Настал подходящий момент для громких рыданий, но Лека не заплакала. Мешал наркотик, гуляющий в крови. Он оглушал, притуплял эмоции. И все равно ей было плохо, очень плохо. Хренов Динамит, черт бы его побрал, растеребил всю душу. Лека считала, что ей наплевать, что произойдет в следующую минуту, но оказалось, что это не так. Сейчас ей страшно захотелось жить. Она попыталась что-то сказать, но во рту пересохло – хуже, чем утром.
– Ладно, не расстраивайся, – Динамит погладил ее по руке. – Попытаюсь уладить это дело. Сейчас уходим отсюда, а там видно будет.
– Ничего не выйдет, – просипела Лека. – Хрен ты уйдешь. На тебя тут уже глаз положили. Пришьют тебя, бородатый, и меня заодно с тобой.
К столу вразвалочку подвалил молодой человек. Черная майка с оскаленным черепом и надписью "FUCK OFF" едва не лопалась на квадратном туловище. Физиономия красотой не впечатляла – круглые щеки, поросячий розовый носик и маленькие недобрые глазки.
– Динамит, у Крота к тебе базар есть. Иди вон за тот стол. Приколы свои оставь, здесь люди серьезные, шутки шутить не любят.
Слово «Динамит» щелкнуло в голове Леки и встало вдруг на положенное место. Лека удивленно захлопала глазами. Она вспомнила: несколько месяцев назад Крот хватался за сердце, глушил водку стаканами и материл некоего Динамита на чем свет стоит. Неужели этот чувачок со слюнтяйской бородкой и есть тот пресловутый Динамит? Надо же, такой крутой мэн, и такой лох с виду. Вот и пойми человека по портрету…
– Передайте гражданину Кротову, – вежливо сказал Динамит, – что разговаривать с ним не буду. Я тут культурно отдыхаю, никого не трогаю. С девушкой общаюсь. А с криминогенными элементами пускай беседует милиция.
– Ты что, чмошник, сдурел совсем? – усмехнулся парень, блеснув золотой фиксой во рту. – Ты знаешь, что это за телка? Она за хопчик[20] замусоленный буферами как помелом машет, а ты на нее запал сдуру. Ладно, даю тебе минуту. Не серди Крота.
Лека яростно сверкнула глазами, собралась уже встать и сказать гадине, шестерке, куда он должен пойти, но Динамит опередил ее. Он хлопнул парня по круглому животу и вальяжно улыбнулся.
– Неплохой пузень. Жрешь много, пацан. Хочешь похудеть? Надумаешь – спроси меня, как. А пока вали.
Здоровяк задохнулся, сжал кулаки и бросился на Динамита. По всем законам жанра должен был сшибить его на пол, но не получилось. Динамит на мгновение приподнял свои темные очки и глянул в глаза противника. Парень побелел, скукожился и молча отвалил.
Странно. Страннее не бывает. Глюки пришли?
Лека щелчком выбила сигарету из пачки. Прикурила с третьей попытки – руки ее отчаянно дрожали.
– Пропала моя бедная головушка, – хрипло сообщила она. – Слушай, Динамит, если ты и вправду такой крутой, вытащи меня отсюда, пожалуйста… Достало меня тут буквально все.
– Не дрейфь, Лека, – обнадежил Динамит. – Со мной не пропадешь. Такой вот я мощный дяденька. Давлю всех аурой. Знаешь, что такое аура?
– Знаю, – сказала Лека. – Фигня такая вокруг башки. Да?
– Приблизительно…
* * *
Крот пожаловал собственной персоной.
Лека сжалась в комок, едва не полезла под стол. Было от чего. Интеллигентных киношных воров в законе, как известно всем, играли Гафт и Смоктуновский. Крота бы в кино не пустили. Выглядел он отвратно. Ростом на голову выше Демида, он был обладателем двух пудовых веснушчатых кулаков, ссутуленной широкой спины и невыразительного, почти неуловимого взгляда. Лицо Крота напоминало фотонегатив – физиономия кирпичного цвета темнее жидких белых волос. Нос сломан и свернут набок, длинный шрам пересекает скулу, оттягивая левый глаз книзу треугольником розового вывороченного века.
Крот подошел к столу и отвесил Леке пинка. Лека с писком улетела в угол. Крот уселся напротив Демида и водрузил на стол свои замечательные кулаки.
– Ну?
– Что – ну?
– Чего приперся-то?
– Да так… На хозяйство твое посмотреть, лимонаду выпить.
– Достал ты меня, – сказал Крот. – Очень сильно достал. Начудил ты много, Динамит, и все тебе с рук сходит. Думаешь, благодаря твоему везению? Хрена лысого! Ты знаешь, что у нас за такие дела полагается. Тебе бы давно снесли крышку, если бы не я.
