– Ну так это же хорошо, – сказала Милена подчеркнуто бодрым голосом, – правда-то нам и нужна. А второй, Федоров, он кто?
– Саша Федоров. Этот наш, бывший нижегородец. Знавал я его, пока он вверх резко не пошел. Он помоложе будет – лет тридцать ему. Эстет, постмодернист с уклоном в депрессняк. Мастер работы со спецэффектами. В России его не очень-то знают, а вот на западе он в почете. Два года назад "Золотую треногу" в Монреале урвал. А в прошлом году снюхался с Волски, сняли они фильмец "Мир в бумажном пакете" – о проблемах переработки мусора в Америке. Короткометражка, на двадцать пять минут. Я смотрел… И тебе советую посмотреть. Шедевр, Милка, шедевр! Душу выворачивает! Нам с тобой никогда такого не сделать – хоть по сто миллионов баксов нам заплати. Так что… Извини. Мучайся сама с этими зверями – мне там не место.
– Да, подкузьмил мне шеф, – сказала Милена со слезой в голосе. – А я-то, дура, загордилась – вот, мой собственный проект, всем покажу как я умею. Слушай, Иван, ну консультантом-то в проект пойдешь? Страшно мне. Ты хоть единственным родным человеком там будешь. И денег заработаешь. Деньги никогда не помешают…
– Небось, про вредность сетевых технологий снять хочешь? – мрачно спросил Бейлис. – Про всякие там баттлы – открытые и закрытые? И в прошлом начнешь копаться? Поведаешь миру об убийце Ашшуре и герое-победителе Игоре Маслове?
– Да. Напрасно мы с тобой скрывали это. Никто так и не знает, кому мы обязаны спасением.
– Таки прямо и никто… – Бейлис глянул на Милу с неожиданной, немотивированной злостью.
– А что, кто-то знает?
– Не буду я говорить на эту тему, – заявил Иван. – Милка, ты знаешь, как я к тебе хорошо отношусь… Не трави душу, не вбивай между нами клинья.
– Какие клинья?! – изумилась Милена. – Да ты что, Иван! Что с тобой?
– Ничего, – сказал Иван, вышел и закрыл за собой дверь.
* * *
Что стряслось с Иваном? Какая муха его укусила? Шуточки-прибауточки, бла-бла-бла, а как только зашла речь об их общем секрете – как с цепи сорвался. Ладно, остынет, человек он отходчивый. И эти монстры-документалисты, братья Люмьеры… Надо же, попала как кур в ощип.
А может, это и к лучшему, решила Милена, когда вернулась на рабочее место. Ну, не буду я в этом проекте главной, ну, побуду девочкой на побегушках. Зато с такими людьми пообщаюсь!
– Я училась у самого Джоржа Волски, – сказала она едва слышно, выпятив для важности нижнюю губу. – Да, пожалуйста, вот его рекомендации. Саша Федоров, говорите? Да, я работала с ним, хорошо его знаю. Неплохой мастер. Могу позвонить сейчас ему, если хотите…
– Милена! – крикнул Стив из другого угла монтажной. – Ты где была? Кирби звонил, для тебя есть новости. Подойди сюда!
Опять с неба на грешную землю. "Подойди сюда!" Разве так обращаются к будущей великой ученице известных грандов? Ох, Стив Маккристоферсон, стану суперзвездой, погоняю тебя метлой по закоулочкам…
– Что, Стив?
– Вот, почитай, – он сунул ей в руки пачку листов.
Буковки прыгали перед глазами Милены, и, кажется, даже двоились. Она не могла не то что понять – поверить в то, что видела. Организуется проект такой-то… Спонсоры проекта такие-то сякие-то… Выделенная общая сумма столько-то миллионов долларов, подробная финансовая смета в приложении номер два… Состав творческой группы – в приложении номер пять с бубликом… Чертовщина какая-то, зачем ей все это?
– Стив, что это такое?
– Вот, – Стив ткнул пальцем в одну из строчек. – Для тебя это – самое главное. А все остальное вытекает из этого.
"Руководитель проекта – Серебрякова Людмила Евгеньевна", – было написано там.
О БОЖЕ!!!
Это она, Милена. Как-то она уже и подзабыла, что на самом деле она Людмила Евгеньевна. Нет, это что-то совсем непонятное.
– Руководитель проекта – это что значит? – спросила она.
– Ты сейчас начнешь всё собирать, – Стив сделал загребывающее движение руками.
– Что – всё?
