – сказала нам Катерина Николаевна, вытирая слезы уже изрядно мокрым носовым платочком. – Я привыкла. Раньше красила, а потом рукой махнула. Ну кому какое дело, на сколько лет я выгляжу? Мужа у меня нет, любовника тоже. Светка вот следит за собой, поэтому и выглядит моложе меня. Но что с того? Муж у нее все равно сбежал.
– А вы и его давно знаете? – спросила я у домработницы.
– Сколько они со Светой женаты, столько я его и знаю, – спокойно ответила Катерина Николаевна.
– И он всегда был такой беспокойный? – спросила я. – Ну, мог исчезнуть на месяц и никому не сказать, куда отправляется?
– И махинации с собственной фирмой тоже как-то подозрительно выглядят, – добавила Мариша.
– Да что вы, девочки! – воскликнула Катерина Николаевна, которая, судя по всему, была полностью в курсе переживаний своей подруги и хозяйки. – Миша всегда был примернейшим из мужей. Светке все завидовали, какой у нее муж. Тихий, не пьет, зарабатывает столько, что хватает на всю семью. Миша был отличный семьянин. Не знаю, какая муха его вдруг укусила. Он в Свете и дочках души не чаял. У меня просто не укладывается в голове, с чего ему могло понадобиться бежать из дома. Скандалов у них со Светой особых последнее время не было.
– Особых? – насторожилась Мариша. – А что, вообще-то скандалы бывали?
– А в какой семье их нет? – пожала плечами Катерина Николаевна. – Характер у Светы взрывоопасный. Но человек она добрый, отходчивый. Поэтому Миша, когда она из-за чего-то взрывалась, не противоречил. Света покричит с полчасика, потом Миша чего-нибудь смешное скажет, и ей самой смешно уже делается. Глядишь, она уже и смеется.
– Ну из-за последней шутки ее муженька ей долго смеяться не захочется, – пробормотала Мариша.
– Я просто не представляю, как он мог променять Свету на эту худую воблу Алену, – с гневом сказала домработница.
– А почему вы так уверены, что он именно к ней ушел? – спросила я.
– А потому что я их вместе видела! – воскликнула Катерина Николаевна. – Еще до того, как Алена у нас дома появилась. Дура я была, что тогда не придала этому значения.
– Постойте, – перебила я ее. – Светлана нам говорила, что Алена появилась у вас в доме в качестве подружки ее дочерей.
– Да, так Алена нам представилась, – кивнула головой Катерина Николаевна. – Но только ведь она и соврать могла. То есть я хочу сказать, что она могла быть любовницей Миши, а втереться в доверие к Карине с Варенькой просто для того, чтобы иметь свободный доступ в дом своего любовника.
– Хм, – покачала головой я. – А где вы, говорите, видели Алену с Мишей?
– Так в том-то и дело, что возле университета, где девочки учатся, – сказала Катерина Николаевна. – Поэтому потом, когда она у нас дома появилась, я и подумала, что Миша с этой Аленой разговаривал просто потому, что Алена подруга наших девочек и что Миша познакомился с Аленой там же, в университете. Вот и выбросила из головы. И Свете ничего не сказала. Да, впрочем, если бы и сказала, то она не насторожилась бы. Потому что к хорошему привыкаешь быстро. А что ни говори, до поры до времени Миша был хорошим мужем.
– А вы сами что делали возле университета? – думая о чем-то своем, рассеянно спросила Мариша у домработницы.
– Я? – задумалась та. – Я уже и не помню. Хотя конечно! Я в тот день по просьбе Светы ездила заказывать торт ко дню рождения Вареньки. Знаете, такой специальный торт с надписью. Мы к каждому празднику заказываем торты у одной женщины, которая печет их дома. Они у нее очень вкусные и нарядные. Ну и, конечно, свежие. Получается немного дороже, чем в магазине, но ее торты, поверьте, того стоят. А на обратном пути я решила заехать за девочками, чтобы подвезти их после занятий домой.
