– Прости меня! – воскликнула Леся, причем было не вполне понятно, к кому конкретно она обращается – к коту или к его хозяйке. – Прости, я просто в шоке. Не понимаю, что говорю и что делаю.
Кира покачала головой. Сердиться на Лесю она не могла. В конце концов, кто мог знать, что этим оборванным типам понадобится чужой младенец? По их виду нельзя было подумать, что они способны позаботиться даже о самих себе. Не то что о чужих грудных детишках. И тем не менее младенца они прихватили с собой. Вряд ли из сострадания. А это значило, что он им был зачем-то нужен. Эту мысль следовало хорошенько и всесторонне обдумать.
Взяв в руки пачку кофейных зерен «Арабика», Кира засыпала их в кофемолку и под ее жужжание задумчиво произнесла:
– Значит, эти знакомые Фёклы забрали ее младенца. Слушай, а они не говорили, может быть, один из этих типов был отцом младенца? Тогда и проблем нет.
Кире упорно не хотелось верить в худшее. И она старательно искала зацепку, чтобы выбраться из создавшегося скверного положения.
– Нет, – покачала головой Леся. – Во-первых, ни один из них даже и не намекал, что он имеет отношение к ребенку. Они про него вообще не спрашивали. А во-вторых, даже если один из них или даже они оба оказались бы папашами ребенка, я бы им младенца все равно не отдала. Это просто жестоко, в конце концов! Ты бы видела, какие они оба грязные и оборванные. И морды в царапинах. А у одного так еще и фингал под глазом. Кошмар!
Кира засыпала кофе в закипающую воду, кинула туда же лимонную цедру и корочку корицы и задумалась еще глубже. Подруга была права. Ни в коем случае нельзя оставлять ребенка в руках каких-то в высшей степени подозрительных личностей, даже если они были трижды друзьями его матери.
Кто они? Что им было нужно от Фёклы? Почему они ничего не объяснили Лесе, а просто забрали ребенка? Фактически украли его!
– Мы должны найти этих типов! – решительно сказала она, разливая кофе по чашкам. – Сейчас позвоним в милицию, сообщим о случившемся.
– А потом?
– А потом станем искать эту парочку сами! В конце концов, именно мы с тобой видели этих проходимцев. А значит, если увидим снова, то сможем опознать!
– Но я так поняла, что твоя сестра только сегодня приехала из Твери, – сказала Леся.
– Ну да, как говорится, с корабля на бал, – подтвердила Кира. – Из попутки сразу ко мне.
– Она добиралась из Твери на попутках?! – ахнула Леся. – С деньгами за квартиру и грудным ребенком? Она у тебя что, ненормальная, так рисковать?
– Не знаю, – призналась Кира. – Может быть, ей билеты на поезд было не достать. Лето все-таки на дворе. Сезон отпусков.
– Что ты говоришь! Через Тверь идет целая куча московских поездов! – возмутилась Леся. – Они все там останавливаются! Это же не Крым и не Сочи.
Глотнув кофе, Леся подзарядилась и продолжила с еще большой горячностью:
– Уж на какой-нибудь она точно достала бы один билетик! Или с проводницей бы договорилась. Над женщиной с грудным дитем точно бы сжалились. Сам начальник поезда в крайнем случае взял бы под свою опеку. Не звери же там работают.
Кира вынуждена была признать правоту подруги. Добираться из Твери на попутках было в самом деле верхом глупости и неосторожности. Сделать так можно было только в одном-единственном случае. А именно: если Фёкла по каким-то причинам не хотела, чтобы о ее перемещении можно было узнать и проследить ее путь до Питера.
– На поездах теперь все билеты продаются по документам, – словно прочитав Кирины мысли, сказала Леся. – И проводницы, пусти они Фёклу без билета, все равно бы запомнили женщину с младенцем. А водители грузовых машин проехали – и поминай как звали. Ищи их потом на просторах родной страны, вовек не найдешь.
– Думаешь, ее кто-то преследовал? – шепотом спросила у подруги Кира. – И она спасалась бегством, заметая следы?
Леся мрачно кивнула.
– Хотелось бы только знать, кому именно твоя сестра перебежала дорожку, – сказала она.
– Ой! – схватилась за голову Кира, которая вспомнила слова следователя о том, что Фёкла была девушкой не рожавшей. – Ой! Ой, что же это творится такое?
