Вот и сегодня, 12 августа 2003 года, он проснулся в 11 часов с мыслью, что первым делом надо позвонить в издательство, уточнить, получили ли там электронную версию его последней работы. Григорий принял душ, выпил чашку кофе и хотел уже набрать московский номер, но его опередили. Прозвучала трель вызова. Пашин снял трубку:
– Да?
– Привет!
Он узнал голос Нины. Ответил:
– Привет! Ты вернулась?
– Да, и сразу, с вокзала, звоню тебе.
– Правильно делаешь. Я соскучился по тебе!
– Я тоже!
– Так давай приезжай!
Нина вздохнула:
– Сразу, Гриш, не получится! Надо в фирме отчитаться, но это час-два. Потом на минуту к маме – и к тебе! Хорошо?
– Не совсем, конечно, но раз иначе нельзя, то… хорошо!
– Жди! Целую!
– Целую!
Сегодня он увидит Нину. После почти недельной разлуки. Разлуки, вызванной командировкой по делам конторы, в которой она работала.
Пашин откинулся в кресле, закурил. Нина возникла в его жизни внезапно, как, наверное, и все, что в ней возникало. Они познакомились в феврале. И познакомились своеобразно. Григорий прекрасно помнил тот вьюжный вечер, когда впервые встретил молодую женщину. Это произошло в подъезде дома. Да, именно в подъезде, этажом ниже квартиры, где он проживал, на лестничной площадке.
Пашин в тот вечер вернулся из Москвы около 8 вечера. Перед тем как поставить машину на стоянку, заехал домой выгрузить несколько объемных сумок с книгами, где были и авторские экземпляры его творений, и книги других авторов, которыми Григория щедро одаривали ребята из редакции, когда он навещал издательство. Остановив «десятку» возле подъезда, Пашин достал сумки и зашел с ними в подъезд. Лифт почему-то не работал. Пришлось на пятый этаж подниматься пешком.
Пьяные голоса нескольких парней он услышал сразу, на входе. Подъезд уже давно приспособили для пьянок зимой местные синяки. Их и гоняли, и в милицию доставляли, даже били, но они возвращались вновь к ящику на площадке между четвертым и пятым этажом, у открытой и теплой батареи. В результате на них просто перестали обращать внимания. Возможно, и от осознания бесполезности всякой борьбы с этими опустившимися, больными людьми, видевшими в стакане с водкой единственную радость в жизни.
Пашин начал подъем. И был уже на третьем этаже, как услышал наверху:
– Бур! Гляди, какая телочка к нам спускается!
– Ух ты, бля! В натуре, соска – класс!
Григорий напрягся. Среди местных алкоголиков никаких «буров» не было, да и голоса, что звучали в подъезде, не принадлежали тем лицам, которые обычно собирались пьянствовать у ящика. Их слова о телке могли означать одно. К ним, вернее по лестнице, спускалась женщина, ставшая предметом повышенного интереса. Интуитивно Пашин понял, что без его вмешательства встреча женщины с алкашами не обойдется. Он поставил сумки к дверям лифта, сам же продолжил подъем.
Сверху донеслось:
– Что, курочка? Прогуляться решила?
Женский голос ответил:
– Опустите ногу, дайте пройти!
– Не спеши, дорогуша, куда спешить? Смотри, какие мужчины около тебя. Водочка имеется! Выпьем?
– Я сказала, пропустите или кричать буду!
Пьяные голоса расхохотались, один из мужчин произнес:
– Это точно! Кричать ты будешь, когда я засажу тебе, крыса! Только в платочек. Бур, закрой ей пасть!
Пашин через две ступени взлетел по лестничному пролету. Он увидел, как чуть в стороне у ящика стоит, глупо лыбясь, молодой парень из соседнего подъезда, постоянный завсегдатай пьянок в подъезде, левее двое крепких парней окружали женщину. Один из этих двоих, судя по всему, Бур, схватил ее сзади и своим шарфом закрыл лицо женщины. Вторым рывком, обрывая пуговицы, распахнул шубку. Намерения этих подонков были очевидны.
Пашин, расстегнув куртку, приказал:
– Эй, козлы! А ну оставили даму в покое!
Сосед по дому первым оглянулся на голос с лестницы. Узнав Пашина, он подыграл ему, обратившись к дружкам:
– Мужики, хорош на самом деле!