– У вас есть машина? – между делом поинтересовалась я.
– Да, старенькая «шестерка». Света летом отдала мне свою машину, а себе купила другую, «Вольво», но тоже неновую. Трехлетнюю. И что-то в этой машине с самого начала не заладилось, потому что она больше в мастерской простаивала, чем Света на ней ездила.
– Странно, – сказала я. – «Вольво» считается надежной машиной.
– Вот, вот, – с готовностью откликнулась домработница. – Все знакомые в один голос твердили, что странно. А только теперь я понимаю, что это была не просто странность, а знак свыше, чтобы нам всем быть поосторожней. Ведь такая беда на нас свалилась!
И она снова принялась вытирать глаза платком.
– Черт с ним, с Мишкой! – прорыдала она. – Прожили бы и без него. Подумаешь, велика потеря! Мужик с возу, мерину легче. Но девочки, ума не приложу, что за бес в них вселился!
– А они вам никак не намекали, что собираются бежать из дома? – спросила я у всхлипывающей Катерины Николаевны.
Та отрицательно помотала головой.
– С тех пор как появилась эта Алена, девочек словно подменили, – наконец ответила она. – Раньше-то они мне все свои секреты выкладывали. А тут словно воды в рот набрали.
– Но вы видели, что у них какая-то тайная мысль появилась? – спросила я.
– Ну, видела, – кивнула домработница. – Так мне и в голову не могло прийти, что они задумали. Думала, подарок мне ко дню рождения готовят. Вот отсюда и лица такие загадочные. А они, видимо, про мой день рождения и забыли совсем.
– А он у вас когда?
– Да неделю назад уже был, – махнула рукой Катерина Николаевна. – Я чего и плачу-то. Что бы там Карина с Варенькой себе ни надумали, но меня поздравить с праздником они бы обязательно поздравили. Они всегда поздравляли. Вот я и думаю: а живы ли вообще наши девочки?
И она снова зарыдала.
– Живы! – уверенно сказала Мариша. – Конечно, живы. Какая корысть убивать двух славных пухленьких девушек? Их можно использовать как-то иначе. И с большей пользой и приятностью.
Не сказать, чтобы ее слова как-то особенно утешили Катерину Николаевну, но рыдать она перестала.
– Что? Что ты хочешь сказать? – прерывающимся голосом спросила она у Мариши. – Что девушек похитили? Но мы же не в Средней Азии!
– А вы выйдите на улицу, – посоветовала Мариша. – И я поручусь, что из десятка встреченных вам людей двое-трое обязательно будут смуглыми южанами. А у них кровь горячая, а нравы простые.
– Вы ведь уверены, что девушки не поздравили вас с днем рождения не по своей воле? – спросила я у домработницы.
– Ясное дело, обязательно поздравили бы, будь у них такая возможность, – кивнула она.
– А раз не поздравили, значит, у них такой возможности не было. Значит, они находятся в плену. Требование о выкупе вам поступало?
– Нет, нет, я ни о чем таком ничего не знаю, – ошеломленно сказала Катерина Николаевна. – Нет, никто денег на выкуп за Карину и Вареньку не просил. Света бы мне точно рассказала.
– А раз так, значит, их похитили с целью развлечения, – сказала Мариша. – Вы не беспокойтесь, судя по фотографиям, обе девушки довольно крепкие физически и к тому же милашки. Так что, думаю, похитители будут с ними хорошо обращаться, чтобы прослужили подольше.
И, оставив совершенно шокированную домработницу раздумывать над нашими словами, мы смылись вместе с письмом от пропавших сестер. Оказавшись в «Опеле», который верно дожидался нас на улице, мы первым делом перечитали письмо. Ничего нового нам из него узнать не удалось. Тон письма был весьма бодрым. Если девушкам и грозила какая-то опасность, то они о ней явно не подозревали.