– Спасибо, Юра, – сказал Демид с чувством.
– Мои ребята в очередь стояли, чтобы замочить тебя. Я сказал: "Не надо. Он нам еще пригодится".
– Дерьмо твои ребята, – сказал Дема. – Салаги. Зачем ты мне Олега в квартиру засунул? Он пушку держать не может, ему только на воробьев охотиться. Как он, жив еще?
– Жив. На больницу пошел после того, как ты ему кость поправил. Придурок.
– Это верно. Придурок.
– Ты чего приперся, Динамит? Надо понимать, на мель сел? Ко мне просто так не ходят.
– Да нет, просто так зашел.
– Денег надо?
– Не надо. Я человек экономный – сколько мне надо, заработаю. Направо-налево зря не башляю, так копейка помалу и копится.
– Свистишь, – Крот недовольно нахмурился. – Нечестный ты человек, Динамит. Нет в тебе откровенности. Пока к делу подгребешь, две тонны слов скажешь. И приколы свои оставь. В последний раз предлагаю – пойдешь ко мне работать? Если нет, тогда за твою безопасность не отвечаю.
– За мою безопасность отвечает только один человек, – сказал Демид. – И человек этот – я. Не пойду к тебе, Кротов. Раньше не пошел, а теперь тем более не пойду. Сам подумай, зачем тебе такой геморрой нужен? Ты же ночами спать не будешь – все будешь думать, не обдурю ли я тебя.
– То есть, типа, ты свою бригаду затеваешь?
– Ничего я не затеваю, – сказал Демид. – Вышел я. Вышел полностью, по всем понятиям. Уголовные дела меня более не интересуют. Совсем, поверь. Ты же вроде умный человек.
– А как бабки делаешь?
– Это мои проблемы. Не трогай меня, Крот. Да, побил я людишек твоих – Лося и Сиваря. Сами виноваты – не по рангу работали. Еще кто из шпаны полезет – получит так, что мало не покажется. Предупреди своих. Хоть они и уроды, но побереги их – глядишь, пригодятся.
Крот кривился и нервно ерзал на стуле. Не привык он, что обращаются к нему так просто, без страха и заискивания. Кулаки Крота чесались, и все же он сдерживал себя. Демид догадывался, почему.
– Слушай, Динамит, – Крот наклонился к Демиду, заговорщицки дыхнул на него крепким коньячным перегаром. – Думаешь, что Крот дурак? Думаешь, не догадываюсь, с кем ты связался? Герой нашелся… Другому мозги пудри. От тебя на километр гэбэшным духом тащит. Лимонадику он зашел попить… Я вас, чекистов, по походке узнаю.
А что, пожалуй, так даже лучше, подумал Демид. ГБ так ГБ.
Попробуй Демид объяснить истинную суть вещей, Крот счел бы его психом. Мир Крота был четко поделен на наших и не наших. Поделен на братву, ментов и чекистов. На крышу и крышуемых. Никакого места для мистических Ан-Тирита в его классификации не предусматривалось.
«Молодец, Крот. Сам придумал мне легенду. Отныне и присно стану я комитетчиком», – в неожиданном приступе мозговой ясности решил Демид.
– Гражданин Кротов, – Дема придал себе официальный вид, – прошу отнестись к полученной вами информации со всей ответственностью. Пожалуй, дальше нет необходимости скрывать, что я представляю интересы очень серьезной организации. Сами понимаете, какой. Посторонние лица об этом знать не должны. В настоящий момент меня интересует вон та женщина, – он кивнул на Леку, пришипившуюся в углу. – Наркомания, понимаете…
Крот глянул на Демида с отвращением. Легкость, с которой тот признал себя сотрудником госбезопасности, была подозрительна до тошноты. Крот засомневался пуще прежнего.
А Демиду было безразлично, что решит для себя Крот. Демид лишь уловил в мыслях Крота вздох облегчения: "Телку берут по наркоте. Ну и хрен с ней, это не по моей части."
Проверенный факт: Крот никогда не связывался с продажей наркотиков – вероятно, из-за болезненной нетерпимости к цыганам, лидирующих в этом бизнесе. Русский блондин Юрий Кротов был упертым националистом. Он ненавидел всех черных, независимо от их этнической принадлежности. Занимался только "спортивной" работой – рэкетом, опекой торговцев водкой, выбиванием долгов. Бывший успешный грабитель, Кротов все активнее отходил от стандартной уголовщины, старался легализовать свою деятельность, насильно предлагая свои услуги коммерческим фирмам, растущим, как грибы после дождя.
– Брось заливать, Динамит, – осклабился Крот. – Из тебя агент ГБ как из меня балерина. Обрадовался на халяву проехать? Покажи корки.
– Какие корки? Апельсиновые?