– Ну… всё – это всё. Обычно делается не так – сначала пишется сценарий, заключаются договоры, назначается бизнес-директор. Но на этот раз проект делается быстро, Глен хочет, чтобы никто не перехватил у нас эту тему. Поэтому сейчас выделена небольшая сумма как аванс…
– Четыре миллиона баксов – небольшая сумма? – Мила вытаращила глаза.
– Небольшая, – заверил Стив. – Только на то, чтобы начать быструю подготовку проекта. И ты за эти деньги отвечаешь. Сейчас ты поедешь в наш банк, тебя там уже ждут. Тебе там скажут, как все правильно оформить. А когда все сделаешь, начинай писать сценарий…
– Нет, подожди! – Милена затрясла головой. – Я не хочу отвечать ни за какие миллионы долларов – не умею, не мое это дело. Я там все напутаю!
– А что же твое дело?
– Кино снимать!
– Успокойся. – Стив улыбнулся. – Пройдет три-четыре дня, и все станет как обычно. Появится директор, он возьмет все финансы на себя. Это все формальности, понимаешь? Но их нужно сделать быстро. Ничего сложного в этом нет. Сейчас ты поедешь в банк…
– Ты в этом что-нибудь соображаешь? – перебила его Мила.
– Соображаю.
– Может, ты это и сделаешь? Ну, Стивчик?
– Если бы я был назначен руководителем проекта – сделал бы, – сказал Стив, некоторая зависть читалась в его голосе. – Но повезло не мне, а тебе, Милена. Тебе очень повезло, а ты этого не понимаешь, глупая девушка. Ты всегда стараешься поставить все с ног на голову. Не будь такой глупой. Поезжай в банк и сделай все, что нужно.
– Ладно, поеду, – вздохнула Милена.
* * *
До сценария в этот день Милена так и не добралась. Весь день проездила между банком и телецентром – слава Богу, машину с шофером ей дали. Конечно, сделать все можно было и за полчаса – встретили ее вежливо, с улыбками, угостили кофе, дали какие-то бумаги на подпись. Мила начала читать их. После часа чтения и полусотни вопросов, заданных Миленой банковским служащим, ей намекнули, что ничего особенного здесь нет, что все оформлено в соответствии со стандартом, что репутация у банка непререкаемая, и единственное, что нужно сделать – поставить изящную загогулину, называемую подписью. Милена упорствовала в желании разобраться, и еще через полчаса запуталась в документах насмерть. Она извинилась и поехала в телецентр. Произошло непродолжительное, но громкое препирательство со Стивом, после которого Милена появилась в банковском офисе в сопровождении господина Маккристоферсона. Стив сунул нос в бумажки, потратил на их осмотр пять минут и сказал: "Все в порядке, подписывайте, Людмила Евгеньевна". Последнее сочетание из двух слов окончательно вывело Милену из себя, она с извинительной улыбкой попросила пару минут "перекурить", выволокла бедного Стива в какой-то закуток и набросилась на него как взбесившаяся фурия. Видимо, флегматичного Стива допекло, потому что он снова назвал Милену сволочью и посоветовал ей "идти на хрен". После чего спустился по лестнице и покинул банк. К тому времени, когда Милена кое-как привела себя в порядок в туалете и вернулась в офис, замдиректора банка уже успел позвонить в Москву Глену Кирби и осведомиться, не произошло ли непреднамеренной ошибки, и точно ли господин Кирби желает видеть в качестве руководителя проекта именно госпожу Серебрякову, которая, без сомнения, замечательная ведущая шоу, но, возможно, несколько неопытна в финансовых делах… Кирби сказал: "Только она. Уламывайте ее, как хотите". Поэтому после очередной чашки кофе в кабинете возникла дама пышных форм лет шестидесяти, выглядящая, впрочем, вполне цветуще – известная всем бизнесменам Нижнего Надежда Васильевна. Она приподняла очки, ласково поглядела на встрепанную Милену и произнесла: "Ну, милочка, какие у вас проблемы? Сейчас я вам все объясню".
Через час Милена сдалась. Когда она ставила подписи, собравшиеся вокруг клерки с трудом сдерживались, чтобы не захлопать в ладоши. В воздухе пахло валерьянкой.
"Нет, вы не подумайте, что такая стерва, – оправдывалась потом перед Надеждой Васильевной Милена. – Я просто ничего не соображаю в этом. Мне нужно было разобраться в этом, понимаете?" "Понимаю, милочка, – ласково отвечала Надежда Васильевна. – Конечно, понимаю".