– Что такое? – всполошилась Леся.
– Леся! – прошептала Кира. – Леся! Я тебе скажу жуткую тайну, но ты только не пугайся.
– Да!
– Леся, она украла этого ребенка!
– Кто? – не поняла Леся и тут же отмахнулась от Киры. – Да нет! Ты что же, ничего не поняла? Это была не она, то есть не женщина. Я же тебе говорила, что это были два мужика.
Внезапно Леся осеклась и, затаив дыхание, спросила у Киры:
– Или ты думаешь, что один из них переоделся женщиной?
Но Кира замахала руками на подругу:
– Замолчи!
– Молчу, – покорно отозвалась Леся.
– Вот молчи и слушай, чего расскажу! – велела ей Кира и выложила свои ужасные соображения.
– Опаньки! – ужаснулась Леся, выслушав подругу. – Твоя сестра украла ребенка и притащила его к тебе! Выходит, ты дала приют преступнице!
– Но я же ничего не знала! – оправдывалась Кира. – А как бы ты поступила на моем месте?
– То-то на младенце были такие дорогие и красивые вещички! – воскликнула Леся, не слушая подругу. – А у самой Фёклы не было даже соски для него! Теперь ясно, почему не было! Потому что это вообще не ее ребенок. Она его не рожала. Она его украла!
На этом месте Леся замолчала. И на кухне воцарилась жуткая тишина.
– Ну да, одна красотка украла, другая согласилась приютить, а я, несчастная, позволила, чтобы бедного младенца украли вторично, – произнесла наконец Леся.
И помолчав, добавила:
– Наверное, эти двое в самом деле были подельниками Фёклы. Крали ребенка вместе. А потом она захотела кинуть сообщников. Удрала в Питер. Только фокус не удался. Они откуда-то знали, куда она направится. Приехали следом за ней и…
– А драка? – перебила ее Кира. – Не забывай, они все трое – и Фёкла, и эти двое оборванцев – выглядели так, словно вместе побывали в потасовке!
– Ладно, была драка, и после этой драки Фёкла забрала ребенка себе! – кивнула Леся. – Но потом те двое очухались и помчались следом. То есть сюда, к тебе!
– И где нам их теперь искать? – растерянно спросила у нее Кира.
Леся развела руками.
– Одно ясно, что эти двое в самом деле были знакомы с твоей Фёклой, – сказала она. – А значит, нам надо найти каких-нибудь знакомых или родных Фёклы. И сделать это надо в Твери.
– Почему?
– Потому что в Питер она прибыла только сегодня утром, – сказала Леся. – А в Твери жила постоянно. Или и это она наврала?
– В письмах, которые она мне показывала, упоминался именно этот город, – прошептала Кира. – Наверное, Фёкла там в самом деле жила.
– Вот, будем искать этих оборванцев по бывшему месту жительства твоей сестры.
– Но я даже ее фамилию не знаю! – простонала Кира. – Тверь не такой уж маленький город, чтобы там в агентствах недвижимости людей помнили по одному имени.
– Да и не факт, что твоя сестра вообще продавала квартиру в этой самой Твери, – добавила Леся. – Если соврала про младенца, могла соврать и о продаже квартиры.
Но в вопросе установления места проживания Кириной сестры подругам неожиданно помог следователь Митрофан. Кира позвонила ему, чтобы сообщить о краже младенца.
– А у меня для вас плохие новости, – с места в карьер заявил он Кире, даже не дав той вставить ни словечка. – Ваша сестра проходит у нас по картотеке!
– Это значит… значит, что она уголовница? – ужаснулась Кира.
– Вот именно, – безрадостно подтвердил следователь.
– Рома, – сдавленным голосом произнесла Кира. – Рома, скажите, а что натворила моя сестра? Почему она сидела в тюрьме? Она кого-то убила, да?
– Бог с вами! – воскликнул следователь. – Почему сразу такие ужасы? Люди попадают в нашу картотеку и по куда менее серьезным поводам.
– Так что же? Похищение людей? Грабеж? Кража?
– Всего лишь мелкое хулиганство, – сказал следователь. – Я вас разочаровал? Но ничего не поделаешь, в возрасте двадцати лет от роду ваша сестра Фёкла Борисовна Горбунова подралась с неким гражданином Сенчаковым, художником-оформителем по специальности, выбила ему три передних зуба, сломала правую верхнюю конечность, что повлекло за собой его временную нетрудоспособность и в конечном итоге и определило тяжесть содеянного ею преступления.