– Красные. Гэбэшные.
– Нет корок. В трамвае потерял.
– Опять свистишь.
– Свищу. Или не свищу. Какая разница?
– Ладно, – примирительно сказал вконец запутавшийся Крот. – Хрен тебя поймет в самом деле. Странный ты, Динамит. Даже сердиться на тебя не могу. Отваливай, чудила.
Крот изобразил на лице подобие улыбки. Демид не поверил бы в его дружелюбие ни за что на свете. Если кому и стоило доверять меньше всего в этом мире, то это Кроту.
Истинный объект деминых интересов поскуливал в углу, бросая на собеседников жалобные взгляды.
Забавные дела, подумал Демид. Неужели сия девчушка, измазюканная косметикой, и есть то, что я искал так долго? Она наркоманка, и это еще можно стерпеть, но, по-моему, она просто дура. Неужели человек со столь мизерным интеллектом может иметь знаки Системы?
– Девчонку возьму с собой, – сказал Демид. – Сколько с меня?
– Даром бери, – Крот пульнул окурком в угол. – Дерьма не жалко. Скололась девка полностью. Похоронишь за свой счет – и то для меня экономия выйдет.
– Пойдем, – Дема махнул рукой Леке, повернулся и пошел к выходу.
Лека заспешила за ним, расталкивая прибалдевших посетителей.
* * *
Они вышли на улицу, окунулись в осеннюю промозглую сырость. Свитер грел плохо, Лека спрятала руки под мышки. Ветер нагло залез под подол, ноги покрылись гусиной кожей.
– Динамит, мне холодно, – она прижалась к Демиду и запустила руки ему под куртку. – Куда мы пойдем?
Слава богу, девчонка симпатичная, подумал Демид. Наркошка – это исправимо. Это проще. А вот была бы толстая и уродливая, как бы я стал с ней сотрудничать?
– Едем ко мне домой. Садись в машину.
– Ну у тебя и тачка! – присвистнула Лека. – Я думала, ты на "Мерсе" ездишь.
– На такую сперва заработай, – огрызнулся Дема.
В самом деле, демина "пятерка" вряд ли могла бы участвовать в конкурсе красоты. Машина досталась ему даром после летних событий, он потратил кучу денег на ее восстановление. Зато этим "Жигулям" Демид мог доверять как лучшему другу, не променял бы их ни на какую иномарку в мире. Демид вспомнил, как светлая Яна сидела на том месте, куда сейчас недовольно плюхнулась его новая знакомая. Вздохнул. Он все еще скучал по Яне.
– Вмазать у тебя найдется? – спросила Лека.
– Найдем, – пообещал Демид. – Поехали.
ГЛАВА 3.
Лека озиралась с любопытством. Нет, определенно, за всю свою жизнь она не встречала такого странного типа, как Динамит. То, что Крот с ним разговаривал на равных, еще можно как-то понять. А тут еще и хата как лаборатория. Лека потянула носом. Вроде бы трава… Но "мулькой" не тащит. Лека на километр распознала бы по запаху квартиру, где вываривают эфедрин или маковую соломку.
– Динамит, ты что здесь варишь? Крэк[21], что ли?
Она потащила свитер через голову, пошатнулась и запуталась в нем. Дик вытряхнул ее из свитера как котенка. Лека засмеялась и повисла у него на шее, попыталась поцеловать в губы. К удивлению, Динамит отпихнул ее довольно небрежно.
– Подожди, голубушка. Ты не для этого сюда приехала.
– А для чего же? – брови Леки поднялись. – Ты что, голубой, баб не любишь? Я ведь вообще-то много чего умею. И по-французски могу, и как угодно.
– И в хоровод[22]? – прищурился Демид.
– Ну, это ты зря, – гордо покраснела Лека. – В хоровод только девочки под винтом[23] идут. А я первинтином чертовым никогда не колюсь. Он самый вредный. От него и передозняк бывает, и глюки наезжают, за год скопытиться можно. Я только маком пользуюсь. Даже с пыхом завязала.
– Ладно, – Демид сделал вид, что поверил. – А от джефа[24] не откажешься?
– А что, есть? – глаза Леки загорелись.
– Ясно. Случай хронической полинаркомании. Что ж, это поправимо.
– Чего поправимо?
– Так… – Динамит неопределенно махнул рукой. – Многое поправимо при желании. Проходи в комнату, дорогая гостья. Будь как дома.
– Вот это да!..
Лека шагнула через порог и обалдела. Комната, совсем не малая по габаритам, казалась тесной от огромного количества разнообразной аппаратуры. Здесь была тройка компьютеров, несколько экранов, большое кресло, оплетенное проводами, а над ним металлический шлем на кронштейнах. Кабели шли через всю комнату и соединяли разноцветные ящики на стеллажах. Колбы и мензурки с булькающими реактивами стояли на столе и на полу. Лека едва не наступила на длинную прозрачную трубку, но в последний момент труба странным образом изогнулась и сбежала из-под ее ноги.