Но тот, кто разрывал шубу, цыкнул на собутыльника:
– Заткнись! – И, повернувшись к Пашину, спросил: – Это еще что за чмо хлебало здесь раскрыло? А ну, Бур, держи соску, пока я разберусь кое с кем!
Подельник подзадорил дружка:
– Сделай, Крюк, этого баклана коматозного! Потом их с бабой на пару отымеем!
Пашин вышел на площадку и ждал приближения пьяного парня, названного Крюком.
А тот, скривив рожу, достал из кармана нож. Перебросил из руки в руку, показывая, что владеет клинком. Григорий не следил за манипуляциями бандита, он смотрел ему в глаза. И читал в них беспощадное равнодушие, осознание собственного превосходства над остальными и… полнейшее отсутствие интеллекта.
Крюк приближался.
Когда до Пашина осталось шага два, бандит выбросил вперед вооруженную руку. Но он не бил на поражение. Этот выпад имел целью устрашение противника. Зря решился Крюк запугать майора спецназа. Пашин играться с бандитом не имел никакого желания. Уклонившись и зацепив запястье руки, сжимавшей нож, Григорий резко дернул на себя Крюка, отступив к стене. Парень не удержался на ногах и полетел по лестнице. Пашин для ускорения ударил бандиту ребром ладони по затылку. Крюк врезался в стену четвертого этажа, прямо под щитом электросчетчиков, в кровь разбив физиономию и лишившись сознания.
Бур, увидев, как незнакомец поступил с подельником, оттолкнул женщину к ящику и взревел:
– Ах ты, сука! Ну, падла…
На этом рев прервался. Удар Пашина ботинком в нос заставил его отлететь к противоположной от ящика стене и заткнуться.
Майор сблизился с парнем, находящимся в нокдауне, и ударом пальцев раскрытой ладони в горло начисто вырубил бандита.
Женщина, запахнув шубку, стояла рядом с третьим участником пьянки, жильцом соседнего подъезда, которого, как неожиданно вспомнил Пашин, звали Яков, и широко раскрытыми глазами смотрела, как симпатичный мужчина разделался с двумя вооруженными насильниками. Разделался свободно и спокойно, словно занимался этим постоянно.
Яков же, отступив к мусоропроводу и ожидая, видимо, взбучки, пролепетал:
– Э… это! Я… я… только на хвост этим упал! Наших никого не было, в кармане голяк, а эти… – он указал на Крюка с Буром, – при бобах! Вот и пошли сюда! Я даже не думал ничего насчет женщины, честное слово!
Пашин взглянул на него.
Яков сжался.
Майор приказал:
– Пулей на третий этаж, поднял сумки, что стоят у лифта, к квартире № 18!
– Момент!
Местный алкоголик бросился вниз по лестнице.
Пашин подошел к женщине:
– Испугались?
– Да!
– Теперь вам ничего не грозит.
– Спасибо большое!
– Не за что.
Мимо с сумками пронесся Яков. И тут же вернулся, доложив:
– Все сделал!
– А теперь, Яша, слинял отсюда, и чтобы я ни тебя, ни дружков твоих здесь больше не видел! Иначе отделаю всех так, что в реанимации будут отхаживать. Ты понял меня?
– Да! Конечно!
– Свалил.
– Это… тут водки еще осталось, можно заберу?
– Забирай!
– Спасибо!
Схватив ополовиненную емкость, Яков в мгновение ока испарился с площадки, только по лестнице частой дробью застучали его шаги.
Пашин обернулся к женщине:
– Как вас зовут?
– Нина.
– Меня – Григорий. Думаю, надо наказать подонков. А как вы думаете?
– А разве они уже не наказаны?
– Хотите, чтобы они ушли, оклемались, а потом где-нибудь вновь выставили нож против человека?
– Но не убивать же их?
– Нет, конечно, а вот сдать в милицию будет в самый раз. Но при этом нам обоим придется давать показания.
– Поступайте, как считаете нужным, но не уверена, что их уже утром не выпустят из отделения.
– Не выпустят! Это, Нина, я могу вам гарантировать!
Григорий достал сотовый телефон, нашел в памяти нужный номер, нажал на кнопку вызова. Почти сразу услышал:
– Баженов, слушаю!
– Это Пашин!
– А, Григорий! Привет, давненько тебя не видел! Чего не заходишь?
– Не было времени! Ты вот что, Дмитрий Васильевич, дай-ка команду своим рексам срочно выехать по моему адресу.
– А что случилось?