На готовку ужина сил не хватило. Да и не хотелось есть – после черт знает скольких чашек крепкого кофе сердце Милы стучало как испорченный метроном, а во рту поселился металлический привкус, не выводимый никакими ментоловыми пастилками. Она выпила полбутылки пива, повалялась на кровати, попыталась смотреть телевизор, читать книгу… Бесполезно. Все не то.
Мила подошла к компьютеру и вяло ткнула пальцем в клавишу. Компьютер включился. Почту, только посмотреть почту… Потом – принять снотворное и баиньки. Жаль, что водки выпить нельзя – не сочетается она со снотворным. А так бы грамм пятьдесят не помешало… Игорь в такой ситуации тяпнул бы пару стаканов. А потом валялся бы пьяно на своей половине дивана, похрапывал в стенку, дыша перегаром. Славный бухой Игорь.
Писем в официальном ящике уже полтонны, сетевой администратор ругается. Ладно, стираем все разом, нечего там читать. А вот и наш интимный e-mail box. Где тут принц Англии? Он же принц Датский. "To be or not to be" – вот в чем проблема. А также "Что делать?" и "Кто виноват?" Ну, кто виноват, это понятно. Конь в пальто. Ничего в боксе нет, принц нашел себе другую. Свадьба отменяется…
Экран моргнул и озарился синим цветом – настолько ярким, что закололо в глазах. Потом стал ослепительно-белым… Снова синим… Синие и белые вспышки чередовались в неупорядоченном, кажущемся хаотическим ритме. Рука Милены панически дернулась, попыталась щелкнуть клавишей мыши. Не получилось – пальцы не слушались ее. Закрыть глаза, скорее! Веки не опускались – словно спичками их подперли. Вот, значит, как это бывает… Сколько за нее запросят? Те миллионы, что лежат сейчас на новом счету? Миллионы… Пусть они там и останутся, а она останется здесь… Бездумный сладкий туман вползал в голову, растворял в себе мысли и желания. Это хорошо… Это сон… лучше, чем сон…
* * *
Она стояла в полумраке теплой душноватой пещеры. Свет, идущий из неровного проема, обрисовывал барельефы, вытесанные в камне стен – могучие воины, диковинные животные, таинственные знаки. Вода тихо журчала, струясь под ногами. Милена сонно потянулась, оглянулась. Позади мрак, впереди свет. Куда идти? Во мраке ничего интересного. Она пойдет вперед – туда, где ее ждут.
Она шла по долине – полупустынной, выжженной ярким солнцем, поросшей кое-где колючим кустарником. Ее обнаженная кожа не чувствовала горячих лучей, босые ноги безболезненно ступали по острым камням и высохшей потрескавшейся глине. На ней не было одежды, но она не стеснялась этого. Тот, кто ждал ее, стоял неподвижно, расставив ноги и сложив руки на груди. Высокие кожаные сапоги, броня, прилегающая к телу и состоящая из бронзовых чешуй, нашитых на рубаху. Железный шлем полностью закрывал лицо.
Ассириец. Опять ассириец. Иштархаддон? Откуда он взялся здесь? И почему ей становится страшно?
– Хадди, это ты? – спросила она.
– Ты голая, – сказал человек. – Ты уже забыла, что это означает?
– Я не понимаю…
– Ты ходишь без одежд, и это значит, что ты варду – рабыня. Ты сбежала от хозяина, рабское отродье? Почему у тебя нет клейма? Где твой ошейник?
– Сам ты отродье! – громко сказала Мила. – Все вы, ассирийцы – кретины и дикари. Орангутанги. Тебя не Идиннаху, случаем, зовут? Знала я одного такого урода. Игорь отрубил ему башку.
– Я покажу тебе свое лицо, – сказал он. – Наслаждайся.
Он снял шлем одним движением и кинул его в сторону. Шлем растворился в воздухе, не успев долететь до земли.
Милене захотелось зажмуриться. Гладкая физиономия, монотонно розовая, с топорными чертами лица – будто нарисованная художником-примитивистом. Немигающие ярко-синие глазки. Лопухастые уши, торчащие в стороны. И ни волосинки на черепе.
– Ты не похож я на ассирийца, – заявила Мила. – Ты вообще ни на что приличное не похож. Откуда у тебя ассирийская одежда?
– Это твое личное желание. Ты помешана на ассирийцах, девочка, и поэтому представила меня себе в таком виде. Я бы не возражал против обычного спортивного костюма. Так мне привычнее.
– Откуда ты знаешь о варду?