– Другими словами, если бы она сломала ему не правую, а левую руку и он бы смог продолжать оформлять, то ее бы не посадили? – удивилась Кира.
– А ее и не посадили, – сказал следователь. – Во всяком случае на зоне ей побывать не удалось. Дело ограничилось штрафом и пятнадцатью сутками ареста.
– Понятно, – сказала Кира, у которой на душе немного отлегло.
Подумаешь, поколотила ее темпераментная сестрица мужика. Ну, сломала ему там что-то. Так ведь наверняка за дело. И потом, что это за мужик, если позволяет себя колотить бабе? Пусть даже и такой крупной, какой была Фёкла. И тут же Кира мысленно поправила себя, она ничего не знала о своей сестре, та оказалась коробочкой с двойным дном.
– А мне вы что хотели сказать? – услышала она голос Ромы.
– Я? – удивилась Кира, у которой из головы вылетели все мысли.
– Ну да, – сказал Рома. – Вы же мне сами позвонили.
– У нас младенец Фёклин пропал, – сказала Кира, спохватившись. – Боже мой, представляете, они его украли!
Услышав о пропаже ребенка, следователь крайне заволновался. И тут же заявил, что Кире с Лесей необходимо прибыть в отделение. Так как дело принимает новый, прямо сказать, весьма угрожающий оборот.
Разумеется, подруги приехали. И до позднего вечера давали показания. Домой они вернулись, едва дыша. Но зато снабженные весьма богатыми сведениями о жизни Кириной сестры. Рома расстарался специально для них. И переговорив по телефону с участковым того района, где жила в Твери Кирина сестра, узнал много интересного о ней самой и ее родне.
Оказалось, что Фёкла в самом деле была родом из этого города. Формально ее опекуном числился отец. Но на деле жила Фёкла с его матерью, в маленькой деревушке неподалеку от Твери. Жили они с бабушкой дружно, хотя и бедно. Отец дочурку и старую мать своим вниманием и заботой не баловал. Однако после его смерти Фёкле досталась очень неплохая квартира в Твери на берегу Волги, где она и поселилась в гордом одиночестве.
Примерно на тот период и приходится драка с художником Сенчаковым. Затем в жизни Фёклы наступило благостное затишье. Во всяком случае, в поле зрения правоохранительных органов она больше не попадала. До тех самых пор, пока не погибла так нелепо под колесами машины в чужом городе.
– Кстати, с этим наездом тоже какая-то непонятная картина вырисовывается, – сказал следователь подругам. – Свидетели утверждают, что Фёкла не переходила дорогу, она просто стояла на тротуаре. И водитель сбившей ее машины будто бы специально и очень сильно уклонился со своего пути, чтобы наехать на спокойно стоящую женщину.
– Ваши свидетели даже цвет машины запомнить не в состоянии! – воскликнула Кира. – Что они вообще могут сказать?
– Увы, их слова подтверждает также и траектория падения тела потерпевшей, – вздохнул следователь. – Так что тут два варианта. То ли водитель был пьян и сам не справился с управлением. То ли он совершил наезд умышленно. В любом случае на нем человеческая кровь. И никакого оправдания его поступку быть не может.
– Совершил наезд умышленно? – вытаращила глаза Леся. – Другими словами, вы хотите сказать, он ее убил?
– Ну да, – согласился следователь.
– Но кому могла понадобиться моя Фёкла? – удивилась Кира. – Я пообщалась с ней недолго. Но мне она показалась совсем простой женщиной.
– И тем не менее у этой простой женщины на руках был чужой ребенок, – заметил следователь. – А это, согласитесь, наводит на некоторые дополнительные размышления о ее образе жизни.
– И откуда она взяла этого ребенка, как по-вашему? – спросила Кира.
– Этого я вам сказать не могу, – признался следователь. – Но думаю, что она украла его где-то у себя дома, в Твери.
Подруги тоже так думали. Хотя и не могли обосновать свою точку зрения. Может быть, потому, что Фёкла не производила впечатление достаточно оборотистой особы, которая, не успев сойти с попутки, тут же умыкает чужого младенца и бежит с ним к своей сестре.
– Вы сделали запрос о пропавших в Твери за последнее время младенцах? – спросила у Ромы Леся.