– Вооруженное нападение на женщину!
– Вот как? А ты… понял! Потерпевшая на месте?
– Все на месте! Давай присылай наряд, а то вскоре мне опять придется успокаивать хулиганов!
– Понял, Гриша! Через пять минут наряд будет у тебя!
– Ты только насчет меня им скажи. А то знаю, как твой ОМОН работает. Сначала на землю уложит, а потом разбираться начнет.
– Не волнуйся! Все будет, как надо!
Начальник районного отдела внутренних дел подполковник Баженов, с которым Пашин находился в приятельских отношениях, сработал оперативно. Спустя минуты три улица огласилась воем сирен двух машин, и в подъезд ворвалась группа захвата. Возглавлял ее капитан, которого также хорошо знал майор спецназа. Вообще, знакомство Пашина с сотрудниками местного РОВД объяснялось просто. Григорий, как писатель, часто встречался с сотрудниками отдела, черпая от них информацию для своих тем, ну и выступал перед ними, даря книги.
Капитан, отдав приказ скрутить бандитов, подошел к Пашину и женщине:
– Здравствуйте, Григорий Семенович!
– Добрый вечер, Сережа!
Старший группы захвата кивнул в сторону бандитов:
– Ловко вы их обработали, Григорий Семенович!
И тут же воскликнул изумленно, увидев физиономию поднятого омоновцами бандита, вторым вырубленного Пашиным:
– Ого! Это ж надо?! А ну-ка, кто у нас второй? Так и есть! Ну и дела!
Григорий спросил:
– Что-то не так, Сергей?
Капитан обернулся к Пашину:
– Наоборот, Григорий Семенович, совсем даже наоборот!
– Объяснить проще можешь?
– Отчего нет? Могу и проще! Вы обезвредили и задержали двух опаснейших преступников, промышлявших разбоями и недавно сбежавших из зоны. К нам пришла на них ориентировка. А тут… вы!
И он повторил:
– Ну и дела! Надо начальству сообщить!
– Это сделаешь позже! Ты мне вот что скажи, нам с дамой сейчас обязательно ехать с вами в отдел?
– Для вас, Григорий Семенович, ну и для вашей дамы, я думаю, можно сделать исключение. Но завтра прийти надо будет обязательно. Оформим протокол задержания.
– Хорошо. Завтра будем в вашем департаменте.
Милиция убыла в отдел, а Пашин пригласил женщину к себе, так как она жила в другом районе и приезжала сюда к подруге, которую не застала дома. Та, оказывается, недавно и неожиданно сменила адрес. В квартире у Григория Нина привела в порядок шубу. Затем Пашин отвез ее к матери, где она и проживала.
На следующий день они вновь увидели друг друга в милиции. С этого момента начали встречаться. Вскоре Пашин понял, что любит эту женщину. Нина призналась, что и Григорий ей небезразличен. Они стали жить вместе. Свободно и счастливо. Два момента омрачали их жизнь. Это частые командировки Нины по делам фирмы и неприятие ее мамой Пашина. Вернее, того, что он не спешит оформить с дочерью законный брак и создать полноценную семью. Григорий же считал, что это только их с Ниной дело. Женщина поддерживала его, хотя Пашин прекрасно понимал, что настоящее состояние их отношений не совсем устраивает Нину и решать вопрос о свадьбе рано или поздно придется. И Григорий был не против такого развития событий. Просто не хотелось, чтобы его предложение руки и сердца Нине выглядело как уступка настояниям будущей тещи. А с другой стороны, при чем здесь она? Совершенно ни при чем. Так что сегодня же и следует поднять этот вопрос!
Погасив окурок, Пашин вспомнил об издательстве. Набрал московский номер. Редактор ответил, что новая работа Сумбура получена, распечатана, в следующий понедельник будет дан ответ. Они обсудили еще несколько вопросов, касающихся сотрудничества автора с издательством. На этом, пожелав друг другу удачи и творческих успехов, разговор закончили.
Григорий встал из кресла, прошел по гостиной, вышел на балкон. Было солнечно, но не жарко. На улице стояла как раз та погода, при которой Пашин чувствовал себя комфортно. И настроение у него было отменным. Скоро придет Нина, и они закроются в спальне, чтобы усмирить накопившуюся за время разлуки страсть. Окунутся в безумство наслаждения, которое, не скупясь, всегда дарили друг другу. Пашин развел сильные руки в стороны. Жизнь была хороша, и жить было хорошо.