Все-таки у меня глюки, решила Лека.
– Осторожно, – предупредил Динамит. – Садись на диван.
– Ну ты даешь! – выдохнула Лека. – Тут у тебя железок, наверно, на сто миллионов! А видак есть?
– Есть.
– Здорово. Я люблю, когда боевики всякие. А ты, наверное, порнушку смотришь? Мужики такое любят. Некоторым на приход[25] порнография больше нравится, чем живая девчонка. У меня был один парень – как ширнется, так порево и включал. Хороший был человек, меня не обижал. Всегда на базар меня заряжал – лежим и треплемся с ним часами, как брат с сестрой. Правда, спекся он, меры не знал. За год такую дозу нагнал – двух-трех стаканов соломы в день не хватало. И мак брал только крепкий, ташкентский. Все спустил, и в психушку попал. Креза на него наехала. Ну, психоз, значит. Вот я к быкам и пошла. Они при деньгах всегда, кайфом обеспечат, да и порядку у них больше. Вот только страшно с ними – злые они, если что не так, пристрелить могут запросто, или порезать.
– Знаю. Нет, Лека, нет у меня порнографии. И наркотики не варю. Не колюсь, не курю, не нюхаю. Ты что, совсем зациклилась на отраве? Ты, вообще-то, представляешь, что есть люди, не употребляющие этой дряни?
– Ну да, конечно… Я ведь сама-то только два года вмазываю.
– А сколько лет тебе, детка?
– Ну… двадцать два.
– Двадцать лет тебе, – уточнил Демид. – Всего двадцать. Наркотики употребляешь больше трех лет. Или анаша за наркотик не считается?
– Все ты знаешь, Динамит. Зачем спрашиваешь, душу травишь?
– Не огрызайся. Честно скажи, завязать хочешь?
– Не знаю. – Лека тряхнула головой, устало провела пальцами по векам. – Боюсь я. Ломок боюсь ужасно. Ты вот не знаешь, что это такое. Это ведь не жизнь уже. Я и кайф-то настоящий уже давно не ловлю. Вкатишь дозняк, чтобы раскумариться, и все.
– Как ты просыпаешься? Что чувствуешь каждое утро?
– Кумар чувствую. Это как похмелье. Только не от вина, а от наркотиков. Пустишь по вене дозу – и только в себя приходишь, и то не сразу. Раскумариваешься. Чтобы кайф поймать, надо на более сильный наркотик переходить. А где деньги взять? Вот так и живу как зомби. Да еще глюки стали сильно находить в последнее время. Это совсем плохо. Шизею прямо. Придется, наверно, в психушку ложиться – лечиться. А тогда родители узнают. Они ведь у меня совсем не в курсе, все еще думают, что я хорошая девочка, в инязе учусь. Я ведь в школе отличницей была, честное слово.
– Ага, это уже лучше. Похоже, в прошлом проблески интеллекта у тебя имелись. Я-то уже посчитал, что мне досталась выпускница интерната для слабоумных.
– Ну, Динамит, не надо так. – Из глаз Леки неожиданно побежали слезы. – Я, конечно, дура. Дура, сама всю жизнь себе испортила. А только я их боюсь, этих ломок. Бо-юсь!
– Ну, не плачь, малыш, – Демид погладил ее по голове. – Если ты действительно то, что мне нужно, снимем тебя с иглы. А если не та, за кого я тебя принимаю… ну ладно, все равно вылечим.
Лека улыбнулась сквозь слезы.
– Я та, честное слово, та! А какая тебе нужна?
– Сейчас посмотрим. Раздевайся.
Лека автоматически, как делала уже сотни раз, стащила платье через голову и осталась в одних трусиках. Даже попкой покрутила по привычке. А потом ей вдруг стало неудобно. Странно… Лека уже давно забыла, что это такое – стеснение. А тут покраснела, нерешительно затеребила резинку трусов.
– Что, все снимать?
– Ну ладно, это можешь пока оставить, – разрешил Динамит. И улыбнулся. Лека тоже улыбнулась, а потом почему-то расхохоталась. Дико, правда? Стоишь тут голая, непонятно, зачем. Дурдом! А парень ей нравился. От него исходили какие-то теплые, дружеские волны ("флюиды" – почему-то вспомнила она давно забытое слово) и напряжение, не оставляющее ее в последние месяцы даже под наркотическим кайфом, исподволь уходило. Динамит дотронулся до нее и она подалась к нему всем телом. Но он хладнокровно отстранил Леку и начал изучение поверхности ее кожи.