– Это ты о них знаешь. То, о чем ты думаешь, сразу становится мне доступным.
– Ты морочишь мне голову. Кто ты вообще такой? Откуда ты здесь взялся?
– Оттуда же, откуда и ты. Из реальности. Только мы с тобой в неравном положении, девочка. Твое тело лежит в глубокой коме и пускает последние слюни в своей жизни. А я жив и здоров. Вот, разговариваю с тобой, хотя мог бы убить сразу. Даю тебе последнюю возможность высказаться.
– С теми детишками, над которыми ты измывался, ты тоже разговаривал?
– Нет. Не о чем с ними разговаривать. Они примитивны, все их желания сводятся к одному – играть. С ними просто – включил диск с игрой, поставил его на бесконечный повтор, и лежи себе, отдыхай, жди, пока родители переведут бабки. Люди вообще примитивны в своей массе.
– А ты не примитивен?
– Я не человек.
– Кто же ты?
– Я – высшее существо.
– Человек ты, – убежденно сказала Милена, – человечишка, причем, судя по всему, довольно дрянной. Любите вы, ничтожества с манией величия, говорить красивые слова: "Я – великий мессия, посланник Бога, да и сам, кстати, по совместительству Бог, да вострепещут предо мною низшие примитивные твари, да отдадут мне все свои бабки!" Вот что вас на самом деле интересует – деньги! Все остальное – словесная шелуха. Мне-то мозги не пудри. Видела я одного такого. Ашшуром его звали. Не знаком?
– Тебя я убью не ради денег, – произнес розовый тип. – Впрочем, для тебя это уже не имеет значения…
Он выкинул руку вперед молниеносным движением, схватил Милену за волосы и поднял ее. В другой его руке появился длинный кривой нож. Милена визжала, дрыгала ногами и царапалась. Ногти ее ломались о кожу монстра, оказавшуюся сродни толстой резине. Синие глаза голема рассматривали ее с интересом.
– А ты ничего, девочка, – сказал розовый. – Фигурка у тебя хорошая – ножки, сиськи, попка и все такое… Шейпингом занимаешься, в форме себя держишь? Для кого? Ты же одна живешь, дурочка. Захочу вот сейчас – приду в твою квартиру, сломаю твою дохлую дверь и трахну тебя, настоящую, перед тем как убить.
– Трахни! – завопила Милка. – Ну, трахни! Слабо? Нечем тебе трахать, импотент несчастный. У тебя там вместо члена резиновая трубка, да?
– Шустрая ты, наглая! – констатировал Розовый. – Прыти в тебе – немерено. Только вот так и не поняла, против кого поперла. И не поймешь уже…
Жуткой силы удар сбил с ног розового урода, и Милену вместе с ним. Кувыркаясь, она покатилась по земле. А когда вскочила, то обнаружила, что появился еще один тип. Приземистый, плотный, бугристый, темно-серого цвета. Непомерно длинные руки его свисали до земли и заканчивались огромными кулаками. Он напоминал негритянского боксера-тяжеловеса, вылепленного из пластилина.
Розовый медленно поднимался на ноги, синие глазки его округлились, лицо выражало удивление, насколько оно вообще могло что-то выражать. Негр-боксер пританцовывал с ноги на ногу.
– Эй, ты кто? – изумленно спросил розовый. – Ты Флекс, ты что ли? Ну и юнита ты себе забацал – во сне увидишь, не проснешься. Кончай шутить. Не видишь, делом занимаюсь.
– Вижу, что делом, – прочмокал негр толстыми губами. – Только дело мне твое не нравится. Катись отсюда, сопляк, а девчонку оставь мне. Она моя. Еще раз за таким делом поймаю – убью без разговоров.
– Не понял… – Розовый на глазах распухал, обрастая гипертрофированными культуристскими мышцами. Нет, ты в натуре, откуда здесь взялся? Ты что, креатор? Ты из «Птицеловов»?
– Сам ты креатор! – рявкнул негр и бросился на розового.
Розовый не растерялся, эффектно рассек воздух невесть откуда взявшимися мечами и обрушил их на противника. Вылетел сноп искр – кожа серого оказалась прочнее камня. Мечи переломились пополам, обломки их со звоном попадали на землю. Боксер свалил розового ударом чудовищного кулака, и прыгнул обеими ногами на его грудную клетку. Розовый заорал – настоящая, не виртуальная боль фонтанировала в этом диком вопле. Негр встал на колени, и зажал шею розового в борцовском захвате.