Нина приехала к двум часам.
Пашин успел спуститься к супермаркету и цветочному магазину. Так что к ее приходу все было готово.
Григорий встретил любимую букетом роз. Она же подарила ему страстный, жаркий поцелуй. Выпили шампанского. Григорий включил спокойную музыку, пригласив Нину на танец, в конце которого поднял ее на руки и отнес в спальню.
Оторвались друг от друга, когда за плотно зашторенными окнами потемнело. Пашин прошел в гостиную, выключил магнитолу, взял со стола бутылку шампанского и фужеры, вернулся в спальню.
После игристого вина Григорий закурил, только сейчас поинтересовавшись:
– Как съездила в Питер?
– Как обычно! Обсудили договор оптовой поставки сырья, внесли коррективы, дождались, пока прошла оплата! Проконтролировали отправку вагонов. Вот и все! Все, как всегда! Какие еще будут вопросы?
– С кем ты ездила?
– С Митрофановым и Жулиной!
– Митрофанов, это который франтоватый? Лощеный и наглый?
Нина рассмеялась:
– Как точно ты умеешь давать характеристики людям. Действительно, Валентин слишком тщательно для мужчины следит за своим внешним видом и скромностью не отличается.
– Особенно в отношении женщин, не правда ли?
– Что ты хочешь этим сказать, дорогой?
– То, что не нравится мне этот тип!
– А кому он нравится? Из тех, кто имел возможность узнать его сущность, конечно!
– Он не приставал к тебе?
Нина присела на постели, обняв Пашина:
– Ты ревнуешь?
– Ты не ответила на вопрос.
– Нет, Гриша, не приставал! У него с Жулиной давний роман! Такой ответ удовлетворяет тебя?
– Да! Но… если этот петух бросит хоть взгляд на тебя, похотливый, я имею в виду, то ему не поздоровится. Так и скажи этому ловеласу!
– Хорошо! Скажу! Если представится случай, в чем сильно сомневаюсь. Он в курсе, что собой представляет писатель Сумбур, а посему старается избегать меня!
– И очень разумно поступает!
Пашин вновь наполнил бокалы:
– Как мама?
Нина вздохнула:
– Гриш, не сыпь мне соль на рану! Ты же сам прекрасно знаешь, как она относится к таким отношениям, как наши! Не надо портить такой великолепный вечер.
– Я не просто так спросил, Нина! Думаю, Ольга Владимировна права, пора нам узаконить наши взаимоотношения.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что делаешь мне предложение?
– Да, именно это я и хочу сказать!
Нина сильно прижалась к нему:
– Я давно ждала, когда ты решишься на это! И не потому, что на этом постоянно настаивает моя мама. Я хочу быть женой и иметь мужа. Этого хотят все женщины, Гриша!
Пашин повернулся к ней:
– Ты словно в чем-то оправдываешься, Нина! Почему? Не надо никаких слов, лишь ответ: согласна ли ты связать со мной свою жизнь или нет?
– Конечно, согласна!
– Вот и отметим это.
Бутылка шампанского опустела быстро. Выкурив сигарету, Григорий выключил ночник, скользнув под простыню к Нине! Любовь вновь захлестнула их, плотно захватив тела и души влюбленных.
Уснули они в третьем часу, полностью опустошенные и удовлетворенные.
В шесть утра неожиданно раздался телефонный звонок. Пашин с трудом оторвался от сна. Взглянув на настенные часы, подумал: кто это решил звонить в столь раннее время? Ему, вообще-то, некому было звонить, а уж рано утром?.. Но пришлось ответить.
– Да!
– Здравствуй, Гриша, – прозвучал женский голос.
И это было странно.
– Здравствуйте, с кем имею честь?
– Не узнал? Немудрено! Мы по телефону разговаривали всего пару раз.
– Кто вы?
– Ангелина! Дементьева, еще не забыл?
Последняя фраза заставила Пашина сесть.
– Лина?
– Да, это я!
– Подожди, ты откуда звонишь?
– Из Москвы! Но… Гриша, у меня очень мало времени, выслушай меня, не задавая вопросов.
– Говори!
– Мне и дочери грозит опасность! Подробности рассказывать долго. Скажу, что это связано со вторым моим браком. Сама-то я ладно, меня можно вычеркнуть из этой жизни, но Аля? Ей всего десять лет, и она дочь твоего погибшего друга! Помоги ей, Гриша!