– Само собой. Но я так заранее полагал, что речь идет о ребенке из богатой семьи.
– Во всяком случае, из семьи весьма обеспеченной, – кивнула Кира.
– А такие дети в Твери не пропадали, – радостно ответил ей следователь.
– Точно?
– Да что вы! – возмутился Рома. – Ребенок – это вам не иголка в стогу сена. В приличной семье с младенца глаз не спускают. Что же вы думаете, он пропадет, а никто этого даже и не заметит?
– Не знаю, – пробормотала Кира. – Разные в жизни ситуации бывают.
Рома собирался что-то возразить. Но развить эту тему ему не удалось. Следователя срочно вызвали на совещание к начальству.
– Боюсь, что задержусь надолго, – сказал он подругам, собирая со стола бумаги и снова начисто потеряв к ним всякий интерес. – У нас тут серийный маньяк объявился. Так что вы меня не ждите.
– Маньяк? – насторожилась Леся. – Какой маньяк? То есть я хотела спросить, на ком именно он специализируется?
– Ну, вам-то как раз его опасаться нечего, – скользнув по ней быстрым одобрительным взглядом, ответил Рома. – Этот психопат специализируется исключительно на пожилых дамах. Все его жертвы находятся в возрасте от шестидесяти пяти и до восьмидесяти лет.
– И что же он с ними делает? – ужаснулась Кира. – Убивает старушек?
– М-м-м, – немного замялся с ответом Рома. – Нет, чтобы сознательно их убивать, этого не скажу. Не было. Он их даже не бьет. Хотя две его жертвы оказались после его нападения прикованными к кровати. Сами понимаете, возраст. У старушек от такого потрясения сердце прихватило.
– Так в чем же заключается нападение? – удивилась Леся.
– Это сексуальный маньяк, – признался наконец следователь. – Но как я уже сказал, вам с подругой совершенно нечего его бояться. Для вас он не опасен.
И с этими словами он выскочил из своего кабинета, оставив подруг в полном оцепенении.
– Вот, – горько произнесла Кира, когда немного пришла в себя. – Слышала? Уже и на старух люди кидаются. А мы с тобой до сих пор не замужем.
– Думаешь, нам тоже надо переодеться? – задумалась Леся.
– Переодеться? – удивилась Кира.
– Парик там седой себе подобрать, морщины нарисовать? – продолжала размышлять Леся. – Да и пойти вечерком погулять? Где там этот маньяк ходит?
– Еще можно бабушкины шмотки напялить, – машинально ухватившись за Лесину идею, произнесла Кира.
Но тут же спохватилась.
– Что мы с тобой обсуждаем! – воскликнула она и потащила Лесю прочь из кабинета. – Это же просто дичь какая-то! Собрались маньяка соблазнять! Кошмар!
Когда подруги выскочили на улицу, мысли Киры приняли другой оборот.
– Как мы вообще могли забыть, что у нас есть дело!
– Дело?
– У нас с тобой из-под носа чужого ребенка украли!
И продолжая мчаться вперед, Кира восклицала:
– Вот ведь жизнь! Сестра моя его где-то там стащила, а нам с тобой отвечать!
– Почему нам? – испугалась Леся.
– Потому что, как только его родители пронюхают, что их украденное дитя было у меня дома, они первым делом примчатся сюда, – сказала Кира. – И тут им, конечно, доложат, что это ты не уследила и позволила каким-то проходимцам их дитятко умыкнуть вторично. И уж тогда нам с тобой сладко не покажется! Скажут, что мы с сестрой действовали заодно. А тебя взяли в сообщницы!
– Бред! Мы же не такие!
– Это ты родителям младенца доказывай, – вздохнула Кира. – Если они тебе время дадут. Небось люди серьезные.
– И что нам делать?
– Предлагаю поехать в Тверь и все выяснить на месте, – сказала Кира. – Заодно, глядишь, и родственников Фёклы каких-нибудь найдем. Или людей, кто хорошо ее знал. Мы же все равно собирались.
И Кира вздохнула. Она не желала признаваться, что для нее непереносима даже мысль о том, что ее сестра воровка чужих детей. Да, Фёкла была совсем простой, малообразованной женщиной. Но при этом она явно была неплохим человеком. И о ребенке заботилась. Так неужели следователь прав и Фёкла виновата в том преступлении, которое ей приписывают?